"Старые?" — Гедимин остановился. "Тогда при выделении канала нужно... Уран и торий! Так я ничего не выделил?!"
Он подошёл к накрытому защитным куполом бассейну. Сарматы при его появлении прервали работу и повернулись к нему; в их взглядах читались растерянность и смутные опасения. Секунду спустя они, спохватившись, развернулись к полусобранному корпусу реактора. Никто ничего не сказал Гедимину, пока не дошло до испытания систем, и он не подошёл, чтобы осмотреть все узлы.
— Клон Ассархаддона, — донёсся чей-то тихий шёпот по общей связи. — Делал лучевую бомбу...
— Инженер, — заговорил Фарман, заглушив незнакомый голос в наушниках. — Не трогай бассейн, пока мы тут не закончим. Мы уйдём в соседний отсек — тогда можешь достать их. У нас скафандры не для такой работы.
— Не бойся, — отозвался Гедимин, отходя к бассейну. — Хорошо проверь все клапаны. Это вещество нельзя выпускать наружу.
"Клон Ассархаддона," — думал он, криво усмехаясь. "Он не слышит, а то посмеялись бы вместе."
18 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота "Мара"
— Подожди, — Исгельт покосился на молчащий передатчик. Где-то на дальнем конце коридора, соединяющего блок ядерного синтеза с основной базой, закрылся очередной люк. Бригада монтажников отступала из блока, перекрывая за собой туннель, и Гедимину казалось, что они убегают от взрыва, — так торопливо и испуганно они уходили. "Боятся," — думал он, досадливо щурясь. "Видимо, плохо объяснил."
— Давай, — Исгельт коснулся передатчика пальцем, прервав тревожный писк. Гедимин опустил руку на пульт управления — один на все шесть реакторов. Сармат помнил коды, но в памяти пришлось покопаться, — синтезирующие установки он не запускал уже давно. "Un... du... ter..." — он отключал генераторы защитного поля, запускал пульсирующие облучатели, привычно проверял циркуляцию в системе охлаждения и температуру в активной зоне. "Qu... qen... shi... Attahanqa!"
— Растёт, — отметил Исгельт, пристально следивший за интенсивностью омикрон-излучения. Гедимин, не оборачиваясь, жестом попросил его подождать.
— Работает, — признал он через полчаса, когда установки стабилизировались. — Но нужен присмотр. И через три месяца нужно будет всё это выгрузить. Ты нашёл операторов?
— Сиди здесь, — сказал Исгельт, сверившись с передатчиком. — Часа через полтора пришлю кого-нибудь.
Время тянулось медленно; Гедимин, убедившись, что ничего не перегревается, достал ежедневник и открыл на странице с чертежом реактора. За время, проведённое на "Маре", чертежей прибавилось, и сармат решил перенести хотя бы часть в память передатчика. "Так целее будет. Хотя... не знаю, кому это нужно," — он пролистнул несколько страниц и тяжело вздохнул. "До войны реакторами никто не займётся. А потом... не знаю, кто доживёт до этого "потом", и что его будет волновать."
Через два часа шлюзовая камера за спиной Гедимина с плеском открылась, и он обернулся и удивлённо мигнул. На пороге стояли семеро филков; один из них был в тяжёлом скафандре, шестеро — в лёгкой радиозащитной броне.
— Zaa seateske! — весело сказал, вскинув руку в приветственном жесте, Амос; в броне он двигался не легко и не бесшумно, но уверенно. — Мы пришли принять смену.
— Амос? Недавно из "Гекаты"? — Гедимин поднялся из кресла, уступая филку место. — А Хольгер...
Пришелец покачал головой.
— Во вторую смену придёт Альваро... Ну что же, всё в порядке. Можешь идти, Гедимин. Тебе надо отдохнуть — глаза у тебя замученные.
Сармат удивлённо мигнул.
— Это от скуки, — отозвался он. — У кого ты учился управлять всем этим?
— Разве ты забыл? Мы все вместе это начинали, ещё в Ураниуме, — ответил Амос. — Немного практики с Хильдой... Хильдиром — и меня сделали начальником смены.
Он кивнул на шестёрку филков, распределившуюся по блочным щитам управления.
... — Исгельт, — связь снова заработала только за последним закрывшимся люком; Гедимин остановился в сгущающейся темноте — люминесцентная краска постепенно гасла. — А мне теперь куда?
— Послезавтра рейс на "Гекату", — отозвался адмирал — теперь уже, наверное, не "бывший". — До тех пор... ну, сходи в доки.
...На выходе в огромный по местным меркам туннель, соединяющий все ответвления доков, стояла кислородная станция, а перед ней — прицеп, нагруженный субстратом. Сармат, загружающий сырьё в установку, на минуту прервался и протянул Гедимину баллон кислорода. "Надолго?" — жестом спросил он. Гедимин пожал плечами: "Закончится — вернусь."
Первые четыре дока были пусты, внешние шлюзы закрыты.
— На учениях, — буркнул пробегающий мимо техник, задержавшийся в пустом доке.
Здесь было просторно — почти так же, как у главных шлюзов "Койольшауки", и Гедимин наконец выпрямился во весь рост и расправил плечи. За двенадцать дней в тесных коридорах он физически ощущал, как его сплющило по всем направлениям. "База для филков," — подумал он, криво усмехнувшись. "Только здесь нормально дышится... хоть и воздуха нет."
Поперёк пятого дока была натянута белесая мембрана защитного поля. Когда Гедимин к ней приблизился, она растаяла, выпустив наружу пару сотен сарматов. Ремонтник отступил к стене, пропуская их, — даже эти коридоры для такой толпы были узковаты.
"Феникс", вернувшийся с учений, стоял в доке, и техники обходили его, проверяя обшивку. Люки, чтобы не расходовать кислород, закрыли сразу же. Гедимин украдкой притронулся к чёрной броне. На секунду он ощутил тепло, но рецепторы его обманули, — обшивка слегка фонила сигма-излучением, сам же корабль остыл до минус восьмидесяти.
— Атомщик, ты, что ли? — раздался в наушниках изумлённый голос Линкена, и секунду спустя сармата сгребли в объятия. Он, схваченный со спины, ответить тем же не мог и только недовольно щурился, пока его не выпустили.
— Тебе тоже дали корабль? — Линкен с жадным любопытством заглядывал ему в глаза. — Какой?
Гедимин отмахнулся.
— Я строил реакторы для базы. Теперь твэлы будут делать прямо тут. Сменят топливо, если что... Ты с учений?
Линкен кивнул.
— Идём, — поторопил он Гедимина. — У тебя кислород на исходе.
В полупустой столовой взрывник снял шлем и с наслаждением вдохнул холодный воздух.
— Приятная прохлада! Ну, как тебе наша база?
— Тесно, — пожаловался Гедимин. Линкен ухмыльнулся.
— Да, тебе нужна планета побольше! Ничего, атомщик. Когда всё закончится, слетаем с тобой на Марс. Посмотришь на каньоны Маринера, на Ацидалию, на лисковые степи... Может, и мы наклонируем там какого-нибудь зверья.
— Ты сначала доживи, — буркнул Гедимин, вспоминая, как разлетался на части астероид Гоберта, и как ослепительно горело излучение, свёрнутое в кольцо. — Земляне вас ещё не засекли?
— Мы летаем в Вендане, — отмахнулся Линкен. — Землян там нет... местных, впрочем, тоже не видно. А я бы проверил на прочность их крейсер! Размеры, атомщик, — это ещё не всё. А маневрировать такая разлапистая ерундовина не сможет.
— Не лезь к мианийцам, — недобро сощурился Гедимин. — Второй войны нам не хватало...
— Вот и Ассархаддон о том же, — вздохнул Линкен. — Ну ладно, я и подождать могу. Сначала нам нужно Солнце. Со своей планетной системой уже можно будет о чём-то говорить... Но я всё-таки удивлён, почему тебя никуда не берут. Мы с Хильдиром, Ихсаном и Эверисом уже три месяца летаем.
— Как справляется Эверис? — насторожился, услышав очередное имя, Гедимин. — Экзамен он сдавал с большо-ой натяжкой.
— Сидит на "лучевом крыле", — махнул рукой Линкен. — Бывали у меня пилоты и хуже. Ещё десяток вылетов — и сдаст без натяжки. Хм... А Ихсан и Хильдир у тебя вопросов не вызвали?
— Они справлялись и на Луне. А вот в Эверисе я уверен не был, — отозвался ремонтник. — А почему меня не берут... ну, кто-то должен строить им реакторы. Ты же это делать не будешь?
— Я бы взял тебя на борт, но вся роль уже расписана, — с сожалением сказал взрывник. — И мы уже слетались. Я всё-таки не думаю, что тебя навсегда оставят на базе. И на месте Маркуса я взял бы тебя, а не Константина. Почему Ассархаддон ему не предложил?
— Я неблагонадёжен, — напомнил Гедимин с кривой ухмылкой. — Ничего, для меня найдут... какой-нибудь погрузчик или заправщик.
К концу смены Линкен, неохотно попрощавшись, ушёл на корабль, — звездолётчики ночевали в доках, не занимая и без того тесные жилые отсеки "Мары". Гедимин долго ворочался с боку на бок на матрасе, — едва он засыпал, в глаза бил ослепительный свет размыкающегося лучевого кольца на месте взорванной Гоберты. "Лиск, наверное, взрывает по астероиду на каждых учениях," — думал он, в очередной раз открывая глаза и переворачиваясь. "Фонят на всю Вендану. Хорошо хоть, из Солнечной Системы ушли..."
20 июля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Пустой вагон замедлил ход, подъезжая к Биоблоку. Гедимин, по привычке наклонив голову, направился к открывающемуся люку и только снаружи вспомнил, что на "Гекате" можно не съеживаться. "Планета по размеру," — усмехнулся он про себя — и, сняв шлем, вдохнул полной грудью. После промороженного воздуха "Мары" ему было жарко на "Гекате" — и, несмотря на всю защиту, его пальцы и крылья носа заметно посинели.
— Орбита Сатурна? — хмыкнул знакомый медик — Эвтимис — широким жестом указывая на открытую капсулу. — Десять дней, физик. И никаких гуляний по отсекам.
— Я не ранен и не болен, — Гедимин недовольно сощурился. — Сарматы живут там годами.
— И вам придётся там жить, когда все мои проекты будут окончательно свёрнуты, — услышал он негромкий голос Ассархаддона и от неожиданности вздрогнул. Он не сразу даже понял, куда смотреть, — броня куратора в этот раз стояла на стапеле, а сам он, без неё почти неузнаваемый, поднимался с кушетки. Окончательно узнал его Гедимин, только взглянув в глаза.
— Удивлены? — Ассархаддон едва заметно усмехнулся. — Я тоже прохожу реабилитацию.
Гедимин смотрел на его шею и не мог отвести взгляд — там, почти опоясав горло, прошёл извилистый шрам со множеством ответвлений, спускающихся на плечи и грудь. Руки — насколько их видно было из-под рукавов жёлтого комбинезона — были обвиты похожими шрамами, только там они накладывались слоями, так, что из-под рубцов не видно было кожи. Из-под плотной ткани комбинезона выступал ещё один шрам — наискосок через левую сторону груди, от подмышки к животу; из-за него мышцы выглядели странно перекошенными, будто и кости под ними деформировались и выступали под неестественными углами.
— Авария? — спросил Гедимин, глядя, как шевелится шрам на горле, пока Ассархаддон закрывал на себе скафандр.
— "Вайт Рок", — отозвался куратор. — Ложитесь в капсулу, Гедимин. Постарайтесь восстановиться. Когда "Геката" закроется, вам уже не будут докучать медициной.
Он пошёл к двери.
— Стой! — Гедимин остановился у автоклава и усмехнулся, вспомнив забавный эпизод. — На "Маре" меня называли твоим клоном. Глупо, да?
Ассархаддон обернулся, и сармат замолчал. Ему даже захотелось отступить — этот пристальный взгляд куратора был особенно неприятным.
— Так и есть, — ровным голосом сказал Ассархаддон. — И кто там такой... проницательный?
Гедимин мотнул головой.
— Я не запомнил имени.
Ассархаддон несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд и издал тихий смешок.
— Ничего страшного, Гедимин. Все мы чьи-то клоны. Особенность расы. До встречи...
Эвтимис что-то ворчал, укладывая сармата на дно автоклава, но Гедимин не разбирал слов, и кривая ухмылка не сходила с его лица. "Вот как выходит," — думал он. "И поэтому у меня так хорошо получаются бомбы и так плохо — реакторы..."
01 января 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Некогда огромный, отсек фауны Аметиста ужался в размерах; остался всего один вольер, наполненный тёмной водой и скупо освещённый синими лучами со смотровой галереи. Гедимин обошёл его по кругу, заглядывая в иллюминаторы, и направился было к выходу, но остановился. Что-то было не так, как в прошлый раз.
— Смотровых окон стало меньше, — сказал он. — Было шестнадцать по каждой стороне, теперь только восемь.
— Хорошая у тебя память, атомщик, — равнодушно отозвался Хольгер. — Должно быть, фауну из этого аквариума тоже выселили в Исское море.
Они вернулись по своим же следам в отсек Кагета, ненадолго остановившись у вольера с многометровыми водорослевыми матами (с прошлого раза они прибавили в толщине). Гедимин пересчитал про себя смотровые окна — теперь уже намеренно — и озадаченно мигнул.
— И здесь пропали иллюминаторы. Стало на два меньше.
Хольгер пожал плечами. Он рассеянно смотрел на существ, копошащихся за стеклом, и время от времени косился на часы.
— Приедут, — буркнул Гедимин, поймав очередной его взгляд. — Или сами пройдём сквозь "Сампо". Мы знаем, как оно работает. И пусть попробуют нас не пустить.
— Да, с тобой лучше не спорить, — невесело усмехнулся Хольгер.
В отсеке Ириена ничего не изменилось, только "личинки" подросли и внешне уже не отличались от взрослых особей. Хольгер утверждал, что они разнятся числом усиков, но усики у сытых и спящих многоножек были плотно прижаты к панцирю, а то и втянуты, и проверить его предположение не удалось. Ещё по осени Ассархаддон разрешил забирать "червей" из вольера для добычи флония; вчера их вернули, чтобы не нарушалась отчётность, и каждый желающий мог сверить их количество с указанным на вольере. Число особей написали на стене после того, как "личинки" отцепились от родителей, — возможно, биологи хотели узнать, склонны ли "черви" к каннибализму. Гедимин от нечего делать пересчитал Пожирателей и сверился с контрольной суммой, — пока что никто никого не съел.
— Эй, тески! — услышал сармат нетерпеливый возглас Линкена, едва вышел из ириенского отсека. — Куда вы провалились? Мы в отсеке Венеры, и Маккензи уже предложил поймать плавунца!
Гедимин недоверчиво хмыкнул.
— Ассархаддон не на базе? Так это ненадолго. Кенен, ты там в себе?
В наушниках сердито фыркнули.
— У Линкена, как всегда, дурацкие шутки. Подходи к нам, Джед, пока он не додумался засунуть меня в вольер!
Хольгер хихикнул.
— Всё как обычно, — прошептал он, толкнув Гедимина в бок. — Будто из Ураниума не улетали. Не хватает ещё миниглайда и высшего пилотажа на глайдере без крыши.
— У Лиска теперь есть "Феникс". Что ему тот глайдер?! — отозвался Гедимин, на ходу пересчитывая смотровые окна в вольерах. Их количество уменьшилось почти везде. "Странно," думал сармат, решив в этот раз не делиться ни наблюдениями, ни догадками, — раз Хольгеру неинтересно, то и донимать его незачем. "Не мог же Ассархаддон всех животных выпустить на Исе? Европейских ползунов сожрут исские плавающие твари, а черви с Энцелада, наоборот, сожрут весь Ис..."
Несколько секунд в венерианском отсеке звучал гул и звон — сарматы хлопали друг друга по плечам, и скафандры лязгали от ударов. Линкен и раньше не осторожничал, а теперь на радостях чуть не сбил Хольгера с ног, — Гедимин едва успел удержать пошатнувшегося химика.
