— Уберите руки, — фыркнул Хольгер, через плечо оглянувшись на свою охрану. — На шаг назад! Я уже согласился провести запуск. Чего вам ещё надо?!
— Спокойно, сеньор Арктус, — отозвался пятый охранник, жестом отгоняя экзоскелетчиков от пульта. — Работайте. Всем следить за щитом!
Гедимин невольно взглянул на мониторы, но тут же отвернулся. Живот болел, в груди жгло, и больше всего сармату хотелось сбросить Хольгера в активную зону и шагнуть следом. "И пусть они допрашивают пепел и воду," — криво ухмыльнулся он. "Как же нелепо вышло..."
В глаза ему ударил красный свет. Сирена взвыла, но тут же заткнулась. Гедимин поднял взгляд и как раз успел увидеть, как выдернутый с кабелями щит управления летит, медленно проворачиваясь, в пару охранников, а оранжевая тень вырастает за спиной третьего. Дальше был пронзительный вопль, скрежет металла и взрыв, осыпавший Гедимина мелкими осколками. Он, не успев ни о чём подумать, мягко подался в сторону, дёрнув охранника на себя, прикрылся им от осколков и снова развернулся, используя его руку как рычаг. Два экзоскелета столкнулись с лязгом, сармат растянулся на палубе, чудом успев закатиться под щит управления. Сверху громыхнуло. Услышав вопли и отчаянный хрип, Гедимин дёрнулся, порываясь подняться, и тут же понял, что на сегодня он своё отбегал. Его скрутило судорогой, изо рта потекла жёлчь. Он корчился на палубе, царапая фрил ногтями, и изо всех сил пытался встать.
Щит отбросили в сторону. Крепкая рука схватила сармата за плечо.
— Вставай! — крикнул Хольгер. — Уходим!
Гедимин перевернулся на левый бок. Его выворачивало наизнанку, он мог только хрипеть и мотать головой.
— Беги, — кое-как простонал он, глядя на склонившегося над ним сармата. — Беги!
— Давай, атомщик, — Хольгер рывком поднял его и куда-то потащил. — Влезай, мы поместимся. Я держу тебя. Руку сюда. Хватайся. Вот так. У нас экзоскелет. Мы возьмём корабль. Держись, атомщик. Вот так, ещё немно...
Его отбросило в сторону, протащило по полу, а следом рухнул и Гедимин — он вперёд, вниз лицом, а экзоскелет, в который он так и не влез, — назад. Он ещё пытался встать, когда его вдавило в палубу защитное поле. Хольгер лежал рядом, и его тело слабо дёргалось от бесшумных выстрелов. Пахло раскалённым металлом и вскипающей Би-плазмой, спина сармата дымилась. Гедимин, стиснув зубы, пополз к нему, едва не сдвинул защитное поле, но тут сверху навалились охранники. Сармат не слышал их воплей, не чувствовал ударов, — он видел только голову Хольгера, повёрнутую набок, и чёрное дымящееся отверстие в его виске.
Он так и не потерял сознание. Через несколько минут прибежал кто-то из командиров, наорал уже на охрану, сармата подняли и куда-то поволокли. Он застывшим взглядом смотрел в небо, и с лица не сходила перекошенная ухмылка. "Пять трупов и расплавленный реактор," — он смигнул набежавшую каплю влаги. "Хорошо ушёл. Мне бы так."
10 февраля 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
По коридору, грохоча стальными "копытами", шёл кто-то в тяжёлом экзоскелете. Перед камерой Гедимина он остановился. Сармат сердито сощурился, но подниматься не стал. Он вообще редко вставал в последние дни. После смерти Хольгера за ним следили — постоянно кто-то маячил у окошка, рану перевязывали, кололи анестетики, давали воду и пищу. Допрашивать его не пытались, одежду не отнимали (не считая куртки — так удобнее было делать перевязки), даже не включали в камере ток. Первые дни сармат гадал, что у Торрегросы на уме, потом выкинул это из головы, — так или иначе, едва ли Гедимина собирались отпустить с миром и выдать ему крейсер под командование.
— Юпанки отворачивался, сэр, — за дверью разговорился один из охранников. — Ещё — пил сок. И принёс табак...
Гедимин вспомнил Стивена и не сдержал усмешку. "У "макак" нет смартов. Жалуются устно. Зря Юпанки делился с ним соком. Надеюсь, он там и всё это слышит."
Думать сейчас о Юпанки, его напарнике и их нелепой грызне было в высшей степени глупо, но более внятные мысли Гедимина давно не посещали. А когда он вспоминал о реакторах, перед глазами всплывал неподвижный Хольгер и дымящаяся дырка в его виске. Лучше было думать о Юпанки. "Табак... Хосе, помнится, приносил наркотики... То ли измельчали, то ли цивилизовались..." — он глупо хихикнул.
— Сержант Юпанки, три наряда вне очереди! — повысил голос утомлённый и сердитый Торрегроса. — Рядовой Конрой, три наряда с ним вместе. Открывайте!
Дверь распахнулась. Двое мрачных охранников встали над булькающим Гедимином. Торрегроса остановился в дверях, оценивающе глядя на него.
— Это хорошо, что вам весело, сеньор Кет, — ровным голосом сказал он. — Я бы тоже повеселился. Но время идёт, корабли взрываются, а пользы от вас как не было, так и нет. Вы очень надоели мне, Гедимин. Юпанки, Конрой! В медчасть.
"Опять под сканер?" — вяло удивлялся Гедимин, пока его тащили по коридорам. Медики, едва взглянув на Торрегросу, испуганно засуетились. Сармата бросили на дно капсулы, растянув за руки, закрепили на лодыжках и предплечьях браслеты, поперёк живота застегнули обруч. "А он меньше давит, чем в прошлый раз," — отметил про себя сармат. "Странно. Эту неделю меня кормили."
— Сержант Юпанки, — задумчиво сказал Торрегроса, встав над распластанным сарматом с непрозрачной ёмкостью в руках, — подал интересную идею. Вы чего-нибудь боитесь, Гедимин?
Сармат мигнул.
— Можете не отвечать, — сказал Торрегроса. — Вы не хотите со мной говорить, я это давно понял. Говорят, кое-чего боится каждый сармат. Может быть, это оно?
Он резким движением наклонил ёмкость над Гедимином, и тот увидел белесую жижу. Она булькала, вздуваясь пузырями, и выпускала во все стороны прозрачные псевдоподии, цепляясь ими за контейнер. Сармат изумлённо мигнул. "Эа-форма?! Откуда..."
Торрегроса наклонил контейнер ещё немного. Жижа пыталась удержаться, но сила тяжести медленно тянула её к Гедимину. Вот капли повисли на нижней кромке... Сармат дёрнулся, пытаясь вывернуться из браслетов. Торрегроса удовлетворённо кивнул.
— Да, это оно.
Он вытряхнул жижу из контейнера. Она выплеснулась на грудь Гедимина, и он закричал. Он чувствовал, как жжёт кожу, и как белесая масса расползается во все стороны, въедаясь в тело. "Эа-форма... эа-формирование... нет!!!"
Медик хлестнул извивающегося сармата по лицу, приводя в чувство. Тот даже не ощутил боли. Приподняв голову, он посмотрел на грудь. Жижа ещё клокотала, вытягивая псевдоподии. Гедимин чувствовал каждую каплю. "Вот и всё. Теперь стану слизью. Мозг выгниет, а я..." — он глухо застонал. "Додумались, "макаки". Теперь всё без толку..."
Медик полил его из шланга, смывая белесые ошмётки. Сармат смотрел на изъеденную кожу, сочащуюся чем-то бесцветным, и тяжело дышал. "Мутация," — он снова застонал, глядя на Торрегросу с бессильной ненавистью. "Нашли, как поддеть..."
— Sa hasu! — выплюнул он человеку в лицо. Тот усмехнулся и ткнул пальцем в покрасневшую кожу.
— Время ещё есть, верно? Можно выжечь заражённое место, — сказал он. — Нейтроны, так? Я не силён в физике, врачам виднее, но ещё два часа у вас есть. Можете напоследок оставить о себе добрую память. Работающие реакторы на космодроме Хуарес... Они там плавятся и иногда взрываются. Остановите их, сеньор Кет. И мы не дадим вам стать лужей слизи.
"Есть время?" — Гедимин недоверчиво посмотрел на Торрегросу, затем на медиков. "Я ещё могу остаться... сарматом?"
— Засеките два часа, — приказал капитан. — Я посижу тут. У нас в Сокорро мало развлечений, сеньор Кет. Скажите, как происходит эта мутация? Правда, что плоть стекает с костей, и остаётся скелет? Или кости тоже размягчаются? А лицо? Говорят, у некоторых мутантов можно увидеть...
Гедимин зашипел, выворачиваясь из браслетов.
— Заткнись, hasu! — он приподнялся на локте, не обращая внимания на врезающиеся браслеты. — Где твои реакторы? Я остановлю их. Я согласен. Убери это!
Капитан молча поднял "руку". Сармата отстегнули от стола, ловко втиснули в комбинезон и развернули к выходу.
— Два часа, — напомнил Торрегроса. — Два реактора. Это "Феникс", большой крейсер. Жаль будет его потерять. Сделайте всё правильно, Гедимин. Меня бы устроило ваше превращение в слизистую лужу. Она, по крайней мере, забавная.
...Этот "Феникс" стоял без присмотра уже месяц. Реакторы глохли, сами запускались, снова стопорились, — и теперь Гедимин смотрел на мониторы и сердито щурился. "Можно остановить," — думал он. "Тут два твэла на замену. Тут нужна перестановка..."
— На кой вам корабли, тупые макаки? — угрюмо спросил он. — Вы их уже угробили.
Охранник, не отвечая, ткнул его стальной "клешнёй" в правый бок, а когда сармат сложился вдвое, его схватили за плечи. Выпрямившись, он обнаружил, что шею слегка сдавило.
— Во избежание, — пояснил Торрегроса, коротко усмехнувшись. — Теперь отпустите его. Мне вот интересно... После взрыва каждый кусочек будет мутировать отдельно, или они сползутся?
Гедимина передёрнуло. Он украдкой потрогал грудь. Кожу слегка жгло — видимо, эа-клетки протискивались глубже, в кровоток...
Он опустил управляющие стержни, выждал немного и сбросил аварийные, потом подключил защитные поля внутри реактора. Пульсация затухала медленно, неохотно, температура, выросшая до четырёх сотен градусов, не спешила падать. Гедимин включил дополнительные насосы.
— Там часть топлива, — он говорил медленно, подбирая слова попроще. — Она... сплавилась. Стала негодной. Надо убрать её. Иначе будет взрыв.
— Сколько угодно, сеньор Кет, — отозвался Торрегроса. — Вы работаете на нас — мы слушаем вас, как родного отца. Завтра получите скафандр и уберёте всё, что вам не понравится.
Гедимин взглянул на мониторы, довольно хмыкнул и повернулся к капитану.
— Готово.
— Да? — Торрегроса посмотрел на мониторы, затем на потолок. — Да... Отлично. У нас ещё есть время на запуск?
Гедимина передёрнуло.
— Я же сказал — надо менять топливо. Остальные корабли у вас такие же. Ни один нельзя запускать сразу. Все повзрываются.
— Очень простое и понятное объяснение, — сказал Торрегроса. — Видите? Со мной легко говорить, сеньор ядерщик. Все в фургон!
...Вся грудь, от соска до соска, превратилась в один багровый ожог. Сармату ввели анестетики, прикрыли повреждённую кожу повязкой и отвели его в камеру — ту, с двойными матрасами. На столе была еда, но он к ней не притронулся. Он лежал на спине и смотрел, как перед глазами вспыхивают и гаснут зелёные искры. Ему было тошно.
"Сдал," — он поморщился и резко перевернулся; боль от ожога слегка заглушала другую, глубже, под рёбрами. "Хольгер погиб, ничего не сказал им. А я..."
Он стиснул зубы и сдёрнул край повязки, прижал палец к обожжённой коже. Боль снаружи наконец уравновесила внутреннюю, и под рёбрами временно перестало ныть. Сармат посмотрел на палец, покрытый белесой слизью, и его передёрнуло.
"Эа-клетки. Мёртвые," — сармат смотрел на слизь, и отвращение в нём боролось с любопытством. "Как Би-плазма. Только пахнут..."
Он принюхался, замер на секунду, кое-как, преодолев омерзение, лизнул палец — и едва не взвыл от досады. "Омыление! Гедимин, идиот, это не эа-клетки! Это щёлочь! Би-плазма в щелочном растворе, щелочной ожог, омыление тканей... Кому ты поверил?!"
Он рухнул на пол, вцепился ногтями в повязку и всё-таки взвыл. Очень хотелось побиться головой обо что-нибудь твёрдое. "Идиот! Безмозглая слизь! "Макаки" провели тебя, как кусок Би-плазмы, а ты... ты сдал им реактор! Что ж Хольгер не пристрелил тебя, кретина?!"
Заглянувший в окошко Юпанки презрительно фыркнул и сплюнул сквозь дырку на пол. В другое время Гедимин в ярости бросился бы на дверь — и не исключено, что выбил бы её. Сейчас он только мигнул. Досада внезапно ушла. Сармат сел, аккуратно наклеил повязку на ожог, посмотрел на свои ладони и недобро сощурился. "Говоришь, мне дадут скафандр? Ну хорошо. Работать на вас я буду. Только сами потом не обрадуетесь."
11 февраля 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро, космодром Хуарес
— Доброе утро, сеньор Кет!
Капитан Торрегроса вошёл в камеру вместе с четвёркой охранников и единственным безоружным человеком — медиком, запущенным к сармату не только без экзоскелета, но и без бластера. Медику было не по себе, и он нервно оглядывался на охрану, но перевязку сделал быстро и лишней боли не причинил. Гедимину вернули оранжевую куртку, и люди молча ждали, пока он оденется.
— Корабли ждут нас, сеньор Кет, — с улыбкой напомнил Торрегроса. Гедимин кивнул.
— Скафандр верни, — буркнул он.
...Кто-то из охранников исподтишка ударил его по почкам, когда сармат зашёл в шлюз. Обернуться Гедимин не успел — его снова крепко взяли за плечи и надели ошейник.
— Отпустите, — велел Торрегроса, останавливаясь напротив Гедимина. — Интересное устройство, на новейших разработках. Работает на каком-то излучении, проходящем сквозь что угодно. Действует примерно так...
Он щёлкнул "клешнёй", и сармат дёрнулся и схватился за голову — в висок словно погрузили медленно вибрирующий бур.
— Как только экран покраснеет, или что-то покажется нам подозрительным... — Торрегроса снова щёлкнул. Бур воткнулся с другой стороны. Сармат стиснул зубы.
— Теперь дайте ему скафандр, — велел капитан, отходя в сторону. — У нас целая цистерна шевелящейся слизи, сеньор Кет. После вашей мутации будет ещё одна. Постарайтесь без глупостей...
Его скафандр держали двое охранников. Гедимин втиснулся внутрь и сразу заметил, как свободно болтается на нём броня. Мышцы усохли, растворились от долгого бездействия, жировой запас иссяк от бесконечных голодовок. Сармат неуверенно сделал пару шагов и сам удивился, что не падает. Тяжесть брони была привычна и даже приятна. Он недобро усмехнулся. "Боишься побега? Не того боишься..."
Первым кораблём был "Феникс" — не вчерашний, ещё один; всего их тут было три, и над ними особенно тряслись. Вокруг даже поставили бронеходы и подогнали роботов, крохотных рядом с громадным кораблём. Гедимин представил, как они пытаются остановить взлетающий "Феникс", и невольно ухмыльнулся.
К его удивлению, реакторы почти не "разболтались" за три месяца без присмотра. Он аккуратно заглушил их и повернулся к Торрегросе.
— Надо поправить внутри, — он указал на закрытый люк.
— Идите, — ответил Торрегроса. — Без глупостей, помните?
От скафандра открутили всё, что людям показалось подозрительным. В этот список, как с досадой заметил уже в активной зоне Гедимин, попал лучевой резак. "Придётся когтями," — подумал сармат, разглядывая горячие хвостовики стержней.
Невидимый бур вошёл в правый висок. Гедимин от неожиданности застонал, потом опомнился и крикнул:
— Чего?!
— Проверка связи, сеньор Кет, — в наушниках раздался смешок. — Мне тревожно, когда я вас не вижу. И охрана беспокоится. Работайте, не отвлекайтесь.
"Макака драная," — сармат, поморщившись, потёр шлем и перевёл взгляд на сборки. "Работать придётся быстро."
