Он не стал бы спрашивать, если бы до Дагфари можно было добраться одним рывком, — но сарматы сидели в тесном фургоне, спускающемся по склону кратера на юг, места были распределены при посадке, и тянуться к филку пришлось бы через три головы. Филк тоже это понимал — и оттого не замолкал всю дорогу.
— Нет, я просто хочу разобраться, — снова начал он, и Гедимин увидел, как веки Иджеса дрогнули. — Как это работает? Вот, допустим, сны. Во сне он тоже видит чертежи?
— Уймись, мартышка, — недовольно сощурился на него Зет. — Что не так? Пять дней спали спокойно, без выяснений по полночи, кто куда лёг. С самого начала надо было так сделать.
Гедимин слушал их вполуха — чем ближе они подъезжали к базе, тем сильнее ему становилось не по себе. Он едва удержался, чтобы после остановки не рвануться к выходу первым, а выбраться в свою очередь, осторожно, никого не сбив с ног. Краем глаза он увидел, как Иджес, нагнав Дагфари у открывающегося шлюза, отвесил ему лёгкий подзатыльник. Шлем и ладонь загудели, Иджес довольно хмыкнул.
Кенен встречал сарматов за шлюзом, и, едва увидев его широкую улыбку, Гедимин насторожился.
— Отличная работа, парни! Кларк вами гордится, — объявил Маккензи. — Я заказал особые пайки у Ренцо и Сары. По контейнеру жжёнки за встречу!
Гедимин настороженно сощурился, попытался поймать его взгляд, — Кенен упорно смотрел в сторону, и его улыбка выглядела вымученной.
— Атомщик, тебе оставить? — спросил Иджес, пробегая мимо. Гедимин, качнув головой, двинулся к Кенену.
— А, Джед, — тот улыбнулся ещё шире и указал на открытую капитанскую рубку. — Заходи...
Гедимин развернулся к нему. Теперь он стоял напротив Кенена, прижимая его к переборке. Взгляд командира базы метнулся влево, вправо, — и улыбка тут же померкла.
— Что с установкой? — спросил Гедимин, не давая Кенену отвести взгляд. В груди снова заныло — в общем-то, он уже знал ответ.
— Она... — Кенен замялся, снова бросил взгляд налево, осторожно переставил ступню — и метнулся в коридор.
— Hasu! — выдохнул Гедимин. Маккензи переоценил своё проворство — ремонтник успел перехватить его за ворот комбинезона и впечатать в загудевшую переборку.
— Джед! — вскрикнул тот, двумя руками вцепившись в его запястье.
— Что — ты — с ним — сделал? — медленно, почти по слогам, спросил Гедимин, глядя на сармата сквозь красный туман. Кенен захрипел. В Гедимина вцепились с трёх сторон, кто-то ударил по чувствительной части запястья, и хватка на секунду ослабла. Маккензи, вырвавшись, прижал ладонь к горлу.
— Джед, — хрипел он; его зрачки расширились, дойдя до краёв радужки. — Чистая случайность... опыты... никто не виноват...
— Sa hasukemu, — бросил Гедимин, разворачиваясь к обитаемым палубам. Очень хотелось сплюнуть, но мешал респиратор.
На спуске к секретному люку он замедлил шаг, намереваясь свернуть в операторскую, к Амосу, но, поразмыслив пару секунд, двинулся дальше. "Не сдержусь," — думал он, глядя на судорожно сжатые пальцы. "А он филк. Помятым горлом не отделается."
Через три минуты, отжав крышку гермолюка, он выбрался в реакторный отсек и остановился на пороге. Спешить было уже некуда.
Всё произошло очень быстро, если не мгновенно, — скачок температуры, расплавление активной зоны и разлёт расплава. Единственное, что успел сделать оператор, кто бы это ни был, — накрыть щит управления защитным полем и поставить его на непрерывную генерацию. Белесый купол был покрыт зелёными бликами — перегородки пробило, и часть конструкций в отсеке управления уже подверглась заражению и начала "фонить".
Гедимин тронул ладонью рилкаровую стенку. Местами она вздулась, местами опала, — изнутри её забрызгало расплавом, и он какое-то время ещё кипел, проедая тугоплавкий рилкар, пока не дошёл до экранирующего слоя фольги и не прожёг его. Гедимин, включив дозиметр и время от времени сверяясь со стрелкой, запечатал пробитые дырки защитным полем. Щит управления не пострадал — мониторы всё ещё светились, ожидая показаний от давно расплавившихся датчиков.
Открыв люк, сармат заглянул в активную зону. Заходить не стал — и так всё было понятно. Помещение изнутри покрылось полуметровым слоем застывшего расплава, над центральной частью ещё поднимался пар — остывание шло медленно. Несколько секунд Гедимин смотрел на остатки реактора, машинально пересчитывая слои и волны — вот тёмно-синий фрагмент ротора, вот чёрные крапины обсидиана, вот золотистая обмотка...
Через полчаса он вернулся к обломкам с гусеничной тележкой, аккуратно обёрнутой защитным полем. В секретном цеху уже готовы были контейнеры с охлаждаемой водой — оставалось распределить по ним куски расплава и дождаться, пока они отвердеют и будут готовы к переработке.
Когда он разгружал вторую тележку и прикидывал, добавлять в контейнеры третью партию или оставить расплав до завтра, у входа в цех зажглись красные светодиоды — кто-то очень хотел войти.
— Атомщик! — Иджес, едва взглянув на Гедимина, шарахнулся назад и поднял перед собой пустые ладони. — Тихо, не бей меня. Я пришёл помочь.
Проговорив последнюю фразу, он судорожно сглотнул и покосился на жёлтые огоньки за лицевым щитком. Гедимин шагнул назад, пропуская его в цех.
— В реакторном есть облучённый металл. Я пойду за ним. Включай разделитель, — сказал он.
...Когда сарматы, едва-едва начав дезактивацию реакторного отсека, выбрались на жилую палубу, там уже было тихо — прозвучал сигнал отбоя, и все разошлись по отсекам. На матрасе Гедимина лежал одинокий контейнер со жжёнкой. Взглянув на него, сармат стиснул зубы и развернулся к Иджесу.
— Мне не надо.
Тот молча забрал контейнер и стал выбираться из скафандра. Гедимин лёг на матрас, перевернулся на живот, уткнувшись лицевым щитком в мягкую поверхность. В груди ныло.
22 августа 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
У замаскированного люка сидели Ансельм и Дагфари. Завидев приближающегося Гедимина, они быстро поднялись на ноги и повернулись к нему, настороженно щурясь. Сармат удивлённо мигнул.
— Вы тут что забыли? — угрюмо спросил он, покосившись на Иджеса. Тот пришёл вместе с ним и удивился не меньше него.
— Кенен прислал на помощь, — пояснил Дагфари. — Мы, как знающие, что там... Говорят, там много работы?
Гедимин пожал плечами.
— Спускайтесь.
За ночь расплав, погружённый в холодную воду, окончательно схватился и местами растрескался; Гедимин запустил дробилку и поручил филкам складывать в неё затвердевшие куски. Труднее всего было с остатками ротора — ферку, даже твёрдому, была свойственна вязкость. "Примесей почти нет," — думал Гедимин, глядя на тёмно-синие блоки. "Все свойства чистого ферка. Может, так и пустить в переплавку?"
Во время одного из переходов из туннеля в цех в наушниках задребезжало, и сармат, поморщившись, отключил связь. Несколько минут было тихо, потом у входа загорелись красные светодиоды. Гедимин покосился на Иджеса, пересчитал филков — оба были в цеху — и нехотя подошёл к коммутатору.
— Чего?
— Джед? — Кенен, услышав его голос, как будто обрадовался и испугался одновременно. — Как вы там все? Помощь не нужна? Я бы мог прислать тебе Фланна...
— Уходи, — буркнул Гедимин. — Ты уже напомогал.
За дверью обиженно хмыкнули.
— Джед, ты даже не дал мне объясниться! Никто не хотел взрывать твой реактор...
— Он взорван, — отозвался Гедимин и двинулся прочь от двери. Красные светодиоды снова зажглись, и он с присвистом выдохнул сквозь зубы.
— Чего ещё?
— Зет готов сделать новый ротор, — сказал Кенен. — Весь цех будет на тебя работать. Уже сегодня можешь дать им задание. Всякие трубки и хвостовики...
Гедимин фыркнул.
— С чего ты взял, что они мне понадобятся?
— Опыты не закончены, — со спокойной уверенностью ответил Кенен. — Если ты не возьмёшься, я сам восстановлю этот реактор. "Уран" и "Торий" ждут.
Гедимин изумлённо мигнул.
— Ты?! Ты даже не мог... Так... Что ты, всё-таки, сделал с моим реактором?
Кенен облегчённо вздохнул.
— Вот мы и добрались до этого вопроса. Ответ будет — "ничего". Мы с Амосом закончили прогон, я его отослал и сидел в отсеке, делал записи. Даже не успел заметить, когда эта штука выдала вспышку. Вот и всё. Ты, конечно, утихомирил бы её, но я не атомщик и даже не ремонтник.
— Надо было заглушить его перед отъездом, — пробормотал Гедимин, отходя от двери. — Теперь два месяца возиться...
27 августа 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Отсек управления был загрязнён незначительно; его ненадолго залили меей, её давно смыли, активную зону снова закрыли, но краситель въелся в переборки, и Гедимин, входя в помещение, видел светло-красную палубу, стены и потолок. "Надо будет перекрасить," — думал он, недовольно щурясь.
Кресло тоже покрасилось. Его частично разобрали, заменили облучённые детали, но каркас уцелел и всё ещё выдерживал вес сармата в тяжёлом скафандре. Гедимин занял привычное место и притронулся к пульту.
В цеху, где перерабатывали остатки реактора, продолжалась работа — шёл отжиг ирренция, раздробленные обломки лежали в цистернах с сольвентом — надо было выделить ипрон, кеззий и, по возможности, ферк. Зет обещал изготовить обсидиановый расплав — то, что осталось в разрушенном реакторе, уже никуда не годилось. В активной зоне не осталось ничего, кроме нанесённого с утра слоя меи толщиной в пять сантиметров; это была четвёртая заливка, и Гедимин собирался сделать ещё три и тогда уже ремонтировать повреждённые переборки. Работа шла, и сармат пока мог в неё не вмешиваться.
"Снять данные," — напомнил он себе, глядя на светящиеся мониторы. "Начиная с двенадцатого..."
Он запустил запись, а сам вывел на экран показания, относящиеся к последнему дню работы реактора. Это было восемнадцатое августа. Авария случилась в полчетвёртого утра — Кенен, как обычно, экспериментировал по ночам. Гедимин, досадливо щурясь, пропустил финальный всплеск "сигмы" и последовавший за ним выброс нейтронов, слишком мощный, чтобы борная кислота успела поглотить его, и двинулся дальше по оси времени. График сигма-излучения выглядел странно — он метался вверх и вниз отдельно от кривой "омикрона", никак с ней не согласуясь, и каждый следующий зигзаг был размашистее предыдущего. "Реактор шёл вразнос," — думал Гедимин, отслеживая графики до точки запуска. Всплески начались сразу же, как поднялись управляющие стержни. Гедимин отделил участок кривой сразу после запуска и озадаченно хмыкнул — такого рисунка он до сих пор не видел.
"Вот это запуск Кенена," — он посмотрел на данные предыдущего прогона. "Перед ним был... Фланн? Он вроде говорил о Амосе, но это кривая Фланна. Я её помню. А последняя чья? Это Амос? Нет..."
Он несколько секунд смотрел на причудливую кривую. "Не Амос. Кто-то ещё. Кого он сюда притащил?" — сармат недовольно сощурился. "Фланн был там в тот день. Должен знать."
Фланн сидел в отсеке управления плутониевым реактором, следил за мониторами и, отодвинувшись от пульта, доедал бургер. Гедимин, войдя, плотно прикрыл дверь — теперь помещение было полностью экранировано, и связь с базой отключилась. Фланн, оглянувшись на сармата, удивлённо мигнул и затолкал в рот остаток бургера, поспешно надевая шлем.
— Не бойся, — сказал Гедимин, заметив, как глаза оператора темнеют, а зрачки расширяются. — Я спрошу и уйду. Ты ведь был у реактора в день аварии?
Фланн кивнул.
— Это не моя была идея, — буркнул он, с опаской глядя на Гедимина. — Я говорил ему — ты догадаешься. Эти линии на экране... Одна из них сразу запрыгала, как сумасшедшая.
Гедимин придвинулся к нему вплотную.
— Заметил? Почему ничего не сделал?!
Фланн пожал плечами.
— Кенен велел не трогать. А я откуда знаю? Я что, атомщик? — он покосился на свои мониторы. — Мне показали несколько кнопок...
— Извини, — Гедимин на секунду прикрыл глаза и замолчал. "Так ты ничего не узнаешь," — думал он. "Не пугай его. Пугать надо было раньше..."
— Кто был третьим? — спросил он. Фланн поморщился.
— Я был против, ты помнишь? Это выдумки Маккензи. Не знаю, откуда он его притащил. Говорил, что не из Кларка, — мол, шериф не узнает...
Гедимин сузил глаза.
— Тут был человек?
Фланн виновато опустил веки.
— Я же говорил ему — ты всё узнаешь. Да, какая-то макака в нелепой одежде. Кенен достал где-то ошейник со взрывчаткой...
Гедимина передёрнуло.
— Ah-hasu... И где эта макака сейчас?
Фланн нервно усмехнулся.
— Кенен клялся, что никто её не найдёт. Там осталось не очень много...
Гедимин почувствовал во рту неприятный горький привкус и пожалел, что не снял респиратор. Очень хотелось сплюнуть.
— Понятно. Зачем ему... А, помню. Опыты. Как у Ассархаддона.
Фланн поёжился.
— Я был против, помнишь? Я не из этих... — он дёрнул головой. — Из-за этого твой реактор взорвался? Из-за этой несчастной мартышки?
Гедимин кивнул, прикидывая про себя, как проще поймать Кенена. "Реактор от этого не починится," — мелькнуло в мозгу, и сармат еле слышно хмыкнул. "Знаю. Кенен тоже не починится. Он всегда был такой. Но надо напомнить ему, что мне это не нравится."
12 сентября 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Джед, а Джед, — из-за отодвинутой дверной створки высунулась голова Кенена. Сармат заискивающе улыбался. Гедимин неохотно замедлил шаг и повернулся к нему. Кенену тут делать было нечего — это были технические помещения рядом с главным цехом, здесь распоряжался Зет, и командир базы полностью ему доверял. Он уже не первый раз крутился там, куда раньше месяцами не заглядывал, и Гедимин подозревал, что Кенен наблюдает за ним. "Послал бы лучше дрон," — поморщился он. "Тот хоть общаться не лезет."
— Есть новости о твоём Суханове, — сказал Кенен. Гедимин хмыкнул.
— Ещё живой? — спросил он и тут же пожалел, что вообще открыл рот. Говорить с Кененом ему не хотелось уже три недели, зато при встречах тянуло взять его за шкирку и приложить лбом к наиболее крепкой переборке. Сдерживаться было непросто.
— Ты бы заглядывал в новости, — Кенен, увидев, что его не хватают за шкирку, приободрился и вспомнил старые интонации. — "Елизавета" спасла целую планету, захваченную вторженцами из Илэна-Карит! Дикая такая планетка на окраине Мианы. Крейсера там не ходят, так что илэны высадились и распоясались. Местные теперь считают Суханова и его людей чуть ли не богами...
Гедимин едва заметно усмехнулся.
— Вот пусть будет богом на этой планете. А от Лиска пусть отвяжется.
"Может, уже и отвязался," — думал он, спускаясь в секретный цех. "Ловить пиратов — не его дело. У Мианы есть флот..."
В цеху было тесно и жарко — система охлаждения едва-едва справлялась, изъеденные вентиляционные фильтры несколько раз пришлось менять. Гедимин втиснулся в проход между остывающим ирренцием, пустыми трубками — заготовками под твэлы — и верстаком, за которым Иджес паял датчики. Покосившись на сармата, механик едва заметно кивнул и вернулся к работе. Гедимин проверил температуру ирренциевых таблеток и задумчиво сощурился.
