— Я знаю, где взять обсидиан, — сказал он. — Тут многие детали требуют замены. Если переплавить их, добавив новое сырьё...
Корсен нетерпеливо махнул рукой.
— Знаешь, где взять? Говори.
— Эти горы — вулканические, — сказал Гедимин, проглотив несколько фраз вступления. — Сложены из изверженных пород. Здесь должно быть много природного обсидиана. Если походить по окрестностям...
Корсен поднял руку, прерывая его на полуслове.
— А, это вроде геологоразведки. Чем-то таким мы занимались на Марсе. Но про обсидиан я ничего не знаю. Ты видел, как он выглядит? Найдёшь на местности?
Гедимин, поколебавшись полсекунды, кивнул. "На местности — не видел. Эти куски, которые присылал Конар... Они вроде были необработанными? Как-то так эти вещи должны выглядеть в горной породе..."
— Ага, — протянул Корсен, уловив его сомнения. — Тогда иди и...
Он замолчал, поднеся руку к респиратору.
— Что? — встревоженно посмотрел на него Фьонн.
— А то, что приговор ещё действует, — медленно, глядя себе под ноги, проговорил Корсен. — Ни метеорита не добился, пока мы сидели по базам... нужно обращаться к адмиралам, а как я на них выйду?
Гедимин с недоумением смотрел на него, ожидая какого-нибудь объяснения для такой резкой смены темы. Его приговор (о котором он вспоминал не чаще, чем слишком широко открывал рот, задевая шрам) вроде бы никак не был связан с наличием обсидиана в Обугленных горах.
— Для местных ты, — Корсен заметно смутился, но всё же договорил, — беглый каторжник. И они откроют огонь, если увидят...
— Tzaat hasukemesh! — возмущённо воскликнул Фьонн.
— Тихо, — поднял руку Корсен. — Тебя можно выводить только под конвоем. Подожди, пока я найду пару вооружённых сарматов.
— Я пойду, — тут же вызвался Фьонн. — У меня есть бластер.
Гедимин мигнул. Не то чтобы ему было нужно оружие (кроме того случая, когда его скрутили солдаты Стивена, но там бластер не помог бы), но только сейчас он понял, что всё время службы провёл без него — а вот у Фьонна есть одноручный "Фокка", встроенный в левый рукав, и наплечные крепления для кинетической винтовки.
— Да, и винтовку возьми, — кивнул Корсен. — Там ещё Йоргис болтается без дела. Бери его и отправляйся.
Выйдя из шлюза, Гедимин снял шлем и вдохнул полной грудью. Воздух чужой планеты пах мокрым камнем, аммиаком и сероводородом. Последние два запаха были настолько сильными, что сармат удивлённо мигнул — ветер дул с гор, и воздушные массы с озёр, наполненных гниющими растениями, вроде бы должны были двигаться прочь от лагеря.
Сделав несколько шагов и выйдя из-под защиты корабля под ветер, с силой толкающий в левое плечо, Фьонн остановился и повернул голову к Гедимину.
— А куда идти?
Тот неопределённо махнул рукой.
— Подальше от лагеря. Надо подойти к горам и поискать осыпь, — он судорожно вспоминал основы геологии, изученные когда-то в Ураниум-Сити. — Без охраны и беглых каторжников.
Идти по утрамбованной, но всё же не каменно-твёрдой земле было тяжело, казалось, она сейчас вытечет из-под ног, — Гедимин успел отвыкнуть от "естественной среды" и с трудом осваивался на Кагете. Рядом с лагерем растительности было немного — или вообще не было, если не относить к ней цветные пятна, распластанные на тонком слое почвы; когда стена ветрорезов осталась позади, растительность приподнялась на два десятка сантиметров, а под ногами захрустели белые панцири. "Мать моя колба," — Гедимин, вспомнив ещё один обрывок информации, досадливо поморщился. "На осыпях тоже растёт трава. И со временем дёрн полностью их скрывает. М-да... вот скрепер-то мы и забыли."
Из лагеря донеслись крики и выстрелы. Сармат вздрогнул и ускорил шаг, стараясь не оглядываться.
— Ну надо же, — пробормотал за его спиной экзоскелетчик Йоргис. — Эти горы больше, чем я думал. Раз так в двести больше.
Фьонн остановился и окликнул Гедимина. Стрельба уже стихла, и сармат нехотя повернулся к нему, стараясь на лагерь всё же не смотреть.
— Пешком долго, — сказал пилот, переглядываясь с экзоскелетчиком. — Мы вдвоём тебя поднимем. Полетим вдоль хребта, когда увидишь свою осыпь — спустимся.
Гедимин удивлённо хмыкнул.
— Хорошая мысль. У тебя есть "крылья"?
...Двигатель "Лантерна" был достаточно мощным, чтобы Йоргис нёс Гедимина практически в одиночку. Фьонн, неловко подпрыгивая на несбалансированных потоках, болтался вокруг, иногда с ними сталкиваясь, и показывал пальцем на разноцветные скалы:
— Это? Нет? Вон то? А что, нет? Камни же чёрные!
— Здесь, — сказал через семь минут Гедимин, кивнув на серый каменный "язык", на две сотни метров выдающийся в степь. Их тут было много; этот был шире других, — застывший много лет назад лавовый поток, сильно искрошенный ветром и корнями растений. Минерал, видимо, был рыхлым, и травы покрыли его сплошным ковром и раскрошили несколько метров породы в песок. Гедимин поднялся по склону, уходя в крошево по щиколотку, и нашёл под ступнёй что-то колкое.
— Здесь, — повторил он, сдирая дёрн. Наружу потёк серый песок — мелко раскрошенная пемза с остатками губчатой структуры. Гедимин запустил в него ладонь, встряхнул и снова раскрыл — меж пальцев задержались чёрные каменные капли. Переложив камешки на другую ладонь, сармат поднёс к ним щупы анализатора. Прибор пискнул, выводя на экран химический состав. "Оно," — Гедимин, не слишком уверенный в своих геологических познаниях, облегчённо вздохнул, обнаружив привычные составляющие вулканического стекла. "И... похоже, тут, снизу, очень много урана. Тут везде его примеси. Надо запомнить — для реактора этот обсидиан не годится..."
— Вот это мы ищем? — Фьонн кончиком пальца тронул каплю чёрного непрозрачного стекла. — Надо же... Я не думал, что оно такое мелкое.
"Куски из Спрингера определённо были крупнее," — вспомнил Гедимин. "Наверное, тут как со всеми рудами — где больше, где меньше..."
Сармат поднял над головой сигма-сканер, просвечивая лавовый "язык". Обсидиана было много, но сканер не выдавал крупные скопления, — стеклянные капли равномерно распределились в каменном крошеве. Их было труднее разрушить, они уцелели в корнях растений, но самые крупные из них в поперечнике не достигали и пяти сантиметров. "М-да, работка..." — Гедимин сдержал раздосадованный вздох и сел на склон, разворошив перед собой рыхлую почву. Капли чёрного стекла блеснули под пальцами.
— У тебя контейнеры? Дай один сюда. Сделаем решето.
...Гедимин собирался сделать несколько сит, но обошлись одним — сквозь решётку не просыпались не только кусочки обсидиана, но и крупные обломки пемзы, и растительные остатки, и Фьонн взялся сортировать просеянное. Йоргис, пару минут пронаблюдав за добычей обсидиана, отвернулся и долго смеялся. Работа шла не слишком быстро, но ценный минерал понемногу накапливался в отдельном контейнере, и можно было надеяться до сумерек насобирать хотя бы на один "сердечник" "лучевого крыла".
— И что с ним делать потом? Плавить? — расспрашивал Фьонн, копаясь в мелких камешках и отбрасывая в сторону прелую органику. — Нужна какая-то печь?
— Подожди с печью, — отозвался Гедимин, проверяя состав почвы — он всё-таки надеялся наткнуться на богатый обсидианом слой и сократить время просеивания. — Тут много урана и тория. Сначала надо будет убрать их.
— Уран? Торий? — Фьонн недоверчиво посмотрел на чёрные капли. — Они всегда в таких камнях? А в линзах их не должно быть?
— Нет, бывают. В линзах для прожигателей, например, — Гедимин нашёл крупный — целых четыре сантиметра в длину — обсидиановый "самородок" и задумчиво его рассматривал. — Для прожигателя чем больше тория, тем лучше...
Йоргис, услышав знакомые слова, подошёл поближе и снял с плеча один из своих бластеров.
— У меня есть ручной прожигатель. Там, внутри, такие чёрные песчинки?
— Это материал, — буркнул Гедимин, уловив в его голосе насмешку. — Сырьё для твоего экзоскелета в начале производства выглядит не лучше... Стой! Прожигатель у тебя есть? Он работает?
Йоргис кивнул.
— Я бы показал, но на грохот охрана сбежится, — вернув бластер в крепления, он махнул рукой в сторону лагеря. Гедимин едва расслышал его слова — он задумчиво смотрел сквозь сармата и видел мерцающие края портала. "Прожигатель реактора потерял часть мощности. Ручной — нет. Или... или на стрельбах эффект сужения прокола незаметен. Бабахает — и ладно... Да, определённо Йоргис не измерял ширину прокола..."
— Гедимин! — Фьонн толкнул его в плечо; от неожиданности сармат едва не выронил сито. — Ты устал? Йоргис, иди сюда! Ты сменишь Гедимина, пока он отдыхает.
Гедимин хотел отказаться, но перевёл взгляд на прожигатель на плече солдата — и передумал. "Пока они тут копают, будет время для эксперимента," — он покосился на анализатор. "А охрана не сбежится..."
— Пока ты копаешь, дай мне свой бластер, — попросил он Йоргиса. — Я поставлю один опыт.
Экзоскелетчик посмотрел на него с большим сомнением, но прожигатель всё-таки отдал.
— Только не сломай, — буркнул он, неловко присаживаясь на сыпучий склон. — Нового тут не найдёшь.
Гедимин отошёл от них на двадцать шагов вверх по склону, туда, где травы уже не было, — начинались голые каменные уступы, на которых потерять мелкую деталь было сложнее. "Давно не ставил опытов," — думал сармат, разбирая прожигатель и откладывая в сторону всё ненужное. "Ага, вот так. Настройка на вакуум... вот фокусное расстояние, — вон там поставлю анализатор..."
Через четверть часа установка была готова; пристроив сигма-сканер в расщелину между камней, сармат встал с прожигателем наизготовку. Он сделал два десятка выстрелов, слегка смещаясь вправо от первоначального положения. Когда он закончил, воздух над склоном горы слегка посвечивал зелёным, но спустя полсекунды этот эффект пропал.
— Гедими-ин! — крикнул с холма Фьонн. — У нас второй конте-ейнер! Сколько всего на-адо?
— Этого мало! — крикнул в ответ Гедимин — и, спохватившись, щёлкнул коммутатором, настраивая связь. — Будем собирать, пока не стемнеет. Мне тоже нужен обсидиан. Есть одна мысль...
Через десять минут он спустился к Фьонну и Йоргису, вернул бластер владельцу и, забрав у него сито, принялся процеживать песок. Анализатор, снова вставленный в броню на запястье, хранил собранные данные. Проверять их следовало вдумчиво, в тишине, вдали от назойливых белых "жуков", цепляющихся за любую подставленную поверхность, и песка, забивающегося во все щели. "Вечером займусь," — думал Гедимин. "Приятно снова заняться наукой. Надеюсь, не разучился."
21 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
— Ага, — сказал капитан Корсен, посмотрев на баки, заполненные меей. Красная жижа стала тёмно-багровой, впитав в себя обсидиановую крошку; Гедимин, подзабывший свойства меи, надеялся, что на промывке она не забьёт решето комками.
Обсидиан собирали уже двое суток, и счёт пошёл на десятки килограммов. Сегодня Фьонн и Йоргис порывались снова уйти в степь, но Корсен поймал их у шлюза и вернул на корабль. По пути они успели рассказать, чем занимались эти два дня; теперь Гедимин настороженно щурился на Корсена и думал, как он отнесётся к примитивным технологиям добычи минералов. "А ведь нам ещё строить печь..."
— Вот эта... дробь — и есть обсидиановое сырьё? Да, так сразу не опознаешь, — он подцепил пальцами один камешек и с прищуром посмотрел на него. — Фьонн рассказывал, как вы её собирали. Я такого и в кино не видел.
Гедимин молчал. Он успел заметить, что обсидиан и возня с ним вызывают у экипажа "Бета" странное веселье, и вспомнить, как двадцать пять лет назад перекапывал свалку на окраине Ураниума. "Сюда бы Хольгера," — думал он, глядя на бордовую жижу. "Иджес тоже был бы не лишним. Фьонн — толковый сармат, но... начинали мы не с ним."
— Ты бы сначала мне сказал, — продолжал Корсен. — Я же не знаю, что это за сырьё. В лагере полно макак. Выделили бы десяток, и они рылись бы в песке, сколько нужно.
— Нет, — отозвался Гедимин, сдерживая дрожь. — У меня такого не будет.
— Что... — начал было Корсен, но, посмотрев ему в глаза, осёкся. — Ты зря ровняешь себя с ними. Ты — сармат. Мало ли куда тебя по случайности отправили!
— Ты знаешь, где взять плавильную печь и прокатный стан? — спросил Гедимин, сделав вид, что ничего не слышал. — У твоих техников, в лагере?
Корсен развёл руками.
— У нас тут не завод, теск. Никаких таких вещей на корабле нет. Можешь разобрать ракетные шахты — может, там чего найдётся.
...Гедимин копался в остатках оборудования ракетной шахты. "Лаборатория" под свалкой в Ураниум-Сити вставала перед глазами, как живая; после пяти лет работы в "Гекате" сармат чувствовал себя, как уроненный прямо в эту свалку. "Навыки и умения," — спрятав в "карман" очередной моток кабеля, он тяжело вздохнул. "Всё, что остаётся, когда лабораторию взрывают. Посмотрим, не разучился ли я делать печи."
Вчера вечером, выгнав Фьонна обратно в отсек управления, он два часа изучал показания, записанные сигма-сканером. Позавчерашний опыт был не последним — вчера Гедимин провёл ещё две серии, утром и вечером, и у него уже были параметры шестидесяти макропроколов. То, что получалось у ручного прожигателя, когда-то — когда Линкен хвастался первыми образцами нового оружия — имело три миллиметра в поперечнике; сейчас оно ужалось до двух, хотя интенсивность излучения практически не изменилась. Гедимин смотрел на данные с нарастающим недоумением. Что-то серьёзно поменялось за два года — что-то из разряда физических констант.
"Сюда бы Константина," — думал он, с досадой щурясь на экран. "Посчитал бы, к чему это. Что изменилось? Ирренций? Мембрана?"
Ирренций несомненно изменился — чего стоило одно уменьшение критической массы для кагетского металла, — но чем дольше Гедимин сверял данные, тем сильнее ему казалось, что дело не в ирренции. "Надо проверить реакторный прожигатель," — думал он. "Прожечь пару порталов и кое-что сравнить..."
... — Электричество? — Фьонн недоверчиво смотрел на кабели в руках Гедимина. — Плавить камень в электропечи?
— У нас тут реактор, — отозвался Гедимин. — Можно строить металлургический завод. Всё расплавится, главное — удержать...
В свободном трюме стоял бак с обсидианом, залитым меей. На дезактивацию минерала отвели три дня. Гедимин, поручив Фьонну несложную работу, думал, как отлить стержень с лопастями и остудить его, не расколов. "Выкопать углубление..." — он досадливо поморщился. "Опять какое-то дикарство. Планета, что ли, так влияет..."
24 мая 31 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
Обсидиановые отливки остывали в глубоких ямах, медленно отдавая тепло. Конструкция, свёрнутая Гедимином из защитного поля, обеспечивала равномерный отток горячего пара и не подпускала к ямам зевак. Их, к большому удивлению сармата, собралось много — весь экипаж "Бета" сошёл "на землю" и толпился вокруг, пока Корсен не загнал их на корабль. Охранники лагеря, покинув свои посты, сошлись к воротам и частично залезли на ветрорезы, частично вышли и встали по краям защитного поля, надеясь увидеть под ним что-то интересное. Ничего, кроме верхней кромки звёздчатых отливок, они рассмотреть не могли, — температурные датчики транслировали информацию прямо на передатчик Гедимина, сканер отслеживал целостность деталей, а по кромке судить нельзя было ни о чём — разве что о том, что отливку из ямы ещё не вынули. Однако охранники не расстраивались; некоторые ушли, но на их место, сменившись на постах, пришли новые. Лагерь стоял пустой, только в ущелье вразнобой грохотали дробилки.
