— Не отвлекай. Надо подумать.
Теперь фыркнул Константин.
— Да, только ты здесь и думаешь! И что надумал? Это предел?
Сармат раздражённо отмахнулся. Его взгляд был прикован к поставленным рядом строчкам показателей — интенсивности излучения, замеренной в разных точках кратера, и химического состава грунта после испытаний.
— Когда следующий заезд? — спросил он, повернувшись к Константину. Тот мигнул от неожиданности.
— Завтра в два. Ты что, с нами?
Гедимин покачал головой.
— Я добавлю линз в один детонатор. Запишешь для меня показания.
Он отошёл от телекомпа. В наушниках послышалось недовольное бормотание, но сармат не стал вслушиваться. "Увеличить интенсивность и проверить. Лучше бы в атмосфере..."
— У вас будут наземные испытания? — спросил он, остановившись у самой двери. В наушниках выругались.
— Ты в себе? — сердито спросил Константин. — Объясни нормально, чего тебе надо, и тогда уже лезь с испытаниями!
Линкен толкнул его в бок.
— Атомщик задумчивый, — заметил он. — Не трогай его. Сделаем наземные. Гедимин! Покажи, какую бомбу где взрывать.
Сармат кивнул.
— Сделаю пометки. Пусть она будет последней. Надо кое-что проверить.
18 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Гедимин придавил ладонью чертёж и молчал, выжидающе глядя на сарматов. Константин открыл смарт и углубился в вычисления, Линкен недоверчиво хмыкал, и в его радужке сверкали белые искры, Хольгер заглядывал к Константину через плечо и вполголоса поправлял его, если видел в расчётах ошибку. Пробегающий мимо Кенен притормозил было, но увидел кого-то в толпе и спрятался за ближайшей широкой спиной.
— Гамма-всплеск, — задумчиво сказал Константин, подняв голову от вычислений. — И довольно слабый выброс омикрона.
— И температура, — кивнул Линкен. — И ударная волна. Всё сходится, тески. Это настоящий ядерный взрыв.
Гедимин недовольно сощурился.
— А до этого были игрушечные?
— Хэ-э! — взрывник, поморщившись, ударил ладонью по бедру. — Не морочь мне голову, атомщик. Ты понял, о чём я. Ударная волна! Я хочу испытать это на Земле. Хочу увидеть, что эта штука сделает с городом мартышек!
— Похвальное желание, Линкен Лиск, — мягко проговорил над плечом Гедимина Ассархаддон. Сидевший рядом с сарматом Хольгер, вздрогнув, попытался встать, но куратор положил ладонь ему на скафандр, жестом приказав оставаться на месте, и сел на свободный стул, тут же придвинутый охранниками к столу. Гедимин недовольно покосился на Хольгера, тот ответил ему тихим вздохом и опущенным взглядом.
— О чём вы говорите? — спросил Ассархаддон, цепким взглядом ощупывая лица сарматов. — Вы все выглядите необычайно увлечёнными. И что же вас так увлекло?
Гедимин молчал, хотя взгляд остановился именно на нём. "Что он ко мне прилип?! Хуже Кумалы..." — думал он, стараясь не щуриться слишком заметно.
— Гедимин знает, как сделать из ирренция классическую ядерную бомбу, — ответил за него Константин. — Вот снимки с последних испытаний.
Ассархаддон придвинул к себе его руку и всмотрелся в фотографии на экране смарта.
— Кажется, мне не стоило пропускать последние испытания, — пробормотал он с лёгкой усмешкой. — Это был наземный взрыв? Крайне интересно... Семь килотонн?
Он снова смотрел на Гедимина. Тот неохотно кивнул.
— Омикрон-бомбы незачем делать мощными.
— В отличие от классических, — Ассархаддон улыбнулся немного шире. — Я думаю, Гедимин, что потенциал ирренция раскрыт далеко не до конца. Вы обнаружили весьма интересный эффект. Я бы хотел, чтобы вы продолжили его изучение — и разработали для нас ещё одну ирренциевую бомбу. Омикрон-оружие практически готово, осталась пара испытаний. Вы можете приступать к следующему проекту. Я думаю назвать его...
Он на долю секунды прикрыл глаза.
— Te"ek gharu? — прошептал Линкен. — То, что я сказал, когда увидел этот кратер в кратере, — te"ek sa gharu?!
— "Teghar", — медленно проговорил Ассархаддон. — Вам нравится, Гедимин?
Сармат с трудом удержал взгляд — ему так и хотелось отвести глаза.
— Сойдёт, — буркнул он. — "Теггар". Много бомб тут в последнее время.
— Устали? — спросил Ассархаддон, слегка сощурившись. — Линкен, вы не сообщали мне...
Гедимин увидел, как стремительно темнеют глаза взрывника, и поспешно мотнул головой.
— Я не устал, — сказал он. — Ты хочешь пустить весь ирренций на бомбы? Я думал, тебе нужен реактор.
Ассархаддон кивнул.
— Очередь дойдёт и до него, не сомневайтесь. После того, как вы закончите работу с Линкеном. Займитесь пока новой бомбой. Без вас, к сожалению, им не справиться.
Он посмотрел на Линкена и Константина и поднялся с места. Примолкшие сарматы долго смотрели ему вслед. Гедимин опустил взгляд первым. Он глядел на свои руки и сердито щурился.
— Атомщик! — Линкен ударил его по плечу. — Вовремя ты заговорил! У меня аж сердце заледенело.
— И ты всё ещё хочешь на него работать? — Гедимин кивнул на закрывшуюся за Ассархаддоном дверь. Линкен поморщился.
— Я не хочу работать на макак. Никогда больше. Ассархаддон и Маркус знают, как этого добиться? Я на их стороне. И потом...
Он медленно сузил глаза, и край его шрама снова выполз из-под респиратора, — сармат улыбался.
— Я люблю делать бомбы. И ещё я люблю взрывать их.
21 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Робот-погрузчик остановился за дверью лаборатории. Внутрь он не проходил по ширине — навешенная на него противолучевая броня занимала слишком много места. Гедимин вышел ему навстречу с бомбой в руках. Она была лёгкой — центнера полтора, не более. Он не собирался просить помощи, чтобы положить её в контейнер, и всё же неприятно удивился, когда рабочие, обступившие погрузчик, шарахнулись от него и спрятались между контейнером и стеной, пригнувшись так, чтобы короб полностью их закрыл.
— Стоять! — запоздало рявкнул на них Линкен, спрыгивая с короба. — Извини, атомщик. Столько трусливых макак...
Сарматы, спрятавшиеся за погрузчиком, не шевельнулись, молча проглотив оскорбление. Гедимин сердито сощурился.
— Открой короб, — попросил он.
Контейнер погрузчика должен был открываться автоматически, но здесь вся автоматика была отключена; с ирренцием работали только вручную. Гедимин осторожно положил бомбу, закрепил её в пазах и выпрямился, по привычке отряхивая руки. Высунувшийся было из-за погрузчика сармат метнулся обратно.
— Куда? — с презрением покосился на него Линкен. — Что, коробка прикроет тебя от тридцати мегатонн?.. Ладно, атомщик. Мы наверх. Зря ты с нами не ездишь.
Гедимин молча поднял руку в прощальном жесте.
Он был уверен, что остался в лаборатории один, и едва успел отступить в сторону, чуть не налетев на Константина. Тот вышел из дезактивационной камеры; его скафандр блестел от омывающих растворов.
— А ты почему здесь? — удивился Гедимин.
— Работа, — коротко ответил Константин, усаживаясь перед включённым телекомпом.
— Придумал что-то новое? — Гедимин хотел заглянуть в монитор, но окно резко свернулось перед его носом. Сармат мигнул.
— Это моя работа, атомщик. Иди-ка займись своим делом, — сердито ответил Константин. Гедимин, удивлённо хмыкнув, пошёл к двери. "Правда, что ли, придумал? Тогда не буду мешать. Может, после этого Ассархаддон отцепится от меня и перейдёт на него..."
28 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Очень быстрая работа, Гедимин, — с одобрением сказал Ассархаддон, присаживаясь за общий стол. — Можно даже сказать — молниеносная.
Гедимин услышал сбоку тихий шелестящий вздох — Константин, сидящий рядом, не удержался от сдавленного шипения, и его локоть дёрнулся к боку Гедимина, но остановился на полпути. "А я при чём?!" — раздражённо сощурился ремонтник. "Ассархаддона пусть пинает."
— Ничего сложного, — сказал он вслух. — Ядерную бомбу разработали два с половиной века назад.
— Конечно, — кивнул Ассархаддон. — Ничего сложного. Если не считать... Чем, вы говорите, ограничена мощность "Теггара"?
Гедимин посмотрел на свои ладони и переплёл пальцы.
— Практически ничем, — тихо сказал он, с трудом веря в свои же слова. — Энергия распада... Её слишком много. Не может быть такого дефекта массы. Я не понимаю, откуда она берётся.
Куратор еле слышно хмыкнул.
— Не первая загадка ирренция, не так ли? Я сам жалею, что у нас никогда нет времени на фундаментальные исследования. Узнать природу омикрон— и сигма-квантов, механизм самопроизвольного синтеза... Даже по моей части слишком много неразгаданных загадок. Ну что ж... Возможно, мы ещё вернёмся к ним в мирное время.
Гедимин вздрогнул и медленно поднял на него взгляд потемневших глаз.
— Мирное время? — повторил он. — Тебе же нравится война.
Куратор покачал головой.
— Мне? — он испустил негромкий смешок. — Мне нравится познание, Гедимин. Так же, как и вам. У нас будет много времени на это после победы. Научные институты по всем областям знания, поиск одарённых сарматов, поощрение научных склонностей... Может быть, вы возглавите огромную физическую лабораторию. Но сейчас — вернёмся к "Теггару". Сильная ударная волна — это великолепно. Однако я настаиваю на том, чтобы омикрон-всплеск составлял не менее трети выделенной энергии. Именно в нём уникальность ирренциевого оружия. И я надеюсь, что вы её сохраните.
Гедимин кивнул и потянулся к передатчику. У него были наработки по "Теггару" и "Гельту", последние несколько дней он только ими и занимался, — но каждый раз, когда он прикасался к экрану, его передёргивало. "Выжженная планета," — подумал он, прежде чем усилием воли переключить поток мыслей. "Зачем им выжженная планета?!"
01 августа 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Всего-то пара лишних миллисекунд до разлёта — и такая разница, — Линкен шумно выдохнул в респиратор. — Нет, мне на атомщика не выучиться. Как ты до такого додумался?!
Константин, развернувший было на экране полузаполненные таблицы каких-то расчётов, резко обернулся и фыркнул.
— Линкен, настрой коммутатор! Гедимина я не слышу, один ты орёшь мне в уши!
Сармат, уже в третий раз измеряющий шагами расстояние от стены до стены, повернулся к нему и ухмыльнулся.
— Ты тоже нам понадобишься, Константин. Погоди зарываться в цифры.
— Нет, не понадоблюсь, — отрезал северянин, отворачиваясь к экрану. — Мне хватит расчётов по "Гельту" и "Теггару". Чем мог, я тебе помог, дальше — вдвоём с Гедимином. У него интуиция, он у нас гений...
Его фразу прервал короткий гудок. Над входной дверью мигали светодиоды — кто-то ждал, что ему откроют.
— Хольгер, — шумно вздохнул Линкен, опуская рычаг на двери. — Теперь все в сборе. Атомщик, подожди.
Гедимин, решивший, что о нём все забыли, и он может вернуться в "грязный" отсек, остановился и удивлённо мигнул.
— Зачем тебе Хольгер?
За его спиной весело хмыкнули.
— Уж наверное, не для дружеского общения! Гедимин, а я и не знал, что тебе мешаю...
Сармат уткнулся взглядом в пол.
— У тебя же своя работа, — пробормотал он. — Ты что-то делаешь для Исгельта. Над чем вы там работаете?
— Неважно, — отмахнулся Хольгер, войдя в отсек. — Линкен, так какого рода помощь тебе нужна?
Взрывник подошёл к свободному телекомпу и вытянул голографический экран на середину комнаты. Перед сарматами возникла объёмная схема устройства, состоящего из четырёх частей, — что-то вроде усложнённого "Теггара" с дублирующими зарядами.
— Я назвал её "Та-сунгар", — сказал Линкен, безуспешно скрывая волнение. — Идея моя, а Константин помог с чертежом.
Гедимин мигнул.
— Ты сам сконструировал... — не договорив, он провёл пальцем по чертежу и остановил его в одном из узлов. — Одновременная детонация? Ты хочешь добиться скрещивания потоков?
Линкен закивал, расплываясь в довольной ухмылке.
— Сразу догадался! Да! Тут будет четыре потока, и все они пересекутся. Много-много маленьких интенсивных лучей. Много микропроколов. И некому будет следить, чтобы они все ушли в вакуум.
Он ухмыльнулся так широко, что пришлось сощуриться — шрам выполз из-под респиратора и уткнулся в нижнее веко.
— Тысячи проколов. Много вещества на той стороне. А потом они все схлопнутся...
Он ударил кулаком о кулак. Константин за телекомпом вздрогнул и повернулся к сарматам, сердито щурясь и прижимая ладонь к области уха.
— Лиск!
Гедимин покосился на Хольгера. Тот задумчиво смотрел на чертёж и шевелил пальцами, то ли что-то подсчитывая, то ли строя простейшую схему.
— Тысячи проколов, — пробормотал он и криво усмехнулся. — Линкен, тебе мало мощности "Теггара"? Её же можно наращивать дальше, вот Константин...
Линкен нетерпеливым жестом прервал его фразу.
— Я знаю, атомщик. Можно сделать бомбы такие и сякие... Помнишь, мы с тобой смотрели мартышечью фантастику? Про корабль, одним выстрелом уничтожающий планету?
Он придвинулся к сармату почти вплотную и крепко вцепился в его плечо.
— Я хочу себе такой же, атомщик. Бомбу, взрывающую планеты. Чтобы никто не мог сопротивляться.
— Лиск! — Гедимин отшвырнул сармата и сам шагнул назад. Линкен пошатнулся, не сразу нашёл равновесие, — он не ожидал такого толчка и теперь удивлённо мигал.
— Ты в себе?! На кой тебе взрывать планеты?!
Кто-то сзади положил руку ему на плечо. Гедимин обернулся и увидел Хольгера. Тот ещё что-то подсчитывал на пальцах свободной руки, но заметно помрачнел.
— Он прав, — Хольгер говорил так тихо, что Гедимин еле расслышал его слова. — Эта бомба может расколоть планету. И я уже знаю, как её сделать.
"Хорошо, что Линкен этого не слы..." — не успел додумать Гедимин, как взрывник шагнул к Хольгеру.
— Знаешь? Сможешь сделать? — он схватил химика за плечо и встряхнул. Гедимин ударил его под локоть, заставив разжать руку, и отодвинул Хольгера в сторону, но Линкен будто ничего не заметил.
— У меня никак не выходит, — продолжал он, горячечно сверкая глазами. — Я собрал прототип. Но Константин говорит — это никуда не годится. А мне нужно то, что сработает. Ну? Вы поможете мне? Мы же работали вместе. Атомщик, ты чего?
— Псих, — выдохнул Гедимин. — На кой тебе и Маркусу взорванная планета?! На ней нельзя жить!
— Тем лучше, — расплылся в нехорошей ухмылке Линкен. — Хорошо, что нельзя. Понимаешь, атомщик... Мы, тески, можем выжить на астероидах. Можем выжить в космосе. А макаки — нет. Нигде они не могут жить, кроме Земли. Даже на вылизанном Марсе. Только взорвать их гнездо — и всё. Никакие флоты им не помогут.
Гедимин щелчком открыл экран передатчика и увидел, что связи нет. Зашипев от досады, он повернулся к Константину.
— Вызывай медиков, — сказал он, переключив коммутатор — теперь Линкен с гарантией ничего не мог услышать. — Взрывник спятил. Хочет взорвать Землю.
Константин, не оборачиваясь, пожал плечами.
