— Он позвал — я пошёл, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — Сам говорил, чтобы я не спорил с "копами".
Кенен фыркнул.
— Джед, тебе что, каждую мелочь надо разжевать? Поднимай конспекты по земным и лунным традициям, мне за лекции не платят. Вы хоть про ирренций не болтали? Про Пласкетт ты не спрашивал?
Гедимин мигнул — только теперь он сообразил, что эта идея не так уж плоха.
— Спрошу в другой раз, — пообещал он и услышал в наушниках сдавленный хрип. "Кенена не поймёшь," — подумал он, сдерживая вздох. "То спроси, то не спрашивай..."
29 марта 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — кратер Пласкетт, ядерный могильник
— Готов к регате! — Иджес вскинул сжатый кулак и с ухмылкой посмотрел на Гедимина. — А вот ты зря не участвуешь, атомщик. Всё безопаснее, чем лазить по могильникам и дружить с мартышками...
Гедимин качнул головой.
— Не могу. Оставь мне запись, потом посмотрю, — пообещал он, в очередной раз порадовавшись, что сарматы не краснеют. — Хочу закончить с Пласкеттом, пока все заняты и не лезут под руку.
Иджес понимающе кивнул.
— Да, тут чем меньше чужих глаз, тем лучше. Закройся в цехе, откачай воздух и открывай портал сразу над дробилкой, — так быстрее пойдёт.
Гедимин хмыкнул, представив себя свисающим из пустоты над дробилкой.
— Если там всё-таки стоят турели, — угрюмо сощурился он, — лучше пусть палят по пустому туннелю. Попадут ещё в ирренций...
Когда он спускался в трюм и с запасом кислородных баллонов и складных контейнеров пробирался к замаскированному люку, база уже проснулась и загудела. Регата была назначена на восемь утра — в отсутствие работы сарматы спали допоздна, и Кенен их в этом поощрял. "Что бы ни думали мартышки, мы — свободные существа," — вспомнил Гедимин обрывок его долгой речи. "А свободные существа сами назначают себе время подъёма и отбоя. Надо практиковаться в этом, парни. Хотя бы по выходным."
Гедимин не очень понимал, что здесь такого, — он постоянно просыпался и засыпал когда попало, особенно если в мастерской ждал интересный проект; но Кенен тогда смотрел на него очень многозначительно, и сармат на всякий случай кивнул. "И время проникновения в ядерный могильник я тоже назначил сам," — ухмыльнулся он, вылезая в замаскированный люк и тут же закрывая его за собой. Респиратор отключился, первый из кислородных баллонов вскрылся, и дышать стало легче. На руке сармата горел ровным светом передатчик — он уже пересчитал координаты купола со "стержнями", и Гедимин, покосившись на него, увидел лучевой код.
Портал открылся; в свете фонаря он казался иссиня-чёрным, и сармат не видел ни одной звезды. Он просунул внутрь руку до середины локтя и снова включил прожигатель, дожидаясь, пока светящаяся белая точка расплывётся в широкое кольцо. Свет на той стороне был ровным, ярким, и с прошлого раза стал зеленее — синтез продолжался. Гедимин запустил сканер и через секунду отдёрнул руку и отодвинулся от портала, напряжённо вглядываясь в показания анализатора.
Купол изнутри не охранялся — там не было ничего, кроме плотного защитного поля сверху и ящиков, поставленных на торец, внизу. Ящики стояли плотно; с прошлого раза добавилось ещё одно кольцо, и место в "реакторе" закончилось.
"Пора начинать," — Гедимин, стряхнув оцепенение, покосился на пустые контейнеры, расставленные вдоль туннеля, и просунулся в портал, крепко хватаясь за внутренний край. Он был плотным, слегка дрожал под пальцами и на ощупь напоминал мокрый скирлин. Гедимин втиснулся в проём почти до пояса и двумя ладонями плотно обхватил ближайший контейнер. Тот был закрыт непрочно; только хватка сармата удержала крышку, пока ящик протаскивали в портал. "Из одной Метагалактики в другую," — мелькнуло в голове у Гедимина, когда он, резким движением перебросив контейнер в туннель, поднял его над пустой ёмкостью и убрал руку с крышки. Посыпалась крупная металлическая крошка, потекла пыль, на миг зависнув плотным облаком, изнутри светящимся зеленью. Самопроизвольный синтез изъел вещество — оно крошилось от малейшего толчка и рассыпалось под действием силы тяжести, а встряхивание контейнера окончательно разрушило металл. Теперь невозможно было понять, чем он был раньше.
Гедимин сунул в контейнер две пластины из рилкара, проложенного ипроновой фольгой; они были скреплены крестообразно и разделяли содержимое ящика на четыре части. Сармат надеялся, что этого хватит, чтобы пресечь возможную цепную реакцию.
"Второй," — он снова высунулся из портала, вернул пустой контейнер на место и подобрал другой, стоящий рядом. Теперь он освоился, и дело пошло быстрее — считанные секунды на вытаскивание контейнера, вытряхивание содержимого, разделение критической массы и возвращение пустого ящика. Поставив последний контейнер на место, сармат захлопнул оба портала и, облегчённо вздохнув, повернулся к ящикам с ирренцием. Их было десять — больше он с собой не брал, не рассчитывая на такую удачную вылазку.
"Тонна," — он с довольной усмешкой взвесил контейнер в руках. "Чуть больше — здесь сто четыре килограмма, значит, всего чуть больше тонны. И тридцать пять процентов ирренция."
Он проверил анализатором каждый ящик — ирренция было именно столько, в некоторых ёмкостях даже на пару процентов больше. "Вот мартышки," — хмыкнул Гедимин, вспомнив, как бился с синтезирующим реактором за несчастные двадцать процентов. "Им всегда везёт!"
Из туннеля в секретный цех он пробирался тихими коридорами, сгрузив все контейнеры на гусеничную тележку. Она немного "светилась", когда сармат её проверял, — видимо, несколько радиоактивных пылинок осталось на его перчатках, и он запачкал транспорт. Пока он смывал пыль с тележки и себя, дробилка успела переработать рыхлое металлическое крошево, и первая порция сырья попала в разделительный агрегат. Гедимин, расставив в стороны покрытые меей руки, смотрел, как в пузырящейся воде к зелёному свету добавляется синий, и едва заметно улыбался.
Он сидел над агрегатом, пока не выделил весь ирренций и не отправил рыхлый карбонатный осадок на отжиг. Отходов получилось много — железо, титан, никель, небольшой процент урана и продуктов распада; Гедимин вылил в чан две канистры меи и оставил его на двое суток. Всё должно было пойти в дело — Кенен никогда не отказывался от лишнего сырья, и сам Гедимин обычно держал про запас немного хорошей стали и металлических присадок.
На часах было восемь вечера, когда сармат, довольно ухмыляясь, вышел из дезактивационной камеры и прислушался к нестройному гулу. Дело было не в механизмах — всё, что Гедимин различал на слух, работало нормально; "гудели" обитатели базы — видимо, что-то у Кенена и Иджеса пошло не так.
С Иджесом Гедимин столкнулся на жилой палубе — практически у спального отсека, куда думал незаметно уйти. Механик, увидев его, громко фыркнул и ударил кулаком о ладонь.
— Атомщик! Ты что, до сих пор сидел в туннеле?!
— Туннель. Цех. Переработка, — Гедимин пожал плечами. — Триста пятьдесят восемь на выходе. Надо будет проверить по свойствам — это "лунник", "ириен" или "кагет". С такими "реакторами" я дела не имел.
Иджес досадливо хмыкнул.
— Атомщик, да ну тебя! Одни реакторы на уме. Ты что, вообще не видел, что тут было?
— Я работал, — отозвался Гедимин. — Опять драка? Все живы?
Иджес фыркнул.
— В этот раз обошлось. Но скоро Кенена побьют. Какой смысл в такой регате?! Так же можно выложить дроны на стол и сравнить, какой круглее!
"Ну, хоть все живы," — подумал Гедимин, глядя на разочарованного механика.
— Что-нибудь выиграл?
Иджес махнул рукой.
— Топливо. Второе место за лабиринт. Что за дурацкая выдумка! Почему я не могу выйти на два этапа?! Даже в Летних полётах это разрешалось!
Гедимин пожал плечами.
— Хочешь, я куплю тебе... что там ещё было? Мартышечий паёк?
Иджес заглянул ему в глаза и тяжело вздохнул.
— Без толку с тобой говорить, атомщик. И денег у тебя нет. Следующая регата в мае — пойду готовиться.
— Ты бы лучше к июньской готовился, — сказал Гедимин, прикинув даты. — Кенен думает, что успеет к концу мая? Со всеми накладками?
Иджес презрительно фыркнул.
— А что ему успевать? Составить список из тридцати сарматов? Защитное поле натянуть вдоль коридора? Даже лабиринт — и тот уцелел!
Гедимин не удержался от смешка.
— Зет, наверное, доволен.
— И Зет, и Айзек, — Иджес поморщился. — Это же скучно, атомщик! Никакого интереса. Кенен проведёт регату в середине мая, до июня я подготовлюсь к Звёздной. У меня для неё особый дрон. Макаки оценят!
01 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Три с половиной центнера?! — Кенен недоверчиво сощурился на Гедимина. — Ну что ж, неплохо... да, неплохо для такой рискованной операции. Но я бы на твоём месте больше не лазил под этот купол. Да и под другие тоже. Выжди хотя бы пару месяцев.
Гедимин кивнул. "Синтез прошёл, выработка хорошая, — "макаки", небось, уже сами всё выгрузили. А пустое сырьё мне не нужно. Через пару месяцев как раз накопится ирренций..."
Они сидели в реакторном отсеке, и Гедимин в задумчивости листал ежедневник с записями о мартовских опытах. Кенен вертелся вокруг, пытаясь заглянуть то через плечо, то под локоть. "Чего ему не терпится?" — думал с недоумением Гедимин, прекрасно помня обычную реакцию Кенена на лекции по ядерной физике. "Надо же, интересуется..."
— Зови Амоса, — буркнул он, выделяя в ежедневнике пустые листы. Пора было начинать новую серию экспериментов.
Амос вошёл в отсек и остановился поодаль от щита управления, настороженно глядя на мониторы.
— Вот куда девается ирренций, — пробормотал он, покосившись на люк, ведущий в активную зону; он был прикрыт неплотно, и защитное поле над ним подёрнулось красными разводами — сигма-кванты просачивались наружу.
— Осваивайся, Амос, — широко улыбнулся Кенен. — Будешь каждый день просиживать тут полчаса... верно, Джед?
— Один? — Амос перевёл настороженный взгляд на Гедимина. Тот кивнул и поднялся из-за пульта, уступая филку место.
— Мы выйдем. Ты сделаешь несколько операций. Слушай, что нужно...
Амос не перебивал, но его взгляд временами уходил в сторону, и Гедимин не был уверен, что филк услышал и усвоил всё.
— Понятно, — протянул он, когда сармат замолчал. — А что вы хотите проверить? Как филк управляется с реактором, построенным для Старшего?
— Я же поднял кресло, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — А ты ещё не сел. Может, будет удобно.
Кенен ткнул его кулаком в бок и улыбнулся шире прежнего.
— Амос, не принимай на свой счёт. Нам просто нужны подопытные, и не нужна лишняя огласка. Айзек сидел тут весь март и не обижался.
— Подопытные... — протянул Амос. — Не нравится мне это слово... Надеюсь, это не к тому, что реактор готов взорваться?
Гедимин ошалело мигнул — пути, по которым ходили мысли в голове филка, были уж очень причудливыми.
— Реактор исправен, — буркнул он. — Был до тебя. Сейчас я сделаю прогон. Выждешь четверть часа и повторишь. Ничего сложного.
...Дожидаться сверки показателей Амос не стал — едва Гедимин вошёл в отсек, он поднялся из-за пульта и шмыгнул в дезактивационную камеру, чуть не столкнувшись там с Кененом. Тот укоризненно посмотрел филку вслед.
— Ну что? — спросил он, нависнув над Гедимином. — Тоже три пика?
Сармат качнул головой.
— Вот здесь лишний пик, — он показал резкий всплеск на графике. — Здесь интенсивность снизилась. Вот подъём. В нём три маленьких плато. Ничего этого раньше не было.
— Реакция на Амоса! — ухмыльнулся чему-то Кенен, поглаживая Гедимина по плечу; он выглядел до странности довольным. — В мае я хотел привлечь Фланна, но... думаю, Ансельм подойдёт лучше.
— Он не знает про реактор, — напомнил Гедимин. Кенен махнул рукой.
— Не знает одно, знает другое... Я сильно удивлюсь, если тут хоть кто-то не в курсе твоих опытов. Не их подробностей, так их наличия.
"Интересно, на что в самом деле оно реагирует," — Гедимин задумчиво смотрел на закрытый люк. "На отличия в устройстве мозга? На разницу в опыте?.. Всё-таки хорошая идея — эти подопытные. Давно надо было так сделать."
05 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — лунный рейд, корабль "Ниийюу"
— Да? — Амос тронул пальцем перерисованные графики, отчертив участок с резким всплеском, падением и ступенчатым подъёмом. — Ты считаешь, это реакция... на меня?
"Надо было выставить его из отсека," — недовольно сощурился Гедимин. "Не люблю объяснения..."
Это был первый день, когда Амос после опытов не вылетел ракетой из реакторного отсека, а задержался и проследил, как Гедимин записывает результаты. "И я начал болтать," — сармат помянул про себя размножение "макак". "Гедимин, когда же ты научишься вовремя закрывать рот..."
— Смотри, — он показал филку ещё два графика. — Вот это Айзек, наложение за месяц. А это я. Видишь разницу?
Амос покосился на закрытый люк активной зоны.
— Что-то изменилось, по графику видно. А вот что... Оно разгорелось или готовится взорваться?
Гедимин недовольно сощурился. "Да хватит уже болтать! Ничего ты ему не объяснишь..."
— Иди на базу, — буркнул он. — Кенен заждался.
Сам он задержался, чтобы повторить тестовый прогон, — так он делал каждый день с тех пор, как увидел на графике первые странные зубцы, и именно для того, чтобы убедиться, что дело не в изменениях внутри реактора. Установка не выдала ничего нового — реактор "узнавал" Гедимина даже при закрытом люке. "Надеюсь, дело не в силе нажатия," — сармат покосился на пульт управления. "Это было бы совсем глупо."
Не успел он занести результаты в ежедневник, как на входе зажёгся красный светодиод. На пороге стоял Амос.
— Иди наверх, Кенен зовёт, — буркнул он, тут же разворачиваясь к выходу. Гедимин рассчитывал нагнать его на пути к капитанской рубке, но филк растворился в пространстве — его, видимо, Кенен не звал.
— Как-как? — послышался из-за приоткрытой двери удивлённый голос Иджеса. — Повтори!
— Последний раз, Ис, — отозвался недовольный Кенен. — Смеяться тут не над чем. Корабль называется "Ниийюу" и ждёт вас на лунном рейде.
Гедимин мигнул. "Мианийский корабль? Работа на рейде?"
— Чертежи достал? — спросил он, не слишком надеясь на положительный ответ. Кенен, едва заметно вздрогнув, развернулся к нему и выдавил из себя улыбку.
— Джед! Амос всё-таки молодец, я уже не надеялся, что он тебя найдёт. Иди сюда!
Ремонтники расступились, пропуская его в центр круга. Передатчик на руке мигнул, и Гедимин, не дожидаясь, пока Кенен закончит речь, открыл экран и разочарованно вздохнул. Чертежей не было — только несколько десятков строчек сухого текста, кратчайшая выжимка из техзадания.
— Опять чиним не пойми что? — тяжело вздохнул он, вызвав у окружающих сарматов нервные смешки.
— Ты справишься, Джед, — заверил Кенен. — Мы с Исом и Зетом на тебя надеемся. Получишь в бригаду двадцать сарматов. Теперь иди за "сфалтом" — через пять минут нас ждут.
