Пока Шики читал лекцию, так непохожую на свое утреннее ехидство, в класс вошел учитель и принялся проводить перекличку. Нехотя, Синдзи оторвался от парты, поклонился вместе со всеми и снова сел на место, открывая тетрадь для конспектов.
'Так, допустим ты прав на счет корректировки этой самой парадигмы. Но как это связано с математикой? — поинтересовался он, берясь за ручку'.
'Самым прямым образом. Математика оперирует понятиями настолько абстрактными и допущениями столь смелыми, что позволяет направить движение собственной мысли таким путем, что ортодоксальному магу и не снилось. Закаленный математическими рассуждениями разум способен оперировать такими, казалось бы, абсурдными с точки зрения здравого смысла понятиями как, например, 'отрицательная масса' или 'газообразный металл'. Или мысленно представить пространство в виде числовой матрицы, а потом свернуть его в реальности. Или использовать в своих выкладках неевклидову геометрию, которая по мнению некоторых очень умных людей есть ключ ко Второй Истинной Магии. И даже тот простенький фокус, который тебе уже знаком — 'Обращение времени' — берет свое начало в понимании и использовании четвертой пространственной координаты'.
'То есть дело в математической модели мышления? — вот теперь Синдзи стало действительно интересно. — Эта модель позволяет творить недоступное обычным магам?'
'Не только и не столько модель, и не сказать что недоступное, скорее облегчает процесс. Ты слишком узко мыслишь, попробуй еще раз'.
Еще раз. Еще раз. Ровный голос учителя, объяснявшего свойства линейной функции с двумя переменными, не давал толком сосредоточиться, постепенно погружая класс в некое подобие гипнотического транса, вырвать из которого может только кодовая фраза 'Урок окончен'. В самом деле, Бартомелой в своем учебнике говорил о Спирали Истока, о внутреннем и внешнем источниках праны, о важности самоконтроля. Но при этом даже не упоминал о возможности просчета эффекта воздействия, или о математическом моделировании поведения цепей при произнесении арии. Сейчас мы выясним, какая из записанных здесь пар чисел является решением для уравнения номер три. Для начала, перенесем Х и постоянные величины в правую часть формулы. Однако при всем при этом достижения математического анализа всегда были доступны просвещенной части общества, а в последние лет двести — вообще всем желающим, было бы желание. И хотя необходимость расчетов порой встречалась в прочитанных книгах, большей частью они были основаны на элементарных арифметических операциях, причем на первое место там выходили геометрические построения. После того, как мы разделили обе части выражения на коэффициент, стоящий перед Y, мы получили конечную формулу функции, по которой можно построить график. Рюдо — к доске, покажи всем, как это делается. Но с другой стороны, Шики про это знает, и явно не он один. А в Часовой Башне это как минимум не афишируют. В Часовой Башне, где в ходу книга Юстаса Бартомелоя. Бартомелои... это не та ли древняя семья, которая фактически управляет Ассоциацией? Древняя, очень древняя, и очень могущественная при этом. Как теперь можно заметить, точки пересечения линии функции с координатными осями и дает нам решение данного уравнения.
'Я все понял'.
'И что же ты понял?'
'Методика, о которой ты говоришь, не приветствуется в Ассоциации, поскольку сам математический анализ — изобретение обычных людей, не имеющее ничего общего с ортодоксальной магией. И используют его две категории людей: во-первых, редкие маги-самородки, не порвавшие связь с обычным миром, активно пользующиеся достижениями современной науки. И во-вторых — древнейшие семьи, искусственно подогревающие нетерпимость к немагическим методам, что бы не пошатнуть свою власть'.
'Молодец, засчитываю как приемный экзамен в магическую школу имени Шики, — внутренний голос был явно доволен. — Кстати, хочешь прикол?'.
'Какой?'
'Обычный случай из жизни. Довелось нам с напарником как-то в 2019-м проводить зачистку плечом к плечу с Лорелей Бартомелой, Маршал-Волшебником Часовой Башни. Мерзкой душонки дамочка, да еще и сильна как черт. Ну не суть. Факт в том, что когда я краем уха услышал одну из ее арий, то в четвертой строфе опознал немного переиначенную формулировку уравнения Навье-Стокса для идеальной жидкости'.
'Что это такое?'
'Это из гидродинамики, по нему турбулентность рассчитывается. Еще узнаешь все, не нервничай'.
'Веселые дела у вас там творились. А что случилось-то тогда?'
'Секрет. Если не повезет — сам узнаешь, если очень крупно не повезет — еще и поучаствуешь'.
'Блин...'
'Нашел из-за чего расстраиваться. Моя бы воля, я все годы до того события просидел где-нибудь в Новой Зеландии, занимался исследованиями и горя не знал. Глядишь и не умер бы настолько мерзким образом, — Шики вздохнул. — Хотя чего ныть... за что боролся, на то и напоролся. Ладно, не слушай старого идиота, занимайся давай'.
Синдзи едва заметно кивнул и вместе со всем классом окунулся в дремотный голос учителя, разбавленный шорохом мела по доске.
Спустя девять часов времени и пятикилометровую прогулку на костыле по Синто, он стоял перед дверью в комнату Сакуры и собирался с духом. Нет, ему совсем не стыдно было делать такие вещи. И даже не страшно, что сейчас он откроет дверь, а на голову свалится червь. Или он случайно наступит на червя. Просто... просто...
'Просто, блин, открой дверь и сделай то, что надо, — от благодушного тона Шики не осталось и следа. — Или думал один раз поматросил и бросил? Маг должен отвечать за свои поступки'.
'Да знаю я. Блин...'
Синдзи постучал и зашел в комнату. Сакура, до этого делавшая уроки, глянула на него с испугом.
— Что-то случилось, брат?
— Нет, ничего особенного. — Синдзи неимоверным усилием заставил себя подойти к ней ближе.
Ему хотелось провалиться сквозь пол, но это была плохая идея, потому что ниже была ванная, а еще ниже — подвал с червями.
— Раз уж ты ничего не рассказала деду, — слова приходилось выдавливать буквально силой. — Мне тоже следует сдержать свое слово. Вот, держи.
Он протянул руку с зажатой в ней прозрачной пластиковой коробочкой с пирожными. Низкокалорийными пирожными со свежими фруктами и безе, без бисквита или тем более масляных кремов. Сперва Синдзи нацелился на более дешевое миндальное, но опять влез Шики и заявил, что откармливать девочку сладким в таком возрасте — последнее дело, во всех нужных местах она сама отлично вырастет, а вот для здоровья это вредно.
'Лучше бы про мое здоровье подумал, садюга', — подумал он про себя.
— Это не потому, что ты мне вдруг стала сильно нравиться, или что-то в этом духе, — сказал он вслух.
Телепатией Синдзи не владел, да и шансов овладеть ей в будущем у него не было, а потому оглушительный грохот от рушащейся картины мира Сакуры он не слышал. Смотрел он также в стену, и ни лица впавшей в когнитивный диссонанс сестры, ни того, как она щипала себя за запястье, не увидел.
— Черт, просто возьми их и все!
Сакура тем временем, очевидно, пришла к какому-то своему умозаключению, приняла пирожные и коротко поблагодарила. В тот же миг Синдзи пулей вылетел в коридор и облегченно вздохнул. Худшее за сегодня испытание было позади.
'Эй, Шики-сенсей! Где твои восторженные возгласы? Я же справился!'
'Пацан, — тон Шики отражал крайнюю степень шока. — Давай без обид, но цундере — это уже диагноз'.
Поместье Мато огласил крик отчаяния.
Глава 4: О расширении кругозора и дне Святого Валентина
Февральские деньки в городе Фуюки не слишком холодны, но с близкого океана по ночам часто прилетает промозглая сырость. В такое время старики начинают жаловаться на ноющие кости, а кто помоложе — пополняют ежедневное облачение курткой или пальто. Местные кафетерии и закусочные, чуя потребности посетителей, разбавляют меню горячим пуншем, коктейлями с карри и прочими согревающими напитками. Быстрее тикают счетчики электроэнергии, на лицах прохожих появляются марлевые повязки, жирные и наглые чайки, облюбовавшие улицы Миямы, нахохливаются и жмутся друг к другу, разместившись на проводах. Но некоторые борются с холодом довольно оригинальными способами. В их числе один четырнадцатилетний подросток, бегущий с утра пораньше уже десятый круг по школьному стадиону.
На первый взгляд может показаться, что он просто делает утреннюю пробежку, но уже второму открывается куда больше подробностей. Школьная форма и ботинки не слишком подходят для занятий бегом, а выражение адской муки на его лице развеивает любые иллюзии касательно любительского характера этой пробежки.
— Я.. хах... сейх... чхас... сдохну... — выдыхает он сквозь зубы в такт ритму шагов.
На миг его глаза словно застилаются туманом, после чего страдание на лице подростка плавно сменяется ненавистью.
— Дха... пол... зу у.. же... черт...
К счастью для него, десятый круг — последний.
Устало привалившись спиной к оградке, Синдзи вытащил из портфеля пластиковую бутылку, отвинтил крышку и с видимым облегчением приложился к ней. Обогащенное витаминами и кальцием соевое молоко с парой ложек сахара, которое он не любил с детства, в этот момент имело вкус самой жизни. До начала тренировки в стрелковом клубе оставалось еще минут пятнадцать, и эти минуты райского блаженства, купленные полутора часами адских мук, принадлежали только ему и никому более. Но если разобраться, даже к таким мучениям можно привыкнуть, когда под действием необратимой силы они становятся неотъемлемой частью жизни. Синдзи прислушался к своим мыслям, но пресловутая 'необратимая сила' в этот раз помалкивала. Пожав плечами, он принялся анализировать свои ощущения.
Нога, получившая серьезное растяжение всего десять дней назад, теперь работала даже лучше прежнего. Лечебная магия? Не совсем. В действие вступили магические цепи. Существующие одновременно и в теле, и в душе мага, эти псевдонервы изначально были дополнительной системой защиты организма, как от телесных повреждений, так и от духовных. И поскольку опыта в обращении с ними у Синдзи не было, а для стандартных методик активации он был слишком взрослым, Шики пошел по самому быстрому, эффективному и жестокому пути — начал систематически доводить его до полусмерти, заставляя цепи усиленно работать на спасение своего хозяина. О сознательной активации пока даже речи не шло.
Физическими упражнениями дело не ограничивалось. Более того, они были наименее неприятным пунктом программы. Что может быть хуже пятикилометровой пробежки в быстром темпе, с утяжелителями на ногах и совершенно неподходящей для этого обуви? Или хуже получаса выматывающей 'зарядки', после которой больше всего на свете хотелось завалиться обратно на кровать и не шевелиться? Например, прыжки из окна. Со второго этажа. Старинный, а потому очень густой, насаженный вокруг поместья газон немного скрашивал ситуацию, но отбитым органам и гудящим ногам от этого легче не становилось. Уходить в перекат сразу после первого касания ногами земли стало получаться с третьего раза. Хотя, по здравому размышлению, даже это было терпимо. В конце концов, когда Синдзи еле дыша от боли, добирался до собственной кровати, благо его комната находилась на первом этаже, ощущение раскаленной лавы, текущей по всем семи магическим цепям, казалось куда приятнее, чем даже прикосновение прохладных простыней.
Самым же главным источником проблем была Сакура. Нет, сама по себе она ничего странного или неприятного не делала, но вот непонимание того, как теперь к ней следует относиться, ввергало Синдзи в пучину отчаяния. Они и раньше-то не слишком часто разговаривали, а теперь он не мог заставить себя обратиться к ней даже по мелким бытовым делам. Это было даже не стеснение или страх, это было словно... словно тыкать наугад в пульт неведомого устройства, которое ведет обратный отсчет и густо опутано красными и синими проводами. При всем при том, что это 'устройство' на редкость симпатичное и несмотря ни на что, не оставляет попыток накормить его завтраком собственного приготовления. В общем, ненавидеть ее уже не получалось, это факт. Внезапно воспылать братской (а в свете последних событий и не только братской) любовью, что характерно, тоже. Особенно если вспомнить, что сестричка уже очень давно не девственница в свои тринадцать, и что таковой она стала явно не без помощи червей из подвала. Так! Не думать, не думать, не думать... не думать о... нет, просто не думать! Иначе только что выпитое молоко за считанные секунды окажется на беговой дорожке.
— Йо, Синдзи, а ты сегодня опять рано? — раздалось со спины.
О, принесла нелегкая. С трудом удерживая рвотный рефлекс, который все еще тормошила нарисованная зловредным воображением картина 'Сакура и ее милые зверушки', Синдзи развернулся.
— Привет, Широ.
Знакомьтесь, Эмия Широ. Троечник, задира и хулиган, и хотя сам драки не затевает, но в уже начавшиеся лезет очертя голову. Предлагает свою помощь всем подряд и по любому поводу, и когда-нибудь его привычка делать людям добро, когда об этом не просят, доведет его до ручки. В целом, нормальный человек. Пока рот не раскрывает.
— Слушай, я тебя тут вижу уже несколько дней подряд и все хотел спросить, — Широ почесал голову. — Почему ты бегаешь в обычной школьной форме и ботинках? Разве не лучше было бы надеть спортивный костюм и кроссовки? Мне кажется, так было бы удобнее.
— Понимаешь, Широ, тренировка в удобной одежде — бессмысленна. Какой смысл учиться быстро бегать в удобной одежде, если эту одежду ты никогда не наденешь в каких либо иных условиях? — Синдзи допил остатки молока с сахаром и затолкал бутылку в портфель. — При таком раскладе теряется сам смысл подобного времяпрепровождения. Не лучше ли тренироваться в той одежде и обуви, которые носишь ежедневно, чтобы в тот момент, когда навыки быстрого бега потребуется применить, разница в привычном и наличном облачении не сыграла роковую роль?
Эмия нахмурился, демонстрируя усиленную работу мысли.
— А разве бегом занимаются не для укрепления здоровья? Исключая профессиональных спортсменов, конечно.
— Широ, как ты можешь настолько узко мыслить? Только взгляни вокруг, — Синдзи сделал широкий жест рукой и осекся на полуслове от боли в перегруженных с раннего утра мышцах. — Кхм... в общем, этот мир скоротечен и бренен, а жизнь летит так быстро! Как я могу тратить свое бесценное время на то, что не может принести мне выгоды одновременном хотя бы в двух аспектах? Это же совершенно немыслимый и нелогичный шаг! — он перевел взгляд на Широ. — Между прочим, кто из нас тут имеет постоянную привычку измываться над собой самыми разнообразными способами без всякой цели?
— Если ты про то, как я прыгал через перекладину, так мне не требуется веская причина для того, что бы сделать что-то, что позволит мне преодолеть себя. На самом деле, это и есть достаточная причина.
— С таким подходом к жизни эта самая жизнь от тебя очень скоро попытается отделаться. Потому что мир все равно прочнее тебя, сколько бы ты его не пробовал на прочность.
