А затем... Акиха взяла еще один лист, положила перед собой и попыталась успокоить бешено ухающее в груди сердце. Спокойно, надо просто взять себя в руки. Ведь об этом дне она мечтала все эти годы, наполненные одиночеством? Подавив нервную дрожь, она взяла ручку и принялась писать:
'Старшему отпрыску семьи Тоно, Тоно Шики, предписывается немедленно переехать в поместье...'
* * *
Несколько дней спустя, поместье Мато.
В доме Мато протекал очередной будничный вечер. Дед Зокен дремал себе в подвале, Сакура ушла в магазин, а Синдзи сидел перед компьютером с темными кругами перед глазами и прокручивал на экране полученное еще днем электронное письмо.
'...после ознакомления с объектом на месте, принято предварительное положительное решение. Для уточнения деталей требуется личная встреча...'
— Охренеть блин. Личная встреча для уточнения деталей. — вяло пробурчал Синдзи и щелчком мыши закрыл письмо. — Ну почему до сих пор нет средств для нормальной видеосвязи через интернет? Проинвестировать что ли разработки...
Стиснувший грудь приступ тошноты отозвался острой болью в печени, что заставило внедренных в тело Червей ожить и зашевелиться. Активация этих мерзких фамилиаров была болезненна, но хочешь, не хочешь — а надо было терпеть, Черви отчаянно пытались очистить кровь и ткани от остатков яда, оказавшегося на редкость стойким. Это было своеобразным напоминанием о том, что так называемая 'народная' медицина, служащая прикрытием обычного шарлатанства, может быть не менее опасна, чем тяжелые наркотики или огнестрельное оружие.
В отличие от прошлого раза, явившиеся после приема чая видения не отложились в памяти даже обрывками, но в то же время не оставляло предчувствие приближения чего-то ужасного и масштабного. Какая-то часть сознания Синдзи настойчиво требовала отменить все дела, накрыть голову подушкой и не вылезать из комнаты, пока не проснется Годзилла или не начнется Третья Мировая война... но если чему жизнь его и научила, так это тому, что все в этом мире делиться на то что 'надо' и то что 'хочется'. Совпадений нет, исключений тоже. А значит это... это значит, что придется тащиться черт знает куда, опять пару дней прогуливать занятия и вообще вести себя неподобающе, стягивая на себя кислые гримасы учителей, молчаливые упреки Сакуры, сердитое ворчание деда и довольные ухмылки Кирея. К последнему Синдзи старался без крайней надобности не заходить — в довесок к самому Кирею, рожа которого так и просила полную обойму в упор, в церкви постоянно чудился запах мертвечины. Он трупы что ли под полом прячет? Это вполне вписывается в его образ...
Ладно, черт с ним, с Киреем. Во всех смыслах. И без него проблем хватает. Надо просто съездить в этот чертов Мисаки (кстати, где это вообще?), заставить Тоно подписать контракт (если потребуется — применить магию) и забыть эту аферу с недвижимостью как страшный сон. Взгляд Синдзи упал на пухлую папку с документами, которую бандеролью прислала Аозаки-сан. План здания, технический паспорт, кадастровый план, доверенность, земельный паспорт. Бумажки... мерзость.
Является ли необходимость оправданием для отвратительных поступков? Как понять, стоит ли цель приложенных усилий, и как не потерять себя на пути к ее достижению? Разумеется, речь идет не о крайне условных рамках общечеловеческой морали, а о морали внутренней. О тех непреложных принципах, которые маг установил сам для себя. Сила мага огромна, и ему просто необходимо сдерживать ее собственными установками, раз уж он находится вне морали и закона обычных людей, и чем больше эта сила, тем жестче установки. Иначе весь мир стремительно покатится в... 'большое и светлое будущее'. А теперь вопрос на миллион долларов: что делать, если обстоятельства вынуждают тебя переступить через собственные границы? Два года назад Синдзи счел бы вульгарной мысль о том, чтобы использовать магическое искусство в обычном бизнесе, и вот пожалуйста — вымазался в этом по самые уши. А еще недоумевал сперва, почему в магическом сообществе не любят фрилансеров и заклинателей. Просто они такие же асоциальные элементы, как и преступники, с той единственной разницей, что преступник нарушает существующие нормы, а заклинатель изначально вообще не имеет сдерживающих установок, относясь к таинству как к обычному инструменту, вроде пистолета, телефона или молотка.
Синдзи взял папку и лениво ее пролистнул. Ее содержимое он помнил почти наизусть, хотя особого смысла в том не было. Иногда, размышляя о противоречивости мира в целом и собственной жизни в частности, он просто забивал голову любой ненужной информацией, которая подворачивалась под руку. Побочным эффектом от этого было то, что он таки умудрился сдать экзамены и перейти в старшую школу. Нет, он не пытался казаться бессеребренником или пренебрежительно насмехаться над 'презренным металлом', но постепенно утверждался во мнении, что мухи должны быть отдельно, котлеты отдельно. В смысле, каждому свое. То есть... окончательно запутавшись, Синдзи одну за другой залепил себе две хлесткие пощечины. Совсем расклеился, черт возьми.
'Соберись, тряпка, — мысленно обругал он себя. — Демоны тебя не доканали, мафия не одолела, призраки не осилили, но при этом вполне самостоятельно скатываешься в дерьмо. Соберись, соберись...'
Устало потерев слезящиеся глаза, Синдзи взглянул на часы в углу экрана. Половина девятого. Уроки давно сделаны, на этот счет ему старик выговорил еще по окончании прошлого учебного года, чтобы не портил репутацию семьи. И чего это он забеспокоился? Решил прикинуться добрым дедушкой? Вряд ли Зокен надеялся обмануть его таким примитивным образом. Так, а Сакура еще не вернулась... что-то долго она в магазин ходит. Может, случилось чего? Немного подумав, Синдзи отмел эту мысль как невозможную.
Мысленно он представил себе встречу в темном переулке Сакуры и десятка здоровенных волосатых байкеров. Идет она значит, идет, а потом один из них преграждает ей дорогу и... бедные байкеры. Убивать их Сакура не станет, но право, смерть это не самое страшное, что может случиться с человеком. А потом стирание памяти не самыми щадящими методами. Со слов Широ, пересекавшегося с Сакурой в стрелковом клубе, в гневе она могла превратиться в настоящее воплощение зла, умудряясь при этом не повышать голоса и не меняться в лице. К счастью, подобное происходило редко.
'Ну нахер...'
Настучав на клавиатуре короткий ответ с подтверждением, Синдзи решил, что надо хоть немного развеяться. Просто неспешно пройтись по улице, подышать свежим воздухом. Лучше — на мост, подальше от затхлости и запаха тлена, которым давно пропитался старый особняк. Да, решено! Синдзи набросил на плечи пиджак, машинально проверил наличие ножа и нескольких рунных камней, и вышел вон из комнаты.
'Разберусь с текучкой — сделаю в доме ремонт. Капитальный', — подумал он, выходя во двор.
Улицы Миямы встретили его мягким полумраком осенних сумерек, которые давали отдых глазам, утомленным светом монитора и люминесцирующим свечением Зала Червей. Атмосфера Старого Города в принципе располагала к расслабленности, но сегодня чувствовалось какое-то особенное умиротворение.
А может, дело было в контрасте? В контрасте обывательского мира, чья жизнь спокойно протекала вокруг, и того мира, в котором Синдзи жил почти два года, стоящего на крови, подозрениях и тайнах. И выбор более предпочтительного из них был для него уже вовсе не очевиден. Невольно он усмехнулся своим мыслям. Наверное, вот так люди и взрослеют. Перестают судить о чем-либо однозначно, во всем до последнего сомневаются и постоянно твердят, что с одной стороны нельзя не признать, а с другой — нельзя не согласиться...
Проходя мимо торгового центра, он заметил кое-что, выбивающееся из привычной картины мира, а именно: Мисудзури Аяко, действующего президента стрелкового клуба, в компании какого-то парня. Его принадлежность не позволяла определить повседневная одежда вместо школьной формы, но выглядел он немного младше и вдобавок подавленным. Впрочем, он был парнем, а в радиусе прямой видимости находилась главная мужененавистница академии Хомурабара. Синдзи отметил в памяти этот странный факт, но особого внимания не обратил. Только попытался прикинуть, сколько заплатили этому несчастному за пребывание в подобной компании.
Немного подумав, он направился к входу — в торговом центре был аптечный отдел, а снотворного дома осталось всего на пару дней. И уже внутри нос к носу столкнулся с указанной парочкой. Сперва Синдзи хотел просто пройти мимо, но тут услышал, что его окликают.
— Мато-семпай?
Это тот мелкий парень. Только что значит 'семпай'? Он его впервые видит.
— Мы знакомы? — буркнул он, смерив досадную помеху на пути к аптеке хмурым взглядом. — Чего надо?
— П-простите, вы ведь брат Мато Сакуры, так? — голос парня немного дрогнул.
— Ну, допустим, — интуитивно Синдзи понял, куда дует ветер, и слегка напрягся. — И что с того?
— Н-нет, ничего, — мелкий пошел красными пятнами и спрятался за подошедшую Аяко.
— Мато, какого черта? — резко спросила она.
— А в чем собственно дело?
— Нечего злобно зыркать на людей, которые тебе ничего не сделали.
— Мисудзури, последний человек, на которого я злобно зыркнул, пропал без вести а потом оказалось, что его съели хомячки-берсеркеры. А твой парень просто задает непонятные вопросы и я немного удивился.
— Это мой брат, если что.
— Оу... так у тебя есть брат.
— Что в этом странного?
— Просто странно и все. Раньше я думал, что ты не родилась как человек, а тебя собрали военные хирурги из кусков тел мертвых солдат. Но в процессе потеряли один фрагмент, и из-за этого досадного случая ты стала девушкой.
— Твой язык сведет тебя в могилу, попомни мои слова, — холодно заметила Аяко. Ее опыт в пикировках с Синдзи был намного больше, чем у Тосаки, и вывести ее из себя было практически невозможно.
— Мне это постоянно говорят. Ничего, вроде пока жив.
— Это не Рин тебе говорит? — Аяко прищурилась. — Не понимаю, что она в тебе нашла.
— Между нами нет ничего, о чем судачат в школе.
— Если ничего нет — то вы слишком тесно общаетесь.
— Друзей надо держать близко, а врагов еще ближе. Военная хитрость, десу, — Синдзи вытащил на лицо самую неприятную из своих улыбок. — Так что расслабься, твое пари еще не проиграно. А зная вас двоих, я ставлю десять тысяч, что победитель до выпуска так и не определится.
— Наверное, быть тобой очень плохо, — девушка и бровью не повела. — Только я тебя жалеть не собираюсь. Чтобы ты ни получил в итоге, ты это заслужил.
— Когда ты будешь работать на меня — мы вернемся к этой теме.
— Это твои мечты, — Аяко развернулась и направилась к овощному отделу, ясно давая понять, что разговор окончен. Ее брат опасливо покосился на Синдзи, и заторопился следом. Не было нужды гадать, у кого в этой паре на самом деле есть яйца.
Глядя вслед этим двоим, Синдзи вдруг почувствовал жгучий приступ зависти. Той же самой зависти, которая грызла его когда-то давно при любом упоминании магии, зависти к чему-то такому, чего у него нет, и никогда не будет. Когда он последний раз позволял себе вести себя настолько расслабленно и непринужденно? Когда они с Сакурой выходили в магазин или просто прогуляться, как семья? Даже когда был жив отец, он в редкие моменты трезвости вытаскивал обоих в Синто, в парк, а теперь...
— Ever on and on I continue circling With nothing but my hate in a carousel of agony, — вполголоса пропел Синдзи, подходя к аптечному прилавку. — Пачку нитрозепама, пожалуйста.
— Рецепт есть? — прохладно осведомился фармацевт.
— Разумеется, — Синдзи выудил из внутреннего кармана искомую бумажку. Фармацевт долго и придирчиво разглядывал ее, будто ища признаки подделки, но в итоге был вынужден сдаться и выложить на прилавок лекарство. Если бы он только знал, что его подозрения имеют под собой все основания...
— Тысяча четыреста, — объявил он.
'Болеть в этой стране — удовольствие для богатых. Хотя и сомнительное', — подумал Синдзи.
Расплатившись, он вышел наружу. Уже почти стемнело, и вдобавок набежали тучи. Дождь будет, верно? И ночь наверняка будет холодной, надо будет на ночь поставить на первом этаже обогреватель на малой мощности. А пока непочатая пачка снотворного греет сквозь карман лучше любой грелки. Если есть таблетки — значит, не будет бескрайнего моря багрово-черной хищной грязи, что норовила сожрать его.
— Slipping through the cracks of a dark eternity With nothing but my pain and the paralyzing agony, — снова пропел он себе под нос.
Слова песни как-то сами пришли на ум, в них чудился какой-то скрытый смысл, но стоило попытаться разобраться — и все тут же становилось неразборчивой кашей, а вместо окутанных сумерками улиц начинала мниться серая равнина мертвой земли, раскинувшаяся под кровавым небом.
— Maybe it's a dream, maybe nothing else is real But it would not mean a thing if I told you how I feel...
Слегка вздрогнув в тот момент, когда его коснулось установленное дедом по периметру ограды сигнальное замкнутое поле, Синдзи зашел в дом. Все так же тихо и темно. Серьезно, куда подевалась Сакура? Сморщившись в предчувствии неизбежной боли, он активировал гербовую метку и произнес однострочное следящее заклинание, которое взывало к имплантированным в тело Сакуры фамилиарам. Долю секунды заняло принятие отклика, после чего Синдзи немного расслабился — непутевая сестренка была жива, здорова и спокойна. То есть ей ничего не угрожает, и она тоже никому не угрожает. Ладно, пусть развлекается. Только надо будет выяснить, с кем именно.
В комнате его ждал сюрприз — в углу экрана компьютера мигал сигнал о новом непрочитанном письме. Открыв его, Синдзи удивленно прищелкнул языком — ответ от Tohno&Saeki Inc. пришел более чем оперативно. Даже для столь серьезных компаний было необычно, что сотрудники задерживаются на работе более чем на два часа. И...
— Чтоб вас там перерезали всех, *цензура*!
Встреча должна состояться через день. Согласовать с мелким и неименитым контрагентом дату никому и в голову не пришло — гигант гостиничного бизнеса имел право диктовать свои правила. С мрачным удовлетворением Синдзи плюхнулся на кровать. Денек-другой занятий пропустить — это не смертельно, но зато эта чертова эпопея, которая съела кучу его нервов и добавила сотню-другую седых волос, наконец-то закончится.
Will tomorrow ever come? Will I make it through the night?
Will there ever be a place for the broken in the light?
Am I hurting? Am I sad? Should I stay, or should I go?
I've forgotten how to tell. Did I ever even know?*
*Использован английский текст песни Bad Apple.
.......................................................................................................................................................................................
Тем временем в городе Мисаки
Центральные улицы в этом городе всегда полны народу — и ночью, и днем. Поэтому нет лучше места, если хочешь спрятаться. Есть такое явление, называемое 'эффектом свидетеля' — если происходит нечто необычное, то если присутствует только один сторонний наблюдатель, то он с большой вероятностью обратит пристальное внимание или даже вмешается. Если же вокруг целая толпа — вряд ли кто-то что-то сделает, даже если человека убивают прямо на улице. Максимум — вызовут полицию или снимут на камеру мобильного телефона, а скорее всего просто пройдут мимо. А уж если необычное явление заключается в идущей по улице белокурой девушке в старомодной длинной юбке — то ее никто даже не заметит.
