15 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Воздушный путь открыт: рейсы между Ураниум-Сити, Эдмонтоном и Саскатуном возобновлены. Штаб Канадского воздушно-космического гарнизона сообщил об уничтожении тринадцати группировок агрессивной фауны над загрязнёнными территориями. Компаниям, занимающимся перевозкой пассажиров и грузов, пока не рекомендовано отказываться от вооружённого сопровождения."
К статье прилагалась фотография, сделанная с дрона, — лилово-серая масса на земле, отряд экзоскелетчиков вокруг. Рядом с останками мутанта они выглядели карликами — длина животного составляла тридцать метров. Гедимин долго его рассматривал, пытаясь понять если не видовую принадлежность, то хотя бы тип. Кажется, у него был какой-то внутренний каркас, но не позвоночник, — что-то вроде длинных дуг, сходящихся в противоположных концах туловища. Выглядело оно как лопнувший лиловый пузырь — обстрел разрушил структуру существа, и найти у него конечности, щупальца, усики или ещё что-нибудь определимое Гедимину не удалось. "В Саскатуне вроде учат биологов," — вспомнил сармат. "Пускай сделают анализ ДНК. Оно вообще с этой планеты?"
Фотографий живого "пузыря" не было. Гедимину вспомнился давний разговор с сарматом из гарнизона Ураниум-Сити — о существах, пожирающих звездолёты — и он невольно поёжился. "Этот, видимо, был мелкий. Тридцать метров на звездолёт не натянешь," — заключил сармат, закрывая страницу. О том, как "пузырь" умудрялся летать, будучи явно тяжелее воздуха, и как он настигал низколетящие звездолёты, Гедимин думать не стал. На Земле творилось что-то странное, и сармат был уверен, что без ирренция не обошлось — и ему было не по себе.
Когда он выходил из информатория, на жилой палубе ещё было тихо — в праздничный день редкие сарматы вставали в три ночи, и даже Кенен ещё не начал готовиться к выезду в городской совет. Капитанская рубка была закрыта наглухо, под дверью лежал отключённый робот-уборщик. Гедимин бесшумно прошёл мимо.
Реактор встретил его клубящимися невидимыми волокнами, на долю секунды облепившими лицо, как будто "существо" кинулось сармату навстречу. Гедимин постоял на пороге, неловко ухмыляясь, — из-за волокон глаза щипало, и мониторы виделись размытыми. "Существо" подобрало щупальца, распределив их по бровным дугам и вдоль висков, и сармат сел к пульту управления, привычно проверяя показатели.
Борная кислота, омывающая сборки, каким-то образом повлияла на стабильность реакции, — за ночь установка не заглохла, продолжала работать, хотя около полуночи была небольшая омикрон-вспышка. Гедимин спустился в активную зону, частично выдвинул сборку и проверил, не начал ли бор поглощать омикрон-частицы, — с ирренцием можно было ждать и такого фокуса. Но нет — свойства бора не изменились, излучение проходило сквозь кожух свободно. "Ну ладно, работает — и хорошо," — Гедимин досадливо сощурился, вспомнив давнюю переписку с Конаром — сейчас совет толкового физика не помешал бы. "Теперь проверить на пульсации..."
Полноценный пульсационный режим он вводить не стал — только подвигал стержни, в произвольном порядке поднимая и опуская твэлы и сбрасывая вдоль них защитное поле. Начал он с одного перемещения в пять минут, после каждого всплеска на мониторе оставляя реактор в покое и позволяя вспышке угаснуть. Установка держалась — сигма-излучение приподнималось волной и плавно опадало, "утягивая" за собой интенсивность омикрон-потока. Гедимин увеличил скорость до одного перемещения в минуту — волны на мониторе стали выше, но опадали так же плавно.
Сармат выбрал наиболее стабильную сборку для итогового эксперимента и отработал на ней стандартную пульсацию Прожига. Тут же интенсивность излучения взлетела до небес и так же резко рухнула, и Гедимин едва успел сбросить управляющие стержни. Их оказалось недостаточно — только весь запас ипрона прервал реакцию. Секунду спустя сармат был в активной зоне и с недоумением рассматривал сборку. Она заметно нагрелась, но из белой уже стала зелёной, — пульсация прервалась, лишние нейтроны поглотила борная кислота, до взрывной омикрон-реакции так и не дошло.
"Всё-таки не тянет," — Гедимин тронул пальцем кожух и досадливо сощурился. "Где-то оно сцепляется, и бор не успевает... Сделать широкие твэлы, чтобы жидкости между стержнями было больше? Возможно, сработает..."
Он едва успел добраться до мониторов, когда входной шлюз замигал красным светодиодом. Сармат покосился на часы — он уже провёл в туннеле половину суток. "Хватились," — он нехотя опустил рычаг, открывая реакторный отсек, и прикрыл спуск в активную зону защитным полем. "Опять что-то сломалось?"
— Атомщик, ты здесь надолго? — Иджес, не переступая порог, с опаской выглянул из шлюза. Вид белесого, нетронутого излучением защитного поля немного его успокоил, и он вошёл в отсек.
— Опыты, — сармат кивнул на мониторы. — Всё-таки для пульсаций реактор не предназначен... Что у вас там?
— Кенен просил зайти в рубку, — ответил Иджес. — Вернулся из города. Раздаёт какую-то мартышечью дрянь.
Гедимин хмыкнул.
— Чего сам не пришёл? Вместе с остатками дряни...
"Я не ем человечью еду," — он недобро сузил глаза. "Так трудно запомнить?!"
Иджес пожал плечами.
— Зайди. Пусть эта штука от тебя отдохнёт.
Гедимин задумчиво посмотрел на монитор. Отдых реактору действительно был нужен — сармат собирался оставить его в покое на пару часов. Проводив взглядом зигзаг на графике интенсивности излучения, медленно уходящий за край монитора, сармат поднялся на ноги.
— Ладно, идём.
Капитанская рубка была открыта, изнутри доносилась негромкая мелодия, — несколько сарматов вместе с Кененом смотрели на обзорном мониторе какой-то фильм. Увидев Гедимина, Маккензи достал из-под стола белый пакет с яркими надписями.
— Тебе сегодня особый подарок, Джед, — сказал он, глядя мимо сармата; его глаза неприятно сузились. — Бери.
Гедимин заглянул в пакет. Внутри было несколько предметов, обёрнутых в прозрачный скирлин, — три плоских и три круглых.
— Что это? — спросил он.
— Фрукты и сладости, — отозвался Кенен. — Из "Сю" просили передать. Иди, Джед, сегодняшний фильм не в твоём вкусе.
Гедимин растерянно мигнул, но спорить не стал. В коридоре он ещё раз заглянул в пакет и хмыкнул.
— Иджес, ты это ешь?
Механик пожал плечами.
— Да небось не хуже Би-плазмы. Чего там тебе прислали?
У свёртков был заметный запах — не отвратительный, но резкий — и Гедимин не стал вскрывать их на жилой палубе. Вместе с Иджесом он перебрался на необитаемую корму; там по коридорам ходили только роботы-уборщики — можно было сесть и спокойно рассмотреть подарок.
То, что лежало в плоских свёртках, было сделано из муки и — частично — сахара и специй; верхнюю часть покрывал орнамент из дуг и полукружий. "Лунный пряник" — гласила этикетка. "Кларкский пищевой комбинат. Серия: Праздники мира". На ощупь предмет был твёрдым, но при сильном давлении трескался.
— Сахар и корица. Должно быть съедобно, — Гедимин отдал три свёртка Иджесу и взял четвёртый. Предмет в нём был более податливым на ощупь; сверху его покрывала нетолстая оболочка, внутри он состоял из сегментов, на которые под давлением и разделился.
— Апельсин, — Иджес, изучающий другой свёрток, прочитал этикетку вслух. — Тут нарисовано дерево с такими штуками на ветках.
— Это было на дереве? — Гедимин настороженно сощурился. — Росло на земле?
— Да ну, вон приписка — "синт", — Иджес посмотрел ему в лицо и насмешливо фыркнул. — Ты думаешь, макаки будут на нас тратить настоящую еду? У них там сейчас выращенное на земле — дороже чистого радия. Территории-то загрязнены...
Гедимин поднёс к апельсину анализатор. Ничего подозрительного он не нашёл — обычная синтезированная органика, по составу — почти однородная, разве что в верхнем слое было больше ароматических масел.
— Можешь съесть, — он сложил всё в пакет и отдал Иджесу. — На вкус должно быть кислым, если твои рецепторы потянут.
— Ты теперь никогда не будешь есть мартышечье? — Иджес внимательно посмотрел ему в глаза. Гедимин пожал плечами.
— Посмотрим. Лиск не ел. Может, и мне не надо.
20 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Гедимин выбрался из реакторной ямы и, оттолкнув от края нагруженную гусеничную тележку, сел на её край. Защитное поле над ней колыхалось, подёргиваясь чёрными пятнами. Несколько секунд Гедимин наблюдал, как оно "дышит" под выбросами нейтронов, прежде чем услышал в отдалении условный стук. Поднявшись на ноги, он уплотнил защитный купол до непрозрачности, удостоверился, что яма закрыта, и повёл тележку к выходу. Там уже ждал сармат в тяжёлом скафандре; у его ног стояла другая тележка — с урановыми блоками, подготовленными для загрузки.
— Быстро в цех и сразу в воду, — сказал ему Гедимин, хлопнув ладонью по куполу над выгруженным плутонием. — Над водой — купол. Много нейтронов.
— Tza, — отозвался сармат, и Гедимин изумлённо замигал, узнав по голосу Иджеса. Механик, не дрожа и не тараща глаза, спокойно стоял рядом с полутонной урана и не меньшим количеством урано-плутониевой смеси; его лицо скрывал тёмный щиток, под которым что-то светилось — Гедимин заметил желтоватое пятнышко на стекле.
Промигавшись, ремонтник махнул рукой в сторону цеха и, забрав тележку, быстро пошёл к яме. Затягивать с новой загрузкой было нельзя — предполагалось, что синтезирующий реактор работает непрерывно все четыре месяца, а не вскрывается через два, и что сарматы ничего из него не забирают. Вероятность, что комиссия заглянет на базу именно сегодня, была невелика, но всё же отличалась от нулевой.
"Иджес," — думал Гедимин, расставляя урановые блоки внутри реактора. "Согласился везти плутоний. Даже не дрогнул. Странно."
Снова наткнулся на Иджеса он в камере дезактивации; скафандр механика был полностью покрыт слоем меи, а рядом, в контейнере, лежали остатки двух содранных слоёв. Такого количества реагента хватило бы на вычистку синтезирующего реактора изнутри, но Иджес держал наготове ещё один баллон меи — он всё ещё был недостаточно "чистым".
— Ты хорошо выгрузил плутоний, — сказал ему Гедимин и увидел, как сармат морщится. Это уже было похоже на обычное поведение Иджеса, и ремонтник немного успокоился.
— Не оставлять же тебя одного со всей этой дрянью, — отозвался механик. — Вот, возьми мею.
— Мне хватит, — Гедимин встал под омывающий раствор. — Как ты выдержал? То тебе в отсек было не войти, то полтонны плутония носишь в руках...
Иджес фыркнул.
— В захватах. Не хватало ещё это трогать! — он поддел застывший слой меи и содрал его с себя, аккуратно стряхивая ошмётки в контейнер. — Айзек приделал мне дозиметр внутрь скафандра. Видишь маячок? Жёлтый — всё в норме.
Гедимин посмотрел на слабый желтоватый светодиод и мигнул.
— Ты что, думал, что скафандр пропускает излучение? Но ведь очевидно...
Иджес отмахнулся.
— Я не атомщик. Если будет пропускать, маячок загорится красным. Или зелёным, если там ирренций. А пока он жёлтый — мне спокойно.
— Айзек хорошо придумал, — кивнул Гедимин, сообразив наконец, что пора бы прикрыть рот. "А придумать должен был я," — ему стало досадно. "Видел же, что Иджесу плохо, и не сделал такую простую штуку. Ну, хоть Айзек догадался..."
Он поднёс к броне Иджеса дозиметр.
— Смотри, уже чисто. Не надо больше меи. И так скафандр красный.
Сармат посмотрел на экран, включил свой дозиметр, провёл от макушки до пяток и нехотя кивнул.
— Да, хватит. Полезное вещество вы тогда придумали. Хорошо вычищает.
"Мы придумали," — Гедимин отвёл взгляд — его глаза против воли сужались, и Иджес был тут ни при чём. "Это Хольгер придумал. И мею. И как синтезировать сольвент Йонице на нашем оборудовании. А я без него не могу стабилизировать один паршивый реактор. Надо же было снова влезть в проект не по мозгам..."
В камеру постучали. Гедимин удивлённо мигнул — обычно сарматов, проходящих дезактивацию, не тревожили, никому не хотелось надышаться радиоактивной пылью.
— Джед, Ис, вы там? — спросил за дверью Кенен. Сарматы переглянулись.
— Ты-то где влез в радиацию? — удивлённо спросил Иджес.
— Открывать не надо, — отозвался Кенен. — Будем переговариваться через дверь. Джед, ты помнишь, что скоро День атомщика?
— Ну? — Гедимин, оторвавшийся от воспоминаний о совместной работе с Хольгером, недовольно сощурился.
— Надо что-то придумать, парни, — сказал Кенен. — В том году всем было не до того. А в этом надо что-то сделать. Светящуюся жидкость, ёмкости в виде стержней, съедобные твэлы, — что-нибудь праздничное. Меня уже в совете спрашивают, как мы это отмечаем. Надо привезти им интересный сувенир. Что скажешь, Джед? Раньше ты неплохо выдумывал такие штуки.
Сармат мигнул.
— Я?! — он покачал головой. — Я никогда такого не выдумывал. Это идеи Линкена. А делал Хольгер. И... это ведь ты раздавал в "Гекате" всякие такие штуки. Вспомни, как они делаются, и раздай снова.
В наушниках послышался досадливый вздох.
— Раздача и производство — разные вещи, Джед. Всё это делалось в Химблоке. Хольгер, Арторион, их лаборанты... Я к этому не прикасался.
Гедимин пожал плечами.
— Тут кто-нибудь понимает в химии? Бринн? Зет? Я могу сделать бесшовные трубки для ёмкостей. Остальное — не по моей части.
Кенен снова вздохнул.
— Я понял. Пойду к Бринну. Придумаем что-нибудь попроще.
В камере дезактивации снова стало тихо. Иджес тронул Гедимина за плечо.
— Тебе всё ещё не хватает Хольгера? Я думал, тебе стало легче...
Сармат качнул головой.
— Надо было ему меня бросить. Один бы он успел сбежать. Добрался бы до мианийцев...
28 сентября 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Это был самый широкий твэл из тех, что Гедимин когда-либо делал, — между стержнями сармат мог просунуть два пальца. Дольше всего он провозился с центральным, управляющим стержнем, — тонкий ипроновый штырь пришлось заменить на широкий цилиндр и размазать слой ипрона между двумя рилкаровыми трубками. Цилиндрическая обсидиановая линза тоже расширилась, и материала на неё ушло больше. Зато не пришлось делать новый кожух — Гедимин взял один из тех, что сделал для реактора; в него помещалась топливная сборка "старого образца" — или один "новый" твэл.
"Вот эти штуки точно надо выставлять кольцом," — думал сармат, держа на весу твэл и внимательно его разглядывая. "Такие сборки в реактор не влезут."
Он подвесил образец на стенд и подключил к ёмкости с борной кислотой. "Поработает так, потом проверю на вибрацию," — думал сармат. До официального "праздничного" подъёма оставались считанные минуты, и Гедимин не знал, идти ему наверх или продолжать работу, — без него, как он подозревал, праздник пройдёт гораздо веселее.
Через пять минут после подъёма в закрытый люк забарабанили. Сармат, недовольно щурясь, опустил управляющий стержень и нехотя потянулся к рычагу. "Ну кто там успел соскучиться?!"
— Уф, — облегчённо выдохнул Кенен, переступая порог. — Ничего не взорвалось. Глуши реактор, сворачивай опыты, закрывай лабораторию — и бегом наверх. Бригада уже собирается, а ты всегда в сборе. Глайдер ждёт, доплата за срочность прилагается.
