Мысль о том, что в магии он теперь имеет шанс превзойти сводную сестру, немного приободрила Синдзи. Скорее всего, ее такое положение вещей тоже вполне устроит. Правда, сперва кое-что надо было уладить лично для себя.
'Слушай, Шики, — решительно подумал он. — Давай проясним кое что раз и навсегда. Ты и я — совершенно разные люди. Хотя мы и начинали одинаково, лично я совершенно не горю желанием к тридцати годам превращаться в мага-изгоя, обреченного на Печать, и всеми силами намерен этого избежать'.
'О.К.'
'Так же у меня нет ни малейшего желания превращаться в сосуд Мирового Зла'.
'У меня плохие новости: ты уже его сосуд'.
'Я могу понять, почему ты стал таким, но оправдать — нет'.
'О.К.'
'Пообещай, что никого больше не убьешь и меня не заставишь'.
'Кхм...'
'Хорошо, не будешь убивать без крайней на то необходимости'.
'О.К.'
'Ты меня вообще слушаешь?'
'Слушаю, куда от тебя денусь из твоей же головы... парень, будь другом, сбегай за сигаретами. Курить хочется, сил нет'.
'Обойдешься! Я не дам тебе гробить еще и мое здоровье!'
'Твоя жестокость не ведает границ... — печально протянул Шики. — Кирей дал тебе верное определение, ты просто Дьявол во плоти'.
Мысленно поздравив себя с этой маленькой победой, Синдзи взял со стола один из стаканов, которые принес сюда с запасом, и пошел в душевую за водой. Вернувшись, он поставил его на стол и закрыл глаза, активизируя одну за другой магические цепи. Сегодня это давалось легче обычного, боль от обжигающего прикосновения магии можно было вытерпеть молча. Вытянув руку в сторону стакана, он сосредоточился на формуле заклинания.
Меч рассек небо из крови.
— Chill mia sango! — отчетливо произнес он.
На этот раз стакан не взорвался. Вместо этого вода в нем стремительно вскинулась вверх и тут же замерзла сотнями ветвящихся игл, словно образовав причудливый букет из сказочных ледяных цветов. Синдзи отступил на шаг назад и удовлетворенно оглядел результат трудов. На овладение несложным заклинанием ушло три недели, но результат того стоил, хотя бы в плане поднятия духа. И тут раздался звонок в дверь.
Синдзи подскочил на месте как ужаленный, и резко обернулся. Кто мог придти в такое время, да еще и в эту квартиру? Полиция? В животе сжался неприятный комок. Шики заверил, что стер все следы, а без трупа дела редко заводят, но... он осторожно двинулся к двери. Прислонившись к косяку, он осторожно спросил:
— Кто там?
— Брат, открой пожалуйста, — донесся тихий голос.
Синдзи похолодел и резко распахнул дверь. Перед ним стояла Сакура, все еще одетая в школьную форму. Она избегала смотреть ему в глаза, но вид у нее был крайне подавленный. Быстро осмотрев коридор на предмет посторонних, Синдзи втащил ее внутрь.
— Что ты тут делаешь? — чуть более резко, чем хотел, спросил он.
— Мне... я хотела узнать, где ты пропадаешь, — запинаясь, проговорила она. — Я почувствовала использование магии, поэтому постучала.
— И... давно ты за мной следишь?
— С утра.
Блин. Синдзи оперся на стол, чтобы не упасть. Значит, теперь она и так все знает. И не только о его тайных занятиях, но и о...
— Брат, зачем ты это сделал? — Сакура подняла на него глаза. — Если у тебя проблемы, ты мог попросить меня. Я плохо владею магией, но могла бы все исправить.
— Не хотел тормошить тебя по мелочам, — сипло ответил Синдзи. В горле пересохло, говорить было трудно. — Не беспокойся, я сделал все чисто.
— Но так неправильно, — такая твердость была странной для нее.
— Правильно, не правильно, сделанного все равно не воротишь. В любом случае, этот инцидент затрагивал интересы семьи, и как старший, я не мог оставить дело на самотек.
Сакура подошла к столу, где все еще стоял стакан с уже начавшим таять ледяным 'букетом' и отломила небольшой кристаллик льда. Н-да... а ведь если расскажет деду, будет очень, очень печально.
— Но раньше ты не владел магией, — сказала она не оборачиваясь. — Это из-за того случая, в библиотеке?
— Угу. Видать, скрытые резервы пробудились, — честность это хорошо, но про Шики ей все равно знать не стоило. — Сам в шоке был от всего этого, но сейчас вроде неплохо получаться стало. Красиво, правда?
— Да, красиво, — отстраненно ответила она, о чем-то задумавшись.
— Давай, ты про это тоже не будешь рассказывать деду, хорошо?
Сакура обернулась к нему с очень серьезным лицом.
— Брат, я не стану ему рассказывать, но если он узнает, то может убить тебя.
— Я в курсе, — Синдзи с трудом выдавил улыбку. — И меня все устраивает.
Сакура отвела глаза.
— Я думал сам сегодня все тебе рассказать, но ты успела узнать все сама, — продолжил он. — Знаешь, я думал, что ты обрадуешься.
— Почему мне следовало обрадоваться?
— Ну, тебя ведь забрали в эту семью потому, что у меня не было способностей, так? Но теперь все иначе! Когда я стану настоящим магом, тебе больше не придется тут оставаться.
— Брат, ты настолько меня ненавидишь? — спросила Сакура. — Мне ведь некуда больше пойти. Семья Мато — моя семья, и если я не нужна даже здесь...
— Ладно, ладно, — торопливо прервал ее Синдзи. — Тогда можно тебя просто попросить об одной услуге?
— Какой?
— Не называй меня братом. У меня, если что, есть имя.
— Хорошо, бра... Синдзи, — немного удивленно сказала Сакура.
— И раз уж ты все равно здесь, то закрой глаза и не открывай, пока не разрешу.
Девушка повиновалась, а Синдзи тем временем запустил руку во внутренний карман и вытащил оттуда небольшой сверток. Из него он извлек предмет, который приобрел еще несколько дней назад. Шагнув к Сакуре вплотную, он проделал несколько манипуляций и после этого позволил ей открыть глаза.
Несколько секунд Сакура озадаченно рассматривала цепочку с маленьким серебряным кулоном в форме вишневой грозди. Синдзи старательно смотрел в сторону.
— В общем, с днем рождения, — буркнул он. — Решил выбрать что-нибудь нейтральное.
Девушка опустила глаза, вцепилась в его пиджак и уткнулась головой ему в грудь. Парень удивленно отшатнулся, но она держала крепко.
— Зачем? — прошипела Сакура со слезами в голосе. — Зачем ты мне это даришь? Какое тебе дело до этой даты? Я ведь...
Синдзи с трудом удержался от того, чтобы закрыть лицо ладонью. Осторожно обняв девушку и прижав к себе, он прошептал ей на ухо:
— Должен же старший брат иногда радовать глупенькую младшую сестренку.
Сакура расплакалась уже во весь голос. Горько сморщившись, Синдзи поглаживал ее по голове и думал, что в следующий раз между утешением плачущей девушки и тремя часами в компании дедушкиных червей безоговорочно выберет второе. В этом случае по крайней мере совесть мучить не будет.
— Брат... Синдзи, — вдруг сказала она. — Можно... посмотреть на твою магию?
Синдзи оглянулся через плечо. Ледяной 'букет' почти растаял, и на стол натекла изрядная лужа.
— Только если ты меня отпустишь. Надо набрать воды.
— Нет, я про другое... у тебя глаза цвет меняли.
— А, это...
Слегка отстранившись, он приподнял ее голову и послал в глазные цепи самый минимум праны. Мир наполнила уже ставшая привычной рябь. Сакура протянула руку и осторожно провела пальцем под глазом Синдзи.
— И правда, красиво, — шепнула она.
Глава 8: От рыбы к удочке.
Октябрь 2001 года, Часовая Башня
Обширный кабинет под самой крышей лондонского Биг-Бена, втиснутый туда сложнейшей пространственной магией, изобретенной еще в Эру Богов, впервые за много лет принимал в себе сразу двух человек. Хотя нет, людьми их назвать было невозможно. Существ, могущественных сверхъестественных сущностей, многие века назад отринувших человечность ради более высоких целей. Будь им хоть какое-то дело до мира людей — они бы стали единоличными правителями планеты меньше чем за сутки.
Первым из них был седой старик крепкого сложения с красными кошачьими глазами. Одет он был в странный красный наряд, в котором поклонники 'Final Fantasy' безошибочно опознали бы плащ Генезиса. Он сидел в резном кресле и читал мангу без перевода, на обложке которой при слабом освещении можно было разглядеть какого-то светловолосого мальчишку в оранжевом комбинезоне. По меньшей мере, странное занятие для одного из величайших Волшебников за всю историю человеческого вида, но никому и в голову не пришло бы его в этом упрекнуть. Тот, кто тысячелетия назад овладел таинством Второй Истинной Магии, кто занимал четвертую позицию в списке Прародителей Мертвых Апостолов, кто в ужасном поединке одолел и уничтожил Абсолют Луны, Брюнстада Багряную Луну, имел полное право делать то, что сочтет для себя уместным, не считаясь с мнением окружающих. Своим положением, однако, Кейшуа Зелретч Швайнорг не злоупотреблял, да и вообще редко вмешивался даже в дела подотчетных ему Департаментов, предпочитая проводить время за одному ему понятными исследованиями или странствуя по бесконечности параллельных миров.
Вторым был молодой на первый взгляд мужчина, которому можно было дать чуть больше тридцати, но прожитые тысячелетия все равно оставили свой след в уголках его глаз. Длинные темные волосы свободно стекали по его плечам, аккуратная борода по грудь придавала умному и холодному лицу оттенок загадочности. Одет он был в простые длинные одежды из грубой шерсти, что также совершенно не вязалось с его статусом и могуществом. Единственный человек, которого признало равным даже фантастически гордое и кичливое семейство Бартомелой. Единственный человек, способный единолично управлять Ассоциацией Магов, структурой неповоротливой и крайне своенравной. Единственный человек, владеющий Первой Истинной Магией — Отрицанием Небытия. Тот, кто две тысячи лет назад сотворил Великий Ритуал, что покончил с Эрой Богов и ознаменовал начало Эры Человека, вписав в структуру мироздания магическую систему Святых Таинств. Тот, кто одновременно был везде и нигде. Человек, которого почитали как бога миллиарды людей — Иисус Христос, он же безымянный, безликий и бессменный Директор Часовой Башни.
Сегодня эти двое встретились впервые за долгое время, чтобы обсудить вопросы на ближайшие десятилетия. Если вникнуть, то не слишком масштабные вопросы. Где-то на востоке произошла утечка в материальный континуум Шестого Мнимого Элемента, что при неблагоприятном развитии событий может привести к эпидемии одержимости. По словам Зелретча, в одной из смежных реальностей это событие люди назвали 'вспышкой агонистического расстройства' и смогли локализовать своими силами, но этот сценарий вызывал бы слишком большую утечку информации.
В Великобритании, буквально в двух шагах от Часовой Башни, в местечке Эйлсберри, развил бурную деятельность 14-й номер среди Прародителей Мертвых Апостолов, Валери Фердинанд Вальдештам. Это надо взять под строгий контроль и быть готовыми к применению самых жестких мер пресечения, вплоть до провоцирования ядерного удара или применения Истинной Магии, потому что приход в мир Темной Шестерки не нужен никому.
В Бермудском треугольнике наоборот, все тихо и спокойно, впервые за много лет. В основном благодаря тому, что одна молодая волшебница взялась за ум и больше не колесит по свету, призывая в фамилиары кого ни попадя.
В Европе недавно произошел инцидент с 13-м Прародителем, ТАТАРИ, накрывшим за одну ночь небольшой горный городок и высосавшим всю кровь, что смог там найти. Связываться с этой сущностью, уничтожить которую хотя бы теоретически могла разве что создавшая его Альтруж Брюнстад, не хотелось обоим, но рано или поздно это придется сделать, потому что его действия слишком заметны для общественности.
И опять в поле зрения двух Волшебников попадает Восток. Портал в Акашу, который для маскировки назвали 'Святым Граалем', был под завязку накачан энергией с предыдущей войны, и может вновь пробудиться в ближайшие пару лет. А вместе с ним проснется и свившая в нем логово злобная сущность. Хотя Сила Противодействия не даст случиться непоправимому ущербу, но Иисус предлагает отправить туда кого-то проконтролировать ситуацию и сгладить ее при необходимости. Зелретч отмахивается, сообщая, что уже принял кое-какие меры, и нужно только немного подождать, пока эффект разовьется. На немой вопрос своего коллеги, он поясняет, что немного напомнил о себе кое-кому из своих прежних учеников.
Два старых Волшебника неторопливо обсуждают, как сохранить в мире статус-кво. Просто потому, что любые значительные изменения в нем будут гибельны для человечества. Когда-то давно каждый из них следовал своим идеалам, стремясь создать идеальный мир, но, не смотря на все их могущество, Сила Противодействия была сильнее. Поэтому они оба решили, что лучшее, что они могут сделать — это стараться не вмешиваться. Два старых реликта древних эпох обсуждают судьбы мира, а тем временем...
...А тем временем в Фуюки
Осень — это такое время, когда вытащить с антресолей обогреватель еще лень, а на улице уже холодно, особенно по ночам. Поэтому выбираться из-под одеяла с утра пораньше кажется если не преступлением, то неблаговидным и вообще глупым действием. Особенно если подушка, одеяло и простыни только вчера принесены из прачечной и еще несут на себе приятный запах свежевыглаженного белья. Особенно если под одеялом намного теплее, чем в комнате. И вообще, спать хочется. Отстаньте все от меня, я вкушаю заслуженный отдых. Ну, можете задернуть шторы, чтобы свет не бил в глаза, так мне будет спаться еще лучше.
Бззззззззззз.
Нет в мире справедливости. Потратив несколько секунд на взвешивание всех 'за' и 'против' разбивания будильника вдребезги подходящим для этого заклинанием не отрывая головы от подушки, Синдзи все-таки заставил себя приподняться и вырубить наконец эту надоедливую жестянку, которую купили наверное еще до Второй Мировой. Стоп. А на что это опирается рука? Сонным взглядом проследовав от плеча к ладони, под этой же ладонью он обнаружил Сакуру. Точнее, ее обнаженную грудь.
Вопреки канонам разнообразных мультиков для чокнутых отаку, увлечением которыми грешили некоторые одноклассники, Синдзи не завопил, не свалился с кровати, не рассыпался в извинениях, не начал заикаться и даже не покраснел. Молча переместил руку на более подходящую опору, благо сама Сакура еще не проснулась, уселся на кровати, и только тогда еще спящим мозгом отметил для себя, что, не смотря на внешнюю бесхарактерность, иногда сестренка проявляет просто чудовищную силу воли и способность добиваться своего. Да, покорно выслушает все аргументы, доводы и причины, по которым им следует спать в своих комнатах, на своих кроватях, покивает головой, но все равно сделает по-своему. Сопротивляться этому Синдзи попытался лишь однажды, в самый первый раз. В итоге где-то на середине выговора, глядя в глаза Сакуры, у него создалось впечатление, что в этот самый миг он пинает бездомного щенка-инвалида. После чего поперхнулся на полуслове и махнул на все рукой. Просыпаться иногда от ее пристального взгляда было жутковато, но в этом были и приятные моменты. Насколько это могло бы быть приятным в его положении.
