Женщина слегка покраснела.
— Никаких соображений, доктор Фокс.
— Готовьте документы, выписываем, — сказал Питер. — Свяжитесь с "Елизаветой", пусть за ним приедут, — такси в такое время не найдёшь.
Гедимин едва заметно вздрогнул, и от глаз человека это не скрылось — он встревоженно взглянул на сармата.
— Всё в порядке, Гедимин? Прошу прощения, что заставил ждать. Идёмте, мы почти на месте.
— Тут человек с "Елизаветы"? — спросил сармат, не двигаясь с места. — Он ранен?
— Один из участников столкновения, — едва заметно усмехнулся Питер. — Что уже говорит о состоянии здоровья... Ничего страшного — лёгкие ушибы, омикрон-ожоги кистей... Можно было дать ему флоний прямо на корабле, чтобы не скучал тут все праздники, но у нас так серьёзно относятся к ирренциевым травмам...
Он пожал плечами и лёгким жестом поманил сармата в открытый проём. Повреждённые автокресла лежали там, и Гедимин, увидев их, удивлённо мигнул.
— Быстро они ехали...
Питер усмехнулся.
— На самом деле — нет, но удар был очень уж неудачным. Оба участника отделались ссадинами. Меня больше интересует, как он пронёс сюда водку. Я-то думал, что перекрыл все каналы поставок...
"Этот Красинский влез в ирренций," — пульсировала в мозгу сармата неотступная мысль, пока он собирал рассыпавшиеся элементы несложных конструкций. "Что-то ремонтировал? "Держал" реактор?"
— Кто он на корабле? — спросил Гедимин. Доктор Фокс, задремавший было в кресле, вздрогнул и растерянно посмотрел на него.
— Я не знаю. Так или иначе — он оказался слишком близко к реактору во время аварии. Вас не вызывали на ликвидацию?
Гедимин сузил глаза.
— Я не работаю на "Елизавете". Куда она ходила? Зачем им был нужен портал?
— Эти вопросы не по адресу, Гедимин, — отозвался Питер. — Я не капитан "Елизаветы". Возможно, Суханов вышел на мианийцев и заслужил их доверие. Вроде бы они искали пилотов и корабли для внутренних рейсов. Надеюсь, он и его команда будут достаточно осторожны. Один транспорт уже съела инопланетная плесень, и в атомном крейсере тоже много съедобного...
Когда Гедимин вышел из госпиталя, мимо полицейского поста, набирая скорость, пролетела серая "Стимфалида". Сармат остановился и проводил её задумчивым взглядом.
— Этот Суханов — шустрый парень, верно, Джед? — Кенен хлопнул Гедимина по плечу и широко ухмыльнулся. — Почти управился с крейсером! Как думаешь, он ещё зайдёт к нам на базу или обойдётся без нашей помощи?
Гедимин поморщился.
— Пусть делает что хочет. У меня своей работы полно.
09 января 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Кенен развёл руками.
— Ну ты же не думаешь, что я звоню ему, как только приспичит? Ты не сказал, что тебе нужна связь.
Гедимин недовольно сощурился, но крыть было нечем.
— Сам скажу, — буркнул он, подбирая с палубы рюкзак. Внутри, тщательно экранированные, лежали контейнеры с ирренцием — всего семьдесят пять, по двести граммов в каждом. "Столько ипрона пропадает зря," — думал сармат, но сделать ничего не мог — критическая масса ирренция изменялась прихотливо и непредсказуемо, он не всегда был уверен, что даже двести граммов можно держать в одном контейнере без риска.
— Твоё дело, Джед, — отозвался Маккензи, снимая маскировочный настил с потайного люка. — Если ему хватит пяти килограмм — так тому и быть.
Портал встретил их в трёх метрах от спуска, точно в назначенный срок, — как бы ни совмещалось внутреннее время Метагалактики Найа с условным земным, Линкен, открывая порталы, ещё ни разу не промахнулся более чем на несколько секунд. Тут было над чем подумать, но Гедимин после пары попыток счёл, что его познаний в физике тут не хватит. "Те, кто общается с Мианой, должны знать больше," — думал он, вместе с ирренцием пролезая в слишком узкий проём. "Но со мной они говорить не будут."
Линкен за руки выдернул сармата из сужающегося портала, заглянул ему в глаза и облегчённо вздохнул.
— Тебя тут очень не хватало, атомщик. А я тебя серьёзно подвёл. Ни грамма плутония, ни грамма ферка, — вообще ничего.
Гедимин мигнул.
— А ирренций... — начал было он, но осёкся — Линкен отчётливо скрипнул зубами и сжал в кулак пальцы приподнявшейся руки.
— Они меня запомнили, — угрюмо сказал он. — К Ириену не подойти. Я ещё прожиг не закончил, а мне в лоб уже влепили три ракеты. Отслеживают порталы, saat hasukemesh!
Кенен подёргал Гедимина за локоть.
— Видишь, Джед, у капитана Лиска свои проблемы. Оставь ирренций, и мы пойдём. Не будем мешать занятым сарматам.
Он шагнул в сторону так проворно, что Гедимин даже не успел заметить, что его спугнуло. Линкен тяжело вздохнул.
— Сиди тут, мартышка. Я хочу поговорить с атомщиком. Много там? — он кивнул на рюкзак.
— Пятнадцать, — отозвался Гедимин.
— Хорошо, — облегчённо вздохнул Линкен. — Тридцать три ракеты — если повезёт, хватит на три захода. Мне бы хоть один "Та-сунгар"...
Гедимин озадаченно посмотрел на него.
— У тебя нет "Та-сунгаров"? Почему? Там же простая схема...
Линкен поморщился.
— Для тебя, атомщик. Мы пробовали. Не взорвалось.
— Килограмм ирренция выкинули в вакуум, — пробормотал один из часовых. Линкен угрюмо кивнул.
— Так и было, атомщик. Позор на всю галактику, но — что было, то было.
Сармат задумчиво сощурился на рюкзак с ирренцием.
— Что-то, наверное, изменилось. Но я попробую. Только... — он пристально посмотрел Линкену в глаза. — Ни Землю, ни Ириен не трогай. И ещё...
Он замолчал на несколько секунд. Никто не проронил ни звука, пока сармат не поднял взгляд на выжидающего Линкена.
— Тут летает трофейный "Бет" — "Елизавета". Если не нападёт, не трогай.
Линкен с досадой отдёрнул руку, по привычке тянущуюся к шраму на затылке.
— Не понял, но запомню. Так ты... ты сделаешь мне бомбу?
Гедимин кивнул.
10 января 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Кривая интенсивности излучения, вяло качнувшись, легла на привычное место. Гедимин кивнул, мимолётным жестом прижав палец к виску. Тёплые волокна, прильнувшие к коже, приподнялись, касаясь подушечки. Сармат усмехнулся.
"Расширение активной зоны на стабильность не повлияло," — сделал он пометку под записью о сегодняшнем эксперименте. Отчётов об опытах у него давно не спрашивали — даже "Торий" обходился кратким сообщением о сути проделанной работы — но сармат по привычке вёл их в ежедневнике. Книжица лежала в лаборатории, в отдельной экранированной нише; Кенен о её существовании не знал, а узнал бы — настоял бы на уничтожении. "Найдут — расстреляют," — невесело усмехнулся Гедимин, убирая записи в "сейф". "Это же преступление — строить безопасные реакторы..."
"Расширение активной зоны..." — повторил он про себя и досадливо сощурился. "Какое расширение?! Я не добавил ни твэла. И добавлю нескоро. Линкен со своими ракетами... и мианийцы..." Он тяжело качнул головой. "Додумался же я запретить ирренций! Своими руками построил себе такую ловушку..."
На базе было тихо. На восточной окраине Кларка на месте развалин достраивали жилой массив, и Кенен взял подряд по прокладке коммуникаций, — и все сарматы, не занятые на текущих ремонтных заказах, работали там. Смена была двенадцатичасовой; Кенен жаловался, что просил трёхсменку на круглые сутки, но городской совет ему отказал. Гедимина не взяли — его Кенен придерживал для срочных заказов на космодроме.
"Вот всегда так," — сармат остановился посреди пустого коридора и тяжело вздохнул. "Когда у меня работа, у него три заказа. Когда я сижу без дела, он куда-то удирает. Вот что мне тут делать — без ирренция?!"
Он двинулся к информаторию, но дойти не успел — светодиоды, обрамляющие главный шлюз, тревожно замигали. Кто-то хотел войти, и это был не сармат, — все сарматы знали код.
Гедимин тронул монитор на стене, и тот включился, показывая то, что видели камеры над шлюзом, — часть серого фюзеляжа на шоссе и человека в серо-стальном скафандре у входа. На его груди ярко блестела восьмилучевая серебристая звезда — единственный декоративный элемент на рабочей форме.
Светодиоды снова мигнули.
— Там кто-нибудь есть? — негромко спросил Суханов, глядя в камеру. Гедимин удивлённо мигнул — далеко не все сарматы с первого раза её находили.
— Я ищу Гедимина Кларка, — продолжил пришелец. — Если это вы смотрите с той стороны...
Он откинул шлем и едва заметно улыбнулся.
— Мне всё ещё нужна помощь. Я помню, что вы мне ответили, но — может быть, что-то изменилось?
Гедимин молчал. У этой "макаки" был странный взгляд — ясный, долгий, жёсткий, веки не тряслись, посекундно опускаясь, как у других "мартышек", — можно было подумать, что это глаза филка или сулиса.
— Что-то внутри реактора, — продолжал Василий, понизив голос. — Он нагревается сильнее, чем должен. Реакция на сотрясение, верно? Чтобы при взлёте...
Гедимин вздрогнул.
— Я... — человек на секунду замолчал. — Я выяснял подробности. Винстон сам уже запутался в выдумках, но другие помнят лучше. И я знаю, что запугивать вас бесполезно. Кто-то уже пытался... судя по количеству атомолётов на ходу — безуспешно.
Гедимин медленно поднял руку к рычагу.
— Входи.
Он вошёл в шлюз первым, закрыв его со своей стороны; человек и сармат остались в изолированной камере. Суханов поднял взгляд на Гедимина и снова усмехнулся. Шлем висел за спиной, оружия не было, — только пустая кобура от одноручного бластера.
— Не ждал, что вы откроете, — сказал человек. — Весь экипаж меня отговаривал. Пришлось уехать тайком.
"Смелая мартышка," — думал Гедимин, угрюмо щурясь. Рука так и тянулась свернуть пришельцу шею, но он помнил о десятках камер на каждом здании, — то, что "мартышка" вошла на базу и не вышла, скрыть было невозможно.
— Красинский думает, что рано или поздно мы с реактором поладим, — продолжил Суханов, внимательно глядя на Гедимина. — У него задумано ещё много экспериментов...
Сармат едва заметно вздрогнул. "Поладим?!" — его словно обдало жаром. "Существо... Откуда они знают?!"
— Как вы пошли на Прожиг? — спросил он, перебив Суханова на полуфразе. — Откуда узнали, как это делается?
— По записям в реакторном отсеке, — спокойно ответил тот. — Множество повторяющихся движений стержней. Одна из таких комбинаций оказалась ложной, другая — сработала. Есть ещё уникальные, до них мы пока не добрались.
— Она не ложная, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь. — Она закрывает...
"Hasu!" — он внезапно сообразил, что скоро приступит к обучению очередного "курсанта", и прикусил язык. "Гедимин, ты идиот. Вот сам сейчас всё сдашь — и безо всяких пыток..."
— Кто-то входил в активную зону? — спросил он. Суханов, помедлив, кивнул. Его взгляд оставался пристально-въедливым — он будто нащупывал "кнопку", и Гедимину, при всей его силе и защищённости, было не по себе.
— Мы с Красинским. Но только он был там во время аварии. Эти скафандры... — Василий щёлкнул себя по рукаву. — Слишком легкоплавкие, как оказалось.
— Флия? — Гедимин пригляделся к броне и недовольно сощурился. — Не пойдёт. Нужен ипрон. На мозг и нервные узлы. Иначе будет...
"Hasu!" — он снова прикусил язык. "Какое тебе дело до мартышек?!"
— Мы немного застряли в Миане, — сказал Суханов, выждав несколько секунд. — Наша оплошность. Но эксперимент того стоил. Никто из экипажа не собирается уходить, и мы доведём этот корабль до ума. Мы его не оставим, и он не будет ни распилен на металлолом, ни брошен на подвернувшемся астероиде. Вот что я пришёл сказать вам... капитан Кет. Мне показалось, это для вас важно.
"Sa hasu," — обречённо выдохнул Гедимин.
— Так тебе... нужна помощь? — медленно проговорил он. Суханов едва заметно улыбнулся.
— Не помешала бы. Нам есть чем заплатить...
Гедимин качнул головой.
— Не деньги. Мне... — он замолчал, глядя в сторону. В мозгу вспыхивали и пропадали обрывки мыслей, воображаемые картины, — крейсер на фоне распухающей красной звезды, фиолетовые скалы, врастающие друг в друга камни и холодный зелёный свет над плато, обрывающимся в океан...
— Ирренций, — выговорил он наконец. — Руда. Мне нужна руда. Ириен... Ты знаешь, что такое "Ириен"?
Суханов кивнул, и его взгляд на секунду затуманился.
— Конечно. Забавно — мы знаем о запретной планете Мианы больше, чем о столичной...
— Отвези меня туда, — сказал Гедимин. — "Стимфалида" проскользнёт незаметно. Отвези и верни обратно. С рудой. Две-три тонны, сколько влезет.
Суханов медленно улыбнулся.
— Прорыв на Ириен? Силами безоружной "Стимфалиды"? Значит, в штатное снаряжение входил прожигатель?
Гедимин качнул головой.
— Это нетрудно. У меня есть... — он замолчал и подозрительно сощурился. — Отвезёшь?
— "Елизавета" этого стоит, — ответил человек со спокойной уверенностью. — Но нас не должны заметить — ни тут, ни там. А Луна сейчас обвешана дронами...
Гедимин угрюмо сощурился.
— Знаю. Надо думать. Подожди.
Он выгреб из "кармана" пригоршню деталей. Тут были часто используемые элементы крепежа, кусочки металла и фрила, годные только на цацки, разрозненные микросхемы и причудливо заплетённые (чтобы не путались) проводки, — "мусор", как сказали бы охранники в Ураниум-Сити. Сармат сложил их на ладонь и несколько минут перебирал, глядя сквозь них в светящуюся пустоту. "Маленький корабль под защитным полем. Искать не будут. Заметят — сразу назад. На планете — нырнуть под скалу. Ирренций сбивает сканеры. Не светиться в видимом диапазоне — заметить не должны. А как туда и оттуда? Только с корабля. Стартовать с палубы..."
— Москитная палуба, — медленно проговорил он, переводя взгляд на Суханова. — Верхняя справа. "Стимфалида" должна быть там. Крайнее положение у оси, площадка "бета". Палубу закрыть, откачать воздух. Площадку "альфа" освободить. Завтра, ровно в три утра, жди меня в рубке "Стимфалиды". Кислорода с собой на шесть часов, станцию не бери. Возьми отбойник...
Он, задумавшись ещё на секунду, качнул головой.
— Нет. Отбойник не бери. Максимальная защита от омикрона и сигмы. Я буду в три ровно на площадке "альфа". Где корабль на карте?
Суханов молча развернул перед ним карту космодрома с координатной сеткой. Сармат тронул пальцем правую верхнюю палубу, приближая изображение. "Вот эта точка. Завтра в три Луна по отношению к объекту Эк Чуах будет..." — он досадливо сощурился. "Был бы жив Константин — рассчитал бы в две секунды. А я... хорошо, если до завтра справлюсь. И то — вместе с Айзеком. Совсем мозг выгорел..."
— Я буду ждать, — кивнул слегка побледневший Суханов, встретившись с ним взглядом. — Я и мой экипаж.
Гедимин ухмыльнулся.
— Не боишься? — вырвалось у него.
— Ради таких вещей я и шёл в космос, — отозвался человек. — После войны было очень просто осесть на Земле. Что уж теперь-то...
Гедимин несколько секунд смотрел на него, борясь то с нелепой улыбкой, то с желанием похлопать нового "курсанта" по плечу. "Идиот ты, seateske," — подумал он — уже почти без злости и досады. "А он тебя сдаст прямо на палубе. Кенену не говорить. Айзека предупредить — если что, пусть засыпет реактор."
