Гедимин мигнул.
— Хм? Интересно звучит, — протянул Фостер. — Отработать восемьдесят койнов будет непросто. Кого-то ведь придётся к нему приставить, а у нас запрещены суточные смены...
Кенен при слове "восемьдесят" сузил глаза, но вежливо улыбнулся.
— Пять суток, Чарли. Если что останется, я доплачу. Дольше нельзя — у меня контракты.
Чарльз на секунду задумался.
— По рукам, — сказал он, сделав знак сопровождающему их охраннику. — Вот этот сармат. Отведи его в гараж. Механик даст участок работы, а ты присмотришь, чтобы всё было тихо. В конце смены вернёшь его в камеру.
По коридору пронёсся гудок.
— Туалетное время! — заорал охранник в конце коридора. Защитное поле, прикрывающее стенные ниши, растаяло, и обитатели камер зашевелились и потянулись к ним. Решётка, закрывающая "отсек" Гедимина и Люнера, поднялась. Сармат вышел и тут же был крепко схвачен за запястье. Байкер двинулся было за ним, но решётка снова упала.
— А я? — жалобно спросил Люнер.
— А ты жди Торнтона, — отозвался шериф.
Охранник тянул Гедимина за руку к выходу. Тот не стал сопротивляться, только буркнул:
— Пусть вернут инструменты. У вас плохие.
...Ему разрешили снять со скафандра ремонтную перчатку. За процессом внимательно наблюдали трое охранников. Ещё двое глазели от выхода — подойти не удалось из-за тесноты и лишних предметов в помещении.
— Значит, вот этот глайдер, — путаясь и сбиваясь, объяснял ему механик, то загибая, то разгибая пальцы на обеих руках. — А вон на том подача кислорода... и передвижная станция — там парные клапаны...
— Тут ещё ворота, — услышав пронзительный скрежет, перебил человека Гедимин. — Начну с них. Скрипят. Мешает.
Когда он вернулся в камеру, Люнера там уже не было, как и длинноволосой самки за соседней решёткой. Несколько минут сармат вертелся, пытаясь устроиться то боком, то поперёк. В камере было отчаянно тесно — даже с согнутыми ногами Гедимин упирался макушкой в стену. Он попробовал сдвинуть одну из кроватей — получилось, хотя пришлось постараться (её удерживали какие-то болты). На сдвоенном ложе сармат смог, наконец, лечь на спину. Решив на этом остановиться, он вытянулся, насколько получилось, и закрыл глаза. Свет в коридоре горел вполсилы; из камер доносились перешёптывания, шорох, попискивание смартов или чего-то вроде них, но все старались не шуметь, а слишком громкие звуки тут же обрывало общее сердитое шипение. Несколько раз Гедимин слышал слово "теск", но прислушиваться не стал. Без скафандра ему было не по себе, и он усилием воли переключился на мысли о синтезе ирренция. До выгрузки плутония оставалось две недели, конструкции реактора были готовы, — нужно было собрать, изготовить стержни и запустить процесс. "В "Гекате" всё было проще," — думал сармат, мысленно уже перенёсшийся на палубу "Маккензи". "А я, оказывается, привык к лёгкой работе. Как Ассархаддон всё это обеспечивал? Огромную базу, сотни проектов... У нас так уже не выйдет!"
06 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Решётка поднялась. Гедимин, привычно пригнув голову, выбрался из камеры и протянул руки охраннику. Тот, сжав оба запястья сармата в одной "клешне", повёл его к выходу.
Кенен Маккензи уже ждал в участке, нетерпеливо вздыхая и переминаясь с ноги на ногу. Скафандр Гедимина, обёрнутый жёлтыми лентами, лежал рядом, перегораживая проход.
— Бери это, Джед, и пойдём отсюда, — сказал Кенен, едва заметно поморщившись. — Не будем отнимать время у Чарли и его парней.
Шериф, перебирающий документы за стойкой, поднял голову и внимательно посмотрел на сарматов. Он выглядел довольным — или, возможно, Гедимин неверно понимал его мимику.
Ремонтник хотел одеться сразу за воротами тюрьмы, но Кенен тянул его к глайдеру. Скафандр не без труда затолкали в багажник, сармата — на переднее сидение рядом с Маккензи. Глайдер был с открытым верхом — даже кабину пилота прикрывало только защитное поле. Гедимин на секунду задумался, как эти аппараты пережили войну и не были отправлены на переплавку за очевидной бесполезностью, но его мысли быстро прервал голос Кенена.
— Обсидиан на корабле, — сказал тот, не глядя на ремонтника. — Начинай варить стекло. Пятнадцатого будет праздник, тебя никто не хватится. Трёх суток на стержни хватит?
Гедимин мигнул.
— С нуля? Мало, — ответил он. — Минимум пять. Тонкие цилиндры должны остывать медленно. Иначе всё раскрошится до запуска.
— Ясно, — отозвался Кенен, сворачивая в переулок. — Пять суток сидишь на базе. Десятерых дам в помощь. Кого — выберешь сам. Но не Айзека, не Иджеса и не Зета. Фланна можешь взять.
Глайдер прошёл ещё один поворот. На стене мелькнул яркий плакат — "Новая жизнь на Луне!", — очередной каркасный дом был достроен и ждал поселенцев.
— Почему к мианийцам не пускают? — спросил Гедимин, вспомнив вопрос, мучавший его в тюрьме. Там найти ответ не удалось — охранники вообще не шли на общение, а заключённые на сармата реагировали странно.
— Инопланетяне же. Карантин, всё такое, — рассеянно отозвался Кенен, думая о чём-то своём.
— Есть скафандры, поля, газовая дезинфекция... нейтронная, в крайнем случае, — вздохнул Гедимин. — Не понимаю... А какое разрешение нужно, чтобы пустили?
Кенен едва заметно вздрогнул.
— А ты дело говоришь, Джед, — задумчиво протянул он. — Корабли на рейде... Бригады для ремонта привозят с Земли. А ведь от нас было бы ближе... Надо намекнуть совету... да, надо попробовать. Расширение рынка нам бы не повредило...
Он притормозил — так Кенен делал всегда, когда посторонние мысли отвлекали его от дороги. Гедимин мигнул — что-то пошло не так, но что именно — он, как обычно, не понимал.
— Мианийцы — единственный биологический вид? — осторожно спросил он. Кенен снова вздрогнул.
— Что?.. Нет, конечно. Там огромная галактика. Очень много цивилизаций. Мианийцы — титульная раса, только и всего.
— Почему остальные не прилетают? — спросил Гедимин. — И мианийцы, в общем, тоже... о них редко пишут и говорят. Или на Земле уже есть колония?
Кенен фыркнул.
— На Земле?! Нет, конечно. Только крейсер на околоземной орбите. Мы в карантине, Джед. Почти что под саркофагом. Я первые месяцы пытался кое-что вызнать... выходит, мы с нашим флотом сильно повредили им... какую-то структуру, мембрану, — чёрт её поймёт!
Теперь вздрогнул Гедимин. Знакомый холодный комок шевельнулся в груди, и сармат сердито сощурился. "Мембрана! Изменение свойств... Ну я же говорил — надо сначала изучить, потом лезть!"
— И они нас заметили, — продолжал Кенен. — Да ещё эти прыжки вокруг Ириена, потом — концлагерь на Кагете... Для Мианы это окраина, поэтому заметили не сразу — когда кто-то послал сигнал наудачу, а патрульный корабль перехватил. Им сильно не понравились наши дела, Джед. Ни развлечения Маркуса, ни приказ Цанева... Мы по их меркам — отмороженные дикари. Поэтому планета в карантине. Прилетают редко, ненадолго, соблюдают технику безопасности...
Гедимин вздохнул.
— Говорил же...
Глайдер мягко лёг на дорожное полотно.
— Идём-идём, — поторопил Гедимина Кенен. — Броню не забудь!
Утренняя база была тихим пустынным местом. Гедимин по привычке притронулся к переборке, улавливая отдалённые вибрации, — судя по ним, оба реактора были в порядке, а станки в цеху Зета простаивали.
— Чьи астероиды разносят живые споры по космосу? — спросил он на подходе к капитанской рубке. — Тоже Миана?
— Это Алити, — отозвался Кенен. — Туда не лезь, Джед. Нас к ним не пустят. Их к нам тоже. По их меркам мы даже не дикари. Так, ядовитая плесень.
— Алити, — повторил Гедимин. — Ещё одна цивилизация... А как они с мианийцами? Союзники, враги?
— Вроде как входят в федерацию, — пожал плечами Кенен. — Ты хочешь разобраться, что там, снаружи, к чему? Я сам ничего не знаю. Это к президентам и мировым советам. А я что скажу?! Миана там не одна, есть другие, — Кейнер, Рокка, Итци... Вроде бы мианийцы наложили запрет на контакты с нами. Можно только им, и то с большим перебором. Кого-то с нашей стороны пускают в Миану. Кого-то, говорят, даже в Кейнер и Рокку... Иди-ка работать, Джед. У меня полно дел. И постарайся не попадать в тюрьму! Чарли очень не любит, когда ему создают проблемы!
...Фланн сидел за пультом управления и вполглаза следил за мониторами. Реактор с налаженной системой охлаждения отлично обходился без оператора, — если бы не проблемы с нейтронным потоком, Гедимин давно перевёл бы его на автоматическое управление.
— Ух! — Фланн, заметив сармата за плечом, вздрогнул и обернулся. — Тебя выпустили? Всё хорошо? Не били?
Гедимин качнул головой.
— Спасибо, что присмотрел, — он кивнул на мониторы. — Теперь я сяду.
Он пощёлкал по передатчику, выбирая из адресатов Зета, — надо было дать начальнику цеха пару указаний.
— Ты знаешь, что такое Кейнер? — спросил он, подняв взгляд на Фланна. Тот пожал плечами.
— Не слышал.
15 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Корабельный реактор остывал уже трое суток; сейчас его конструкции были подняты до упора, и под ними натянули многослойное защитное поле. Гедимин покосился на нижний слой — белесая плёнка слегка рябила, но не утончалась, значит, лучевой поток был умеренным.
Трое сарматов стояли над вскрытой реакторной ямой. Гедимин придерживал примитивный захват, вместе с гусеничной тележкой притащенный к месту выгрузки плутония, и перемещал его "руку", примеряясь к хвостовикам стержней. Выходило, что удобнее всего было бы ближайшие вынимать вручную, — захват Гедимину не очень нравился, а любая отладка под воздействием нейтронного потока очень быстро сходила на нет. Айзек, поминутно косясь на дозиметр, сканировал открытую яму. Прибор горел красным огнём и тревожно вспискивал при каждом движении. Фланн разглядывал защитное поле над головой — реактор сверху тревожил его куда больше, чем непонятная конструкция снизу.
— Начинаем с центра, — сказал Гедимин. — Каждый стержень — в плотное поле, контейнер, быстро вывозим. Нагрев будет очень сильный — реакция затухает, но медленно.
— Не расплавится? — встревоженно спросил Айзек. — Или для переработки неважно?
— Из контейнера не вытечет, — отозвался Гедимин, покосившись на неподвижного Фланна. "Никогда не выгружал реактор с чужаками," — подумалось ему. "Сюда бы Хольгера и Лиска..."
Возня затянулась до вечера — с непривычки сарматы работали медленно, и Гедимин делал перерывы и проверял состояние реактора. Периодически на связь выходил Зет — урано-плутониевую смесь сгрузили ему, и он остался с ней наедине, и это его сильно раздражало. В середине смены к сарматам заглянул Иджес, молча постоял там, куда излучение не дотягивалось, несколько раз судорожно вздохнул и быстро ушёл.
...На пороге цеха, временно превращённого в цепочку бассейнов, окружённых защитным полем, стоял Кенен. Внутрь он не входил, переглядываясь с Зетом из коридора. Зет следил за температурой и неприязненно косился на рябящие защитные экраны.
— Когда это отсюда уберут? — спросил он у Гедимина.
— Переработку начнём завтра, — ответил тот, подумав про себя, что Иджеса он ещё стал бы успокаивать, а остальные с радиофобией разберутся сами. — За ночь немного остынет.
— Оно мне за ночь цех не расплавит? — спросил Зет.
— Следи за насосами, — пожал плечами Гедимин. — Дело за водой...
Когда он вернулся в жилой отсек, большинство сарматов уже легло спать. Иджес ждал его и на звук шагов приподнялся и вынул из-под одеяла какие-то свёртки.
— Кенен просил оставить тебе. Тут пряники и фрукты, — сказал он. — Будешь?
Гедимин с любопытством посмотрел на странные предметы. На одном сверху был расходящийся орнамент, второй, круглый и оранжевый, обходился без украшений.
— Это фрукт? — Гедимин тронул пальцем податливую однородную поверхность.
— Синтетика, — отозвался Иджес. — Настоящих сейчас и на Земле не найдёшь.
— Ты ел? — спросил Гедимин.
— Все на корабле ели, — кивнул сармат. — Сегодня такой день. Кенен всегда приносит всякие угощения. Наверное, мы с ним уже перепробовали всё, что есть на Земле.
— Бери, мне не надо, — Гедимин подвинул к нему свёртки и лёг, не снимая скафандра. — Мы выгрузили весь плутоний. Завтра надо запустить новый цикл. Я встану в четыре и не вернусь до утра.
— Осторожнее там, — Иджес поёжился. — Не знаю, почему тебе без всего этого не живётся. По своей воле брать в руки плутоний...
— Ты же берёшь по своей воле мартышечью пищу, — отозвался Гедимин, поворачиваясь на бок. — По крайней мере, плутоний я не ем.
24 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Знаю, Джед. Ещё бы я не помнил! — Кенен смотрел на Гедимина прозрачными, ничего не выражающими глазами, и сармату очень хотелось дать ему затрещину. — Обещал не трогать. А ты обещал закончить за пять суток. Сейчас пошли десятые.
Гедимин угрюмо сощурился.
— За десять дней ты дёрнул меня восемь раз. Хочешь сам заняться стержнями?
Кенен развёл руками.
— Сегодня — особый случай. Действительно особый. Без тебя никак. Ну Джед! Оставь стержни на денёк. Всё равно они у тебя вечно остывают. Пусть остынут ещё немного!
Гедимин тяжело вздохнул.
— Какой ещё особый случай?
Кенен многозначительно прищурил глаз.
— На космодроме — трофейка. "Цикло-Бет"...
...Ещё на пропускном пункте, сразу после проверки считывателем, Гедимин опустил на глаза тёмный щиток. Он как никогда радовался, что под шлемом не видна мимика.
"Цикло-Бет", из чёрного перекрашенный в белый и синий, стоял на южном краю космодрома, и вокруг него светились знаки радиационной опасности. Дозиметр молчал, не выдавая даже намёка на сигма-излучение, — видимо, знаки вывесили на всякий случай. Белые и синие полосы на корпусе корабля рябили, наползая друг на друга, — то ли работал маскировочный эффект, то ли Гедимина трясло, и из-за этого перед глазами плыла рябь.
Сармат замедлил шаг, унимая участившееся дыхание. Сердце билось так громко, что он опасался, что этот грохот услышат снаружи, сквозь скафандр, несмотря на вакуум. Он смотрел только на корабль.
— Это мелочь, это мелочь... — Кенен деловито перечитывал список неисправностей. — Вот! Разбалансировка гравитационного волчка, уход три миллиметра. Джед, займись.
Человек в бело-синем экзоскелете подошёл к Гедимину и, положив ему "клешню" чуть ниже плечевого сустава, подтолкнул сармата к кораблю. Экзоскелет был сарматский, трофейный, — "Гарм" со скрученным "лучевым крылом" и приделанным вместо него реактивным ранцем послевоенного образца. Гедимин отвёл взгляд. В этот раз ему удалось сдержаться и не стиснуть зубы, — челюсти уже ощутимо ныли от постоянного напряжения. Расслабить веки уже не вышло — глаза как сузились перед выходом с базы, так и остались тонкими прорезями.
"А он неплохо выглядит," — угрюмо отметил про себя Гедимин, поднявшись на палубу. "Для трофейного корабля. Почистили, запаяли, склепали..."
Он прислушивался к шуму агрегатов, на сужениях коридоров мимоходом прижимал ладонь к переборкам, улавливая вибрацию, — он хотел знать, что с реактором, но ничего не мог понять. Ротор был остановлен, иначе сармат почувствовал бы, как он вращается, но "Цикло-Бет" на одной батарее ЛИЭГов никогда не добрался бы до Луны. "Облегчённый корабль? Сняли броню?" — Гедимин вглядывался в конструкции, но не видел никаких изменений. "Нет, всё на месте. Реактор стоит. Как они собираются взлетать? С батута? Все батуты Кларка его не поднимут. Ладно, посмотрим, что у них с антигравом..."
