— Чего им всем тут надо? — спросил самого себя Иджес, зачищая концы проводов. — Вот так, теперь попробуем... Ять!
Яркая вольтова дуга на миг осветила ангар, треском заглушив стрельбу и переговоры по углам. Из тира высунулись три головы. Иджес, подобрав оплавленный болт, швырнул его в ящик с обломками и снова по плечи влез в экзоскелет.
— Никто не видел сержанта Рику? — раздался у ворот громкий женский голос, и кто-то заглянул в ангар. — Добрый день, мистер Джед! Всё работаете?
Гедимин удивлённо мигнул. Самка хихикнула и скрылась.
— Капитан, вы видели сержанта Рику? — донеслось с улицы. — С него три койна восемнадцать центов. Он обещал наличными, но нам нетрудно выслать счёт. Лично ему или департаменту?
Ансельм, остановившийся за плечом Гедимина, громко хрюкнул в респиратор.
— Что у нас получается? — спросил Иджес, с облегчённым вздохом перевесив готовый экзоскелет на пристенный стапель.
— Шестнадцать на ходу, из них три тяжёлых, — ответил Гедимин, окинув мастерскую недовольным взглядом. — Можно собрать ещё один из остатков, остальное — на переплавку.
Разноцветные, ещё не перекрашенные в жёлтый экзоскелеты выстроились вдоль стены, и её опоры отчётливо прогибались — стапеля были установлены в спешке и довольно криво, нагрузка распределялась как попало. Гедимин, несколько секунд пронаблюдав за изгибом опор, взял два тяжёлых экзоскелета и поволок к противоположной стене вместе со стапелями. Едва не попавший ему под ноги курсант шарахнулся на два метра назад и изумлённо выругался.
— Эй, теск! А крейсер ты поднимешь?
— Пара пошла! — крикнул, высунувшись из тира, "Шерман". — Живей, живей! Да, вот вы, — я вас на стрельбах не видел!
Курсант, оглянувшись на Гедимина, быстро пошёл к тиру.
— Идём отсюда, — буркнул ремонтник, повернувшись к Иджесу. — Много макак. Голова гудит.
— Сейчас пойдём, — пообещал Иджес. — Только дождёмся Ансельма — пошёл в участок... Это, значит, и есть их новые "копы"?
— Такие же, как старые, — пробормотал Гедимин, покосившись на открытые ворота — за ними, как ему показалось, промелькнул силуэт самки из "Сюаньхуа".
— Иди домой, Уотерс, — донеслось из-за стены. — Тут что написано? Читай вслух!
— Я тоже человек, — сердито ответил Уотерс, и Гедимин мигнул, узнав по голосу Харольда-полукровку. — Так написано в регистрации.
— Иди-иди, — отмахнулся первый. — Вот ещё тесков мы не брали!
Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Человек, — Иджес с недобрым прищуром потёр правую ладонь. — Слышал, атомщик? Hasulwa тоже хочет бластер и экзоскелет!
— На орбиту Седны, — буркнул Гедимин, прижимая пальцы к гудящему виску. — Вместе с бластером и экзоскелетом. Пойду вызывать глайдер!
30 июня 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
На стене госпиталя, рядом с воротами, висел яркий плакат. Рассмотреть его Гедимин не успел, заметив на ходу только две сложенные лодочкой ладони на фоне лунного диска. Пока в вестибюле Кенен улыбался самочке на вахте и ждал, когда Питер поднимется с нижних ярусов, сармат огляделся и заметил ещё один плакат с тем же изображением. "Программа Гонда", — прочитал он крупную надпись поверх лунного диска, ладоней и лежащего в них комка земли с ростком. "Бесплатное анонимное тестирование, проверка репродуктивного здоровья и выявление "поражённых генов". Ежедневно с 7.00..."
— Рад вас видеть, Кенен, — раздался за спиной голос Питера, и сармат, не дочитав, развернулся к нему. — Гедимин, доброе утро. Хорошо, что здравый смысл возобладал, и вы смогли сюда выбраться. После всех этих разговоров о ликвидации гетто я уже не знал, чего ждать.
"Ликвидация гетто?" — Гедимин изумлённо мигнул, покосился на Кенена — тот, ничуть не удивившись, растянул губы в широкой улыбке.
— Спасибо, что прислал нам майские реактивы, — сказал он. — Эта война... Таким, как я, мирным сарматам, ещё не один год придётся доказывать лояльность властям. А ведь я всеми силами стараюсь помогать городу...
Питер нетерпеливо махнул рукой.
— Я знаю, Кенен. Мы с вами работаем не первый год. Гедимин, вы не против немного мне помочь?
Сармат, кивнув, вопросительно посмотрел на человека. Пока Питер и Кенен разговаривали, он заметил ещё один плакат — вернее, белый лист с крупно напечатанным посланием. "Здесь НЕ проверяют на инопланетные гены," — гласило оно. "Выявление родства с обитателями Империи Рокка — по личной просьбе посла Империи А.У.Менгва."
Это сообщение сильно озадачило Гедимина и, едва Кенен добрался до комнаты с диваном и кофейным автоматом, сармат переключил коммутатор и спросил у Питера:
— Кто ищет родство с рокканцами?
Врач озадаченно посмотрел на него, вспомнил о чём-то и усмехнулся.
— А, объявление в вестибюле! Вы его видели? Надо будет такое же повесить снаружи. Мало кто смотрит на дверь, прежде чем её открыть. Да, это новое поветрие в Кларке... да, наверное, и на Земле — вот только у землян нет генетического материала с Рокки, а у меня...
Он довольно улыбнулся. Гедимин мигнул.
— Удивлены? — Питер заглянул ему в глаза снизу вверх. — В Саскатуне тоже удивились. Конечно, я поделюсь с ними... но не сразу и не даром. Всё равно моего оборудования не хватит на полноценное исследование. Но всё же, всё же, — это очень интересные образцы, Гедимин. Идёмте, здесь направо...
Он ускорил шаг, но Гедимин без труда нагнал его у поворота.
— Откуда образцы? — нетерпеливо спросил он. — Что узнал?
Питер весело хмыкнул.
— Интересуетесь генетикой?.. Посол Атугваман Уру Менгва позволил мне собрать кровь у него и его спутников. Восемнадцать образцов, единственный генетический банк Рокки в Солнечной системе... Надеюсь со временем его пополнить. Интереснее всего, конечно, материал самого посла — он из потомственной знати, потомок правящего рода... Знаете, что на Рокке одна династия правит двенадцать тысяч лет?
Гедимин мигнул.
— Сколько они живут?
— А вот это тоже интересно, — Питер вышел из лифта, но дальше не пошёл — развернулся к сармату. — Очень чёткое расслоение, и я нашёл его маркеры в ДНК. Обычные рокканцы начинают стареть после двухсот пятидесяти — двухсот семидесяти лет...
"Сколько в рокканском году земных часов?" — тут же щёлкнуло в мозгу Гедимина, но он не стал перебивать.
— А вот примесь царственной крови, — Питер усмехнулся, — отодвигает этот срок минимум на полтора века. У этого народа трепетное отношение к генеалогии, предки отслеживаются на тысячи лет назад. Так вот, посол Атугваман по материнской линии...
Он замолчал, перевёл взгляд на часы и решительно развернулся к пустому коридору.
— Идёмте, Гедимин. Я покажу вам, что у нас случилось. Это всё эксперименты с составом воздуха. Мы предполагали, что вентиляция не рассчитана на прокачку аммиака...
Гедимин осторожно коснулся его плеча.
— Я понял про рокканцев. Почему ищут родство?
Питер пожал плечами.
— Из любопытства, я думаю. Других причин я не вижу. Рокка не объявляла никаких поисков и не собирается давать преференции отыскавшимся потомкам. Насколько я понял посла Атугвамана, для них тот древний контакт был чем-то... неприятным и даже постыдным. Я, конечно, могу посадить лаборанта брать кровь и сверять маркеры, и, может быть, мы найдём кого-нибудь с рокканцами в предках, но...
Он снова пожал плечами.
— Лаборантам есть чем заняться, а оказывать полузаконные услуги... Пусть летят на Землю, — там достаточно мошенников, найдут в предках хоть рокканца, хоть кейнерийца. Вот здесь, Гедимин. Отсюда воздух разводится по пяти герметичным боксам. Мианийцу пришлось делать несложную операцию. Вот в этом боксе. Для лучшего заживления решили дать ему привычную атмосферу. Лучше было бы обойтись маской и баллонами с дыхательной смесью, но тогда предполагалось, что вентиляция выдержит...
Гедимин слушал его, прикидывая, как лучше вскрывать стену, и сколько дециметров воздуховода придётся заменить. На краю сознания держалась мысль о рокканцах и их потомках. "Странно всё-таки. Разные планеты. Разная история. Как они скрестились?" — он в растерянности покачал головой. "Почему они вообще похожи на людей? Мианийцы, вон, дышат аммиаком..."
02 июля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
"Шарообразные твэлы," — Гедимин, проведя по листку, вырванному из ежедневника, несколько бессмысленных линий, недовольно сощурился. То ли мозг так и не восстановился после пыток и облучения в Сокорро, то ли причина была в неприязни к странной идее, — думать о шарообразных твэлах было очень тяжело. Гедимин сосредоточился, попытался сформулировать, что ему не нравится, но через несколько минут сердито фыркнул и, скомкав листок, бросил его в утилизатор. "Не годится," — подумал он, тяжело поднимаясь на ноги. "Лучше не трогать. Если на Земле хотят, пусть проверяют сами."
Он выбрался из туннеля, оставив реактор работать в обычном режиме. После добавления борной кислоты самопроизвольные глушения стали гораздо реже — иногда установка не прекращала работу по два-три дня. Некоторое время Гедимин размышлял над причиной этого и над связью выделения ничтожного количества нейтронов с мощными и непредсказуемыми омикрон-всплесками, но ни к какому выводу не пришёл и только составил отчёт для "Тория". "Если там физик — пусть думает," — невесело хмыкнул он. "Может, ему мозги не выжигали."
— Двадцать пятого, как раньше, — раздался в наушниках довольный голос Иджеса. — Чего ты не успеешь?! Почти два месяца впереди. Тут же мешок деталей! А топливо я сливаю с глайдеров. Нет, не замечают. Там нужно-то — поллитра, редко больше...
Гедимин мигнул.
— Иджес, что у вас там? — спросил он, переключив коммутатор. На том конце радостно хмыкнули.
— Атомщик, иди к информаторию! Тут привезли два ящика деталей. В основном хлам, но мы уже насобирали на три дрона.
Полупустые ящики действительно стояли в коридоре у входа в информаторий. Кроме Иджеса, в них копались четверо сарматов. Гедимин заглянул внутрь, посмотрел на пакет в руках Иджеса, хмыкнул и покачал головой.
— Не надо. Три дрона? Всё-таки будут гонки?
Иджес обрадованно закивал.
— Двадцать пятого, как обычно. Зет обещал сделать полосу препятствий. Поставим её в осевом коридоре, там места хватит. Нас уже четверо, ещё двое под вопросом. Ты пойдёшь?
Гедимин качнул головой.
— Только в зрители. Где будут трибуны?
Иджес озадаченно мигнул.
— Вот это мы пока не решили. Я хотел сделать прозрачную стену на оси, чтобы всем было видно...
В наушниках заскрежетало.
— Ис, опять за своё? — раздался недовольный голос Кенена. — Я же просил — корабль не трогать! Повесь камеру, выведи табло в мою рубку, но переборки не ковыряй!
— На этих мониторах ни астероида не видно, — отозвался Иджес. — Смотри, атомщик, я повешу пару камер над полосой препятствий. Это самое интересное, верно? А в скоростном коридоре ничего не будет. Всё равно никто ничего не увидит.
Гедимин кивнул.
— Да, на круглом стадионе было удобнее. Хотя — на местной регате тоже ничего не разберёшь...
— Хотя они могли бы построить нормальный стадион, — Иджес недовольно сощурился. — Я хотел вынести соревнования наружу, но Кенен против.
— Мне вообще не нравится твоя затея, — отозвался Кенен. — Разрешил, чтобы ты не нудел и не вис на ушах. Если из-за неё на базе будет неспокойно — сразу всё прикрою.
Иджес фыркнул.
— С макаками было проще что-то устроить, чем с этим сарматом! Я просил только цистерну с водой...
— Знаешь, почём нынче вода? — спросил Кенен. — Здесь Луна, парни! Неподходящее место для глупых развлечений.
Гедимин отключил коммутатор.
— Нужна будет помощь — зови.
— Мы справимся, атомщик, — отмахнулся Иджес. — Полоса, камеры, монитор... Обычная работа, проще той, что на космодроме. Хорошо, если удастся вернуть Летние полёты. Это было весело.
11 июля 27 года. Галактика Вендана, крейсер "Феникс"
— Иджес! — Линкен коротко хохотнул. — Ну конечно, кто же ещё?! Я думаю, раньше Земля взорвётся, чем Иджес разлюбит гонки. Скольких он уговорил? Семерых? Ну, это на первый раз, дальше соберётся вся база. Если меня перестанут гонять по двум галактикам, я выберусь посмотреть. Новые Летние полёты! После войны, после взрыва Марса, после всего... Досадно будет такое пропустить.
Гедимин слушал его рассуждения вполуха — перед ним лежал смарт с развёрнутой клавиатурой, и сармат дописывал отчёт. Чертежей в этот раз не было — только общие соображения, так и не перенесённые на бумагу, не говоря уже о трёхмерном моделировании. Он сообщал "Торию", что схема с твэлами-шарами кажется ему опасной и бесполезной, что борный реактор с заменой раствора стал работать ещё лучше, и что мембрана между метагалактиками продолжает утолщаться, и вчерашний тест показал очередной скачок на три микрона. Он надеялся, что адресат ответит и расскажет об экспериментах на Земле, об успехах проекта "Заражение" — хотя бы в двух словах, о термоядерных реакторах и золотой обшивке рокканских кораблей...
— Пишешь? — Линкен, незаметно покинув кресло, заглянул через плечо. — Немного в этот раз. Что, реактор готов?
Гедимин мигнул.
— Работает, — осторожно ответил он.
— Знаю, знаю, — кивнул Линкен, водя пальцем по трудноразличимым строчкам на экране. — Ещё бы он не работал! Он готов? Это безопасная штука? Можно подсунуть её макакам?
Гедимин неуверенно усмехнулся — это звучало как шутка, и для Линкена довольно странная.
— Рано, — серьёзно ответил он. — Реактор ещё полгода не отработал.
— Через полгода будет готов? — не отступал Линкен. Он не шутил — это было видно по пристальному цепкому взгляду. Гедимин качнул головой.
— Пять лет, — ответил он. — Пять лет непрерывной работы на одной установке. Потом можно будет сделать ещё одну и повторить опыты. Потом — на двух одновременно. Лет через пятнадцать я буду уверен. Если ирренций раньше ничего не выкинет.
— Ядро Сатурна! — выдохнул Линкен, недоверчиво глядя на сармата. — Пятнадцать лет?!
Кенен, подойдя сбоку, успокаивающе похлопал его по локтю, свободной рукой придерживая Гедимина за плечо.
— Джед, я думаю, сильно преувеличил, — сказал он. — Наш атомщик работает быстро. Лет через пять всё будет готово. Мы не станем его торопить, правда? Пусть он два года смотрит на один реактор, ещё два года — на другой, год — на два одновременно. Мы же хотим, чтобы всё работало правильно?
Линкен молча отодвинул Кенена и, опустившись на палубу рядом с креслом Гедимина, заглянул сармату в глаза.
— Работай, атомщик. Ты сделал нам хорошие бомбы. Жаль, хорошего координатора сделать было некому.
Кенен, нависнув над Гедимином, нетерпеливо кашлянул.
— Джед, ты скоро? Нам ещё забирать груз.
— У тебя есть плутоний? — с надеждой спросил сармат у Линкена. Тот недовольно сощурился.
— Восемь килограмм. Его трудно добывать, атомщик. Один неосторожный выстрел — и всё распылено по космосу. У меня есть две тонны обеднённого урана — срезал броню с подбитого корабля. Маккензи говорит, что ты пустишь его в дело.
