В модуле стало тихо, только Кенен, опомнившийся от перегрузок, вполголоса предупредил, чтобы не смели отстёгиваться. Гедимин покосился на ремни, вынул когти из переборок, поднял руки, — ощущение было странное. Модуль преодолел гравитацию Луны и вырвался в невесомость; минут через пять-шесть его должно было подхватить искусственное гравитационное поле мианийского крейсера и снова куда-то вдавить пассажиров — то ли в палубу, то ли в потолок. Пока можно было отдохнуть. Гедимин притронулся к карабину и задумчиво сощурился. "Невесомость. Забавные, должно быть, ощущения. Закрыться и попробовать?"
Модуль лязгнул всем корпусом, и сармат снова повис на ремнях. Его опять вдавило в палубу, но под другим углом. Корабль тормозил — плавно, без рывков, но довольно быстро. Гедимин прикинул расстояние и удивлённо мигнул.
— Маккензи! — окликнул он, забыв обо всех неприятных ощущениях. — Мы на лунном рейде или на околоземном?
— Джед, — обречённо выдохнул Кенен. — Нашёл... время... спрашивать!
Услышав его прерывистую речь, Гедимин запоздало сообразил, что Кенен, с его тощей грудью и едва заметными мышцами, сейчас даже дышит с трудом — и тем более неспособен отвечать на вопросы. Сармат недовольно сощурился. "Ну так раньше рассказал бы. А лучше — вчера. И чертежей я до сих пор не видел..."
Модуль мягко дрогнул. Давление прекратилось, но Гедимин чувствовал тяжесть своего тела и брони — корабль остановился в области искусственной гравитации, и компенсаторы придали ей нужный вектор — теперь, встав на палубу, сарматы почувствовали бы себя так же свободно, как на твёрдой земле. "Быстро они подстроились," — с лёгким уважением подумал Гедимин о мианийских пилотах антиграва. "При стыковках часто путают вектор..."
— Не отстёгиваться! — крикнул Кенен. — Я жду связи! Все лежим тихо, ждём указаний!
"А как он их поймёт?" — Гедимин вспомнил, что никакого переводчика-"макаки" на борту модуля не видел, — и навряд ли одинокого человека отпустили бы с тридцатью сарматами, пусть даже в экзоскелете с полным обвесом. "Кенен знает мианийский? С него станется..."
— Есть контакт! — закричал Маккензи — и, судя по голосу, он был скорее напуган, чем обрадован. — Оставайтесь на местах и закройте глаза тёмными пластинами! Кислородная тревога!
Гедимин закрыл респиратор и опустил затемнённый щиток. Внутри скафандра кислорода было ощутимо больше — то ли модульная станция, то ли фильтрационные решётки работали вполсилы, и человек на борту модуля дышать, возможно, вообще не смог бы.
— Мы пройдём дезинфекцию, — быстро пояснял Кенен, щёлкая респираторными крышками. — Лучевую, вакуумную и газовую. Потом стыковка закончится, и нас пустят внутрь. Сидите тихо, парни, мы на чужом корабле!
Свет, прошедший по вскрытому модулю, был ослепительно-ярким, — Гедимин закрыл глаза, но синевато-белую вспышку всё равно увидел. Она сменилась рассеянным серебристым свечением, а через несколько секунд угасла, оставив под веками красные точки, которые вскоре исчезли. Гедимин открыл глаза и увидел волны жёлтого тумана. Их прогоняли сквозь модуль под большим давлением — несколько секунд, и газ вытеснили, и корабль мягко дрогнул — то ли закрывались люки, то ли заканчивалась стыковка. Сармат покосился на анализатор — на секунду модуль наполнился чистым азотом, затем состав стал меняться — его подгоняли под земную атмосферу с точностью до сотых долей процента. Гедимин удивлённо мигнул — на сарматских кораблях обычно обходились азотно-кислородной смесью, если не заправлялись воздухом на Земле...
В наушниках послышался незнакомый голос — смесь писка и взвизгиваний, но на сниженных тонах, будто мианиец подражал человеческому акценту. Гедимин вспомнил, как Люнер говорил с инопланетянами, — держа высокий тон, почти на ультразвуке, — и невольно усмехнулся. "Показывают уважение к чужакам? Им-то это зачем? С таким крейсером..."
— Готово, парни, — снова заговорил Кенен; теперь он почти успокоился и даже приободрился. — Отстёгиваемся, обживаем модуль. Четверть часа ждём, потом нас позовут. Первым пойду я, потом — бригадиры. Гедимин, Иджес, Зет, — вы слышали?
Гедимин мигнул.
— Я что, бригадир? — недоверчиво спросил он. В наушниках послышался звук удара.
— Джед, включай голову! — взвыл Кенен. — Не время улетать на Энцелад! Да, ты — бригадир. При мианийцах молчи, как лунный камень, не то мы не отделаемся...
Корабль тихо загудел. Кенен, замолчав, быстро прошёл по коридору мимо индивидуальных отсеков. Люк открылся перед ним и закрылся снова.
Модуль был рассчитан на шестьдесят человек, — жилые палубы в два яруса, два чана с Би-плазмой, кислородные станции и запасы воды вдоль бортов, даже два аналога душевой — механизмы для закачки воды в скафандр. Гедимин проверил очистные сооружения и обрадовался — сарматам, чтобы загрузить эти мощности, пришлось бы построить в модуле небольшой цех не слишком чистой промышленности.
— Ты, говорят, уже сталкивался с пришельцами? — спросил у него Зет, поймав его у душевой. Поблизости бродил Иджес, делая вид, что проверяет обшивку. Выглядел он обеспокоенным.
— Видел их, — ответил Гедимин. — Странные существа. Ходят на локтях.
Зет мигнул, хотел что-то спросить, но его передатчик загудел. Через долю секунды Гедимин понял, что звук издают три прибора, и один из них — на его собственном запястье. "К шлюзу!" — коротко приказывал Кенен. Сарматы, переглянувшись, быстро пошли к задраенному люку.
Выходить наружу им не пришлось — Кенен уже был внутри, а рядом с ним — двое угловатых существ, приподнявшихся на длинных руках. Боковые расширения их шлемов, обычно прижатые к плечам, поднялись и трепетали, поворачиваясь в разные стороны. Сначала Гедимин подумал, что это просто складки металлизированного фрила, но потом разглядел сложную структуру на внутренней поверхности, — это были органы чувств. Слух, осязание, хемо— или электрорецепция, — сармат понять не мог, но, так или иначе, пришельцы были очень заинтересованы. Они приподнимались на запястьях, вытягиваясь в длину и вглядываясь вглубь коридора, и при каждом движении расширения на шлемах взлетали вверх и расправлялись во всю длину — и оставались так надолго. Стоило сарматам приблизиться, существа, не мигая, уставились на них, и складки снова вытянулись и затрепетали.
— Зет, — Кенен небрежным жестом указал на ремонтника. — Иджес. Гедимин.
Одно из существ, издав протяжный писк, низко наклонило голову, подперев грудь изогнутой длинной кистью. Второе молча повторило его жест. Гедимин, озадаченно мигнув, предположил, что это приветствие, и неуверенно кивнул, прижав кулак к груди. Иджес и Зет, переглянувшись, повторили за ним. Кенен удовлетворённо хмыкнул и проверещал короткую фразу, от которой у Гедимина заложило уши, а пришельцы, попискивая и быстро шевеля в воздухе многосуставчатыми пальцами, потянулись к выходу. Кенен, бросив на сарматов торжествующий взгляд, проводил мианийцев к шлюзу. Гедимин остался на месте, изумлённо мигая. "Откуда он знает мианийский?!"
— Отлично, парни! — Кенен, дождавшись закрытия шлюза, развернулся к сарматам и расплылся в довольной улыбке. — Вы хорошо держались. Не знаю, зачем им вздумалось идти в модуль, — столько возни потом с дезинфекцией и карантином...
— Мы что, такие заразные? — угрюмо сощурился на него Иджес. Кенен пожал плечами.
— Простые меры предосторожности. Не принимай на свой счёт.
— Где ты выучил мианийский? — спросил Гедимин. Обижаться ему было некогда — здесь, в двух шагах от него, был настоящий инопланетный крейсер, а он только что общался с живыми пришельцами — с теми самыми, которые раскидали две воюющие расы, как две кучки мусора. Он судорожно вспоминал всё, что отпечаталось в памяти, — от металлических волокон на поверхности мианийских комбинезонов до цвета короткой шерсти на "лицах". Судя по форме респираторов — если это были респираторы — носы у пришельцев были весьма замысловатые.
— Выучил? На это жизни не хватит, — отмахнулся Кенен. — Мне вживили имплант. Теперь я — официальный посредник и переводчик. На эту неделю, по крайней мере.
Сарматы переглянулись.
— Я хочу это видеть, — сказал Гедимин, придвинувшись к Маккензи вплотную. Иджес, усиленно закивав, подошёл с другой стороны. Зет остался на месте, но смотрел во все глаза.
— Вот ты любопытный, — Кенен слегка поморщился и, поманив сарматов за собой, шагнул в пустой отсек. — Это не по твоей части, Джед. Биотехнологии Алити, никакой механики.
Он откинул шлем за спину и приподнял подбородок, и Гедимин увидел на его шее два удлинённых выроста, проходящих от горла вдоль челюсти к нижней губе. Под кожей они выглядели гладкими валиками, но у рта вытягивались и прорастали рядами коротких шипиков. В конце каждого было крошечное отверстие, через которое с еле слышным присвистом втягивался воздух. При каждом вдохе валики под кожей Кенена слегка раздувались. Похоже, это его не беспокоило, как и четыре прокола около рта, — в глазах не было ни тени боли.
— Оно... живое, — Гедимин, завороженно глядя на вздымающуюся кожу, протянул руку к лицу Кенена. Тот проворно отступил назад и накинул шлем.
— Алитийский имплант, теск. Продукт совершенной биотехнологии! Жаль, перед возвращением его заберут. На Земле такая штучка стоила бы...
Он углубился в расчёты. Иджеса передёрнуло.
— Я бы ни за какие деньги в себя это не засунул, — пробормотал он, оглядываясь на Гедимина. Тот угрюмо кивнул.
— Придурки, — беззлобно ухмыльнулся Кенен. — Вы бы видели, что ещё делают Алити!.. Ну да ладно, хватит болтовни. Я получил план работ. Идите сюда и смотрите.
Он вытянул вперёд руку с передатчиком, щёлкнул по запястью, и посреди отсека повисла трёхмерная схема корабля. Гедимин, втянувший было воздух, чтобы восхищённо присвистнуть, разочарованно выдохнул, — всё, кроме трёх небольших сегментов в условно нижней части, было закрыто серой плёнкой, под которой угадывались только общие очертания. В целом корабль был похож на гигантскую медузу с подобранными щупальцами, — таких любили показывать в фильмах об океане, даже если в действии они не участвовали.
— Твой участок, Джед, — Кенен ткнул пальцем в передатчик, и прибор на запястье Гедимина негромко пискнул. — Ис, держи... А это тебе, Зет. Девять сарматов каждому, через час выходите.
Сарматы, переглянувшись, развернули свои карты. Участки, нуждающиеся в ремонте, были показаны вблизи, но Гедимин, сколько ни смотрел, ничего не понял. Это была яркая мешанина волокон, ниш, трубок, обрывков и шипов, торчащих под неожиданными углами. "Какой-то кусок обшивки, возможно, внешние отсеки," — определил он. "Шестьсот квадратных метров поверхностных повреждений. Что-то вроде слетевшей броневой пластины на нашем корабле. Ещё бы знать, что там к чему..."
— Маккензи, — угрюмо сощурился он, перекрыв удирающему Кенену пути отхода. — Это не чертёж. Где пояснения? Что это за системы? Что мы с ними должны делать? И как мы туда доберёмся?
— На челноках, — безмятежно ответил Кенен; видимо, алитийский симбионт что-то впрыскивал ему в кровь — других причин для такой довольной улыбки Гедимин не видел. — Будут ждать за шлюзом. Покажи им карту, и тебя довезут куда надо. С собой возьми запас кислорода, респиратор на корабле не открывай, — там другой воздух.
Он попытался прошмыгнуть мимо Гедимина, но Иджес сцапал его за плечо и дёрнул назад.
— Атомщик спросил — как это чинить? — напомнил он, хмуро глядя на Кенена. Гедимин недовольно сощурился — "Какой ещё атомщик?!" — но начинать спор не стал.
— Кто тут ремонтник — я или атомщик?! — всплеснул руками Кенен. — Ничего сложного, парни. Соединяйте красное с красным, а чёрное с чёрным, трубки втыкайте в трубки, а тряпки сшивайте с тряпками. Что будет не так — позовут переделать.
— Или расстреляют, — мрачно дополнил Зет. — Маккензи, говори толком, — чего от нас хотят? Пустили на военный корабль...
— "Мийяфьоси" — не военный корабль, — отмахнулся Кенен. — Это станция планетарной разведки. Мирные картографы. Идите-идите, парни, мы прилетели сюда работать, а не трепаться!
Гедимин, тяжело вздохнув, отцепил руку Иджеса от плеча Маккензи и пошёл к выходу. Он пытался вспомнить, кто из сарматов относится к его бригаде. На его счастье, у них память на лица была лучше, — все собрались вокруг ещё до того, как он добрался до кислородной станции.
— Баллоны с собой, — распорядился он. — Запас на полную смену. Респираторы не открывать. Ничего не делать, пока я не скажу.
Бригадирствовать он не любил, и особенно ему не нравилось отвечать за девять сарматов, не считая себя, на незнакомом корабле при непонятной работе. Но отказываться было поздно, — через полчаса его бригада первой выходила из шлюза навстречу "челнокам" — чем бы эти устройства ни были.
Гедимин думал, что за шлюзом увидит бездну космоса, и приготовился высматривать знакомые планеты (и выяснять заодно, на чьей орбите они вместе с "картографами" сейчас болтаются), но сарматов вытряхнуло в непрозрачный пузырь с чёрными стенками. Не успел Гедимин включить анализатор, как сквозь черноту просочилась белесая лента трёхметровой ширины и, обернувшись вокруг сарматов, начала расширяться кверху и книзу. Через пять секунд ремонтники оказались внутри белой сферы с торчащими со всех сторон отростками. Она непрестанно шевелилась, выпуская всё новые "щупы" и окружая ими сарматов. Когда первый из них дотянулся до скафандра, Гедимин изумлённо мигнул, — он наконец понял, что эта штука делает. Она формировала ударостойкий кокон — плотную оболочку с пористой структурой.
Один из щупов протянулся к голове сармата и остановился, не прикасаясь к ней, в десятке сантиметров от его лицевого щитка. Его поверхность не была гладкой, как у других отростков, — там было множество отверстий, забранных чем-то чёрным. "Глаза?" — неуверенно предположил Гедимин. "Покажи им карту," — промелькнуло у него в голове. "Вот сюда бы Хольгера — у него вечно всё было живым..."
Он притронулся к запястью, разворачивая перед чёрными "глазками" трёхмерную карту. Щуп, громко пискнув, втянулся в оболочку, и она, качнувшись, поплыла — сначала вверх, потом вбок, потом плавно снизилась. Гедимин, включив анализатор, водил лучом во все стороны, даже не глядя на экран, — от новой информации голова уже распухла, и анализ следовало отложить на более спокойное время.
Оболочка развернулась и распласталась блином по неровной поверхности. Это случилось так внезапно, что Гедимин не сразу понял, что висит в вакууме, и за его плечом — ослепительный шар Солнца. Он замер на месте, но секунду спустя сообразил, что бояться нечего — его тело прижимает к поверхности искусственная гравитация "Мийяфьоси", а от раскрывшегося челнока к спине тянутся, страхуя от срыва в бездну, несколько длинных белых тросов. Сармат подёргал за один из них — волокнистая структура была весьма прочной. Хмыкнув, он потянул сильнее — трос не без труда, но поддался, и белесая петля, обёрнутая прозрачным кольчатым коконом, теперь свободно лежала на ладони сармата. Он включил лучевой резак, но не успел оставить даже надпил на странном веществе — оглушительный визг полоснул по ушам, и сармат отдёрнул руку. "Ну да. Всё живое," — он неприязненно покосился на прилипший к корпусу корабля челнок. "Тут медик нужен, а не механик..."
