09 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
"Десять дней, мать твоя пробирка," — Гедимин сел на край гусеничной платформы и тяжело вздохнул. "Десять дней..."
Платформа, держась креплениями за грунт, стояла рядом с лабораторией Айзека (Хольгер с утра уехал на основной полигон, оставив купол Айзеку и Амосу). Гедимин успел провести пробный запуск реактора, подключил всё, что работало на электричестве, к своему генератору и теперь сидел и прислушивался к вибрации. Несмотря на крепления, платформа ощутимо дрожала, и сармат морщился. "А это ещё и поедет," — он посмотрел под гусеницы и недоверчиво хмыкнул. "Посмотрим..."
— Tza atesqa! — гаркнуло в наушниках, и сармат, вздрогнув, выпрямился и посмотрел вниз. Там, ухмыляясь всем лицом, стоял и махал рукой Линкен Лиск.
— Ты?! — удивлённый Гедимин толкнул к нему сходню, но сармат уже запрыгнул на платформу и хлопнул ремонтника по плечам.
— Корабль готов к старту? — ухмыльнулся он, заглянув Гедимину в глаза. — Осталось сказать "На взлёт"?
— Да чтоб их всех с их взлётами, — пробормотал ремонтник, неприязненно щурясь. — Ты чего не на полигоне?
Линкен мигнул.
— Тебе не сказали? — спросил он с недоверчивой усмешкой. — А, верно. Я сам сегодня узнал. Я буду пилотом на твоём корабле.
— Ты?! — Гедимин смерил Линкена ошалелым взглядом и подался назад, прикрывая спиной реактор. — Мать моя пробирка...
— Ты чего? — удивлённо спросил Линкен. — Не бойся, атомщик. Это симулятор, он даже не летает. Становись за пульт! Нам наладили связь?
Он посмотрел на рубку пилота, поставленную ещё вчера на носу импровизированного корабля. Она была прикрыта ипроновыми стенами с единственной узкой прорезью в сегменте, прилегающем к реакторному куполу. Прорезь была сквозной и закрывалась со стороны реактора откидной крышкой.
— Связь есть, — сказал Гедимин. — Ты хоть знаешь, что делать?
— Ничего сложного, — отмахнулся Линкен. — Давай отъедем от купола. Нам нужно много места.
Он скрылся в рубке, и секунду спустя платформа задрожала, втягивая в себя крепления и поднимая борта. Гедимин втиснулся в узкий люк, оставленный на месте бывшей шлюзовой камеры, и, захлопнув его, шагнул к щиту управления. В реакторном отсеке не было иллюминаторов, и сармат даже не знал, куда его тащат, только чувствовал, как дрожит платформа, время от времени подпрыгивая на неровностях грунта. Потом Линкен плавно развернул её и остановился.
— Атомщик, приём, как слышно? — раздалось в наушниках.
— Приём, — отозвался Гедимин. — Почему встал?
— Приехали, — с коротким смешком ответил Линкен. — Ты там готов?
— Говори, что делать, — буркнул сармат, с опаской щурясь на мониторы. Заглушённый реактор был относительно безопасен, но как он поведёт себя во время того, что Линкен называет "полётами", Гедимин даже предполагать не хотел.
— Ты что, никогда не взлетал? — изумлённо спросил Линкен. — Да, верно... Прости, я дурак. Мы взлетим, и очень скоро, и я всех убью, если тебя не пустят на крейсер. А пока слушай. Мы должны стартовать. Это делается реактивным двигателем. Антиграв запускают не ниже пяти километров, иначе всё снесёт. Значит, сначала будет сильный толчок. Потом — движение по прямой с ускорением. И потом я запущу антиграв. То есть — он должен уже работать.
— Постой, — попросил Гедимин, обречённо глядя на монитор. "Лишь бы не рвануло..."
— Когда я должен запустить реактор?
— Я не понимаю в таких вещах, атомщик, — отозвался Линкен. — Как это делают на спрингерах? Я всегда старался в кочегарку не лезть.
— На спрингерах реактор не глушат, — сказал Гедимин, закрывая глаза и медленно сдвигая щитки на шлеме. Один из экранов реактора пополз в сторону, открывая узкую щель. "Светит вбок. Не на Лиска. Хорошо..."
— Я запущу его сейчас. Не взлетай, пока не скажу.
"Спрингеры делают тысячи рейсов, не взрываясь," — напомнил он себе, отдавая команды для запуска. "И ты не взорвёшься. Держись..."
— Держись, — прошептал он еле слышно. Тёплые волокна скользнули по вискам, выгнулись вдоль бровных дуг и сплелись на лбу. Сегодня они были непривычно горячими и непрерывно пульсировали, — если бы они прошли ближе к глазам, среагировали бы слёзные железы.
Во время запуска Гедимину всегда казалось, что каждая секунда растягивается в минуту; сейчас минуты мелькали так, что он не успевал их считать. Уже пора было запускать главный ротор; температура непривычно поднялась — реактор, оставшийся в вакууме, не успевал охлаждаться одним излучением, и Гедимин включил насосы, чтобы продуть его гелием. Ротор медленно сделал первый оборот — и начал разгон. Сармат запустил малые генераторы, проверил мощность — энергии уже хватало для раскрутки гравитационного волчка — и щёлкнул коммутатором.
— Лиск, я готов.
— Десять секунд до старта! — взревело в наушниках. Гедимин недовольно сощурился и встал на широкие ступни, развернув пальцы веером и вцепившись для верности когтями в платформу.
— Attahanqa!
Первый толчок, и правда, был сильным. Всю платформу встряхнуло — и она рванула вперёд со всей возможной быстротой, подпрыгивая на каждой неровности. Гедимин, не мигая, смотрел на монитор. Стержни отреагировали на встряску выбросом нейтронов, и сармат схватился за ближайший рычаг, но выброс оказался единичным, и частицы рассеялись в ту же секунду. Линкен гнал напрямик по дну кратера, Гедимин держался за платформу когтями, реактор мягко покачивался на демпферах, роторы исправно вращались, хоть их верхние части и "вело" — Гедимин чувствовал каждый миллиметр ухода и при каждом толчке стискивал зубы.
— Эй, в кочегарке! — крикнул Линкен; ему было весело, и он едва удерживался от хохота. — Антиграв?
— Давай, — отозвался Гедимин, прикасаясь к переключателю. — Ток есть.
— Atta"an!
Платформу подбросило вертикально вверх, и Гедимин вцепился в пульт и зажмурился. Виски обжигало до боли. Платформу бросило с боку на бок, потом обратно, на щите управления мигнула тревожная лампочка, — Гедимин видел её сквозь стиснутые веки. Он опустил стержни на сантиметр — сигнал погас.
— Держись, атомщик! — закричал Линкен, и сармата мотнуло в сторону. Платформа, подпрыгнув, крутнула носом на триста шестьдесят градусов и опустилась на обе гусеницы, содрогнувшись от носа до кормы. Гедимин, уже ни на что не надеясь, сбросил стержни и закрыл глаза.
Первые тридцать секунд он слышал только тревожный писк дозиметра — сигма-излучение просачивалось, и прибор его чувствовал, как, собственно, и сам Гедимин. Потом его встряхнули за плечо. Открыв глаза, он обнаружил, что сидит рядом со щитом управления, прикрыв голову локтем, и смотрит прямо на Линкена, склонившегося над ним.
— Атомщик, ты жив? — с тревогой спросил тот. — Что тут было? Реактор вроде цел...
— Вроде, — Гедимин болезненно поморщился. — Не надо, сам встану...
Он поднялся на ноги, бросил быстрый взгляд на мониторы, — реактор действительно был цел, реакция прервана, малые роторы замедлили вращение, главный — пока нет.
— Спрингеры всегда так прыгают? — спросил сармат. Линкен обиженно фыркнул.
— Я взлетал плавно, как дряхлая мартышка! Тебе надо привыкать, атомщик. Мы ещё только взлетели, а ты уже испугался. Я хотел смоделировать бой...
Гедимин качнул головой — на обиду не осталось сил.
— Не сегодня. Надо кое-что доработать. Я многое не учёл.
— Я тут, атомщик, — Линкен сжал его руку и радостно осклабился. — Мы давно не работали вместе. Что надо делать?
10 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
Гусеничная платформа остановилась.
— Heta! — раздалась в наушниках команда Линкена. — Перерыв. Я к тебе. Кислород нужен?
Гедимин вяло покачал головой, не сразу вспомнив, что Линкен не может его видеть сквозь две непрозрачные переборки.
— Тут есть, — сказал он, выдирая прикипевшие когти из платформы. Пока он на них держался, металл успел остыть и едва не поймал его в ловушку. Гедимин сел на пол и включил лучевой резак — дырки в полу надо было заделать.
— Ну что? — спросил минуту спустя ухмыляющийся Линкен, вваливаясь в "кочегарку". — Не взорвался? А что с платформой?
— Порвал когтями, — ответил Гедимин, глядя на остывающую гладкую поверхность.
— Это ты зря, — осуждающе покачал головой Линкен. — Ты сармат. Удержать равновесие не так уж сложно.
— Здесь нужно кресло, — Гедимин указал на щит управления. — Все люди сидят у пультов. На кой мне-то стоять?!
Линкен мигнул.
— Точно. Я не подумал, — признал он. — Завтра достанем кресло. А что с реактором? Держится?
— Пока да, — Гедимин, поднимаясь на ноги, взглянул на монитор. — Не стал глушить. Стержни опущены на десять сантиметров, вот здесь, в центре, — на двадцать. Но в целом — работать можно. Далеко мы... улетели?
— Улетели? — пилот невесело хмыкнул. — Мы едва стартовали, атомщик. Я включил антиграв и немного проехал по прямой. Нам теперь надо отработать развороты и резкое торможение. Я думаю, как лучше смоделировать обстрел. Есть идея закрепить понемногу взрывчатки по всему корпусу и взрывать в произвольном порядке.
Гедимин посмотрел на монитор, опустил центральные стержни ещё на сантиметр — омикрон-излучение многообещающе "мерцало", и это следовало пресечь, не дожидаясь вспышки — и тяжело вздохнул.
— Смоделируй сразу попадание ракеты в реактор. Я испарился, и дальше ты летишь без меня.
— Тихо, тихо, — Линкен неуклюже похлопал его по спине. — Не надо расстраиваться. Ну хорошо, пока не будет взрывчатки. Я придумаю что-нибудь получше. Ну что, ещё один прогон?
— Давай, — без особой радости сказал Гедимин, становясь к щиту управления. — Что теперь — развороты?
15 октября 37 года. Луна, кратер Кей, малый полигон
Если бы в реакторном отсеке был воздух, Гедимин услышал бы треск переборок — а так ему оставалось только в полной тишине следить за ползущими по стенам трещинами. Линкен, как водится, перестарался со взрывчаткой, и один из зарядов раздробил оба слоя рилкара и выгнул внутрь ипроновую фольгу. Металл выдержал, и Гедимин, привычно выводя реактор из надкритического состояния, следил за ним вполглаза и радовался, что на их "корабле" есть что-то прочное.
— Лиск! — крикнул он, отслеживая выбросы нейтронов. — Хватит скакать! Переборка пробита, я уже сдох!
— Мать моя пробирка, — донёсся из рубки сокрушённый вздох. — Переборка? Опять слишком сильный заряд?
Реактор "успокоился" ещё до того, как Линкен вошёл в отсек, — достаточно было прекращения тряски. Демпферы гасили большую часть толчков, но того, что оставалось, хватало, чтобы встряхнуть стержни, и Гедимин пока не знал, что с этим делать.
— Tza hasu, — выдохнул Линкен, рассматривая "пробитую" переборку. — Будем считать, что в тебя попали ракетой. Турели так не бьют.
Гедимин убедился, что нейтроны рассеялись, и подошёл к повреждённой стене.
— Нужен ремонт... А вообще — почему ты не позвал своих, с полигона? Там много турелей, бластеров, пусть тащат всё сюда. Они потренируются, и мы отработаем обстрел.
Линкен покачал головой.
— Я об этом думал, атомщик. Нет. Моя взрывчатка пробьёт только переборку. А если кто-то из них тебя ранит... — не договорив, он стиснул зубы и опустил голову. — Работы не будет, атомщик. Пусть палят на полигоне. Подальше от тебя.
17 октября 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Гедимин и Линкен входили в столовую вдвоём; с полигона они вернулись последними, и почти все места за их столом уже были заняты. Взяв на раздаче контейнер перцовой жжёнки, Гедимин тяжело опустился в кресло. Его взгляд, как и мысли, был далеко отсюда.
— Энцелад, приём! — сердитый тычок в плечо вывел сармата из задумчивости. К нему, перегнувшись через стол, придвинулся Константин.
— Проверь смарт, — сказал он. — Я сбросил вам всем прыжковую карту.
Наручный передатчик несколько раз мигнул и зажёг предупреждающий светодиод — сообщение было объёмным, с пометкой "очень важно". Гедимин открыл его, и оно само вывелось на голограмму, повиснув над столом светящейся бело-красной сферой. Большую её часть занимала полупрозрачная белая дымка; в центре горел яркий жёлтый шарик, по своим орбитам двигались мелкие красные бусины планет, от Меркурия до отдалённой Седны — едва различимой точки, пересекающей алую взвесь астероидов. Гедимин тронул голограмму пальцем, пересёк невидимые лучи, поднимающиеся от экрана, и смарт немедленно отреагировал, "приблизив" участок пространства. Сармат увидел повисший в белесой дымке красный булыжник неправильной формы — один из астероидов между Марсом и Юпитером. "Дактиль" — прочитал Гедимин название. "Ага, это спутник астероида Ида. Вот он сам. Ида, семейство Корониды, Главный пояс..." Сармат тронул пальцем голографический булыжник. Карта мигнула. На экран выпали строчки кода — несколько наборов координат.
— Два для посадки, два — для точек на орбите, — пояснил Константин. — С астероидами я не напрягался, планеты расписаны подробнее. Попробуй навести на Ураниум.
Гедимин, ничего не ответив, снова тронул пальцем астероид Дактиль. Коды, выброшенные на экран, были уже другими, — кусок камня за прошедшие секунды сместился относительно точки отсчёта, и искать его следовало в другом месте. Сармат, одобрительно хмыкнув, приблизил Землю.
— Ураниум-Сити? Навёл... Уран и торий! Ты что, для каждого барака рассчитал координаты? И все города Солнечной Системы вот так же расписаны? Вот это была работа... — он с уважением взглянул на Константина. Тот, довольный произведённым впечатлением, скупо улыбнулся.
— Не всем же глушить реакторы вручную, Гедимин. Кто-то должен выполнять нудную методичную работу. Спасибо экспедициям Исгельта — без них у меня мало что вышло бы.
Хольгер тяжело вздохнул.
— Ты молодец, Константин. Отличная карта. А теперь давай то же самое, но для галактики Вендана...
Константин невесело усмехнулся, протягивая ему руку.
— Дай мне точку отсчёта, химик, и я скручу эту галактику тройной спиралью. У нас вообще есть хоть какая-то карта Венданы?
— У нас есть несколько тысяч снимков звёзд, — отозвался Хольгер. — И несколько десятков относятся к одной области, а две — к одной галактике. Остальные разбросаны на немыслимые расстояния. Я не знаю, что такое Вендана, но называть её галактикой — явное преуменьшение. Вселенная Вендана?
Гедимин мигнул.
— Если нет обычной карты, не будет и прыжковой, — сказал он. — Маркус, как обычно, бредит, а отвечать нам. Нам точно не нужен другой координа...
Его пнули сразу с трёх сторон, и он сердито сощурился — кто-то из пинавших перестарался и серьёзно придавил ему костяшку пальца на ноге. Рука, не принадлежащая никому из этих троих, легла сармату на плечо и задержалась на секунду. Затем Ассархаддон вышел из-за его спины и сел на поспешно придвинутый стул.
— Стивен, вы уже отослали донос? — спросил он у охранника. Тот, дёрнувшись всем телом, убрал руку с запястья и вытянул вдоль туловища.
