— Но у меня нет другого дома, и другой семьи, — тихо ответила Сакура. — И у меня нет особой силы. Меня почти не учили магии, только самым основам.
Блямс!
Это брат выронил ложку, и так грохнулась на пол.
— Эээ... чего?
— Меня почти не учили магии, — повторила Сакура.
Несколько секунд брат просто открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.
— А... э... а смысл?! — наконец выдохнул он.
— Не знаю, — честно ответила девушка.
— Тааак, — протянул брат, озадаченно рассматривая свои пельмени. — Ну этого я вообще не понимаю. Если дедуля заполучил в семью способного мага, какой смысл эти способности не развивать?!
Он вопросительно взглянул на Сакуру. Та только пожала плечами. Себе она на эту тему думать запретила, заставив себя все принять как должное.
— Тогда зачем тебе регулярно посещать Зал Червей? Зачем просиживать часы в библиотеке? Я мог бы понять, что ты магией не пользуешься принципиально, но такое... блин, и в этом сумасшедшем доме мне приходится жить!
— Магия семьи Мато — черви. Они хранят знания о способах и приемах колдовства надежнее памяти. Но дедушка сказал, что они пробудятся, когда придет время.
— А когда они пробудятся?
— Дедушка не сказал.
— Гррр... кстати про деда. Ты не в курсе, где он? Хочу спросить кое-что.
— Позавчера вечером дедушка сказал, что ему придется покинуть этот дом на длительное время, возможно, более чем на год. Сказал, чтобы все его прежние распоряжения соблюдались в точности. Так же он просил тебе передать, чтобы ты был разумнее в тратах, твоя манера сорить деньгами его сильно огорчает.
— Вот же клещ, смылся именно тогда, когда понадобился. А почему ты мне сразу не сказала?
— Но ты не спрашивал, — удивленно ответила Сакура.
Брат испустил тихий стон и пробормотал под нос что-то про язву, которую вырастил себе на голове.
— Так, это надо все обдумать, — наконец сказал он, схватил чистую ложку и почти убежал к себе.
Сакура проводила его взглядом. Нет, с братом определенно что-то не так, и раз уж она сейчас в доме главная, пускай и чисто формально, оставлять все на самотек она не будет. Может проследить за ним? Эта мысль показалась ей дельной.
* * *
Эта операция прошла практически идеально, местность была полностью зачищена менее чем за десять минут. Зариновое облако быстро накрыло палаточный лагерь, уничтожив в нем все более-менее живое, и теперь ветер гнал его дальше в необитаемые области гор. На такой жаре зарин полностью распадется на безвредные компоненты меньше чем за четыре часа. Выжившие были, но добить их не составило никаких сложностей, после чего напарник магией выжег все внутри периметра. Искусственно созданный одной из террористических группировок очаг лихорадки Эбола, способный в считанные дни распространиться по всему штату Кашмир, был полностью нейтрализован.
Напарник, сидящий рядом, все еще бледен как смерть. Забавно, учитывая, что буквально только что он без тени сомнений и был этой Смертью. Вечно он из-за всякой ерунды расстраивается.
— Скажи, что мы поступили правильно, — глухо говорит он.
— Мы поступили правильно, — этот диалог вы двое повторяете почти каждый раз. — Здесь погибло около двухсот человек. Учитывая плотность населения в этой области, труднодоступность квалифицированной медицинской помощи и саму смертельность вируса, промедление могло вызвать эпидемию, которая унесла бы жизни десятков тысяч.
— Хотелось бы в это верить.
Пожимаешь плечами и закуриваешь сигарету. После операций всегда хочется покурить, причем обязательно самую дешевую второсортную дрянь без фильтра. Эдакая компенсация совершенного убийства самоистязанием. По крайней мере, за это заплатят. Индийское правительство убивало двух зайцев одним выстрелом, устраняя угрозу эпидемии и сваливая вину за гибель беженцев на пакистанцев, получив таким образом весомую карту в политической борьбе. Кстати про деньги. Достаешь сотовый, набираешь номер.
— Алло, Лифшиц? Это Макири. Слушай, дело срочное. Продай немедленно все мои акции British American Tabacco и на всю выручку плюс резерв купи акции SSL International... Не слышал новости что ли? Американский сенат принял новый антитабачный закон, и одновременно снизил финансирование школьного образования почти на 10%. Ах да, у тебя там еще ночь. Ну извини... Сделаешь, так? Тогда до связи.
— Ты чем-то кроме денег думаешь? — напарника обсуждение финансовых дел всегда вгоняет в фрустрацию.
— Голова твоя седа, да не соображает нифига. Если бы я не заботился о поиске тех, кто готов оплатить наши действия, ты бы даже на билеты у Тосаки занимал. Кстати, вернешься в Лондон, поинтересуйся у нее, сколько стоит обустроить магическую мастерскую, она должна в таком разбираться как никто.
— Зачем тебе мастерская, если ты не маг?
— Я им не был. До недавнего времени, — на лицо невольно наползает хитрая улыбка.
— То есть... КАК?! — ого, аж вскочил от удивления.
— Коммерческая тайна. Технология пока сырая и неуклюжая, расскажу, когда отшлифую до приемлемого уровня. Скажем так, наследие моего деда, чтоб ему на том свете подавиться, сыграло некоторую роль.
После нескольких минут энергичной перепалки все-таки удается его убедить не совать куда попало нос. Напарник снова усаживается на камень и перенаправляет свое неудовольствие в другое русло.
— Вкладывал бы деньги во что-то полезное. В гибридные двигатели или в производство синтетического мяса. Ты словно издеваешься над всем, что мы делаем. Доля в водочном производстве, контрольный пакет какого-то интернет-провайдера и теперь вот почти 2% акций крупнейшего производителя презервативов.
Ничего ты не понимаешь, балда.
— Как ни крути, мне приходится сдерживать демона в себе, и давать ему поблажки, чтобы он не сожрал меня изнутри, — с силой затягиваешься. — А инвестируя в средства контрацепции, я убиваю больше людей, чем их есть на планете, при этом никому не причиняя вреда. Я умен, правда?
— Ты меркантильная сволочь, которая обожает манипулировать людьми, проворачивать финансовые махинации и заедать свои злодеяния суперострым тофу, — ухмыляется напарник. — Вот я все готов тебе простить, но только не твои попытки меня им накормить.
— Не смей покушаться на святое! Секрет суперострого тофу раскрыли нам огненные элементали, мы должны с благодарностью принять сей дар Гайи!
Вся напряженность обстановки улетучивается за считанные минуты.
— Кстати, — вдруг вспоминает напарник. — Недавно получил весточку от Тосаки. В Часовой Башне обсуждают возможность создания нового Грааля.
Пальцы моментально сминают сигарету. Кровь бьет в голову, зубы сжимаются под поднимающейся в душе волной ярости. Снова?! Снова проклятая Война Святого Грааля?! Уничтожу!!!
— Вот как? — голос пока остается спокойным. — Прошлые попытки ничему их не научили?
— На этот раз собираются все проделать чисто. Это же маги, они своего не упустят, особенно когда Третья Магия болтается буквально под носом.
— Но как они собираются его восстанавливать?! Айнцберны не станут предоставлять Ассоциации сосуд, да и механизм Командных Заклинаний был намертво вшит в духовные жилы Фуюки. Или дедуля Зелретч соизволил спуститься на грешную землю и показать как надо?
— Есть у них сосуд, — мрачно говорит напарник. — Не знаю, откуда, но сосуд у них есть, как и инструкция к созданию Командных Заклинаний.
— Ублюдки, — ненависть вскипает, словно бурлящая лава. Темная сущность, поселившаяся на задворках сознания, предвкушает пиршество. — Сосуд, да?!
— Что, собираешься участвовать? — непонимающе спрашивает напарник. — Но у тебя нет шансов, твои кровные привилегии тут не сработают.
— Мне и не нужно участвовать. Я просто не дам Войне начаться!
.......................................................................................................................................................................................
День у Синдзи не задался с самого утра. Даже если не обращать внимания на яркий и жуткий сон про зачистку где-то в горах, сегодня ему предстояло самое страшное испытание за всю его жизнь. Даже если не вспоминать про Сакуру, пристально следившую за ним все утро. Ему нужно было сходить в церковь.
Церковь города Фуюки традиционно считалась местной достопримечательностью, и в то же время одним из самых малопосещаемых мест. Даже местные немногочисленные прихожане собирались там не чаще, чем раз в неделю, по воскресеньям. Кто-то пенял на отдаленность этого места, кто-то — на нездоровую атмосферу. От себя же Синдзи был готов добавить, что тамошний священник способен вылечить запор взглядом.
Строго говоря, тащиться в такую даль было откровенно лениво, и тратить драгоценный выходной на беседу с настолько мрачным типом вообще не улыбалось. Можно было сделать уроки, можно было усиленно попрактиковаться в водной магии, сходить куда-нибудь развлечься или просто выспаться как следует. Но приказ Короля Героев намертво засел в памяти, и пятая точка подсказывала, что лучше этот приказ выполнить. Во избежание необратимой порчи собственной шкурки.
Дорога заняла почти час, и спустя этот час он открывал тяжелые двери церкви. Внутри было мрачновато, несмотря на солнечный день. Священника не было видно, так что Синдзи решил немного осмотреться и прошел вглубь.
Впрочем, смотреть было не на что. Обстановка была скромной, если не сказать скудной. Простые деревянные скамьи для прихожан, голые белые стены, потолок и окна без витражей и орнаментов, казалось бы, типичных для католических религиозных сооружений. Даже место у алтаря было каким-то пустынным. Казалось, что вся эта церковь является материализованным воплощением уныния.
— Добрый день, — раздался голос у него за спиной.
Синдзи от неожиданности вздрогнул и обернулся. Всего в двух метрах от него стоял давешний священник и беззастенчиво его рассматривал.
— З-здравствуйте, — присутствие этого типа давило как многотонный пресс. — Простите, дверь была открыта.
— Ничего страшного, дитя мое. Церковь — дом Господа нашего, и двери ее открыты для всех нуждающихся, — священник направился к алтарю.
'Нет, ты только посмотри на него! — со смесью зависти, страха и восхищения прошептал Шики. — Идет, словно стелется, ни единого лишнего движения, а ведь он давно не молод. И я даже не заметил, как он подошел. Профессионал высшего класса, чтоб его черти взяли'.
'Сможешь с ним справиться, если что?' — обеспокоенно поинтересовался Синдзи.
'Не думаю. Он и в лучшие мои годы был бы неприятным противником, а уж в теле такого хиляка, как ты... определенно без шансов'.
Безропотно проглотив 'хиляка', он последовал за священником.
— Простите, не знаю вашего имени...
— Котомине Кирей, — глухо ответил тот. — И так, я слушаю тебя, дитя.
Синдзи попытался собраться с мыслями и вспомнить все, что втиснулось в прошлый вечер.
— Я хотел бы поговорить с вами о людях. Точнее, о зле, которое они в себе несут.
— Странный интерес для молодого человека, — заметил священник. — Но я тебе отвечу. С точки зрения учения Церкви, все зло, что есть в мире, порождено низменной природой самого Человека, и с этим злом можно и должно бороться. Для этого Церковь и существует — она помогает людям обуздывать самих себя, делает их достойными лучшего творения Господа. Я ответил на твой вопрос?
— Вы отвечали мне с точки зрения простого священника? — вдруг поинтересовался Синдзи.
— А разве я мог бы отвечать как-то иначе?
— Прошу прощения, но я хотел бы услышать ваш ответ не как простого священника, а как экзекутора и волшебника, достаточно осведомленного о природе мироздания, — и тут же торопливо добавил. — Не надо на меня так смотреть. Моя фамилия Мато, вам это о чем-нибудь говорит?
Кирей несколько секунд изучал его, и в пустых глазах мелькнула тень заинтересованности.
— Мато, вот как? Мне знакома эта фамилия, — спокойно произнес он. — К сожалению или к счастью, члены семьи, утратившей магию, редкие гости в этой церкви.
'Не поддавайся на провокацию, — посоветовал Шики. — Он всегда такой'.
— Что есть — то есть, — легко согласился Синдзи. — Нам как-то больше по вкусу атеистические взгляды. И я повторю вопрос: что вы думаете о зле, которое люди в себе несут?
— Вряд ли я могу в полной мере удовлетворить твое любопытство, — проговорил Кирей, продолжая сверлить его жутковатым взглядом. — Насколько я могу судить из своего опыта, способность творить и добро и зло заложена в самой людской природе, и поскольку эти понятия относительны для каждой культуры, социального слоя или просто отрезка времени, их порой даже сложно различить.
— Так-то оно так, но если скажем взять тысячу человек со всех концов света и спросить у каждого, что такое зло, их ответы так или иначе будут похожи. Таким образом, можно вывести некий общий знаменатель, архетип самой концепции зла, объединяющий в себе, грубо говоря, все зло этого мира. Что вы об это думаете?
— Не знаю, какой терминологией в таких случаях пользуются маги, — с толикой иронии заметил Кирей. — Но в Церкви этот архетип зла называется Дьяволом, и он есть ее первейший враг.
— Дьявол? Хм, интересно, интересно, — Синдзи почесал затылок, мысленно примеряя на себе новый статус. — Но судя по всему, этот ваш 'дьявол' не более чем абстракция, а демоны, против которых борются специально обученные экзорцисты — всего лишь частицы Шестого воображаемого элемента, нашедшие себе прибежище в душах случайных людей. Я же говорю о материальной реализации концепции зла.
— Почему бы тебе не спросить у твоего дедушки? — поинтересовался священник.
— У него снега зимой не допросишься, чего уж там уделить время собственному внуку, — без колебаний соврал Синдзи, тяжело вздохнул и указал на свои уже изрядно разбитые ботинки. — От такой жизни не только в церковь пойдешь, но даже и в секонд-хэнд.
— Немного не вежливо сравнивать церковь с магазином ношеной одежды, — голос Кирея похолодел до уровня полярной ночи. — Но раз уж ты так ставишь вопрос, Мато-кун, то лучше всего спросить у самого воплощения. Чего оно жаждет? Как относится к своей природе? Если Зло, существующее в людских душах, отделить от них и дать ему собственный сосуд, можно ли его по-прежнему считать Злом?
— Предположим, желает оно того же, чего желает любое воплощение зла из манги за пятьсот йен, которая продается в магазине в пяти кварталах отсюда. То есть убить всех людей, забрать наших женщин и драгоценные металлы, ну и так далее в том же духе.
— Спроси у него самого, — терпеливо ответил священник. — Если оно страдает от своего предназначения, испытывает муки совести, то оно наверняка является Злом. Но если ему все это чуждо — какое право мы имеем его так называть?
Синдзи задумался. Похоже, что Кирей не воспринимал его всерьез, но оно было и к лучшему. Но вопросов в голове появилось больше, чем ответов. Впрочем, их уже можно будет задать Шики, в более спокойной обстановке. Коротко попрощавшись, он вышел вон из церкви, изо всех сил стараясь не перейти на бег. С первого же момента пребывания здесь ему чудился запах мертвечины. И он почему-то казался приятным.
