Сармат потянулся было к контейнеру, но вспомнил результат "экспериментов" Иджеса — и отдёрнул руку.
— Я больше не хочу. Хватит, — он прижал ладонь к шраму под ключицами. Шрамы давно потемнели и остались серыми рубцами на коже, никак о себе не напоминали, — но сейчас заныли все разом. "Это от сигма-излучателя. А это взрыв в реакторе. А вот после этого мы с Хольгером ввели люфт..." — он поморщился от боли и отвернулся от контейнера. "В ядерный могильник такие проекты!"
— Значит, не хочешь, — пробормотал за его спиной Кенен. — Я понял, Джед. Как же тебя изувечили... Ладно, идём. Я скажу тебе все коды, все пароли. Если передумаешь — приходи сюда. Проект "Заражение", атомщик. Всё по твоим идеям. Когда-нибудь раны заживут, и ты займёшься делом.
31 марта 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк, ремонтная база "Маккензи"
— Ничего не осталось?! — Иджес забрал у Гедимина передатчик, вынутый из скафандра, щёлкнул пальцем по пустому экрану и зачем-то потряс прибор, будто надеялся, что стёртая информация вывалится из какой-нибудь забытой ячейки. Экран остался пустым. Всё, что относилось к проекту "Феникс", — от древних чертежей до последних заметок времён работы на Кагете, — всё было стёрто, и Гедимин даже не знал, кто это сделал. "Может, в реакторе," — он вспомнил, как впустил излучение под броню в последний свой день на космодроме Хуарес. "Но тогда у "макак" всё это было перед носом. Почему не прочли?!"
— Вот это потеря, — Иджес смотрел на Гедимина жалобно, чуть не плача. — Это вся твоя работа...
Сармат поморщился.
— Если бы я не знал всего этого, меня не пытали бы четыре месяца. В ядро Сатурна такую работу!
— Хых, — Иджес провёл пальцем по тонкому шраму — наискосок от правого глаза до левого угла рта. — Я вообще ничего не знал. А лицо мне пришивали заново. А кто сдался мианийцам, тех пальцем не тронули. Хоть знали они что, хоть не знали... И что теперь делать? Должно же быть в сети что-то по ядерной физике...
Гедимин пожал плечами.
— Найдёшь — изучай. Я помогу. А теперь идём, а то так и останемся непроверенными.
Вся база "Маккензи" клубилась, насколько ей хватало места, у входа в медотсек, — Питер Фокс приехал с реагентами для пробы на эа-мутацию, и сарматов ради такого случая не вывели на общественные работы. Кенен стоял у двери, следя за очередью. Увидев Гедимина с Иджесом, он замахал руками.
— Не сейчас, Джед. Ты идёшь в хвосте. Питер хотел осмотреть тебя.
...Сармат вошёл в медотсек, настороженно щурясь. Скафандр он оставил в своей комнате — филки-медики сильно злились, когда к ним входили в "рабочем". Кто-то из них быстро прикрепил к руке сармата кровезаборник, через несколько секунд снял и убежал к анализатору.
— Доброе утро, — Питер, вытерев руки, вежливо улыбнулся. — Я попросил Кенена оставить вас напоследок. Это не нарушило ваши планы?
Сармат пожал плечами.
— Какие планы? Я пока не работаю. Скоро меня выпустят?
Он снял куртку и терпеливо ждал, пока человек проведёт по его телу всеми полагающимися датчиками. Некоторые он прикрепил и так оставил. Потом пришлось раздеться догола, но ненадолго, — Питер осмотрел посветлевшие шрамы в паху и одобрительно кивнул.
— На мой взгляд, вы здоровы. Все показатели в норме... и вы действительно очень крепкий сармат. Когда я вас увидел, я подумал, что Кенен шутит насчёт "амбала". Но, похоже, он прав.
Гедимин сердито сощурился. "О чём ещё Маккензи успел растрепать?"
— Надоело быть слабым, — буркнул он. — Спасибо, что починил. Так я бы сдох.
— А, моя заслуга невелика, — отмахнулся Питер, собирая датчики; его щёки под лицевым щитком заметно порозовели. — Это вы переварили пинту нейротоксинов, три полные дозы флония и несколько тысяч рентген на спинной мозг.
— Кьюгенов, — машинально поправил Гедимин. — Это был ирренциевый реактор.
Он притронулся к шее — шрам от лучевого ожога опоясал её и веточками растянулся от подбородка до ключиц — и недовольно поморщился. "Надо было осторожнее. Вот выжег бы себе мозги..."
— Я слышал, что вы работали с ирренцием, — сказал Питер, глядя на него с растущим любопытством. — И даже служили на атомном крейсере... Изумительное сооружение. Наверное, это были лучшие корабли в истории Земли. Такая мощь в таком крошечном объёме... Как это ощущалось изнутри?
Шрамы Гедимина снова — без малейшей причины — заныли. Он сердито провёл пальцем по выжженному полумесяцу на груди и качнул головой.
— Не надо было их строить. Может, обошлось бы без войны.
Он ждал, когда медик соберёт свои приборы и отпустит его, но тот медлил, зачем-то пытаясь заглянуть Гедимину в глаза.
— Вам не за что себя винить, — сказал Питер, понизив голос. — Вы были физиком, а не адмиралом. И вы сделали всё возможное.
Гедимин изумлённо замигал. "Маккензи, sa hasu! Убил бы... Нашёл, с кем болтать!"
— Я буду рад поговорить с вами в любое время, — сказал Питер — уже в полный голос. — Не о медицине. Мне кажется, вы интересный собеседник. Будет время — ищите меня в госпитале. Он тут один — на западном конце авеню Лунных Пряников. С утра я оперирую, а с обеда обычно свободен.
Гедимин вышел из отсека, озадаченно мигая. Кенен успел удрать — видимо, подслушивал и понял, что за такие проговорки ему "спасибо" не скажут. "Надо же. Человеческий медик позвал меня в гости," — сармат криво ухмыльнулся. "У них там, конечно, охрана, копы, но всё-таки, — смелый маленький зверёк..."
03 апреля 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Гедимин Кларк! — раздалось в наушниках. Сармат, едва успевший выбраться из спального отсека, удивлённо мигнул.
— К главному шлюзу, — голос Кенена был сух и деловит. — Идёшь на работы на космодром. В моей бригаде.
Сармат довольно усмехнулся, покосился на новенький лучевой резак, встроенный в ремонтную перчатку, — позавчера он весь день провозился с инструментом, приводя его из "среднего" состояния в условно-рабочее. Выход на космодром ему обещали третий день, с тех пор, как Питер выписал его с затянувшегося больничного.
Семь незнакомых сарматов ждали его в носовом отсеке; пока Гедимин пожимал им руки, подтянулись ещё двое. Кенен, пересчитав их и сверившись со списком, удовлетворённо кивнул и жестом пригласил всех на выход.
— Что у нас сегодня, парни? — спросил он, выйдя из шлюза, и сам же себе ответил:
— У нас сегодня конверсия. В южный сектор пригнали два "Койота" и "Барракуду", а наша задача, парни, — сделать из них мирные межпланетные барки. А что это значит?
На обочине в двух шагах от шлюза стоял туристический глайдер. Внутри фургона с открытым верхом когда-то были сидения; их сняли, а поручни подняли выше, на самый край, чтобы сарматам удобно было держаться. В фургоне бригада Кенена поместилась, но с трудом — спина к спине, впритык, так, что при движении скрежетали друг о друга скафандры. Все надели максимально утяжелённую броню и взяли по запасному комплекту инструментов; Гедимин косился на свою ремонтную перчатку с минимумом сменных насадок и чувствовал себя неловко.
— Это значит, парни, — толпа федералов плюс команда Чарли на подхвате, — снова ответил себе Кенен, поднимая глайдер в воздух. Он гнал по пустынным улицам на предельно возможной скорости, и транспорт слегка заносило на поворотах. Гедимину вспомнились полёты с Линкеном, и он задумчиво усмехнулся, но тут же вздрогнул — до него дошёл смысл последней фразы командира.
— Федералы? — встревожился он. — И куда ты меня тащишь?
— Тихо, Джед, — хихикнул в коммутатор Кенен. — Главное, не нервничай. Проверим твою регистрацию. Не бойся, Чарли у нас мирный. Знает — спугнёт нас, конверсию проводить будет сам.
Увидев впереди посты, охраняемые местными "копами" в жёлтых экзоскелетах, Гедимин с трудом заставил себя дышать спокойно и смотреть сквозь них рассеянным взглядом. Защитное поле, натянутое в воротах, исчезло раньше, чем бампер фургона к нему прикоснулся; Кенен лишь слегка притормозил и помахал охранникам. Те помахали в ответ. Дорога на космодром была свободна.
Гедимин, перестав оглядываться на промелькнувший мимо город, во все глаза смотрел на широченные посадочные площадки и рулёжные полосы, рассчитанные на крейсер. Три барка "Луна-Земля" ждали своей очереди на взлёт, и космодромные глайдеры сновали вокруг них. Когда один из барков тронулся, Гедимин успел разглядеть гравитационный батут — приземистое, частично заглублённое здание полукруглой формы, прикрытое защитным полем. "Восьмой захват по левому краю расшатался," — отметил он про себя.
Южный сектор был отсечён от гражданского космодрома решётчатым ограждением, обтянутым светодиодной сеткой. У въезда стоял удвоенный пост — жёлтые "копы" и тёмно-синие земляне в тяжёлых экзоскелетах. За плёнкой защитного поля Гедимин увидел два крайне потрёпанных "Койота"; за ними вроде бы пряталась "Барракуда", но её, похоже, сильно сплющило — практически до состояния "Ската".
— Привет, Чарли! — широко улыбнулся Кенен, жестом выгоняя сарматов из фургона. Человек в светло-жёлтом "Шермане" с крупной пятиконечной звездой на груди посмотрел на него сквозь лицевой щиток и на улыбку не ответил.
— Доброе утро, Маккензи, — сухо сказал он, пропуская вперёд федералов. Двое из них встали в воротах — один со считывателем, другой с открытым смартом.
— Опустить голову, подставить лоб, — ровным голосом приказал первый. Гедимин, озадаченно мигнув, сообразил, что снимать шлем за пределами городского купола — значит "надышаться" вакуума, а сквозь ипроновую броню никакой считыватель ничего не считает. Сарматам процедура проверки была знакома — они проходили её легко и быстро. Кенен соединил свой смарт шнуром с устройством в руках охранника — видимо, шла сверка списков. Гедимин неловко нагнул голову и прикрыл глаза. Красный луч ударил по векам и погас. Сердце сармата на мгновение замерло, но федерал не сказал ничего — только жестом велел не задерживаться на проходе.
— Гедимин Кларк? — шериф, отошедший было в сторону, сверился со смартом и снова развернулся к Кенену. — У тебя новичок? Первый рабочий выход — и сразу на конверсию?
— Джед — лучший механик в этом зачуханном городке, — отозвался Кенен. — Эти ваши "Койоты" он разделает за час.
Шериф недоверчиво покосился на Гедимина. Тот встретил его взгляд спокойно. Сарматов уже вели на площадку. Двое вместе с Кененом отделились от бригады и пошли к дальним ангарам. Остальные под присмотром двух десятков федералов остались рядом с помятым "Койотом". Гедимин, убрав руки за спину, внимательно разглядывал его. С тех пор, как "чутьё ремонтника" начало к нему возвращаться, он старался его развить — делал предположения о состоянии механизма сперва на слух, потом на глаз и только потом притрагивался к нему и проверял все догадки. С каждым разом получалось всё лучше — навык из него не выбили и не выжгли, разве что ненадолго заставили о нём забыть.
Справа замигали красные огни — один из передвижных ангаров подъехал к "Койоту". Кенен, свисая со стапеля, нетерпеливо сигналил рабочим.
— Миномёт, — он особым жестом указал на одного сармата; тот кивнул, посмотрел на корабль и неспешно пошёл к рабочему месту. — Малая ракетная шахта, правый борт. Шахта, левый борт. Бластеры правого борта... бластеры левого борта... Джед, тебе — верхняя кинетика.
Спрыгнув со стапеля, он пошёл к правому концу ангара — там столпились пятеро федералов. Гедимин огляделся — сарматы уже приступили к демонтажу вооружения. Он высмотрел кинетические турели и, найдя вертикальный трап, полез к ним. Вшиты под броню они были привычным способом, кое-где обшивка оплавилась, и пришлось её подрезать, но через полчаса оба блока верхних турелей были аккуратно вынуты и подвешены на электрокран. Гедимин повертел в руках обломок снарядной ленты — она уже была повреждена и при рывке просто отломилась. В наушниках раздался резкий свист. Сармат посмотрел вниз и увидел федерала — тот махал ему, тыкал пальцем в ленту и указывал на себя.
— Лови, — пожал плечами Гедимин, разжимая пальцы. Тут же в локоть ударил луч бластера. Свист в наушниках сменился воем. Все на корабле и вокруг него замерли.
— Ну что там? — в ангар заглянул Кенен. — А, понял. Джед, ты должен был спуститься и отдать эту штуку ему в руки. Делай так в следующий раз, ладно?
Федерал, отвернувшись от корабля, уже шёл к выходу. Гедимин покосился на задетый локоть — верхний слой обшивки даже не оплавился. Пожав плечами, сармат перевёл взгляд на пояс турелей, свисающий с потолка, и засигналил рабочему у пульта управления — "вези уже!"
...Бронированный грузовик, присланный за оружием, медленно отъехал от ангара. Сарматы, разделившись на две бригады, "зашивали" борта — Кенен замерял толщину в проломах и указывал, откуда можно взять недостающие пластины, половина рабочих собирала материал, вторая — заделывала дырки. Усиленная броня мирному барку была не нужна, как и дополнительный каркас под вооружение, — балки и пластины распределили по "слабым" участкам. Корабль выглядел деформированным, перекошенным, но летать мог.
Один из снарядов ударил в центральный канал, повредив часть кабелей, и Гедимин, привлечённый их треском, заглянул внутрь. В тёмном канале реакторный отсек просматривался плохо, но, приложив ладонь к обшивке, сармат почувствовал "шум" системы охлаждения и настороженно сощурился. Он сделал шаг в сторону, снова прижал руку к обшивке, — он не ошибся, где-то вода второго круга охлаждения подъела кольцевую прокладку и начала просачиваться наружу. Гедимин на слух прикинул расположение протечки. Звук от неё едва заметно двоился — возможно, слабых мест было два или больше.
Ему в бок ударил луч света — федерал, присматривающий за ремонтниками, потерял сармата из виду и теперь заглядывал в главный канал. Увидев там Гедимина, он замахал рукой — "на выход!" Сармат, вспомнив "предупредительный" луч в руку, не стал спорить. К пролому, который он должен был заделать, уже поднесли пластины, ящик для крепежа был наполнен на четверть, — можно было продолжать работу.
— Стой, — он протянул руку к федералу, и тот, замерев на месте, вскинул бластер. Гедимин недовольно сощурился, но порадовался, что человек не схватился сразу за ракетомёт.
— Во втором контуре охлаждения, — сармат кивнул на пролом, ведущий в главный канал, — повреждён уплотнитель. Контур течёт. Надо заделать.
Человек несколько секунд непонимающе смотрел на него, потом отвернулся.
— Скажи своему бригадиру, — буркнул он, отходя к дальнему концу ангара. — Эй, Маккензи!
Кенен появился из ниоткуда — не обошёл носовую часть "Койота", не спустился со стапеля, просто сгустился из вакуума прямо рядом с Гедимином и, сцапав его за локоть, поволок в сторону.
— Джед, — яростно зашипел он, приблизив лицо к наушнику сармата; Гедимин услышал резкий щелчок коммутатора — Кенен не хотел, чтобы их разговор кто-то услышал. — Всё, что найдёшь на этих кораблях, неси сначала мне. Только мне. У нас нет договора на ремонт реактора. Тебе повезло, что попал на идиота, — умный заставил бы чинить. И не получил бы ты ни цента. Понятно?
