Когда, выждав для верности ещё полчаса, он пришёл в лабораторию Хольгера, за порталом ещё ничего не взорвалось, и об эвакуации речи не шло. Хольгер и Амос (Айзек сегодня работал с Исгельтом) растянули голографический экран и просматривали недавно присланные снимки Аметиста. Гедимин сел рядом с ними.
— Довольно плотная атмосфера, — заметил он несколько секунд спустя. Неба было много на всех снимках, сделанных на плато, — чуть ли не больше, чем поверхности бурого камня с тёмно-красными потёками и пластов подтаявшего льда, и везде оно было мутно-белесым. Дымка не заслоняла звёзды полностью — можно было разглядеть ближайший спутник и часть колец Фрейи — но всё же была гораздо плотнее, чем на Эк Чуахе или Тлалоке.
— Это не атмосфера, — сказал Хольгер. — Это испаряется лёд. Вот, посмотри сюда...
Этот снимок был сделан на дальнем краю плато, там, где плоская скала обрывалась на три метра вниз. Дальше начиналась вода, из которой местами торчали тёмно-бурые зубцы. Ледяной "язык" стекал с плато, и там, где он соприкасался с жидкостью, плавали льдины. Чуть поодаль, из расселины между двумя длинными скальными гребнями, столбом валил пар. Дымилось и само водяное зеркало — все скалы, отстоящие от берега хотя бы на пять метров, таяли в тумане.
— На плато дневная температура чуть выше нуля, вода теплее градусов на пять, — пояснил Хольгер. — Видимо, она была до сих пор прикрыта ледяным панцирем. Сейчас он вскрылся, и она быстро испаряется. Похоже, внутренний нагрев усилился.
— Аметист может удержать атмосферу? — спросил Гедимин, вспоминая параметры планеты.
— Процентов десять от того, что там сейчас испаряется, — ответил Хольгер. — Это всё, похоже, началось совсем недавно. Вот, посмотри на уровень воды и на поверхность плато. Это нижняя кромка бывшего ледника. По снимкам видно, что таких плато всего четыре — это материки, а всё, что под ними, было соединено подо льдом. Океан Аметиста...
— Анализ воздуха и воды! — перебил его Амос, быстро щёлкая кнопками передатчика. — Преимущественно водяной пар... сернистый газ, аммиак, сероводород, метан...
Хольгер вздрогнул, бросил на Гедимина испуганный взгляд и потянул к себе передатчик Амоса.
— В воде тоже?.. Ядро Сатурна...
— Углерод, азот и сера? Интересно... — пробормотал Гедимин, глядя на Хольгера с удивлением. Никаких оснований для страха он не видел — сарматы на Аметисте работали в тяжёлых скафандрах, под которые не мог просочиться ни один опасный газ. Даже поверхность Луны была более опасна для них.
— Как думаешь, там может быть... — начал было он, но следующий снимок на голографическом экране ответил на его незаданный вопрос. Кто-то из сарматов по скальному гребню спустился к воде у ледяного языка и, потрясённый увиденным, сделал десяток фотографий с разным увеличением. То, что он хотел показать, было заметно даже на самом крупном плане. Вода кишела жизнью.
Гедимин не слишком разбирался в биологии, — всех этих существ он назвал бы червяками, кроме тех, сетчатых и перепончатых, что росли на камнях и свисали с ледяной кромки. У "приросших" была сложная структура, — зубцы, растянутые на них полотнища, полуразвёрнутые спирали и воронки. Мягкая органика была натянута на кремниевые скелеты и колыхалась в воде. На глубине эти существа распускались во всю ширину, ближе к поверхности сжимались; те, что оказались на камнях, выступающих из воды, были, скорее всего, уже мертвы. Вокруг сновали подвижные формы — сантиметров десять в длину, с подобием плавника на одном конце и расширением на другом. Более круглые, более плоские, крупные и мелкие, с боковыми выростами по всему телу — и только с волосками на переднем конце, — их тут было много, и большая их часть держалась у обнажившихся скал. Несколько крупных "червей" выбрались на камни и рылись в грудах слизи, из которой торчали обломанные кремниевые иглы. Одного из них сармат-фотограф взял на руку. Гедимин не мог понять, сравнить это существо с рыбой вроде угря, со змеёй или с морским червём, — кажется, внутри него была какая-то хрящевая структура, заменяющая хребет, и, возможно, мышцы вдоль неё. По бокам шли несимметричные выросты — полтора десятка крошечных подвижных "ножек", с "морды" свисали прозрачные волоски. Жаберные щели по бокам захлопнулись, едва сармат к нему прикоснулся, и не открывались, пока он не выпустил существо в воду; оно поплыло, и довольно быстро.
— Глаз нет, — сказал Хольгер, оглянувшись на Гедимина. — И ещё — они все бесцветные. Подлёдные организмы. Никакой реакции на свет. Наверное, ледяной покров никогда не нарушался.
Гедимин смотрел на слизь, покрывающую прибрежные скалы. Должно быть, они были сплошь облеплены фильтровщиками с кремниевым скелетом, — и то, что от них осталось после отступления воды, теперь источало сероводород, метан и аммиак.
— Вода уходит, — сказал он, глядя на стекающий по склону тёмно-красный ручей. — А они куда?
Хольгер и Амос переглянулись.
— Сомневаюсь, что у них большой выбор, — пробормотал филк.
Картинка сменилась — сармат вернулся на плато, видимо, пора было приступать к работе. Наверху, на местами обледеневшей поверхности, не было никаких следов жизни. Гедимин смотрел очень внимательно, но не увидел ни "червей", ни слизи, ни кремниевых игл.
— Они смогут переселиться наверх? — спросил он. — Там много места.
— Там голая скала, — вздохнул Хольгер. — Будь у них в запасе десяток миллионов лет, может, что-то и вышло бы. Но... Смотри!
На экране появились фотографии, сделанные дроном-разведчиком в соседнем полушарии, всегда обращённом к Фрейе. Материки обнажились и там; из расселин бил пар, плато местами растрескались и дымили. Дрон не снижался настолько, чтобы рассмотреть океаническую фауну, но пар над водой, красные потёки и ледяные "языки", сползающие в расселины, выглядели точно так же — и Гедимин думал, глядя на блестящие острые зубцы, что они тоже покрыты слизью и кишат падальщиками.
— Оборудование исправно, Дугал сообщает, что готов к работе, — Амос толкнул задумавшегося Хольгера коленом. Химик, едва заметно вздрогнув, закивал и притронулся к шлему, машинально проверяя наушник.
— Начинай с первой серии, — скомандовал он. — Не торопись.
Амос придвинулся ближе, отключил голограммы, — картинки теперь отвлекали бы сарматов от работы. Гедимин тихо вышел.
...Несколько фотографий, сохранённых сарматом на передатчик, были просмотрены и пересмотрены не один и не два раза, но Гедимин снова открыл их и задумчиво разглядывал, сам не понимая, что надеется там найти, и увлёкся этим настолько, что заметил Ассархаддона, сидящего за столом рядом с ним, только по внезапно наступившему молчанию. Куратор смотрел на те же фотографии, и его глаза превратились в узкие тёмные прорези. Гедимин недоумённо мигнул — в таком состоянии он Ассархаддона ещё не видел, и ему сразу стало не по себе.
— Там нашли жизнь, — сказал он. Пустая болтовня ему не нравилась, но эта тишина была какой-то странной, даже пугающей.
Ассархаддон, будто этого и ждал, коротко мотнул головой и, протянув руку к передатчику Гедимина, выключил его.
— Нет, Гедимин. Это не жизнь, это агония.
Константин, оказавшийся по другую руку от куратора, слегка изменился в лице и подался назад, намереваясь незаметно выйти из-за стола.
— Ты сам не свой, — сказал Гедимин, озадаченно разглядывая Ассархаддона. — Из-за этих червяков на Аметисте?
Куратор покосился на него и снова направил взгляд на столешницу и положенную на неё ладонь.
— Целая биосфера будет уничтожена за считанные годы. Миллионы лет автономного развития, уникальные механизмы приспособления, — всё в пар. Это... я не рассчитывал такое увидеть, — он тяжело вздохнул. — Неожиданно для меня. Целая биосфера, вплоть до бактерий...
Гедимин положил руку ему на плечо — точнее, попытался. Притронуться к броне куратора он не успел — охранник перехватил его кисть и завернул руку за спину. Сармат зашипел от неожиданности и гнева.
— Heta! — приказал Ассархаддон, взглянув на охранника, и тот, выпустив Гедимина, шарахнулся в сторону. Ремонтник потёр запястье. На самом деле боли он не почувствовал — "Фенрир" не собирался расплющивать его руку, а небольшое скручивание зацепило только верхний слой брони, не вызвав никаких ощущений внутри — но ему было досадно.
— Вам причинили боль? — спросил Ассархаддон; его взгляд стал внимательным и цепким. Гедимин отмахнулся.
— Что вы хотели сделать? — спросил куратор. — Я понял, что ничего вредоносного. Но что именно?
Гедимин мигнул.
— Ничего, — сказал он. — Ты скажи — с этой планетой можно что-то сделать? Звезда — это тоже реактор...
Теперь мигнул Ассархаддон. Его тёмные глаза слегка расширились и посветлели — от удивления он ненадолго забыл о погибающей биосфере Аметиста. Гедимин мигать не стал — наоборот, придержал веки. "Ну что опять не так?!" — думал он. "Хоть вообще молчи..."
— Нет, Гедимин, — ответил наконец Ассархаддон. — Мы не отправим вас на ремонт догорающей звезды. Хотя я подозреваю... Впрочем, это бред. Аметист уже непригоден для жизни, и считанные столетия спустя он станет пустой каменной глыбой. Таких в космосе многие миллиарды. Постарайтесь думать о чём-нибудь другом, Гедимин. О чём-то, на что вы повлиять можете.
Он тяжело поднялся из-за стола и, не оборачиваясь, пошёл к выходу.
— Псих! — зашипел на Гедимина Константин, выбираясь из-за спины охранника и падая на стул. — Что у тебя в черепе — вакуум?! Ты ещё к нему обниматься полезь!
Линкен ударил кулаком по столу — вполсилы, но и от этого стол подпрыгнул на все десять сантиметров.
— Заткнись! Атомщик хотел поддержать его. Не знаю, зачем переживать из-за дохлых червяков, — но Ассархаддону виднее.
— Не из-за червяков, — медленно проговорил Гедимин. — Из-за беспомощности. Нет ничего хуже. Я понимаю.
02 октября 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Мёртвые белые черви в кипящей красной воде снились Гедимину всю ночь — пополам с попытками найти в недрах звезды что-нибудь, что можно отремонтировать. Попыток, насколько сармат помнил, было шесть, и каждая заканчивалась тем, что он просыпался и переворачивался на другой бок. Побудка застала его в ядре звезды с чем-то плавящимся в руках, и он нехотя открыл глаза. В черепе колыхался туман — ни одной внятной мысли. Гедимин подавил желание треснуть себя по лбу, поднялся, на ходу заглатывая утреннюю порцию Би-плазмы, и побрёл к транспортному туннелю.
Грузовика у шлюза уже не было — проезд только что закрылся, у ворот горели красные сигнальные огни. "Опоздал," — Гедимин досадливо сощурился на закрытый шлюз. "Искать попутку, потом — на "Седжене" через вал..."
Громкий протяжный гудок прервал его мысли.
— Атомщик, ты спишь? — сердито спросил Исгельт. — Подожди с этим, пока доберёмся до полигона. Там можешь хоть всю смену не просыпаться. Второй шлюз. Шевелись!
Маленький пассажирский глайдер стоял у второго шлюза, мигая бортовыми огнями. Гедимин забрался внутрь и наткнулся не только на Исгельта, но и на Амоса — вместе с тремя незнакомыми филками он занял боковые сидения. Гедимин, покосившись на маленькие кресла, пристегнулся к стене и выжидающе взглянул на Исгельта.
— Угадал, — кивнул тот. — У меня к тебе дело. У Ассархаддона, как обычно, вал идей, а разгребать всё это мне. Если это физически возможно...
Гедимин мигнул. "И Ассархаддон сейчас странный, и этот — странный," — думал он. "И всё из-за подлёдных червяков? Чтоб им там сгореть, — я тоже из-за них проспал..."
— Тащить реактор на Аметист — долго и опасно, — заговорил наконец о деле Исгельт. — Я пока не возьмусь, что бы ни обещал Гельмер. Пусть сам думает. У Дугала на стабильный портал не хватит мощности. Но если портал откроется... Если направить на него луч от твоего реактора, можно будет его подпитать так, чтобы он стабилизировался? Расширить прокол, как узкий шурф расширяют шашкой пиркенита?
Гедимин на секунду задумался.
— Надо пробовать, — сказал он. — Я никогда так не делал.
— Знаю, что не делал, — буркнул Исгельт, пристально глядя на него, будто пытаясь взглядом просверлить скафандр. — Говоришь, пробовать... Хольгера тебе хватит? Кто ещё нужен?
05 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
— Шесть километров до цели, — сообщил Хольгер, убрав руку с рычагов настройки "телескопа". — Двести метров от портала на орбиту Фрейи.
— Близко, — недовольно сузил глаза Гедимин. — Оттащить никак?
— У Исгельта свои соображения. Говорит, что дальше не отодвинуться, — покачал головой Хольгер. — Ну что, делаем?
Пустой квадрат каменистого грунта в двухста метрах от портала Фрейи был огорожен цепью ярких красных светодиодов; вокруг натянули бы и защитное поле, если бы оно не мешало работе прожигателя. Гедимин осторожно передвинул линзы — так, чтобы в конечных точках движения два луча сошлись бы в трёх метрах над поверхностью, в точности над косым крестом, отмечающим место будущего портала. Хольгер, отойдя от щита управления, просунул антенны передатчика в узкую щель в стене — единственный неизолированный участок, пропускающий сигма-лучи. Гедимин позволил проковырять эту дырку очень неохотно — если бы не эксперимент со встречными порталами, об этом и речи бы не зашло.
— Айзек, сигнал для Огнена, — громко сказал Хольгер. — Запуск через три минуты. Огнен?.. Готово. Время пошло. Гедимин, жди.
"Огнен? Новая смена?" — сармат попытался вспомнить, о ком речь, но ничего не вышло — из исследователей Аметиста он знал только Дугала Тарса.
— Есть! — Хольгер кулаком ткнул Гедимина в плечо. В шести километрах от реактора над каменистым грунтом зажглась яркая белая точка — портал начал открываться.
— Связь, — отозвался Гедимин, запуская системы Прожига. В этот раз у него не было координат — он наугад повторял пульсацию, выдаваемую порталом Огнена, и надеялся, что этого будет достаточно.
Два ослепительно-ярких луча впились в светящуюся мишень. "Надеюсь, отойти они успели," — думал Гедимин, осторожно сдвигая стержни. Вспышка и затухание чередовались так быстро, что сосчитать их он не успевал — только рябило в глазах от едва уловимого мигания. Точка, расплывшаяся было в пятисантиметровый шарик, ужалась вдвое — и тут же ярко сверкнула и разошлась неровным мерцающим кольцом, оставив в пустоте четырёхметровую дыру. Гедимин сбросил стержни и сам стиснул зубы от фантомной боли — как ему казалось, такой внезапный останов был для реактора не приятнее, чем для сармата — удар кручёным проводом поперёк спины. Портал дрогнул и расширился ещё на полметра, едва не зацепив краем поверхность. На той стороне Гедимин увидел багровый лёд — ещё не растаявшие пласты, освещённые тусклым светом красного гиганта. Потом в проём выглянул сармат в сером скафандре. Осторожно потрогав край "окна" пальцем, он шагнул — и вышел на поверхность Луны.
— Огнен! — Хольгер хлопнул Гедимина по спине так, что броня зазвенела. Серый сармат, вскинув руку в приветственном жесте, развернулся и шагнул назад.
