— Я... — он вспомнил размеры камеры, вкус тепловатого воздуха из сбоящей вентиляционной системы, покосился на скамейку и качнул головой. — Этот бластер. Где он? Интересно посмотреть.
— А! — Уриэль радостно усмехнулся. — Давай сходим. Я сам его долго вертел, когда залез в хранилище. Мне нравятся всякие модификации. У повстанцев, говорят, было много такого. Усиленная мощность, дальнобойность, разделяющийся луч...
Он остановился у закрытого ангара, и Гедимин, услышав тихий щелчок, почувствовал, как его рука свободно повисла.
— Я сейчас, — бросил ему Уриэль, ныряя в ангар. Сармат изумлённо мигнул, повертел закованным запястьем, — магнит отключился, и снять наручники можно было за считанные секунды.
— Хей! — прошептал человек, выглядывая из ангара. — Все ушли, заходи, только дверь прикрой!
Гедимин, придерживая створку, тихо задвинул её на место и обернулся. Он стоял в начале коридора, частично перегороженного стойкой. Уриэль, отодвинув её в сторону, копался в выдвижных ящиках. Их тут была не одна сотня — вдоль всего ангара тянулись крытые стеллажи с буквенными и цифровыми пометками. Все ключи хранились в ящике, который Уриэль только что вскрыл. Оглядевшись, Гедимин заметил стапели — несколько пустых, один — занятый. Там висел его скафандр — целый, вскрытый, только надень — и иди, куда захочешь.
— Ага, вот этот номер, — бормотал Уриэль, хлопая ящичками. — Нет, в другую сторону... М-да, не бывать мне архивариусом... Здесь, что ли?
Ящики, брошенные открытыми, не всегда задвигались до конца, и Гедимин, встав поодаль, отлично видел несколько "стволов", три детали разобранного гранатомёта и пару плазменных гранат без взрывателей. Он не сомневался, что взрыватели найдутся где-то поблизости — только забрать у Уриэля список, в котором он неумело роется, и поискать как следует...
— Вот! — на стойку упал непрозрачный контейнер из тонкого фрила. Внутри был слой вспененного скирлина, а под ним — тщательно завёрнутый "обрез". Перед запаковкой его поставили на предохранитель, но ирренциевые блоки не вынули. "Бери и стреляй," — Гедимин едва заметно усмехнулся. "И эти существа учили меня технике безопасности?!"
— Такой вот кусок, — оживлённо говорил Уриэль, вскрывая корпус бластера и вываливая на стойку обсидиановую линзу — кое-как обработанный по краям обломок тёмного камня. Гедимин вспомнил вулканическое стекло, которое посылал в Ураниум Герберт Конар — примерно так оно и выглядело и, возможно, происходило из той же местности.
— А вот здесь он поставил насечки, — Уриэль перевернул камень другой стороной кверху и потыкал пальцем в грубый надпил. Обсидиан пытались то ли разрезать, то ли аккуратно расколоть, но добились только нескольких трещин в разные стороны от надпила. Гедимин мигнул.
— Он хотел разделить линзу, — Уриэль ткнул пальцем в другой надпил — точнее, цепочку невнятных следов резака, протянувшуюся поперёк камня. — На три части. Раздвоить луч, а потом свести. Видишь?
Сармат снова мигнул.
— Двойной пучок? Прожигатель?
Он прикусил язык, но глаза против воли сощурились от сдерживаемого смеха. "Макака" пыталась вручную повторить то, что изобрели сарматы, — Гедимин жалел, что Хольгера нет рядом с ним, и некому рассказать такую удачную шутку.
— Их все изъяли, — продолжал Уриэль, не замечая, слушают его или нет. — Даже корабельные орудия. С корабельным мне делать нечего. А вот ручной я бы хотел. Нормальное, мощное оружие. Это же тупость — патрулировать со станнером, когда у преступников ракетомёты! Вот этот бластер, например. Прожигает экзоскелет. Меня прожжёт насквозь вместе с формой и значком. А я должен против него выходить со станнером! Вот твоя броня, например. Она вправду держит такой луч?
— Проверь, — Гедимин кивнул на скафандр, висящий на стапеле. Уриэль, подхватив со стойки бластер и на ходу затолкав в него недостающие детали, подошёл к броне и удивлённо округлил рот.
— А где привода?
— Это скафандр. Не экзоскелет, — угрюмо ответил Гедимин, с тоской глядя на броню. Очень хотелось забраться внутрь. "Надо было куртку надеть," — подумал он, но, вспомнив, что в тонкой "шкурке" из плавкого скирлина точно так же уязвим, как и без неё, досадливо сощурился.
— Скафандр, — пробормотал человек, отцепляя от стапеля рукав и пытаясь его приподнять. — З-зю! Как ты в нём ходишь?!
Он, быстро оглянувшись через плечо, сомкнул крепления на свисающем рукаве и повертел в руках бластер.
— Куда тебе попало? — он дотянулся до нагрудных пластин, но туда, где у сармата располагались ключицы, не достал и теперь недоверчиво щурился. — Не вижу сколов. Тут вроде на пластине волна — оплавление?
Он просунул руку внутрь и странно хрюкнул.
— Внутри гладко! — он повернулся к сармату. — Вообще ничего!
— Куртка не прилипла, — отозвался Гедимин, покосившись на обожжённую кожу. — Отодвинулся. Поздно. Надо бы раньше, не обжёгся бы.
Уриэль недоверчиво покачал головой.
— И это всё? Вот от такого бластера?
Гедимин сузил глаза.
— Вставляй сюда руку, — он сдвинул пластины, вскрывая перчатку ближайшего рукава. — Проверим.
"Надо заканчивать эти игры," — думал он, с тоской глядя на бластер в руках стажёра. Здесь всё подталкивало к побегу — настолько, что Гедимину мерещилась изощрённая ловушка. "Броня, оружие... Рядом — космодром," — он сжал пальцы в кулак, встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. "Кенен сдаст. Значит — не к нему. Малый прожигатель — и в Вендану..."
— З-зю... Как-то мне не по себе, — признался Уриэль, глядя на руку, до середины предплечья вставленную в рукав сарматского скафандра. Стажёр ткнул в броню соплом бластера, поёжился и протянул оружие сармату — рукоятью вперёд.
— Не могу. Давай ты.
"Sa hasu," — беззвучно выдохнул Гедимин, взвешивая "обрез" на ладони. "Sa ah-hasu..."
Луч, и правда, получался мощный, хотя ни о каком раздвоении и пересечении речи не шло. Пластина скафандра от выстрела в упор подёрнулась влажным блеском. Гедимин всадил туда же ещё один луч — верхний слой фрила пошёл рябью.
— Главное — не прижиматься, — сармат щелчком вернул на место предохранитель и бросил бластер на стойку. "Может, "макаки" следят за нами?" — мозг пытался найти объяснение происходящему. "Может, всё у них под контролем? Если направить бластер на эту мартышку — меня изрешетят?"
— З-зю-у! — восхищённо выдохнул Хадад, выдёргивая руку из скафандра и тщательно ощупывая запястье. — Вообще ничего! Нам бы такие ска... нет, лучше на экзоскелет, — я такое не подниму! Для чего такая броня? Для войны?
— Снаряжение ремонтника, — буркнул Гедимин, оглядываясь на закрытые двери. "Никто ни за кем не следит," — был практически уверен он. "Эта мартышка очень тупая. А я — ещё хуже."
— Здорово! — Уриэль поднял взгляд на сармата, и тот увидел знакомый восхищённый блеск. — Сильны у вас там ремонтники...
Он покосился на часы и погрустнел.
— Пошли-пошли, — поторопил он Гедимина, открывая двери. — Сейчас все вернутся, и нам кранты. Не говори, что был тут, идёт?
Гедимин мигнул.
— Тебя скоро выпустят, наверное, — продолжал Уриэль; как казалось сармату, человека просто распирало, если он молчал больше минуты. — Все видели, кто стрелял, а кто защищался. Там куча камер со всех сторон. Снова будешь работать... Вы каждый вечер пьёте у Дэйва, верно? Можно мне к тебе приходить?
— Зачем? — спросил Гедимин, думая, вспомнит его конвоир о расстёгнутых наручниках, или так и отведёт сармата в камеру — и огребёт от настоящей охраны.
— Тут не с кем говорить, понимаешь? — человек заглянул ему в глаза. — Чуть вбок от "что сдаём — где напьёмся" — и всё, свет погас. Это наши. А лунари ещё хуже. Я не буду спрашивать о войне. Ты этого не любишь, я вижу. Поговорим о механике. О кораблях. Ты работаешь тут — наверное, много разных видел?
До тюремного ангара оставалось пять метров. Гедимин покосился на бесполезный браслет на запястье. Сковырнуть его было делом одной секунды. А можно было прихватить с собой "мартышку" и уйти с заложником...
— Приходи, — буркнул Гедимин, глядя в сторону. Обычно люди отворачивались от немигающего взгляда сармата, но сейчас ему хотелось отвернуться самому. "Не с кем говорить... Мне тоже всю жизнь не с кем," — он с трудом удержался от тяжёлого вздоха. "Рассказать ему об устройстве атомного ядра?"
— З-зю! — Уриэль, спохватившись, хлопнул ладонью по бесполезному наручнику. — Вот я болван! Хорошо, сержант не...
— Кто там "зюкает"? — из ангара высунулся сердитый экзоскелетчик. — Стажёр Хадад? Где вы шатались?!
Уриэль, едва успевший включить магнит в наручниках, вытянулся во весь рост.
— Я, сэр! — выпалил он, округлив глаза. Экзоскелетчик, пробормотав невнятное ругательство, отнял у него браслет и, взяв Гедимина за плечо, втолкнул в помещение. Дверь захлопнулась, оставив стажёра снаружи.
— Мои извинения, миссис Агуэра, — услышал сармат спокойный голос шерифа. — Заключённого увели на прогулку раньше, чем пришли документы.
— Добрый день, мистер Джед, — женщина в красной полумаске приветливо улыбнулась. — Как же я не люблю бумажную волокиту! Вам пришлось провести в тюрьме целые сутки. Шериф Фостер, верните несчастному одежду и его вещи.
Гедимин, вспомнив, что гуляет без куртки, и что ни один "лунарь" на улицу в таком виде не выходит, сердито сощурился и уткнулся взглядом в стену. Мэрикрис рассмеялась.
— Принеси куртку, — велел Фостер ближайшему охраннику. — Ты свободен, Гедимин Кларк. Через неделю, когда пройдут разбирательства, получишь компенсацию. Сейчас иди с миссис Агуэра. Маккензи сидит где-то у них. Надеюсь, теперь он слезет с моей головы и будет звонить кому-нибудь другому!
...На крыльце "Сюаньхуа" стояла Джой в уличном комбинезоне и высматривала кого-то на другой стороне улицы. "Не ранена," — отметил про себя Гедимин. "Хорошо."
— Мистер Джед! — услышал сармат, едва подойдя к двери, а долю секунды спустя на нём висела самка. Спрыгнув сверху, она смогла ухватиться за шею сармата и сцепить руки в замок.
— Ну-ну, — Мэрикрис неодобрительно покосилась на неё. — Здесь улица, юная мисс.
Джой, вспыхнув, спрыгнула на ступеньку и изобразила неглубокий поклон.
— Как хорошо, что вас выпустили! Даже фонарному столбу было ясно, что вы невиновны. Но шериф Фостер... — она сердито фыркнула, хватая сармата за локоть и подтаскивая к двери. — Входите же! Вам надо отдохнуть после тюрьмы. Мистер Маккензи...
— Мистер Маккензи думает, что Джед уже достаточно отдохнул, — услышал Гедимин угрюмый голос Кенена. Командир базы сидел на диване в вестибюле и вертел в пальцах старую керамическую чашку. Увидев Гедимина, он вернул посудину на поднос и поднялся на ноги.
— У полиции монополия на средства удержания, — сказал он, хмуро глядя на сармата. — Только поэтому я, Джед, до сих пор не вожу тебя на поводке. Едем на базу.
— Так быстро? — Джой разочарованно вздохнула. — И даже не выпьете чаю?
— Ваш чай хорош, мисс Флоренс, — Кенен притронулся двумя пальцами к шлему — примерно таким жестом он, выйдя в шляпе, приподнимал её. — Но работа важнее всего. Из-за неприятностей с Джедом мы и так выбились из графика. Я непременно навещу вас завтра.
Он вышел на крыльцо и, не оглядываясь ни на Гедимина, ни на охранников, направился к припаркованному у обочины флипперу.
— Пора завязывать с этим, Джед, — вполголоса сказал он, проехав первый перекрёсток. — К тебе все липнут, а это не к добру. Ещё и этот жёлтый щенок!.. Ладно, не оправдывайся, ничего нового ты не скажешь. Лучше слушай меня. С сегодняшнего дня ты сидишь на базе и никуда не лезешь. Замещаешь Айзека в отсеке управления.
Гедимин едва заметно усмехнулся. "Тем лучше. Наконец займусь делом."
Ему всё ещё было не по себе после разговора с Хададом — будто игла застряла между рёбер и напоминала о себе при резких движениях. "На базу он не пойдёт," — напомнил себе сармат. "А пока меня нет, прилипнет к кому-нибудь другому. Вон, пусть с Кененом болтает. Тоже сармат..."
16 ноября 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
С каждым днём зелёный свет в активной зоне синтезирующего реактора становился ярче. Сейчас он частично померк — плутониевые стержни были извлечены и отправлены на переработку. Гедимин, остановившись у закрытого люка, смотрел на стеклянные колонны, светящиеся изнутри, — уран превращался в ирренций медленнее, чем плутоний, но процесс шёл, и анализатор показывал, что количество в данном случае важнее качества. "Два центнера," — думал сармат, привычно переводя показания прибора в показатели выработки. "Много дней на переработку, но — два чистых центнера. Интересно, как там у "Тория" с синтезом в рудах. Большая масса, но низкая концентрация. Запустится или нет?"
Вся надежда была на "Тория". Самому Гедимину нечем было его удивить. Реактор с борным охлаждением работал, успешно проходил ежедневные испытания, отключался раз в два-три дня и легко запускался, не перегреваясь и не пульсируя. Гедимин сам не понимал, что его настораживает, и почему он не спешит сообщать о завершении проекта "Неистовый свет". "Что-то там не так," — он задумчиво щурился на светящиеся колонны. "Слишком гладко, что ли..."
Едва он вышел из экранированного отсека, в наушниках запищало.
— Атомщик, я на месте, — отчитался, выравнивая дыхание, Айзек. — Можешь не возвращаться. Амос идёт к тебе.
— Хорошо, — отозвался Гедимин. Айзек, возвращаясь с космодрома, каждый раз кидался к реактору, будто думал, что за время отсутствия тот взорвётся. Гедимину не нравилось такое недоверие, но и упрекать Айзека вроде как было не в чем. "С чего ему мне доверять?" — думал сармат, угрюмо разглядывая переборки в недрах бывшего корабля. "На одну АЭС меня не пустили, с другой выгнали..."
Капитанская рубка была закрыта, но Гедимин всё равно замедлил шаг и старался не шуметь, проходя мимо. С Кененом он не разговаривал с тех пор, как вернулся из тюрьмы, — командир избегал его, обходя по широкой дуге, а при встрече фыркал и отворачивался.
— Атомщик! — Иджес, выглядывающий из информатория, радостно усмехнулся. — Маккензи тебе не сказал?
Гедимин качнул головой.
— Через неделю привезут реактор, — сказал Иджес. — В этот раз точно.
Сармат пожал плечами.
— Пусть везут. Айзек тебе поможет.
— Ну нет, — мотнул головой Иджес. — Никаких Айзеков. Кенен клялся, что ставить будешь ты. Нам можно плести что угодно, но это он обещал макакам с Весты. "Лучший механик, инженер-ядерщик, Гедимин Кларк"...
Иджес удачно передразнил Кенена, и Гедимин невольно усмехнулся.
— Ладно. Перед загрузкой всё проверим, проблем быть не должно, — рассеянно проговорил он, садясь перед телекомпом. — Что интересного?
Иджес пожал плечами.
— Для меня — ничего. Сарматы чистят Землю, макаки бегают вокруг, Миана следит, чтобы они нас не перестреляли. Маккензи мечтает вернуться в Атлантис, а я думаю — если всё так и дальше пойдёт, нам надо просить убежища в Миане. Нас там знают, позволят занять какой-нибудь астероид...
Он вышел. Гедимин с тихим вздохом развернул новостную ленту. "Первый отчёт по проекту Гонда" — сверкнул ему в глаза верхний заголовок, подчёркнутый мигающей красной чертой.
