Линкен кивнул.
— Воздух эти ваши частицы не поглощает. Хороший бабах накроет всё на десятки миль вокруг. Никакие бункеры не спасут. Лучшая из нейтронных бомб.
Гедимин досадливо сощурился, но разъяснять в очередной раз, чем нейтроны отличаются от омикрон-квантов, а кванты — от частиц вообще, посчитал бессмысленным.
— Понятно. Да, радиус там будет... — он растопырил пальцы, показывая, как омикрон-излучение выжигает территории. — Ничего живого и никакого металла. Тебе такие штуки нравятся...
Линкен, не почувствовав подвоха, радостно ухмыльнулся и закивал.
— Я всегда знал, что ты что-то такое сделаешь. Ещё тогда, в Пирре. Я всё знал! Ну?!
Он протянул руку к чертежам и нетерпеливо толкнул Гедимина в плечо. Тот сдвинулся в сторону, сердито щурясь.
— Подожди. Зачем тут взрывчатка?
Линкен мигнул.
— А как? — он, запутавшись в словах, изобразил ладонями две сходящиеся полусферы. — Это же так и делается, верно?
Гедимин посмотрел ему в глаза. Радужка Линкена сверкала серебром — он заранее так волновался, будто омикрон-бомба уже была у него в руках, и оставалось выбрать, куда её сбросить.
— Ну да, так, но... — он ненадолго задумался, подбирая слова. — Ирренций — не уран и не плутоний. Там другая реакция, на омикрон-квантах. Чтобы она началась, не нужно вгонять куски друг в друга. Они взаимодействуют на большом расстоянии. Ты сам это видел на испытаниях.
Линкен озадаченно хмыкнул и сдвинул бровные дуги в недовольной гримасе.
— Не понимаю. Это бомба. Там должен быть взрыватель, — медленно проговорил он. — Константин сказал — эта штука сработает.
Он оглянулся на северянина. Тот кивнул.
— Вгонять не обязательно — но и не вредно. Взрыв немного усилит взаимное облучение.
Он тронул пальцем трёхмерную схему. Два куска ирренция — вогнутую полусферу и шар — разделяла флиевая фольга. Взрыв вбивал шар в углубление, прорывая перегородку, "колпак" защитного поля, отражая, усиливал излучение, — и через считанные микросекунды поле испарялось, высвобождая потоки омикрон-квантов. Следом летела урано-ирренциевая пыль — всё, что после такого взрыва оставалось от бомбы.
— Немного усилит, — пробормотал Гедимин, досадливо щурясь. "Стоило восемь лет изучать ирренций, чтобы никто не помнил его свойств!"
— Не надо там взрывчатки. Надо выжечь ирренций, расширить поле реакции, — он отодвинул схемы в сторону и несколькими тычками в клавиатуру набросал ещё одну. — Омикрон-излучатель и полевая ловушка.
— Хм, — Линкен недоверчиво смотрел на схему. — Сложно. Разные слои, поля... Она так и будет висеть, пока не взорвётся?
— Она и должна выждать, — сказал Гедимин. — Чем больше ирренция будет втянуто в реакцию, тем сильнее итоговый выброс. И тем меньше металла уйдёт на эти ваши игрушки.
Линкен хмыкнул.
— Экономишь ирренций? Думаешь сделать из него свой реактор? Зачем? Мало, что ли, "Седженов" и ЛИЭГов?
Константин шумно вздохнул.
— Хватит о реакторах! Атомщик предлагает бомбу без взрывателя. Схема выглядит рабочей. Рискнёшь?
Он смотрел на Линкена, будто окончательное решение зависело только от него; Гедимин хотел ухмыльнуться, но вдруг понял, что именно так и обстоят дела — Линкен возглавляет проект "Омикрон-бомба", а сам ремонтник — всего лишь приглашённый специалист. Сармат сузил глаза и повернулся к Линкену.
— Это устройство стабильнее традиционных бомб. И на него нужна всего одна критическая масса.
Глаза Линкена потемнели; он мучительно думал, поднеся руку к шраму на затылке, прикрытому шлемом. Гедимин успел досчитать до пятидесяти, когда взрывник шумно выдохнул и качнул головой.
— Сначала будем делать то, что знаю я. То, что придумал атомщик, тоже опробуем. Но потом. У меня уже готов взрыватель. Атомщик, тебе много надо времени на эту штуку?
Он кивнул на первый чертёж.
— Завтра к обеду будет готово, — ответил Гедимин. — Если материалы на месте.
Линкен облегчённо вздохнул и расплылся в широкой ухмылке, видной даже под респиратором.
— Всё здесь. Я знаю, как делать бомбы! Завтра вечером едем на полигон. Не терпится увидеть этот светящийся бабах!
Гедимин почувствовал, как волна холода прокатилась вниз от загривка и свернулась неприятным давящим комком в солнечном сплетении. "Завтра на полигоне взорвётся ирренций," — подумал он. "Вот тебе и мирное применение, Гедимин. Какой же ты идиот..."
11 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки" — кратер Орем, ядерный полигон
— Вот что я думаю, атомщик... — с видимым смущением проговорил, усиленно глядя в сторону, Линкен.
— Думать полезно, — отозвался Гедимин. Он не хотел обижать Линкена и надеялся услышать, что пришло ему в голову, но с его первой реплики прошло уже три минуты, а взрывник всё молчал, глядя в иллюминатор. Ничего интересного увидеть он не мог — снаружи вагон был покрыт дополнительным слоем рилкара, проложенного флиевой фольгой тройной толщины, — небольшая мера предосторожности на случай срабатывания омикрон-заряда. В полупустом вагоне, стремительно летящем по освобождённому транспортному туннелю, были только пятеро сарматов — Гедимин, Линкен и трое в специальных экзоскелетах, приспособленных для погрузки и транспортировки крупных тяжёлых предметов. Зачем им выделили столько рабочих, Гедимин не знал, — единственный предмет, который они везли на полигон, весил всего три центнера, и сармат легко поднимал его одной рукой. Первый (предположительно) рабочий прототип омикрон-оружия в серебристой флиевой обшивке лежал у ног ремонтника, закреплённый многочисленными скобами и тросами; внутри было восемь килограммов ирренция, не считая включённого в состав "арктусов" и двигателя-"седжена".
Линкен отвернулся от иллюминатора, скользнул мечтательным взглядом по корпусу бомбы и наконец посмотрел на Гедимина.
— А можно совместить бомбу и прожигатель? — спросил он. — Там же будет много лучевых потоков. Что, если скрестить их под правильным углом? Вот это был бы взрыв!
— Наверное, — отозвался Гедимин, стараясь не морщиться. Его второй день мутило, и он подозревал, что медики ему не помогут, — ком, свернувшийся в солнечном сплетении сутки назад, так и не распутался. "Линкен просил о помощи, и я ему помог," — напомнил он себе, но эти слова никак не повлияли на тошноту. "Так он хоть сам не убьётся..."
Бомбу вынесли на платформу — так осторожно, словно она была нитроглицериновой. Линкен, пропустив Гедимина вперёд, замыкал процессию и сверлил грузчиков взглядом, не обещающим ничего хорошего. Глайдер-тягач собрался было проехать перед ними; взрывник вскинул руку и посветил в кабину красным фонарём, и транспорт остановился. Линкен, догнав Гедимина, указал на один из больших шлюзов. Рядом стоял на погрузке слегка модифицированный под работу в вакууме "Кенворт". Его внутренние отсеки быстро заполнялись — только успевали смыкаться бронированные затворы. При появлении Линкена работа остановилась, и сарматы расступились, жестами указывая на пустой отсек, прикрытый счетверённым генератором защитного поля. Гедимин увидел в полу крепления, сходные с теми, из которых недавно извлекли омикрон-бомбу.
— Сюда, — сказал ему Линкен. — Поедем с нашей игрушкой.
Гедимин, проверив, надёжно ли принайтован груз, сел на палубу и огляделся по сторонам. Погрузка продолжалась — в "Кенворт" внесли длинные контейнеры с маркировкой Химблока. Один из рабочих, заметив взгляд Гедимина, подошёл и опустил затвор, отгородив отсек с бомбой непроницаемой перегородкой. Сармат удивлённо мигнул.
— Вот так, — довольно ухмыльнулся Линкен, садясь рядом с ним. — Почти готово к старту. Ехать долго — нас вывезут в Орем.
Гедимин мигнул.
— Там тоже полигон?
— Да, особый, — кивнул Линкен. — Для самого мощного оружия. Весь кратер в нашем распоряжении.
Глайдер загудел; четыре слоя защитного поля не пропускали звук, но палуба едва заметно завибрировала. Шлюз открылся, и транспорт медленно пополз к выходу. Последний люк был задраен.
— Много грузов, — заметил Гедимин. — Большой глайдер. Кто едет с нами?
— Никто, — ответил взрывник. — Мы одни здесь. Не считая пилотов и оператора кислородной станции.
— У нас своя станция? — недоверчиво спросил ремонтник. — И целый "Кенворт"? А чем тогда его загрузили?
— Это всё для испытаний, — Линкен широким жестом обвёл непрозрачные переборки. — Ты не беспокойся. Я сам всё это расставлю по кратеру. Тут многим интересно, что ирренций делает с вещами. От Никэса — новый "Фантом" и наш "Ицмитль". Кумала выделил один из новейших "Рузвельтов" и доработанный "Фенрир" с противолучевой защитой. От меня один "Шерман". И ещё Арторион привёз образцы разных материалов.
Гедимин покачал головой.
— Значит, многим интересно...
"Кенворт" слегка встряхнуло — он взлетел и, быстро набирая скорость, двигался вдоль края кратера на север. Ему предстояло вынырнуть из чаши Кеджори и спуститься на дно кратера Орем. Там Гедимин никогда ещё не был.
...Люк открылся, и Линкен выбрался из отсека, чтобы помочь пилотам с разгрузкой. Первым выкатили чёрный "Ицмитль", небольшой, но тяжёлый из-за специальной обшивки. Гедимину велели сидеть на месте, и он наблюдал, как на маленький корабль грузят ящики с материалами. Ими его обвесили со всех сторон. Для облегчения выгрузки с "Кенворта" сняли крышу, развернули и положили на грунт боковую обшивку. Пилоты, привыкшие к работе в пониженной гравитации, летали по глайдеру безо всяких реактивных ранцев — Гедимин только успевал замечать очередную тень, проносящуюся мимо, и чуть более медленную — уже с грузом.
Один из сарматов понёс на выход целую батарею закрытых контейнеров. Некоторые из них были прозрачными, и в них трепыхалась вязкая белесая масса. Гедимин на секунду отвлёкся от наблюдений за чёрным небом и ярким диском приближающегося Сатурна (без атмосферы, закрывающей обзор, его кольца смотрелись гораздо лучше) и удивлённо мигнул.
— Лиск, зачем тебе столько Би-плазмы?
— А! Это из Биоблока, — отозвался Линкен; он уже забрался в кабину "Ицмитля", но не успел задраить люк, и связь с ним ещё работала. — Эксперименты Ассархаддона. Сиди на месте, атомщик, я быстро!
Он сделал несколько рейсов, прежде чем раскидал все подопытные конструкции и материалы по дну кратера. Гедимин сидел рядом с бомбой и разглядывал звёздное небо, стараясь не тратить попусту кислород. Пилоты стояли поодаль, изредка оглядываясь на сармата, и с видимым нетерпением ждали, когда из-за горизонта снова вынырнет чёрный истребитель. Из последнего вылета Линкен вернулся без "Ицмитля", на собственных "крыльях". На лету он временами оглядывался и вздыхал в респиратор — у Гедимина то и дело шуршало в наушниках.
— Может, выживет, — попытался утешить его ремонтник. — Далеко он от эпицентра?
Линкен отмахнулся.
— Не последний. Давай выносить бомбу.
Гедимин справился бы и в одиночку, но отогнать Линкена было невозможно — он словно прилип к устройству. Пилоты близко не подходили, а увидев сигнал взрывника — "В укрытие!" — с видимым облегчением залезли в кабину.
— Ты им сказал, куда лететь? — встревожился Гедимин. — Глайдер плохо экранирован.
— Спрячутся за стеной кратера, — ответил Линкен. — Взрыв будет над центром... Думаешь, добьёт до края?
Гедимин пожал плечами.
— Если да, то стена их не прикроет.
Бомбу они устанавливали долго, направляя конус точно в зенит, — она должна была взлететь на семь километров вверх, малейшее отклонение на старте могло обернуться промашкой в пару сотен метров. Закончив работу, Гедимин отошёл на несколько шагов и оглянулся на ракету, тяжёлый экзоскелет, оставленный Линкеном рядом с ней, в будущем эпицентре, контейнеры с Би-плазмой и разложенные веером по кругу пластинки различных металлов и марок фрила.
— Давай на взлёт, — поторопил его Линкен, опасливо покосившись на бомбу. — Полчаса в запасе, мало...
Полчаса спустя они сидели в наспех вырытом укрытии — скорее, ямке — у полуторакилометрового вала вздыбленной скальной породы. Она блестела, как стекло, и Гедимин, забывшись, пытался отколупать кусочек, чтобы сравнить метеоритный "обсидиан" с вулканическим. Линкен пихал его в бок, тревожно оглядываясь на центр кратера, и шёпотом считал секунды до взрыва.
— Не засекут? — Гедимин покосился на Сатурн. Он сильно подозревал, что вспышка от омикрон-взрыва зашкалит все дозиметры в Кларке — и будет зафиксирована каждым из них на Земле и Марсе, несмотря на барьер в виде Луны, — и тем более излучение доберётся до Сатурна, и вакуум ему не помешает.
— Кто? — Линкен ухмыльнулся. — Конаровы счётчики есть в пяти местах в Солнечной Системе. Кто бы потащил их на Титан или Энцелад?!
На краю горизонта вздулся ослепительный зелёный шар, и сарматы вжались в стеклянистые обломки. Гедимин знал, что лучше не смотреть, что затемнённый щиток возьмёт на себя только часть лучевого удара, — но не мог отвести взгляд от раздувающегося огненного облака. Оно горело зелёным огнём, выпуская наружу клубы испаряющегося вещества, — в этот раз излучение, долго удерживаемое в ловушке, успело разрушить и ирренций, и всю конструкцию бомбы. Дозиметр запищал, Гедимин, вспомнив о пилотах за ненадёжной стеной кратера, испуганно посмотрел на него, — нет, омикрон-излучение едва дотянулось до сармата, бешеные значения выдавала только "сигма", проходящая сквозь все барьеры. "Смертельная сигма," — подумал он, криво ухмыльнувшись, и прикоснулся к виску. Пластины были плотно сомкнуты, нижний слой прикрывал щели, — в этот раз Гедимин не хотел "общаться" с ирренцием.
Зелёный шар раздувался всё сильнее, просвечивая синевой и выбрасывая кольца ослепительного свечения. Они расходились от испаряющегося сгустка, словно круги по воде, и гасли в чёрном небе.
— Tza gelltesq! — выдохнул Линкен, зачарованно глядя на позеленевший горизонт.
— Sa gelltu, — прошептал Гедимин. Свет был так ярок, будто вся энергия, выделенная восемью килограммами ирренция, перешла в форму фотонов. "Sa gelltu," — подумал он, наблюдая за световым шаром, тающим над горизонтом. "Свойство — свечение."
Он хотел встать, но Линкен, положив руку ему на загривок, вдавил сармата в землю. Они выждали ещё пять минут, но ничего больше не происходило. Дозиметр замолчал. Гедимин стряхнул с себя руку Линкена, достал батарею маленьких контейнеров для проб и зачерпнул немного грунта с края окопа. Дозиметр показывал слабое сигма-излучение, стремительно исчезающее, и упорно тыкался стрелкой в веер разложенных по реголиту образцов. Среди них были свинец и платина, — именно на них и был направлен указатель пикового излучения.
— Пятнадцать километров, — пробормотал в наушниках Линкен. Вместе с Гедимином он собирал образцы и замерял их излучение. Фрил и рилкар — лёгкая органика — ничуть не изменились, также заражения избежали алюминий и титан, — но уже образец стали слегка фонил.
— Пятнадцать километров, — снова пробормотал Линкен и оглянулся на Гедимина; его радужка полностью побелела. — Посмотрим, что в эпицентре...
