Вспыхнувшая в груди боль заставила его споткнуться и глухо зарычать, словно дикий зверь. Боль от старой раны, от пробитой ножом груди. Кто-то ранил его, ранил серьезно, с намерением убить... И тут он все вспомнил окончательно. И спящее поместье огласил вопль ярости и бесконечного горя.
Человек сорвался с места. Восстановившаяся память подсказывала ему маршрут, а глаза прекрасно видели в темноте, так что нужную комнату он нашел почти сразу. Дверь он снес с петель одним ударом ноги и сам подивился, откуда взялись силы. Но его замешательство длилось всего мгновение, а потом внимание переключилось на изможденного пожилого человека, который проснулся от грохота и резко сел на кровати. Ярость, гнев, ненависть — они затопили сознание человека полностью. Затопили — и разбудили собой дремавшую в его крови силу.
Кровь проклятой семьи, много столетий назад совершившей ужасную ошибку.
Кровь, в которой затаилось зло.
Кровь демонов.
Кожа на запястье человека лопнула, и его кровь плеснула наружу. Но не растеклась по полу, а застыла в полете, будто внезапно затвердела. А еще через секунду вытянулось вдоль руки, образуя длинное, невероятно острое и прочное лезвие.
— Давно не виделись, папа.
— Ши... — выдохнул пожилой человек.
Это было его последним словом. Удар кровавого лезвия развалил его пополам, от шеи до пояса.
Тяжело дыша, человек рухнул на колени. Он не мог оставаться здесь. Скоро сюда придут, если он ничего не сделает, его опять запрут в подземелье. И янтарный блеск тоже нашептал ему, что он не должен находиться здесь. Мысль о том, что он чужой в собственном доме, причиняла невыносимую муку, но ради свободы ее можно было перетерпеть. И раз уж все равно придется уйти... Человек зло оскалился. Подойдя к кровати, он схватил верхнюю половину тела своего отца и поднял над собой. Еще теплая кровь струей полилась ему в рот.
'Вкусно... утоляет жажду, — шелестел в голове чужой голос. — Но этого недостаточно. Нужно еще!'
Подобравшись, человек прыгнул к окну и собственным телом выбил стекло. Вместе с осколками и кусками рамы он вылетел на улицу — на охоту.
Если честно, назвать его человеком уже было невозможно. Для таких как он, существует иное определение.
Вампир.
Глава 17: О преемственности поколений
В кафе 'Анненербе' сегодня было немноголюдно. Возле окна болтали на какие-то свои темы две девушки лет восемнадцати на вид, одетые в школьную форму, которая больше напоминала монашеские рясы, да в самом темном углу над кружками темного пива сидело три темных личности. В первой из них Синдзи без особого удивления узнал Кирея, двух других — крупного длинноволосого мужчину и какого-то бледного европейца в сером плаще и с короткой стрижкой — он не знал. Ну и ладно, хотя и немного странно, что даже у таких людей есть друзья.
— Что будете заказывать? — бойко поинтересовалась подскочившая рыжая девушка-официантка.
Как же ее звали? Синдзи поморщил лоб, напрягая память. Вроде бы, Хибино. А может, и нет. Это тоже сейчас не важно.
— Малиновый пирог, пожалуйста. И чай.
Официантка упорхнула, а Синдзи обратил взгляд на своего собеседника, который сидел напротив него. В целом, в нем не было ничего странного за исключением того, что он был грибом. Небольшим таким плотненьким желтым грибом, около фута в высоту, с зеленой шляпкой, украшенной белыми пятнами. Обычно грибы не допускаются в приличные заведения вроде 'Анненербе', но конкретно для этого сделали исключение и, черт побери, он имел на это полное право.
— Приветствую, Создатель, — Синдзи привстал со стула и отвесил поклон.
— Доброго времени суток, Синдзи, — прокряхтел гриб. — Я смотрю, у тебя накопилось много вопросов. Задавай, не стесняйся.
Юный маг рассеянно пожевал губы. С чего начать? 'Как я докатился до этого?' Или может, 'во что превратилась моя жизнь?' Или даже 'что мне теперь делать?' Нет, это все не то, слишком мало конкретики. Ему нужны ответы, жизненно необходимы, но как их получить, если даже не можешь сформулировать вопрос?
— Я в смятении, — наконец нашелся он. — То, чем я занимаюсь... мне все чаще кажется, что поставленная мной цель того не стоит. Можно купить десять жизней, пожертвовав одной. При некоторых обстоятельствах, можно разменять одну на одну. Но сейчас у меня на руках кровь десяти человек, и это еще отнюдь не конец. И я все вернее утверждаюсь во мнении, что сделать существование сводной сестры более сносным такой ценой — это перегиб даже с точки зрения ортодоксальных магов, которые не слишком ценят семейные отношения.
— Некоторые вещи в этом мире нельзя обойти, — задумчиво пискнул гриб. — Люди продолжают совершать одни и те же ошибки вне зависимости от того, какие уроки преподаст им жизнь. Хотя я и был удивлен, что ты являешься в этом мире центральной фигурой, но даже в этой ситуации ты не смог стать положительным героем. Антигерой, да, — гриб издал цокающий звук. — Но ты не расстраивайся, антигерои тоже очень важны, ведь они помогают определить героев истинных, и благодаря этому они остаются жить в людской памяти...
— Простите, но дело не в этом. Герои, Антигерои... меня это вообще не волнует.
— Так чего же ты хочешь?
— Разобраться в себе. Понять, чего я на самом деле желаю, и какую цену готов выплатить. Черт... никогда ну думал, что скажу это, но я готов отдать свою магическую метку за то, чтобы мир снова стал простым и ясным.
Хрясь!
Стол вдруг резко прыгнул навстречу Синдзи, и тут же раздался глухой треск. Лоб прострелила вспышка боли, но это длилось всего секунду.
— Нюни распускать вздумал, сопляк? — прорычал на ухо грозный голос.
Синдзи не удостоил хама ответом, а сразу выдернул из-за пазухи пистолет и направил его в лоб обидчика. Еще несколько секунд он тупо смотрел в уткнутое ему в лицо дуло крупнокалиберного револьвера, после чего выцедил сквозь зубы пару непечатных выражений и убрал оружие обратно. Макири Синдзи, мужчина тридцати трех лет, выглядевший старше из-за ранней седины, последовал его примеру и тоже пристроился за столиком.
— Твоя проблема заключается в том, что ты слишком много копаешься в себе, — грибок наставительно поднял ручку. — Для подростка в твоем возрасте это хуже чем для взрослого алкоголизм. Твое пристрастие к медикаментозной борьбе с постоянным стрессом тоже не улучшает картину. Как показывает мой опыт, увлечение психотропными препаратами ничем хорошим не заканчивается — то Исток вскроется, то вселится гадость какая-нибудь...
— Да тут уже вселился один... — Синдзи бросил быстрый взгляд на Макири, изучавшего принесенное меню. — Правда, самокопания я за собой не замечал. Вроде.
— А как еще назвать ваше сосуществование? Ты по сути дела оперируешь только собственным опытом, пусть и полученным в ином срезе реальности. Ты полностью замкнулся на самом себе, и игнорируешь все, что тебя не затрагивает.
— Я не могу разорваться, — пожал плечами Синдзи. — У меня есть свой предел.
— Преодолевать собственный передел и менять силой воли судьбу — это и значит быть героем. Что положительным, что отрицательным, — философски заметил Макири. — Пожалуйста, мне спагетти с австралийским чили.
— Вам придется подписать специальные бумаги, чтобы у кафе не было проблем, если вы вдруг умрете, — предупредила его Хибино.
— Тащи сюда свои бумажки, красотка, и не волнуйся за меня — я сто раз так делал, — он игриво подмигнул ей.
— И принесите уже мой малиновый пирог, — раздраженно добавил Синдзи.
— Эй-эй, друг, полегче, — Макири помахал у него рукой перед лицом. — Я не могу поверить, что мы один человек. Ты сам взгляни, как можно с такой милой девушкой так грубо разговаривать? Ласковее надо, ласковее. И улыбаться.
— Извини, у меня мимические мышцы от неиспользования атрофировались, — съязвил Синдзи. — Мой лучший друг умещается во внутреннем кармане, а у моей подружки триста пятьдесят седьмой калибр. А теперь давай вспомним, из-за кого я таким стал.
— За языком следи, мелкий. Я учил тебя двум вещам — убивать и думать, потому что ничего другого не умел. Но в обеих науках ты преуспел меньше, чем я ожидал. Я практически не вмешивался в твою жизнь и позволял тебе самостоятельно принимать решения, но я надеялся, что ты не наступишь на те же грабли, что и я.
— Ах, эта типичная ошибка старшего поколения. Грызть локти из-за собственных неудач, перекладывать собственные несбывшиеся мечты на младших, но при этом забивать их головы своими стереотипами, а потом ныть, что нифига не вышло.
— Мне кажется, или кто-то опять пытается свалить вину на других? — Макири холодно прищурился.
— Мне кажется, или кое-кто мастерски избегает ответственности за свои действия?
Обстановка за столиком стремительно накалялась. Две официантки принесли заказ и поспешно ретировались на кухню. Из карманов спорщиков уже были готовы показаться взведенные пистолеты, когда маленький желтый гриб одним тихим покашливанием мгновенно заставил обоих присмиреть.
— Как видишь, — терпеливо сказал он, — тебя разрывают внутренние конфликты и противоречия, что и заставляет твою душу метаться в поисках верного пути. Тебе стоит понять главное — верного пути не существует потому, что любая обоснованная точка зрения является верной. Как минимум в глазах того, кто придумал обоснование.
— И что мне теперь делать? — устало спросил Синдзи. — Я чувствую, что уже на пределе.
— Ты сам все поймешь, — успокоил его гриб. — Но я решил немного облегчить тебе задачу и поэтому пригласил одного моего друга, который может тебе помочь. О, а вот и он!
Входная дверь отворилась, и в кафе вошел коренастый мужчина средних лет и с грубым лицом. Его вид почему-то до смерти перепугал Макири. Страж Противодействия грохнулся на колени и возопил:
— Нет! Пожалуйста, Создатель, только не он!
— Прости, мальчик мой, но это единственный выход, — скорбно произнес гриб, после чего обратился к мужчине. — Ген, прошу тебя.
Тот улыбнулся и Синдзи почувствовал, как по его спине побежали струйки ледяного пота. Улыбка этого невысокого мужичка обещала бесконечные боль и страдания.
— Reality Marble, — мягко произнес пришелец. — DEAD END CATHARSIS!
Мир заволокла тьма.
.......................................................................................................................................................................................
Г. Мисаки, поместье Тоно
— Подпишите здесь и здесь, — душеприказчик услужливо подсовывал один за другим документы, подтверждающие получение наследства.
Девушка ставила роспись не глядя — за несколько часов она проделывала это, наверное, в сотый раз, да и прежде ее уже готовили к тому, что однажды она станет главой одного из самых влиятельных и богатых семейств в стране. Готовить-то готовили, но никто не предполагал, что этот момент настанет так скоро.
Произошедшее с ее отцом было представлено общественности как обычная смерть от сердечной недостаточности, и успеху легенды поспособствовали давние слухи о тяжелой болезни Тоно Макихисы, но никто не вздумал поинтересоваться, почему тело не было выдано для вскрытия, и почему хоронили главу Saeki&Tohno Inc. в закрытом гробу. Темноволосая девушка с белым ободком в волосах оглянулась и украдкой вздохнула.
Когда начался этот кошмар? Когда ее брат не смог совладать с силой демонической крови или же когда он не умер с пронзенным ножом сердцем? А может, еще в миг его рождения? Или те многие века назад, когда клан Тоно впустил в свои жилы силу истинных детей земли. За которую пришлось заплатить неимоверно высокую цену. И теперь она, как глава, должна исполнить свой долг — уничтожить того, кто не смог удержать проклятую кровь под контролем. И раз уж в небе сгустились тучи, надо отыскать в них хотя бы один лучик света. Тоно Акиха перевела тяжелый взгляд на полного мужчину с хитрым лицом, до сих пор неловко переминавшегося в углу кабинета.
— Кугамине-сан, — холодно произнесла она. — В силу последних обстоятельств, я разрываю помолвку.
— Но... — попытался было возражать толстяк.
— Ваше присутствие в этом доме более не является необходимостью, — настойчиво добавила Акиха.
Самые кончики волос девушки покраснели. Или показалось? В любом случае, Кугамине Тонами решил не испытывать судьбу и поспешно ретировался. В коридоре он чуть было не столкнулся с одной из девчонок-горничных, но не обратил на это никакого внимания. Последнее время ему казалось, что сама судьба повернулась к нему спиной. А ведь все так хорошо начиналось...
— Леди Акиха, все в порядке? — поинтересовалась горничная. — Этот человек вам не помешал?
— Не беспокойся, Кохаку, все в порядке, — ответила та.
— Мне он никогда не нравился. Давайте попросим Хисуи испечь ему печенье в дорогу? — весело предложила Кохаку.
— Это слишком жестоко, даже для него, — Акиха позволила себе тень улыбки. — Кстати, утром я слышала какой-то грохот. Что случилось?
— А, это... — горничная замялась. — Приехал господин Коума и унес телевизор.
— Телевизор, — эхом повторила Акиха.
— Ну да, телевизор, — подтвердила Кохаку. — Вы знаете, пока он у нас жил, ему очень нравился телевизор. Наверное, ему скучно там, в горах.
— Надеюсь, стены остались целыми?
— Все в порядке, уже все заделали, — Кохаку вдруг хитро прищурилась. — Леди Акиха, а разве вы не собирались сделать сегодня... нечто особенное? Ведь это такая возможность! И главное, никто не посмеет спорить!
— Я сама разберусь, спасибо, — Акиха откинулась на кресле. — Приготовь чаю. Я буду работать с этими бумагами еще два часа.
— Конечно, леди Акиха, — горничная поклонилась и ушла.
Девушка проводила ее печальным взглядом. Знай она Кохаку чуть хуже, то никогда бы не заметила наигранности в ее веселом голосе и холодности жизнерадостной улыбки. Хотя она и приложила немало усилий в молчаливом противостоянии с отцом, чтобы избавить ее от того кошмара, в который эта девушка была ввергнута своими врожденными способностями, но в итоге одно зло лишь сменилось другим. Теперь Акиха не могла ручаться, что в глубине янтарных глаз не плещется огонек сумасшествия.
Да, клан Тоно всеми силами пытался избавиться от своей проклятой крови, или хотя бы ослабить ее влияние, а потому захваченные восемь лет назад близнецы-синхорнизаторы из клана Фудзе были для Тоно Макихисы подарком судьбы. И этим подарком он не замедлил воспользоваться, но ценной изувеченной судьбы одной из девочек лишь отсрочил свой конец на несколько лет.
— Все члены этой семьи заканчивали одинаково, — прошептала Акиха себе под нос. — И все закончат одинаково. Тот, кто обезумел, должен быть убит. Это закон.
Она протянула руку, и один из цветов в вазе вспыхнул и мгновенно сгорел.
— Но кто остановит меня, если... когда придет мой черед?
Девушка перевела взгляд на лежавшие на столе бумаги — отчеты, компиляции переговоров по контрактам, справочные сводки... Нет, огромный объем бумажных процедур не пугал ее. Просто мысли ее были в этот момент далеко. Сдвинув кучу бумаг в сторону, она подтянула к себе чистый лист бумаги и принялась от руки составлять групповой приказ об увольнении. Вот так, быстро и решительно. Кохаку и Хисуи будет вполне достаточно, чтобы поддерживать поместье в порядке, прочий штат прислуги больше требовался для многочисленных прихлебателей отца. И их тоже выставим подальше.
