'Но я не мог ее перегрузить!'
'Верно. Ты — не мог. А вот кто-то со стороны — вполне. И если честно, я и в лучшие свои дни с этим 'кем-то', способным проникнуть через стационарные замкнутые барьеры без каких либо следов, не пожелал бы встретиться ни за что на свете'.
Вдвоем с дедом они поднялись в гостиную. Устроившись в кресле, сморщенный старик без всяких прелюдий принялся излагать суть своего приказа. Так и так, внучок, что собой представляет семейное Волшебство ты уже увидел, и какое бы мнение ты он нем не составил, оно такое, какое есть, и никуда ты от этого не денешься. Вот сестра твоя, дубина ты стоеросовая, этим волшебством овладела, хорошо овладела. Только вот платы оно требует, и ты эту плату поможешь ей внести. Да не трясись так, щенок, с этим справится даже такое ничтожество как ты. Вот сейчас, прямо сейчас, иди к ней в комнату и...
Содрогнувшись, Синдзи открыл глаза. Вода в ванне уже успела остыть, и теперь по телу понемногу пробирал холод. Приказ деда до сих пор скрежетал в ушах, будто насыпанная внутрь наждачная крошка. Ему было приказано изнасиловать Сакуру. Именно так, без всяких оговорок. В качестве подачки за исполнение этого поручения дед намекнул на золотую кредитную карту. Неподчинение же приказу означало одно — немедленный возврат в подвал уже в качестве корма для 'забавных зверушек'. Синдзи стоял, лишившись дара речи, Шики помалкивал, видимо, анализируя услышанное, а дед сидел себе в кресле и улыбался какой-то жуткой, кровожадной улыбкой. В тот миг он казался существом совершенно нечеловеческим, которое имело больше общего с теми магическими червями, нежели с людьми. Мысль о том, что можно ослушаться этого чудовища, приводила в ужас абсолютно необоримый. На негнущихся ногах Синдзи направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Положение спас Шики. Частично, но спас, в противном случае Синдзи уже не ручался бы за собственный здравый рассудок. Медленно и с расстановкой, лишенный сил Страж Противодействия расписал ему по пунктам, что нужно говорить, как следует себя вести, что и как надо делать.
'Слушай предельно внимательно, пацан', — торопливо говорил он. — 'Ко мне вернулась часть памяти, я кое-что вспомнил про магию червей. Из того, что тебе сейчас важно знать — сестра после их вживления не может не получать удовольствие от сексуального контакта, и именно это удовольствие является для нее той платой, которую взимают с нее черви'.
'Мне надо за нее порадоваться?!' — Синдзи чувствовал, что вот-вот скатится в истерику. Слишком многое произошло за этот вечер, слишком сильно перевернулась картина мира.
'Следовало бы пожалеть, но раз уж ты ее не особо любишь, остается лишь повернуть ситуацию себе на пользу. Запомни, пацан, настоящий маг способен извлечь благо из любого события, неважно, насколько ужасным оно кажется, и это вопрос не количества цепей в теле, а силы воли и интеллекта'.
'О какой пользе вообще речь?! Если ты не заметил, мне только что поручили совершить преступление! Блин, блин, блин! Я не хочу лишаться девственности по указке этого старого хрыча, да еще с ней!!!'
Ему показалось, или Шики действительно удовлетворенно хмыкнул?
'Во-первых, преступление, совершенное под угрозой расправы, не является наказуемым. Во-вторых, преступления по сути дела нет, поскольку твоя сестренка прекрасно знает, что ее ждет без... кхм... внесения платы, и поверь, это несоизмеримо более мучительный процесс, а поскольку от тебя текущая ситуация никак не зависит, принуждением это считаться не может. В-третьих, если обойдешься с сестричкой ласково и убедишь, что кладешь ее на спину не со зла, а чтобы ее не сожрали изнутри собственные черви, можно хотя бы частично отвести от себя угрозу мести, когда она подрастет. Главное, убеди себя в том же, иначе она почувствует фальшь, это умеют многие маги'.
Синдзи полминуты переваривал услышанное. Слова соседа по телу его несколько успокоили, но одна деталь его все еще немало беспокоила. Шики много знал про тайные дела семьи Мато, подозрительно много. Черви в подвале его не смутили. Более того, все выглядело так, будто он знал, что и где искать. Свои подозрения Синдзи не замедлил озвучить.
'Работа у меня такая была — рыться в чужом грязном белье', — усмехнулся Страж. — 'И могилы разрывать приходилось, и вскрытиями заниматься...'
'А лично ты с кем-то из семьи был знаком', — продолжал допытываться Синдзи.
'Все-то тебе расскажи. Знаешь, что я тебе скажу? Обойдешься. Меньше знаешь — крепче спишь. А у тебе ближайшее время и так вряд ли удастся поспать. Кстати, еще про сестричку'.
'Что еще?'
'Не лги ей. И никаких недоговорок. Иначе каждое слово лжи тебе в будущем будет стоить капли выцеженной крови'.
'То есть мне сейчас просто открыть дверь и выложить все, как на духу?'
'Слова подбирай тщательнее. Я не требую от тебя чего-то запредельного, тебе достаточно не вызвать у нее отвращение'.
'Может, ты за дело и возьмешься, раз такой умный?'
'Может, мне сразу выжечь твою душу из этого тела, раз ты такой лентяй?'
Неимоверным усилием перебарывая нервную дрожь, Синдзи открыл дверь, ведущую в комнату Сакуры. Та сидела на кровати, с отсутствующим видом уткнувшись в учебник, и удостоила вошедшего брата только мельком брошенного взгляда. Тот же в свою очередь смотрел на нее и пытался разобраться в собственных чувствах. Девочка в трех метрах от него была с малых лет служила вместилищем самых мерзкий созданий, какие только есть на свете, которые передали ей секреты семейного Волшебства. А ведь эти черви поселились бы в его теле, родись он с магическими цепями. Получается, ему повезло, что талант к магии обошел его стороной? Нет-нет, хватит, это можно обдумать позже. И так тошнит уже...
Синдзи снова открыл глаза. Вода была уже совсем холодной. Воспоминания этого вечера не просто отпечатались в памяти, они выжгли там след, как от раскаленного клейма. Больше всего на свете хотелось провалиться в милосердное беспамятство, а проснувшись оказаться в не слишком комфортном, но привычном и нестрашном мире, где дедушка Зокен просто древний старик. Где подвал не кишит мерзкими тварями. Где Сакура — просто сводная сестра, которую можно не любить, но при этом с ней не надо заниматься сексом из-под палки, перебарывая собственное отвращение и страх перед живущими в ней магическими червями...
'Так, пацан. Одевайся. Быстро. И на улицу'.
'Что? Зачем?'
'Быстро я сказал. Вопросы потом'.
Что-то подсказывало, что Шики очень сильно не в духе, и что спор с ним может стоить не только отрезанного уха, но и еще чего-нибудь. А потому он торопливо вылез из ванной, оделся, затянул на поврежденной ноге эластичный бинт и направился к выходу.
Ночной ветер приятно обдал лицо прилетевшей с моря прохладой. От свежего воздуха Синдзи моментально начало мутить. Тяжело переставляя костыль, он вышел на дорогу и направился к вершине холма, у подножья которого стояло поместье Мато. Идти было тяжело, после всего пережитого за сегодня тело буквально молило об отдыхе, но останавливаться было просто страшно. Пока он продолжал идти, то можно было ни о чем не думать, сосредотачиваясь только на следующем шаге. Мыслям не надо было возвращаться домой, где остались Сакура и дед. А остановка означает возвращение в реальность. Так что шаг за шагом, шаг за шагом, надо просто продолжать идти в никуда, просто чтобы убежать от собственной жизни.
'Достаточно', — произнес в голове голос Шики. — 'Стой'.
Синдзи остановился, скрипнув зубами. Ну почему, почему именно сейчас?
'Обернись'.
Он обернулся. С вершины холма открывался вид на ночной Старый город — Мияма — укрытый темнотой. Дальше виднелся мост через реку, подсвеченный фонарями, а за ним светился огнями Новый город, Синто, где жизнь продолжала кипеть, несмотря на поздний час.
'Что ты видишь?' — спросил Шики.
'Вижу город'.
'Ответ верный лишь частично. Ты видишь мир. Столь несовершенным инструментом, как человеческие органы чувств, ты можешь увидеть лишь ничтожную часть того, что есть в этом мире. Но и даже та неполная картина, которую ты способен воспринять, допускает множественные вариации толкования. Тебе знакомо понятие парадигмы мышления?'
'Нет'.
'Это сумма всех тех установок, табу, предпосылок, аксиом, общественных и личных норм, которые определяют направление и поведение твоих мыслей. Это некая модель, которой ты следуешь ежесекундно, контактируя своим сознанием с внешним миром, по сути — это модель твоей собственной вселенной, которую ты один способен воспринять. Парадигма мышления заложена в твоем разуме, она адаптирована под восприятие и оценку той действительности, которая окружала тебя до сегодняшнего дня. И в этот момент, когда мир на твоих глазах буквально перевернулся, твоя нынешняя парадигма бессильна тебе помочь. Если повезет — это приведет тебя к нервному срыву. Если не повезет — к сумасшествию. Не слишком радостная перспектива, верно?'
Шики замолк ненадолго, давая возможность Синдзи усвоить услышанное.
'И потому сейчас единственный способ для тебя сохранить здравый рассудок — это сменить свою парадигму мышления. Это и просто и в тоже время невероятно сложно. Надо всего лишь принять мир таким, каков он есть в доступном тебе облике. Перестать считать Зокена своим дедом, и относиться к нему как к очень старому и жестокому магу, который не гнушается никакими методами ради каких-то своих целей. Перестать считать Сакуру простым приемышем, проданным в семью, и относиться к ней как к такой же жертве обстоятельств, что и ты сам. Вы в одном дерьме сейчас, понимаешь? Там, у нее в спальне, сверху был ты, но поимел вас обоих тот самый лысый хрыч', — шепот Шики вливался в мозг дурманящим потоком. Его словам хотелось верить. — 'И, наконец, перестать считать себя позором семьи. Хотя бы потому, что семьи Мато больше нет. Все что от нее осталось — это ты. Древний старик, который только что не на куски разваливается, и твоя сводная сестра, боящаяся его до одури — не в счет. Поэтому пока ты не считаешь себя опозоренным — честь твоей семьи тоже чиста'.
Слушая неторопливую и обстоятельную лекцию Шики в своей голове, Синдзи попытался представить, что это за человек был при жизни.
Маг. Не смотря на это, кое-что умеет в рукопашном бою. Знает о тайной магии семьи Мато. Умеет объяснить самые непонятные вещи простыми и ясными словами. Умер не слишком старым, и очень плохой смертью. Имеющий довольно странные взгляды на мир, и продавший этому Миру душу в вечное рабство в обмен на... на что?
'И последнее', — резкий тон Шики вернул его к действительности. — 'То, что я скажу тебе сейчас, может шокировать, но ты должен это выдержать'
'Сегодня меня уже ничто не сможет шокировать', — отозвался Синдзи.
'Ты можешь стать магом'.
Никогда не говори 'никогда'. Да и вообще, излишне категоричные суждения — признак незрелой и недальновидной личности. Именно в эту прописную истину Синдзи только что бесцеремонно ткнули носом.
'Что?! В смысле... КАК?!!!'
'Да так же, как обычно ими становятся. Отработать активацию магических цепей, изучить заклинания, научиться составлять их самому, выбрать себе область, в которой будешь специализироваться, и горбатиться над исследованиями пятнадцать лет. Потом, когда достигнешь определенных успехов, получишь приказ на Печать, и остаток дней придется бегать от энфорсеров Ассоциации Магов, попутно отстреливая всех встающих на пути, будь то церковники, Мертвые Апостолы, коллеги по ремеслу или просто люди, которые оказались не в то время и не в том месте'.
'Да стой ты! В смысле, как вообще такое возможно? У меня ведь нет магических цепей!'
'Ой ли?', — Шики хихикнул. — 'А как, скажи на милость, я бы смог воспользоваться своими Мистическими Глазами, не будь в твоем теле ни одной цепи? Да еще поддерживать их работу целых десять секунд?'
'Но откуда им взяться? Меня проверяли в детстве, и поверь — проверяли тщательно'.
'Я не сказал, что эти цепи в тебе с рождения. Более того, они даже не твои, а мои. Видишь ли, по идее при призыве Слуга должен получить псевдофизическое воплощение, этот процесс имитирует Третью Магию, которая позволяет извлечь из Спирали Истока любой концепт, в том числе душу умершего человека, и воплотить его в материальном мире. Имей ввиду, ты этого не слышал, это тайна даже в Ассоциации. Но то, что призвало меня, больше напоминает духовное воскрешение, то есть обычный призыв призрака, демона или духа. И поскольку по своим свойствам я сейчас сам себе напоминаю искусственно созданного демона, наподобие тех, которыми балуются во Втором Департаменте, то моя сущность меняет мир под себя. В частности — твое тело. Душа хранит в себе воспоминания о прежнем теле в концептуальной форме, и стремится воссоздать для себя привычные условия существования. Короче, в тебе теперь есть те магические цепи, которыми я обладал при жизни, в том числе Мистические глаза обращения времени, по стандартному Классификатору — перламутровые'.
'Таких Мистических глаз в нем нет', — уверенно заявил Синдзи, знавший Классификатор наизусть.
'У тебя видимо старое издание. Они есть в новом, выпущенном в 2006-м'.
Вот как. И надо полагать, единственный на момент выпуска их обладатель в настоящий момент делит с ним одно тело. Но черт, это совершенно не важно! Главное другое...
'То есть, если я все правильно понимаю, и ты мне не наврал', — с расстановкой произнес Синдзи, с трудом удерживая в груди бешено ухающее сердце. — 'Ты обучишь меня магии?'
'Нет, не правильно ты понимаешь', — Шики вздохнул. — 'Магом ты станешь сам. А я буду измываться над твоими неуклюжими потугами, мучить тебя почти невыполнимыми заданиями и смеяться над твоими неудачами и болью. Потому что обычно этому начинают учить в раннем детстве, а ты уже практически взрослый. И дело не только в гибкости ума, но и в том, что детскому организму куда проще адаптироваться к контролю над оттоками праны. Для почти сформировавшегося организма это будет крайне болезненный процесс — плавали, знаем'.
'Плевать!'
'Боевой настрой это хорошо. Только позволь предупредить тебя о парочке моментов, которые ты всегда должен держать в голове', — Шики прокашлялся и принялся перечислять. — 'Первое: для всех, кто тебя знает, ты обычный человек. И для деда, и для сестры, и для Надзирателя этого города, и для наблюдателя от Церкви, и для Ассоциации. И ты должен оставаться таким в их глазах до тех пор, пока не сможешь противостоять им хотя бы на бюрократическом уровне. Довериться можно только сестре, и то не сейчас, а когда убедимся, что она не спит и видит, как бы скормить тебя червям. Так что держи язык за зубами, если не хочешь этого языка лишиться.
Второе: первый пункт не моя прихоть, а важнейшая мера безопасности. Не берусь предсказать реакцию Зокена на твое новое амплуа, но от Ассоциации точно ждать ничего хорошего не приходится. В лучшем случае, приедут энфорсеры и запрут тебя в подвале Часовой Башни до конца времен. В худшем — предварительно убьют, разрежут на куски и закроют их в банки с формалином. Тоже самое касается Церкви. Этим фанатикам плевать, маг ты или нет, но наш текущий симбиоз полностью попадает под их определение одержимости, а с одержимыми у них разговор короткий.
