— Кумала нашёл себе пару, — брякнул Гедимин — странная новость так и рвалась с языка, и подумать он просто не успел.
— Я передам ему, что вы за него рады, — бесстрастно отозвался Ассархаддон, и Гедимин заткнулся.
В вольере с прошлого раза почти ничего не изменилось. Зелёные Пожиратели, облепленные неподвижными личинками, разбухшие и истекающие светящейся жижей, лежали головами в куче радиоактивного хлама и перемалывали всё, что попадало им в челюсти, не тратя времени на поиски наиболее вкусных кусочков. Все ямки вскрылись; ни мёртвых личинок, ни яиц, из которых ничего не вылупилось, там не было — то ли их съели сами Пожиратели, то ли убрали смотрители. Единственный "червяк", отвернувший морду от радиоактивной кучи, накрыл челюстями что-то мягкое, чёрно-красное, немного размазанное и медленно пережёвывал. С одной стороны рыхлой массы свисало что-то длинное, похожее на тощий хвост. Гедимин пригляделся к объекту и удивлённо мигнул, обнаружив на другой его стороне обугленный до черноты череп.
— Что он ест? Крысу?
Ассархаддон, как будто успевший о нём забыть, удивлённо на него покосился.
— Да, Гедимин. Это крыса.
— Откуда там крысы? — ремонтник с подозрением посмотрел на фундамент вольера. "Нашли же, куда пробраться! А говорят, ирренций ядовит..."
— Не беспокойтесь, вольер изолирован надёжно, — сказал Ассархаддон, делая знаки кому-то внизу. — Пока вы не пришли, я проводил здесь опыты. Если вам интересно, можете понаблюдать за ними.
С потолка вольера быстро опустился длинный захват. Коснувшись почвы, он разжался, выпустив небольшое существо с бурой шерстью и длинным голым хвостом. Гедимин узнал в нём крысу, но отметил и то, что крысы обычно мельче в полтора, а то и два раза.
— Бурые крысы, потомки облучённых омикрон-квантами, — пояснил Ассархаддон. — Мы воспроизвели опыты Лос-Аламоса. Эти существа не лишены интеллекта, но их агрессивность...
Крыса остановилась, принюхиваясь и быстро оглядываясь по сторонам. Зелёные Пожиратели не обращали на неё внимания.
— Это не опасно? — забеспокоился Гедимин, глядя на ближайшее раздутое тело. Многоножки могли бы, возможно, перекусить крысу пополам... если бы сумели развернуться достаточно быстро, а это, на взгляд Гедимина, было невозможно. Они вообще не выглядели способными двигаться.
Это поняла и крыса. Она медленно прошла вдоль ближайшего тела. Когда до личинки, торчащей из-под панциря, оставалось пара десятков сантимеров, крыса метнулась вперёд.
Она долетела до Пожирателя, но укусить уже не успела, скатившись с его панциря дымящейся кучкой меха. Почерневшая кожа местами полопалась, из пасти хлынула кровь с тёмными сгустками. Животное дважды судорожно дёрнулось и замерло. Пожиратель медленно развернулся, взял его крючковатыми челюстями и бросил в кучу радиоактивных обломков.
— Омикрон-атака, — сказал Ассархаддон. — Смерть под лучом. Вы обратили внимание, как изменилась яркость узора на его боку перед прыжком крысы? Эти существа неплохо управляют ирренцием в своих телах.
— Живой бластер, — Гедимин посмотрел на то, что осталось от крысы, и покачал головой. — Нам бы так!
— Ну-ну, Гедимин, — Ассархаддон едва заметно усмехнулся. — У нас предостаточно оружия на любой вкус, и нам не приходится встраивать радионуклиды в свой метаболизм. Сейчас в вольер запустят робота с датчиками и смоделируют атаку крысы. Если приборы выдержат, у нас будут очень интересные данные.
...Гедимин возвращался в жилой блок в глубокой задумчивости. "Неплохо было бы держать на корабле Зелёного Пожирателя," — думал он. "Как детектор утечек... и живую ловушку для диверсантов. Навряд ли у повстанцев хватит флии на все скафандры..."
01 июля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Отправившись провожать раненого курсанта в медблок, Гедимин отпустил группу на полчаса раньше и перед уходом заглушил реактор. Травма была неопасной, и курсант, как и подобает сармату, к медикам идти не хотел, так что Гедимин решил его проводить до самого медотсека — и уже оттуда возвращался в жилой блок, и всё равно подошёл к столу последним.
— Атомщик! — Линкен приветственно поднял вскрытый контейнер жжёнки. — Садись, угощайся.
Контейнеры были сложены горкой посреди стола, за которым собралась не только обычная четвёрка, но и Кенен, Айзек и Хильдир. Двое последних вопросительно посмотрели на Гедимина. "Он в порядке," — жестом показал им тот. "Ушиб пальца, сорвало ноготь. Ничего опасного."
— Кого там у вас ушибли? — спросил Константин, глядя на полупустой контейнер. На его лице было странное выражение — Гедимин предположил бы, что северянин чем-то доволен и даже, возможно, рад, если бы помнил его радующимся.
— Ладонь защемило движущимися стержнями, — пояснил ремонтник. — Хорошо, что твэл не пострадал.
Константин фыркнул и сделал ещё глоток.
— Откуда жжёнка? — спросил Гедимин. — Ещё один крейсер достроили?
Взрывник махнул рукой.
— Верфи работают, атомщик. Достроят, и не один. Мы с Константином тут вспомнили, что Ураниуму уже двадцать лет. Решили выпить за него. Не наша традиция, ну да ладно...
Константин кивнул.
— Ровно двадцать. Мы с Айзеком с вами не с самого начала, но всё же...
— Хороший был город, — согласился Гедимин, вскрывая контейнер со жжёнкой.
— Почему "был"? — спросил Константин. — Его никто не убирал с карты.
— Война уберёт, — буркнул ремонтник, вспомнив, как разлетались астероиды от удачно применённых "Теггаров" и "Та-сунгаров". — Бомб у всех достаточно.
Хольгер осуждающе покачал головой.
— Мы будем защищать его, атомщик. А если он не выстоит, мы отстроим его заново. Так же, как построили двадцать лет назад.
— У нас будут тысячи таких Ураниумов, — Линкен ударил кулаком по столу, и контейнеры подпрыгнули и раскатились в разные стороны. — От Меркурия до Седны. Что тебе не по нутру, атомщик? Мы всего лишь забираем своё. Макакам не следовало отбирать у нас планеты. Мы их освоили, и теперь они наши.
Гедимин пожал плечами и отвёл взгляд. Ему было не по себе.
— Бьорк жив, — сказал Константин. — Если это кого-то интересует, — механик Иджес Норд жив тоже.
Гедимин вздрогнул и придвинулся к нему.
— Тебе дали с ними связаться? Что ещё ты знаешь?
— Я говорил с Бьорком, — кивнул Константин. — Пару минут. Он останется в Ураниуме, когда всё начнётся. Пойдёт в зенитчики.
— Почему не на крейсер? — спросил Гедимин. — Он вроде любил мощные механизмы.
Константин криво ухмыльнулся.
— Что ты, атомщик... Мутантам не место в космофлоте Маркуса. Он бы и филков туда не брал, будь у него выбор.
Гедимин запнулся, вспомнив состав первой группы курсантов. Ни мутантов, ни филков среди них действительно не было.
— Иджес остался на АЭС, — продолжал Константин, загибая пальцы. — Не знаю, что он сделал со своей радиофобией, но работает там же. Самки... бывшие самки, в полном составе... проводят полёты и заплывы в твою честь. Да, каждый июнь. Гедиминовы полёты... смешно, правда?
Ремонтник молча кивнул.
— Никаких диверсий и саботажей, всё тихо, — сказал Константин, забирая со стола второй контейнер. — Люди получают свой уран и рудные концентраты. Сотни три сарматов выбирались в Аргентину на новые рудники "Вирма", всё прошло без эксцессов. Оркуса даже хотели наградить, как лучшего сарматского губернатора, но всё испортили диверсанты из Шангнака.
— Ничего, обойдётся без награды от мартышек, — буркнул Линкен, допивая жжёнку.
— Территории так и не открыли? — спросил Гедимин. — Герберт хотел приехать...
Константин качнул головой.
— К кому ему теперь приезжать? Арбогаст его не звал, АЭС тоже не запрашивала. Территории закрыты — "по причине взаимного недоверия", как выразился наш координатор. Я рад за Бьорка, атомщик. Остальные со своими делами разбираются сами.
23 июля 36 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
— Dek... nu... uk... shep... — размеренно отсчитывал Гедимин, пристально глядя на монитор — вернее, на одну-единственную строчку, показывающую интенсивность нейтронного излучения. Выводить реактор в режим пульсации следовало не раньше, чем нейтронный всплеск сойдёт на нет, — это сармат усвоил твёрдо и по мере сил пытался внушить курсантам.
— Tza jasqa! — скомандовал он, переводя взгляд на показатель интенсивности омикрон-излучения.
Выпускной экзамен подходил к концу, а вместе с ним и рабочая смена — Гедимин растянул проверку навыков на весь день, давая реактору настолько долгие передышки, насколько позволяла продолжительность условных суток. Хильдир Хагав, несмотря на все предупреждения наставника, шёл последним; он успешно отъездил по базальтовой пустоши кратера Кей, подвесив многотонный транспорт в трёх метрах над поверхностью, развернулся всеми положенными способами и едва не сделал "бочку". Впрочем, "бочку" сегодня пытались делать все — видимо, от волнения, и Агнаману это даже удалось. Сейчас он сидел снаружи, на почтительном расстоянии от "трассы", вместе с остальными, и следил за "мишенью", в которой должен был появиться очередной портал. Гедимин тоже хотел бы сидеть снаружи — хотя сегодня он не притронулся к пульту управления и не поправил ни один стержень, он ощущал такую усталость, будто весь день долбил гранит без помощи пневмобура.
— Есть! — раздался в наушниках голос Хольгера. — Закрывай!
— Разворот и сигнал к закрытию, — приказал Гедимин Хильдиру, вновь переводя взгляд на нейтронный показатель. "Стабильное ядро" — две центральные топливные сборки, отделённые от краевых ипроновыми экранами — ещё ни разу не "вспыхивали", но очень не любили встрясок. Гусеничная платформа качнулась, слегка накренившись на правый борт, краевые сборки выдали нейтронный всплеск, центральные держались в обычном режиме. Хильдир сбросил по краям почти все стержни, оставив пару полуэкранированных твэлов пульсирующими "на закрытие".
— Есть! — крикнул Хольгер — где-то снаружи портал, не успев толком открыться, уже смыкался.
— Аварийные, — сказал Гедимин, глядя на монитор. — Все. Давай!
Краевые сборки пульсировали, выдавая нестройные всплески интенсивности, и обменивались излучением, постепенно входя в резонанс. Хильдир сбросил все стержни, какие удалось найти, сверху кинул уже ненужные экраны и растерянно оглянулся на Гедимина. Тот успокаивающе сжал его плечо и застыл перед мониторами, занеся руку над клавишами экстренного открытия.
— Пойду я, — тихо сказал Хильдир, сообразив, что Гедимин собирается делать.
— Нет, — отозвался ремонтник, глядя на мелькающие цифры. "Надо было растянуть экзамен на три дня," — думал он. "Растрясли-таки реактор..."
Первые пять-шесть "полётов" установка выдержала с честью; первые признаки нестабильности после сброса стержней появились к восьмому, сейчас шёл пятнадцатый, и задёрганный реактор пульсировал, не обращая внимания на центнеры ипрона внутри. За краевыми сборками порывались последовать центральные. "Где-то в экранах пробой," — думал Гедимин, отсчитывая про себя секунды. "Если сейчас не... А, уран и торий!"
Кажется, Хильдир пытался его остановить, — сармат услышал на лету слабый скрежет брони о броню, но не замедлил шаг. Он не стал закрывать за собой шлюз — курсант был в скафандре, как и все снаружи, и излучение любой мощности не могло навредить им.
— Всё, — выдохнул он, просовывая руку в побелевшую от перегрева сборку и осторожно, одним пальцем, увеличивая расстояние между твэлами. — Заканчивай. Отдохнёшь неделю. Дурацкая была выдумка с этими пульсациями...
За спиной послышался тихий скрежет. Гедимин обернулся и увидел Хильдира. Тот стоял у центральной сборки, повернувшись лицом к сармату, и молчал.
— Не стой, — буркнул ремонтник, указывая свободной рукой на одну из краевых сборок. — Видишь белый твэл? Проведи рукой между ним и соседним. Ну?!
Хильдир, вздрогнув, неуверенно поднёс ладонь к сборке и остановился.
Гедимин, с присвистом выдохнув сквозь зубы, вынул нагревшуюся ладонь из сборки и шагнул к "белому" твэлу. Тот уже был не таким белым — скорее, светло-зелёным. Дозиметр замолчал — реакция наконец была прервана, и сборку можно было не трогать. Гедимин облегчённо вздохнул и, взяв Хильдира за плечо, толкнул к открытому шлюзу.
— Всё, сдал. На выход!
Их ждали снаружи — Хольгер в рубке пилота, а остальные курсанты — у кислородной станции, пополняя запас газа перед вылетом в кратер Кеджори. Гедимин видел, как Хильдир входит в кольцо товарищей и принимает их поздравления — и как он что-то поясняет вполголоса, оглядываясь на ремонтника и показывая сарматам свою ладонь.
— Опять ремонт вручную? — спросил Хольгер, глядя на пальцы Гедимина. В этот раз броня уцелела, и пластины даже не деформировались, но жесты Хильдира, видимо, были очень выразительными.
— Пришлось, — отозвался Гедимин, покосившись на неподвижную платформу. — Может, не стоило, но я разволновался. Пятнадцать выходов на пульсацию... Задёргали реактор, хорошо, что обошлось без аварии.
— А что, мог быть настоящий взрыв? — спросил Айзек, и Гедимин вздрогнул от неожиданности. Пока он разглядывал свои руки и беседовал с Хольгером, курсанты незаметно окружили его. Кажется, только сейчас до них дошло, мимо чего они пролетели, — все перешёптывания смолкли, и пятнадцать сарматов уставились на Гедимина.
— Ну да, — нехотя ответил тот. — Реактор плохо переносит такие скачки интенсивности. Когда дойдёт до дела, постарайтесь не дёргать его больше пяти раз за сутки.
Хольгер насмешливо хмыкнул. Гедимин удивлённо покосился на него.
— Ничего-ничего, — махнул рукой химик. — Ну что ж, экзамен пройден, и атомофлот ждёт вас. Завтра мы с вами уже не встречаемся.
Глайдер, возвращающийся на базу, забрал сарматов и кислородную станцию; платформу с реактором пообещали притащить в тренировочный отсек утром. Курсанты стояли в фургоне молча, глядели в иллюминаторы, и по случайно пойманным взглядам Гедимин видел, что им не по себе. На выходе кто-то прошмыгнул мимо него, на ходу крепко сжав его ладонь. Сармат мигнул, поднял взгляд, но увидел только спину, исчезающую в толпе у входа в транспортный туннель.
— Не так уж плохо, — подвёл итоги Хольгер, проставляя последние пометки в самодельной базе — "журнале группы". — Завтра пришлют ещё пятнадцать. Что скажешь о новой работе?
— Бывало и хуже, — отозвался Гедимин. Ему было неспокойно, и что-то холодное ворочалось под рёбрами, мешая дышать. "Грёбаная война," — думал он. "Надеюсь, они выживут. Реакторный отсек всё-таки прочный."
01 января 35 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Смена да-а-ат... — Хольгер протяжно зевнул и подтянулся на стапеле, с которого ещё не был снят скафандр. Гедимин неодобрительно сощурился.
— Опять без защиты?
— Надо же когда-то и отдохнуть, — отмахнулся химик. — Кто-нибудь знает, зачем мы так рано встали?
— Привычка, — пожал плечами Гедимин.
До официального "праздничного" подъёма и впрямь оставалось ещё полчаса. Можно было бы проспать и его — ничего интереснее речи Маркуса в программе не было, Стивен больше не караулил под дверью, чтобы донести за непосещение и неуважение к координатору, а все остальные развлечения Гедимин мог устроить себе сам. Но сармат зачем-то проснулся — и даже в задумчивости разбудил Хольгера, и химик теперь тёр глаза и недовольно щурился.
