30 апреля 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
— Всё на сегодня, — Ассархаддон отключил голографический экран и повернулся к сарматам. — Можете идти. Пищу в жилом блоке больше не раздают — столовая открыта, и вы ещё успеваете до вечернего столпотворения...
Хольгер переглянулся с Гедимином и довольно хмыкнул. Из-под шлема Линкена донеслось гневное шипение, и оба сармата, одновременно пожав плечами, отошли от него подальше — взрывник сегодня был не в настроении.
— Лиск, ты, надеюсь, не собираешься лететь на Землю и всех взорвать? — спросил Константин, когда все четверо вошли в вагон, едущий в столовую. Линкен шипеть перестал, но бормотал что-то по-сарматски, и Гедимин смотрел на него с нарастающей тревогой. "Ну, плохие новости с Земли. И что?" — он в недоумении пожал плечами. "Когда они в последний раз были хорошие?"
— Лучше бы Ассархаддон дал почитать что-нибудь про атмосферные станции на Юпитере, — тихо сказал он Хольгеру. — Или про "Плейстоцениум" и Железноводск. От чтения про диверсии с Линкеном опять неладно.
Хольгер кивнул и угрюмо сощурился.
— Горящий натрий облили водой...
— Эй, вы! Чего вы там бормочете? — вскинулся Линкен, придвигаясь вплотную к Гедимину. Подойти он хотел к Хольгеру, — просто ремонтник вовремя прикрыл его плечом.
— Говорим, что ты не в себе, — буркнул Гедимин. — Уймись!
— Не в себе?! — Линкена передёрнуло. — Там два десятка сарматов расстреляли — а не в себе я?! Tza hasu...
— Ты им не поможешь, — ровным голосом напомнил ему Константин. — А им не следовало недооценивать врага. Эта ваша привычка нарываться на расстрел... Они думали, люди просто забудут о двух успешных диверсиях?
Гедимин следил за ними, недобро щурясь. Хольгер тихо вздохнул и взял его за руку.
— Зачем это вообще было сделано? — шёпотом спросил он. — Взрывы на заводах, диверсионные отряды, вылазки за Периметр... Это же не один месяц готовилось. Полторы сотни сарматов было в этой группе... Чего им в Шангнаке не сиделось?! Пока нас не вывезли на Луну, ты что-то слышал о беспорядках в Шангнаке?
Гедимин пожал плечами.
— Я вообще о нём не слышал. Видел нескольких сарматов на соревнованиях... они не шумели.
— Ничего не понимаю, — прошептал Хольгер. — Но им повезло, что по Шангнаку не отстрелялся крейсер. Он всё ещё там, если кто-то забыл. Кружит по орбите.
Гедимин вспомнил "локхидский бунт" и поёжился.
— Повезло, — согласился он. — Ещё повезёт, если не пойдут по другим городам. У нас в Ураниуме... много такого, за что расстреливают.
10 мая 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Dek... nu... uk...
Гедимин, выходя со смотровой галереи, ещё слышал отдающиеся в ушах слова обратного отсчёта — работа на верфи продолжалась. Он выбрался в шлюзовую камеру, резким движением убрал шлем и прислонился к стене, чувствуя, как холодная вода течёт по коже.
Хольгер ждал его снаружи; Гедимин молча ответил на его объятия и вяло удивился про себя — как бурной реакции Хольгера, так и своему волнению из-за рутинной, в общем-то, операции. "Собрал два реактора," — ухмыльнулся он собственным мыслям. "Потрогал восемь сборок. Большое дело..."
— Что там? — спросил Хольгер, кивнув на закрытый шлюз. — Работают?
Гедимин кивнул.
— Я досмотрел до монтажа верхней полусферы. Можно ещё постоять — обзор оттуда хороший.
Хольгер покачал головой.
— Подожди, тебе надо остыть. Зря ты не вышел, когда закончил с реакторами. Это тяжёлая работа, нужен отдых.
Гедимин хмыкнул.
— Тяжёлая? Смотреть, как кран опускает сборки? Я же не вручную их устанавливал. И то, — это не так уж трудно.
— Да, и именно поэтому ты каждый раз выползаешь из реактора по стене, — с серьёзным видом кивнул Хольгер. Гедимин пожал плечами.
— Переволновался, только и всего. Скоро такие реакторы будут собирать по штуке в месяц. Без меня, надеюсь. Технология должна работать...
Хольгер отвёл взгляд, но сармат успел заметить недоверчивое выражение его лица. Впрочем, химик промолчал, и Гедимин был этому рад. "А то начал бы про живые реакторы... Пусть с ними пилоты общаются!"
...Работа на верфи продолжалась; сюда стянули чуть ли не полторы тысячи сарматов, — Гедимин уже который раз собирался пересчитать их, но всегда сбивался на третьей-четвёртой сотне. На нос и корму устанавливали противоастероидную защиту — дополнительную выводную воронку для антиграва, чтобы конусом искусственной гравитации отталкивать в сторону космический мусор и подвернувшиеся корабли противника.
— Защита с двух сторон, — вполголоса заметил Хольгер. — Видишь, чем они выстилают конус? Даже не флия, — чистый ипрон...
— На кой им там ипрон?! — Гедимин раздражённо фыркнул. — Хватило бы мифрила "один к ста". Пустой перевод металла...
— Я говорил с Арторионом, — сказал Хольгер. — Сказал ему про мифрил и флию. Есть какие-то опыты... в общем, ипрон лучше.
— Настолько лучше? — не поверил Гедимин. — Вот не хватит на стержни и биозащиту...
— Исгельт строит новую батарею "Квазаров", — успокоил его химик. — Довёл выработку до четырёхсот граммов. Ассархаддон просил не экономить, помнишь?
Гедимин пожал плечами.
— Его "Квазары", пусть делает что хочет.
"Минимум тридцать крейсеров, плюс десантники и бомберы с реакторами, плюс корабли на ЛИЭГах, плюс ирренциевые бомбы..." — сармат прервал подсчёты на середине и уткнулся взглядом в ближайший участок обшивки "Феникса". "Вся эта война — один большой перевод металлов. Колонизировали бы лучше Кагет..."
05 июня 36 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Ter... du... un... Tza tatzqa!
Шестисотметровый крейсер "Феникс" уже лежал на "подушке" защитного поля, приподнявшись на трёх парах "лучевых крыльев". Гедимин внимательно следил за его носом и кормой, ища признаки перекоса, но корабль был идеально параллелен поверхности и, не теряя параллельности, осторожно полз к открытому порталу.
Специальный портал для переброски "Феникса" был так огромен, что в его проёме Гедимин видел не только выжженную площадку космодрома, но и очертания Обугленных гор, — база сарматов располагалась где-то у их подножия, под прикрытием от южных ураганов, бушующих над плато. Над горами темнела сплошная тучевая гряда, и сармат видел, как сверкают в ней молнии, — но горный хребет задерживал циклоны, не пропуская их на север, и на космодроме дуло не сильнее, чем обычно, и на площадку не падало ни капли дождя.
— Атомщик, ты куда смотришь? — шёпотом спросил его Линкен, и Гедимин вздрогнул — он не ожидал, что взрывник отвлечётся от крейсера.
— Гроза над горами, — тихо ответил он. — Погода лётная?
Взрывник громко фыркнул, и все сарматы, наблюдающие за крейсером со смотровой галереи, недовольно на него покосились.
— Он не будет летать там, — прошептал Линкен. — Его перегонят к главным шлюзам "Гекаты". Личный приказ Маркуса.
Гедимин удивлённо мигнул. Отвернувшись от портала (всё равно крейсер закрыл горы, а сам корабль сармат уже видел со всех сторон и на всех стадиях постройки), он посмотрел на Линкена.
— Что приказал Маркус? Испытывать "Феникс" в Солнечной Системе?
Взрывник кивнул, нетерпеливо отмахиваясь от вопросов, — его взгляд снова был прикован к "Фениксу", вползающему в портал.
— Я буду капитаном, — прошептал он. — Пойдёшь ко мне реакторщиком?
Гедимин мигнул.
— Меня не пустят, я неблагонадёжный, — прошептал он в ответ. Линкен развернулся, посмотрел в упор на Стивена, подошедшего слишком близко, и молча показал ему кулак.
— Пусть попробуют не пустить, — сказал он. — Мне виднее, кто нужен на корабле. А ты-то сам согласен?
Гедимин кивнул. "Кто-то же должен присмотреть, чтобы он не убился," — думал он. "Интересно, как выглядит "мёртвая петля" на крейсере?"
07 июня 36 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — пояс Койпера
— Что, атомщик, не по себе?
Линкен прошёл сквозь рыхлый строй из полусотни сарматов, собравшихся на краю зала, и дружески приобнял Гедимина за плечи.
— На кой вы притащили крейсер в Солнечную Систему? — спросил тот, сердито щурясь на дальний угол зала, где в окружении десятка "Фенриров" собрались сарматы в украшенных скафандрах. Из них Гедимин знал Ассархаддона, Гельмера, Никэса и Исгельта; остальные пятеро, возможно, были более известны на Земле, но сармат понятия не имел, кто это.
— В поясе Гермеса полно астероидов. Нельзя было там отстреляться?
Линкен щёлкнул пальцем по наплечнику Гедимина и насмешливо хмыкнул.
— Не бойся, атомщик. Макаки нас не заметят. В поясе Койпера астероидов тоже достаточно, и никто их не пересчитывает. Смотри сюда! Я сам его выбирал. Десять километров в поперечнике. Сначала зайдём отсюда и испытаем "Гельт", а потом бабахнем "Теггаром". Жаль, ты из реактора ничего не увидишь!
— Потом в записи посмотрю, — отозвался Гедимин.
Один из сарматов — его скафандр был ярко-красным, в чёрных зигзагах, от которых у Гедимина рябило в глазах так, что хотелось опустить тёмный щиток — подошёл к ограждению и, опираясь на него двумя руками, повернулся к неподвижному кораблю. Крейсер стоял у главного шлюза, предназначенного для грузовых барков; шлюзом не пользовались давно — основной поток грузов последнее время шёл через "Сампо", и звездолёты на базе не появлялись.
— Мы пойдём со сверхмалым экипажем, — тихо говорил, взяв Гедимина за плечо, Линкен. — Слушай ещё раз про команды. Связь на корабле общая, чтобы все были в курсе. Но к тебе относится только то, что после кода "atza teru". "Ter", тройка — это твоя группа. Услышишь свой код — говори "sa terke". У тебя будет два запуска, два глушения и два нырка на Прожиге...
— Угу, — отозвался Гедимин, пристально глядя на сармата в красном скафандре. К нему уже подошёл Ассархаддон, и они, обменявшись парой жестов, повернулись к собравшемуся экипажу.
— Tza atesqa! — раздался в наушниках громкий голос. Гедимин вспомнил его — всё-таки не зря его каждый год вытаскивали прослушать торжественную речь Маркуса Хойда.
... — Atza unu! — донеслось из командного отсека. Несмотря на частичную экранированность щита управления при реакторе, связь была очень чёткой — Гедимин слышал каждый звук на корабле. Экипаж занял свои места, и сам сармат сидел перед мониторами, в последний раз проверяя показатели.
— Atza teru! — услышал он, и, хотя с реакторами всё было в порядке, его сердце невольно дрогнуло.
— Sa terke, — отозвался он и услышал негромкий смешок Линкена.
— Zaa seateske! Tza tatzqa deka den una!
— Zaa deka den una, — ответил Гедимин, прикасаясь к рычажку на щите управления. — Dek... nu... uk...
На счёт "un" управляющие стержни пошли вверх. Цифры на мониторах скакнули — интенсивность омикрон-излучения росла стремительно. Гедимин считал про себя, выжидая, пока реактор не выйдет в критическое состояние. По кораблю разносились отрывистые команды. Гедимин прислушивался к ним и досадливо щурился — сидеть замурованным в реакторном отсеке и ничего не видеть оказалось очень неприятно.
— Atza teru! — снова вышел на связь командный отсек.
— Sa terke, — отозвался Гедимин. — Tza tatzqa attahan!
— Atzesh saja! — крикнул Линкен. — Tza tatzqa atta"an deka den una!
Корабль дрогнул. Реакторный отсек был защищён от встряски всеми доступными способами, но Гедимин всё же чувствовал, прижав ладонь к полу, редкие, но мощные толчки. "Лучевое крыло" развернулось, где-то снаружи открывался шлюз, до взлёта оставались считанные минуты.
Вспышка нейтронного излучения в каждой из восьми сборок сообщила Гедимину, что реактор, несмотря на все экраны и демпферы, почувствовал, когда крейсер оторвался от поверхности Луны и пошёл вверх, стремительно набирая скорость. Пять километров спустя включились антигравы; нейтронная вспышка, угасшая было, повторилась, и частиц было вдвое больше. Гедимин притронулся к клавишам сброса стержней. "Да откуда берутся нейтроны?!" — он раздражённо сощурился на экран. "Не из-за встряски же..."
— Atza teru! — раздалось в наушниках, и Гедимин вздрогнул. "Так быстро? Да, действительно, пора."
— Tza tatzqa jasi qendeka den una! — скомандовал Линкен. Его голос едва заметно дрогнул. Гедимин кивнул, начиная отсчёт от пятнадцати; он помнил все нужные кнопки и рычажки и находил их на ощупь. Внутри реакторов опускались дополнительные экраны, быстро смещались, посылая пульсирующий луч, стержни, разворачивались на сближение системы линз. Гедимин не видел, как сходятся в вакууме прожигающие пучки, но слышал голоса пилотов, держащих курс на портал. Секунду спустя крейсер вышел за пределы известной Вселенной.
— Tza tatzqa jasi dekudu den una! — приказал Линкен, и Гедимин сердито зашипел. Реакторы, выведенные в пульсирующий режим, выбрасывали на мониторы множество тревожных сигналов. "Надкритичность, мать моя колба," — обречённо выдохнул Гедимин, прикасаясь к кодовым клавишам. "Какой идиот это выдумал..."
Он сбросил управляющие стержни сразу за порталом, выкрикнув команду для оператора ЛИЭГов; это входило в программу испытаний, и сармат на ЛИЭГах отозвался мгновенно, переключая оба антиграва на дополнительный источник питания. Реакторы пульсировали, не обращая внимания на стержни, вроде бы призванные поглотить лишнее излучение; Гедимин сбросил аварийные, чувствуя, как холод в груди пульсирует вместе с показателем интенсивности излучения на мониторе. По кораблю разносились команды Линкена, крейсер выписывал "мёртвую петлю" вокруг безымянного астероида в поясе Койпера, отстреливаясь изо всех орудий от условного противника, но Гедимин слышал всё это, как сквозь плотный слой стекловаты. "Стержней мало," — он смотрел на экран и чувствовал, как сердце сдавливает ледяная клешня. "Мать моя колба, зачем я в это влез?!"
— Tzajesh!!! — крикнул Линкен, уже не стараясь держать себя в руках; Гедимин практически видел, как горят белым огнём глаза взрывника, отдающего приказ о запуске ядерной ракеты. "Первый залп. "Гельт". Лучевая вспышка на пол-Галактики..." — сердито зашипев, он рывком поднялся из кресла и втиснулся в шлюз.
Люки активной зоны открывались вручную, автоматика лишь следила, чтобы крышки отодвигались по очереди — но и это Гедимин при желании мог обойти. Секунду спустя он стоял внутри реактора, просунув руку между твэлами, и чувствовал, как излучение жжёт её с двух сторон. Эта область, единственная, никак не могла остыть. Сармат сместил руку выше, стараясь поместить между перегретыми стержнями как можно больше поверхности скафандра. Дозиметр мигнул — реакция наконец была прервана.
"Хорошо," — Гедимин тихо вздохнул, прислоняясь боком к сборке.
— Tzajesh!!! — заорал в наушниках Линкен. Где-то снаружи взорвалась вторая ракета — предположительно, раздробив какой-то астероид в пыль. "Отстрелялись. Скоро назад. Пора выбираться," — Гедимин нехотя вынул руку из сборки и подозрительно покосился на дозиметр. На этот раз реакция действительно была прервана, и стержни остывали, больше не пытаясь обменяться излучением и устроить третий взрыв — уже внутри корабля.
