Она действительно была довольно привлекательной, размышлял принц. Но привлекательных помощниц по административным вопросам было не меньше дюжины.
Эйдула вернулся в свой кабинет и вышел через французские двери во внутренний дворик. Оттуда была короткая прогулка через сад к лужайке на заднем дворе, где ждал шаттл.
— Нам пора навестить "Ханну", Дуауф, — сказал он, кивая своему шоферу/пилоту, когда поднялся на борт.
Шофер кивнул, и Джексон откинулся на спинку своего удобного сиденья и нажал кнопку на подлокотнике. Заложенный под фундаментом его особняка заряд катаклизмита взорвался ослепительно-белым огненным шаром, который практически испарил здание, все компрометирующие записи, хранящиеся на месте, а также весь его домашний офис и прислугу.
Трагедия, подумал он, но необходимая. И не только для того, чтобы свести концы с концами.
Адмирал Прокуров потратил время на десятиминутную задержку, ожидая ответа Джанетто на свой собственный ответ, диктуя сообщения своей эскадре о подготовке к движению. Он также отправил еще одно собственное сообщение на другой адрес, пока ждал. Когда пришел ответ генерала, это было более или менее то, чего он ожидал.
— Ты получил чертов приказ от меня. — Очевидно, Джанетто также отдавал приказы на другом экране, пока ждал, но он откинул голову назад, чтобы впиться взглядом в монитор, и прорычал ответ, как только услышал адмирала. — И если ты думаешь, что не справишься с этой работой, я найду кого-нибудь, кто справится! У нас нет времени валять дурака, Прок!
— Четыре часа с лишним от нашей нынешней позиции, — сказал Прокуров, пожимая плечами. — Мы начнем двигаться...
Адмирал остановился, когда открылся люк его корабельного офиса, и его глаза расширились, когда он увидел шариковый пистолет в руке сержанта морской пехоты.
Морской пехотинец подошел и взглянул на монитор, затем улыбнулся.
— Генерал Джанетто, — сказал он заботливо. — Какой приятный сюрприз! Возможно, тебе неприятно это слышать, но двенадцатая авианосная эскадра никуда не денется, ты, предательский сукин сын!
Он отключил коммуникатор задолго до того, как генерал услышал эти слова, не говоря уже о том, чтобы сформулировать ответ. Затем он повернулся к Прокурову. Он открыл рот, но адмирал указал на пистолет в его руке.
— Спасибо, сержант, — сказал Прокуров, — но в этом нет необходимости.
— О? — осторожно сказал сержант и оглянулся через плечо. У люка находился еще один морской пехотинец, но остальная часть отряда морской пехоты флагмана была разбросана по другим местам, занимаясь такими вещами, как мостики и инженерные помещения.
— О, — ответил Прокуров. — Вы знаете, что происходит, сержант?
— Нет, сэр, — ответил сержант. Он начал опускать свой шариковый пистолет, затем остановился, настороженно глядя на адмирала. — Все, что я знаю, это то, что мы должны были сделать все, что в наших силах, чтобы помешать флоту Метрополии перейти на поддержку дворца и, особенно, генерала Джанетто.
— Итак, кому вы подчиняетесь? — нахмурившись, спросил офицер разведки.
— Не знаю, сэр. Ходят слухи, что принц вернулся, и он пытается вызволить свою мать. Я знаю, что он дерьмо, но, черт возьми, господа!
— Да, сержант, — сказал адмирал Прокуров. — Черт возьми, действительно. Послушай, опусти пистолет. Мы на твоей стороне. — Он посмотрел на офицера разведки, приподняв бровь. — Позвольте мне перефразировать это. Я на твоей стороне. Тузку?
— Я бы чертовски хотел знать, что у всего, что происходит, есть шанс! — Офицер разведки поморщился. — Конечно, прежде чем я совершу преступление, ради Бога!
— Сэр, — сказал сержант, опуская пистолет, — вся морская пехота флота на стороне принца. То есть императрицы. Старший сержант Брейловски...
— Так вот почему он был арестован, — сказал Прокуров.
— Да, сэр. — Сержант пожал плечами и убрал пистолет в кобуру. — Вы серьезно насчет помощи, сэр? — добавил он, держа руку поближе к оружию.
— Признаю, что не уверен, чему я помогаю, сержант, — осторожно сказал адмирал. — То, что мы имеем прямо сейчас, — это полный кластерный пипец, и я бы очень хотел, чтобы он не был кластеризован. И так уж получилось, что я уже связался с Лунной базой, чтобы узнать, что они могут сказать.
— Я могу догадаться о реакции Гринберга, — кисло проворчал морской пехотинец.
— Это при условии, что Гринберг все еще командует, — отметил Прокуров. — В чем я склонен сомневаться, поскольку приказы о нашем перемещении исходили непосредственно от адмирала Джанетто, а не от командующего флотом. Возможно, что Гринберг просто был слишком занят чем-то другим, чтобы позвонить нам, но я полагаю, что к настоящему времени он уже потерпел неудачу. И если он этого не сделал, ты мог бы с таким же успехом просто пристрелить меня из этого пистолета, потому что, если их планы — кем бы "они" ни были — настолько плохи...
* * *
— Входящий вызов от адмирала Прокурова.
— На мой экран, — сказал Кьерульф и посмотрел вниз, когда Прокуров появился на его главном дисплее связи.
— Соедините меня с адмиралом Гринбергом, пожалуйста, — сказал адмирал. — Мне нужно подтверждение инструкций из канцелярии министра флота.
— Это Кьерульф, — сказал он, глядя на профиль Прокурова. — Извините, адмирал, но адмирал Гринберг в данный момент недоступен.
У Прокурова был выключен звукосниматель, и он разговаривал с кем-то за кадром, пока пережидал задержку передачи. Он не казался взволнованным, но, с другой стороны, он редко волновался, и Кьерульф выключил свой собственный звукосниматель, когда заметил вспышку на своем ретрансляторе.
— Четырнадцатая эскадра авианосцев движется, — доложил третий сенсор. — Большая фазовая сигнатура. Они направляются за пределы системы со скоростью одна десятая шесть-четыре километра в секунду в квадрате.
— Понял, — сказал Кьерульф и снова посмотрел на профиль Прокурова, пережидая бесконечную задержку связи. Он ожидал, что 14-я эскадра начнет действовать так быстро, как только поступит сообщение, но 12-я эскадра Прокурова стала такой критичной, как он и опасался, потому что Гринберг изменил коды блокировки на пусковых установках наступательных ракет базы.
Это было еще одно из тех разумных маленьких предостережений безопасности, которые разворачивались и кусали всех за задницу в нынешней хаотичной ситуации. Современные ракеты при выгорании имели дальность полета более двенадцати миллионов километров и достигали почти десяти процентов скорости света, и несколько десятков таких, выпущенных по Старой Земле, даже без боеголовок — случайно или каким-то сумасшедшим, — в значительной степени потребовали бы, чтобы человеческая раса нашла новое место, которое можно было бы назвать домом. Так что имело смысл только убедиться, что выпуск их для использования не был тривиальным процессом. К сожалению, это позволило Гринбергу убедиться, что никто не сможет использовать их против какой-либо другой цели — например, кораблей-предателей имперского флота, поддерживающих узурпацию трона неким Джексоном Эйдулой — без командного кода, известного только ему. И он больше не был доступен, чтобы обеспечить это.
К счастью, он не сделал то же самое с пусковыми установками противоракет Лунной базы, так что база, по крайней мере, все еще могла защищаться от бомбардировок. Но Кьерульф не мог произвести ни единого выстрела ни по чему за пределами ограниченного диапазона своего энергетического оружия, что означало, что четыре авианосца эскадры "откормленного тельца" были предоставлены сами себе. Дела выглядели достаточно скверно против шести авианосцев 14-й эскадры; если бы 12-я эскадра добавила бы еще четыре, это было бы плохо. Если бы они продолжали отсиживаться, по крайней мере, было бы всего четверо против шестерых, и это было выполнимо... может быть.
Другие эскадры все еще находились слишком далеко от системы, чтобы вмешаться. Пока что. И у них также были более длительные задержки сигнала. Шестая эскадра Ву находилась на другой стороне Солнца, более чем в сорока световых минутах от орбиты Старой Земли. Тринадцатая, одиннадцатая и пятнадцатая были ближе, но время передачи сигнала туда и обратно даже для них составляло более сорока трех минут. И, конечно же, их датчики имели такую же задержку. Они еще не могли знать, что происходит на планете, а это означало, что никому из них еще не приходилось брать на себя обязательства. Но они бы это сделали. Если уж на то пошло, они могли уже двигаться, и он не узнал бы об этом, пока его датчики со скоростью света не сообщили бы об этом.
Он закрыл глаза, на мгновение напряженно задумавшись, затем снова открыл их и взглянул на своего старшего техника связи.
— У нас все еще есть контакт с гражданской сетью связи на планете?
— Да, сэр.
— Тогда поищите номер в Империал-Сити. Мардук... что-то. Может быть, дом. В любом случае, это ресторан. Скажите им, откуда вы звоните, и спросите любого, кто имеет представление о том, что происходит! Попросите... попросите мисс Нижад.
— Есть, есть, сэр, — сказал сержант тоном человека, подавляющего желание истерически захихикать.
— Дом Мардука, — сказал мардуканец на очень ломаном имперском.
— Мне нужно поговорить с мисс Нижад, — сказал раздраженный Кьерульф.
— Кьерульф, — сказал Прокуров на другом мониторе, наконец-то отвечая на последнюю передачу Кьерульфа. — Я бы хотел получить прямой ответ на этот вопрос. Где Гринберг? И что ты знаешь о борьбе на грязной стороне?
— Она занята, — сказал мардуканец. — Она не может разговаривать.
— Сэр, — сказал техник-сенсорщик, — эскадра двенадцать только что включила свои фазовые приводы. Она движется внутрь системы с ускорением один-шесть-четыре g.
Челюсти Кьерульфа сжались. Вот вам и нейтралитет 12-й эскадры. Он впился взглядом в мардуканца на дисплее своего коммуникатора.
— Скажи ей, что это капитан Кьерульф, — рявкнул капитан. — Она поговорит со мной. Скажи ей!
— Я расскажу, — сказал мардуканец. Он отошел от камеры, а Кьерульф развернулся к монитору с Прокуровым на нем.
— Гринберг мертв, — рявкнул он. Он сказал это более резко, чем намеревался, но был немного напряжен. — Что касается остального, адмирал, если вы хотите поддержать Эйдулу, то просто сделайте это!
— Господин премьер-министр, поймите меня. Роджер не тот мальчик, которого вы знали, — твердо сказала Элеонора, обеими руками сдерживая свой гнев. Потребовалось почти пятнадцать минут только для того, чтобы разговорить этого напыщенного, корыстолюбивого осла, и он отбивался от чего-либо, отдаленно напоминающего обозначение позиции, еще по крайней мере пять минут. — Что еще более важно, вы должны знать, что происходит во дворце.
— Знать и подозревать — это две разные вещи, мисс О'Кейси, — ответил Янг со своим культурным старотерранским акцентом. — Я встречался с императрицей несколько раз после первой попытки переворота Роджера...
— Это был не Роджер, — категорически заявила Элеонора. — Я была с Роджером, и он был на Мардуке.
— Это вы так говорите, — мягко сказал премьер-министр. — Тем не менее, доказательства...
— Как только мы захватим дворец, все, о чем я прошу, это команда независимых свидетелей состояния ее величества...
— Парень по имени Кьерульф на другой линии, — сказал один из пехотинцев Диаспры. Они переехали в офисный комплекс в старом коммерческом здании, довольно далеко от склада, который, как они знали, должен был взорваться в тот момент, когда взлетят "стингшипы". Все звонки на склад и в ресторан переадресовывались по ложным ссылкам в офис. — Говорит, что хочет поговорить с мисс Нижад. Это ты, верно?
— Поняла, — сказала Элеонора, поднимая руку. — Это все, о чем я прошу, — продолжила она, обращаясь к премьер-министру.
— И согласие на это было бы равносильно поддержке вас, — отметил Янг. — Мы должны видеть то, что мы видим. Мне нет дела до принца, и я не хочу, чтобы он был моим императором. И я не видел никаких данных, подтверждающих ваше утверждение о том, что он был на Мардуке.
— Дайте мне более личный контактный номер, и я сброшу вам необработанный файл. И презентацию. Кроме того, в части этого с нами был Гарвард Мансул из ИАО в качестве независимого подтверждения, а также агент ИБР как третий независимый источник данных. Там полно документации. И вы знаете, что императрица под контролем. Вы встречались с ней слишком много раз прежде, чтобы думать, что она ведет себя нормально.
— Как я уже сказал, мисс О'Кейси, для меня, как премьер-министра, будет совершенно невозможно...
— Роджер, это Марино, вы слышите?
— Да, — выдохнул Роджер, пробегая по коридору. Автоматизированные системы перешли на местное управление, и он выпустил очередь по плазменной пушке, которая выскочила из стены. Пушка — и по меньшей мере шесть кубометров дворцовой стены — исчезли прежде, чем она смогла развернуться и нацелиться на его группу. Еще одна завеса воды вырвалась откуда-то сверху и забрызгала ноги его бронированной команды, когда они устремились вперед.
— Мы захватили внутренний двор, но шаттлы опаздывают, — сказал Марино, перекрикивая звуки интенсивной стрельбы.
— Я открыл двери там, наверху, — прорычал Роджер. — Чего еще ты хочешь?
Он остановился и опустился на колено, прикрывая остальных, когда они достигли другого перекрестка и команда прошла мимо него. Плазменный огонь вырвался из одного из боковых коридоров, и мардуканца, который пересекал его, разрезало пополам.
— Вы можете что-нибудь отсоединить? — спросил Марино. — Нас здесь убивают!
— Нет, — сказал Роджер, его сверхконтролируемый голос был подобен льду, когда он представил, с каким адом столкнулись небронированные мардуканцы. Он сражался с ними на двух континентах, проливал с ними кровь и встречал смерть рядом с ними. Но прямо сейчас у них была своя работа, а у него — своя. — Свяжитесь с Розенбергом. Посмотрите, в чем заключается задержка. Продолжайте миссию. Роджер связь закончил.
Перекресток коридоров был взят ценой гибели еще одного мардуканца в броне и одного из личного состава императрицы. У них осталось пятнадцать тел и меньше половины пути до покоев его матери.
Это должно было быть нелегко.
* * *
Катроне вцепился в стол, когда еще один титанический взрыв потряс здание.
— Что это, черт возьми, такое? — спросил он, когда бронированная комната содрогнулась и, казалось, накренилась вправо.
— Думаю, что знаю, — натянуто сказала Депро. Спасательная команда добралась до кабинета Симинова, но их снова зажали, а охранники на обоих концах коридора блокировали дверь огнем.
— Я тоже. И я собираюсь убить Кринди за то, что он подпустил Эркума к плазменной пушке, — добавила Пиди, нервно поглаживая свои рожки.
— Здесь нет выхода, босс, — сказал Кловис, пригибаясь вниз, когда из дверного проема вылетели шариковые пули.
За Треем ухаживали позади стола после того, как он получил пулю в бедро. Сильный удар раздробил бедренную кость и перерезал бедренную артерию, но Дейв поставил капельницу и наложил жгут.
— Мине, ине, голова в корзине, — сказал Дейв высоким голосом. — Как бы вы ни старались, он не может ответить на вопросы, которые вы ему задаете!
