— Я не считаю вас исчадиями зла. Но конкретно тебя я считаю мудаком у которого язык без костей, — молодой человек снова уставился в окно. — Какого хрена ты вообще принял этот облик?
— Я взял его из твоих собственных мыслей, босс — на лицо демона вернулась довольная ухмылка. — Ты ведь не хотел убивать моего прежнего хозяина и вуаля, я исполнил твое желание. Так что завязывай на меня дуться, это же единственная причина, по которой я тебя вообще слушаю.
— Когда в следующий раз отправишься на переговоры с кем-то, накинь себе хотя бы лет десять. Или вообще смени личину на что-нибудь менее броское. Усек?
— Усек... ты ведь у нас босс.
— Черт, достал. Марш назад!
Очертания демона смазались, поплыли. Миг — и его тело превратилось в сгусток черного тумана, который быстро втянулся в правый рукав молодого человека, который так и не оторвался от созерцания пролетающего за окном пейзажа. Несколько секунд спустя он расстегнул пуговицы на манжете и придирчиво оглядел результат каторжной работы, на которую пришлось весной убить два месяца. Правое предплечье охватывали кольцами четыре замысловатых татуировки-шрама. Значительно ослабленный, но все еще действенный вариант Командных Заклинаний, и с помощью деда немного усовершенствованный вдобавок. Четыре строгих ошейника, удерживавшие на коротком поводке четырех хлопотных, но донельзя полезных фамилиаров.
Первый из них, 'Каре', был самым проблемным и в то же время самым полезным. Не обладая какими-то запредельными способностями, этот демон мог принимать облик любого человека и корректировать его самостоятельно, что делало его незаменимым при контактах с заказчиками, если последними выступали не маги. Кроме того, он единственный обладал полноценным интеллектом. Последнее, правда, было палкой о двух концах, поскольку 'Каре' вдобавок обладал крайне вредным характером, и никогда не упускал случая поддеть своего мастера или устроить мелкую пакость. Командная печать не позволяла ему причинить вред Синдзи или совершить любые действия, которые можно истолковать как вред, и не позволяла ослушаться приказа, но демон с чисто человеческой изворотливостью находил все новые способы добавить своему мастеру седых волос. Которых и так было больше чем нужно.
Вторым и третьим были соответственно 'Вервольф' и 'Скат'. Оба обладали интеллектом на уровне обычного животного и приказам повиновались беспрекословно, однако рамки их использования были довольно узкими в силу тех желаний, которые в них вложил истинный хозяин. 'Вервольф' был воплощенной разрушительной мощью, и на любые приказы кроме 'Убей!' реагировал неуверенно и неуклюже. Его Синдзи старался не вытаскивать без самой крайней нужды, воспоминания о рвущих его собственное тело клыках были еще слишком свежими. Что касается 'Ската', то его функционал он так и не понял, но зато обнаружил, что верхом на этом тупом и относительно спокойном демоне можно довольно быстро летать. Спрашивается, на кой ляд это надо, если есть автобусы, поезда и самолеты? Хотя... Аозаки-сан как-то обмолвилась, что во время учебы запатентовала новый способ полета на метле. В общем, развоплощать безвредную по большом счету зверюгу было жалко, а продавать слишком опасно — демон это не какой-то вшивый запечатанный дух, еще поползут неуместные слухи.
Четвертым был 'Рамиэль'. С Ангелом, героем анимации, его роднила разве что форма. В материальной форме эта тварь имела два метра в поперечнике, была тупее задницы мамонта, и не давала ни малейшего повода заподозрить, что является в определенном смысле живым существом. Короче говоря, рекордсмен в плане бесполезности и главный кандидат на продажу. Избавиться от него не давал только внезапно проснувшийся хомяческий инстинкт — а вдруг пригодится?
'Скованный и связанный печатью демон, запечатанный в теле мастера и высвобождаемый по желанию, — вяло подумал Синдзи. — Достаточно для принятия на обучение в Часовую Башню без экзамена'.
По-хорошему, фамилиара следовало содержать в специально для этого подготовленном сосуде — в украшающем кольцо самоцвете, лампе, шкатулке... маги посовременнее пользовались чемоданами. Однако специфика высокоуровневых подчиняющих заклинаний Макири, основанных на принципе 'поглощения' или 'привязки к себе', требовала подобного подхода, весьма рискованного, надо сказать. С одной стороны удобно, фамилиар становится частью тебя самого и всегда под рукой. С другой — присутствует риск потерять собственное 'я'. На счет последнего Синдзи особенно опасался. Иногда он ловил себя на мысли, что не может толком понять, где заканчивается его личность и начинается личность Шики.
Некоторые характерные речевые обороты. Нет-нет, а проскальзывающие в речи английские слова — родным языком Шики практически не пользовался. Манера двигаться, мимика, даже вкусы и привычки в повседневной жизни. Постоянно тлеющее желание свернуть кому-нибудь шею. Может, со временем граница полностью сотрется, и они образуют в сумме единую личность? А как быть с воспоминаниями, они тоже наслоятся друг на друга?
Даже не так. Это скорее походило на тот прием разделения сознания, который практиковал клан Реги. Была основная личность — Мато Синдзи, которого видели одноклассники, Сакура и вообще большая часть людей, с которыми он контактировал. И была дополнительная личность — маг из рода Макири по прозвищу 'Шики', не сохранивший даже имени, которого если кто и видел, то уже никому никогда не расскажет.
Как всегда, от таких мыслей немедленно разболелась голова. Сколько ни пытался Синдзи разобраться, во что менее чем за два года превратилась его жизнь, все было тщетно. В последнее время у него все чаще возникали мысли о том, чтобы все бросить, выбросить пистолет на помойку, продать фамилиаров по дешевке Аозаки-сан, запереться в комнате с запасом пищи и DVD-дисков, забаррикадироваться стульями, шкафом и замкнутым полем, накрыться с головой одеялом и не вылезать оттуда ни в коем случае. Пусть во внешнем мире бушуют войны, случаются наводнения и землетрясения, пусть Король Героев захватит со скуки мир, а потом перевернет его с ног на голову — он не выйдет наружу. Пусть сестренка общается с ним просунутыми под дверь бумажками, пусть Тосака Рин устраивает ему очередной допрос с пристрастием с помощью азбуки Морзе, пусть дед сгниет в своем подвале — он не выйдет наружу.
Синдзи криво усмехнулся. Образ жизни затворника манил своей безопасностью, комфортом и отсутствием ответственности и, разумеется, был абсолютно недостижим. Слишком глубоко увяз он в этом скрытом от глаз мире, чтобы просто взять и оборвать все контакты. Если бы только знал, но что подписывается... не так он представлял себе жизнь мага, совсем не так. В детских грезах он мечтал о чем-то абстрактно-величественном, о власти и славе, о грандиозных свершениях, которые бы изменили этот мир. Взрослая реальность пахла гнилью Зала Червей и дешевыми гостиницами на одну ночь, осязалась как раскаленные магические цепи и тугой спусковой крючок, представала в виде бездушных строк электронных писем, приросшей к лицу лживой маски и медленно но верно растущей суммы на счетах в качестве единственного проблеска надежды.
Ну и, разумеется, бессонница.
Прикрыв глаза, он откинулся на спинку сиденья и попытался задремать. Раз уж прошлой ночью поспать толком не удалось, надо наверстать, пусть даже через силу. Пусть даже засыпать последние месяцы просто страшно, даже с переходом на все более мощные снотворные, на которые приходилось подделывать рецепты или брать у барыг. Да и немного толку от снотворных, если тело нашпиговано Червями, которые нейтрализуют любой попавший в кровь вредоносный агент. Но и без них нельзя, та работа, которой он занимался эти полгода, оставляла слишком сильный отпечаток на психике, и без того постоянно находившейся под прессом переутомления.
В середине апреля, вскоре после весенних каникул, пришлось съездить к Аозаки-сан. Работенка была несложная и откровенно копеечная, всего-то развоплотить одного хищного призрака, а текущий ее полевой ассистент, студентка по имени Азака, горбатилась над сессией в колледже и не могла отвлечься. Заклинание 'сковывающего слоя' на этот раз сработало безукоризненно, затянув распоясавшегося призрака в сознание Синдзи, где его, судя по всему, просто съели. Страху тогда натерпелся изрядно, но в итоге перестал бояться бестелесных сущностей вообще.
Еще две недели спустя, когда ездил в Кобе пополнить запас патронов, барыги предложили встречу с местной верхушкой якудзы. Отказа они не поняли, что стало самой большой и самой последней для них ошибкой. После чего Синдзи в порыве вдохновения уже сам пришел по нужному адресу в маске-бакалаве, в качестве пропуска принеся отрезанные головы барыг, и вежливо поинтересовался, чем обязан такому настойчивому приглашению. Местные главари шутку оценили и предложили работу. Торговались долго, но в цене сошлись, после чего один из их конкурентов на утро так и не проснулся, укушенный во сне осой.
Потом, к облегчению Синдзи, работы не было долго, до самого июля. Присланная Ассоциацией ориентировка на какую-то двенадцатилетнюю девчонку-беспризорницу стала громом среди ясного неба. Та была эспером-самородком, и имела неосторожность засветить свои способности к левитации на людях. Ассоциация требовала взять ее живой, и именно это заставило Синдзи бросить все и рвануть на это дело. К счастью для девочки, ей крупно повезло, и он нашел ее первым. Свои возможности в плане того, чтобы защитить ее от Ассоциации, а точнее их полное отсутствие, он осознавал предельно четко, и потому выбрал меньшее, на свой взгляд из зол. Пока по телу девчонки-эспера разливался впрыснутый фамилиарами яд, она видела лишь красочный и счастливый сон о собственном доме и семье. Подоспевший спустя несколько минут еще один вольный маг, коллега и конкурент в одном лице, попытался качать права и Синдзи, все еще пребывая в состоянии аута, вдруг буквально взорвался и спустил на него 'Вервольфа'. Как ни странно, из этого удалось извлечь определенную выгоду, продав тело через Ассоциацию семье покойного — те готовы были изрядно раскошелиться, чтобы сберечь магическую метку.
В итоге заработок укладывался в двести тысяч, не считая полученных за призрака грошей и жирных дивидендов с акций, и от таких темпов прироста капитала впору было лезть на стену, но в конце августа подвернулось действительно стоящее дело. Причем без капли магии и даже без криминала. Просто через Аозаки-сан удалось узнать, что одна из принадлежащих семейству Асагами компаний распродает свое имущество, в числе которых была одна гостиница. Правильно говорят, что наглость это второе счастье. Личный визит к господину Асагами, еще помнившему годичной давности инцидент с Возвращенной, позволил снизить цену здания почти до себестоимости, до пяти миллионов долларов. Сделка была оформлена на зарегистрированную Аозаки-сан фиктивную фирму, распределением выделенных Синдзи средств на ремонт и облагораживание гостиницы занималась так же она, и теперь, три месяца спустя, оставалось только найти покупателя, чтобы получить, согласно беглому анализу рынка недвижимости, почти миллион долларов чистой прибыли. Ладно, восемьсот тысяч, это за вычетом доли Аозаки.
После приобретения гостиницы было еще два заказа — один со стороны банды из Кобе, тоже без 'мокрухи', банальный шпионаж, и только что выполненный подряд от семейства Реги. В случае удачного завершения сделки, какая сумма должна оказаться в распоряжении? Более чем приличная, только сосчитать не получается, слишком хочется спать. И при этом нет сил сомкнуть глаза.
Синдзи глянул на часы — до прибытия в Фуюки было всего полчаса. Даже если получится заставить себя задремать, долго все равно не поспишь.
'Интересно, у Сакуры остался еще тот странный чай?' — без особого интереса подумал он.
Наркотики — это последнее дело, даже если ты маг. Особенно если ты маг. Но другого способа удержать себя в относительно вменяемом состоянии Синдзи просто не мог придумать. Не к психологу же идти с такими проблемами, в самом деле? Здравствуйте, в моей голове живет сверхъестественная сущность, которая является альтернативной версией меня из смежного среза реальности. А еще во мне находится осколок зороастрийского Бога Зла, из-за которого мне постоянно снятся кошмары и хочется кого-нибудь убить. Еще в моем теле запечатано четыре демона, но они почти не беспокоят. А еще у меня проблемы в семье... тьфу, даже на словах бред выходит. Нет уж, лучше пусть будет чай.
И тут запиликал телефон. Вытащив из кармана трубку, Синдзи глянул на определившийся номер — звонила Аозаки-сан.
— У нас нашелся покупатель, — без лишних предисловий заявила она.
— Чудно.
— Договаривайся с ними сам, у меня работы навалом. Контакты сбросила тебе на e-mail.
— Я как бы тоже не бездельничаю, — немного обиделся Синдзи.
— Ты школу и прогулять можешь, а я не объясню человеку, которому срочно нужны новые ноги, что у меня нет времени заниматься его протезами.
— Ладно-ладно. Что за покупатели то?
— Сам увидишь. Только мой тебе совет — не упоминай при них, что имел дела с Реги, они до сих пор друг друга не переваривают.
— Понял, учту.
Аозаки-сан немного помолчала и добавила:
— Как вы там с Шики, еще не собираетесь помирать?
— Шики блаженствует, — проворчал Синдзи. — Ему такая жизнь привычна.
— Ладно. И еще, по поводу твоего собственного заказа. В декабре я смогу начать работу, так что тебе надо будет приехать ко мне, снять слепки.
— Понял.
— Пока.
— До скорого.
Синдзи нажал на 'отбой' и спрятал телефон в карман. Покупатель... собственный заказ... эти понятия фиксировались в памяти, но сознания не задевали. Словно мыслительные процессы разделились на два параллельных потока.
'Черт побери, мне нужен чай'.
* * *
— На сегодня закончили, — проскрипел дедушка и снова зашелся кашлем.
Сакура молча поднялась с пола и принялась одеваться. Ее все еще трясло, тело не успело оправиться от воздействия Червей, девушка с трудом удерживала себя в сознании. 'Тренировки' возобновились полгода назад, и выдерживать их было куда сложнее из-за длительного перерыва. А дедушка стал еще суровее, если это вообще возможно, заставляя ее оставаться в яме по три-четыре часа, да еще и разучивать те заклинания, что несла в себе магическая метка. Невольно Сакура завидовала брату, чья метка была полностью собрана на одной руке, а не распределена по всему телу. Это было бы терпеть намного легче.
С усилием поднимаясь по темной каменной лестнице, девушка настороженно прислушивалась к уже знакомому шевелению в собственной душе. Не знакомое движение оккупировавших ее тело паразитов, а нечто, не имеющее собственной формы, существующее одновременно внутри и вовне ее самой. Невероятно могущественное, но в то же время практически беспомощное. Будто младенец с огромным потенциалом, но при этом еще не способный стоять на ногах. При мысли о младенце Сакура горько улыбнулась в темноту. Что-что а беременность, без ведома дедушки, ей не грозила.
На выходе из подвала ее встретил брат. Видимо, он вернулся из своей очередной поездки, пока она была внизу. Быстро обежав его взглядом с головы до ног, Сакура с облегчением отметила, что на этот раз он не получил никаких травм. Поэтому протянутый ей стакан приняла с благодарностью и без лишних слов.
