Глашатай затрубил еще раз, требуя тишины, чтобы церемония могла завершиться как должно.
— Сим знаком, — Эстариол чуть растерянно указал на кучку пепла, — удостоверяем, что семя Линдана ит-Арендунна крепко, и род его достоин.
И только теперь вперед вышел Ратвир.
— Именем Серебряного закона, — произнес он звонко и ясно, — волей рахваарракса я, Ратвир ит-Лорис, страж из рода Конне, подтверждаю Линдана ит-Арендунна во владетельском звании, ибо семя его крепко, а душа чиста. Желает ли старшина Брейлах от гильдии огневиков удержать уходящего? — обратился он к старику.
Тот молча покачал головой.
— Знает ли кто из собравшихся здесь причину, по которой Линдан ит-Арендунн не может быть закреплен во звании владетеля? — обратился Ратвир к толпе.
Тишина сгустилась до осязаемости, птичий гвалт отскакивал от нее, как от стены. Голоса не возвысил никто.
— Подойди! — повелительно обратился наследник к молодому чародею, и ноги сами бросили того вперед.
— Владетель! — обратился к нему Ратвир. — Пади на колени пред землею своей!
Линдан медленно опустился, даже через кожаные нашивки на коленях ощущая, как холодна росистая трава. Он знал, что от него требуется.
— Я, Линдан ит-Арендунн, клянусь служить тебе, земля, — произнес он, погружая пальцы в мягкую почву. Кровь стекала по ладони и впитывалась, — пока ты не возьмешь меня. Я посвящаю род свой на служение тебе, покуда ты не возьмешь его.
Он положил в рот щепотку земли, чувствуя языком мельчайшие песчинки.
— Моя кровь тебе, твоя плоть мне, — прошептал он.
— Восстань, Линдан ат-Дейга! — провозгласил Ратвир, не скрывая радости.
И толпа зашумела вновь.
Обряд завершился, и один за другим гости подходили поздравить новоиспеченного владетеля. Промелькивали одно за другим лица — знакомые и незнакомые.
Протолкалась Рудия, торопливо отобрала новорожденного у слегка ошалелого провидца — тому, видно, впервой было обихаживать малых детей, — и принялась кормить. Перехватив взгляд Линдана, она улыбнулась — наполовину смущенно, наполовину призывно.
Новоиспеченный владетель Дейга — теперь этот титул принадлежал Линдану по праву — ответил на ее улыбку слегка растерянно. Рудия не скрывала своих намерений выбиться в жены многообещающего чародея. Конечно, она мать его первенца, и тот проявил отменный Дар... но, по правде сказать, вовсе не об этом думал молодой наймит, заволакивая ее в постель перед самым нашествием демонов. Знай он тогда, что судьба подарит ему владетельский трон, он был бы куда осмотрительней в выборе... правда, тогда ему пришлось бы ждать трона заметно дольше. Дар владетеля должен наследоваться, таков закон. У потомственного чародея не было бы и забот, но Линдану следовало доказать крепость своего семени.
А теперь вот думай — то ли плюнуть и взять в жены Рудию, сделать малыша Донарика старшим наследником... то ли взять ее в наложницы, а в жены выбрать потомственную чародейку, в расчете на прирастание Дара... то ли найти ей мужа посговорчивей, а сынишку воспитать при себе... Шиев знаток законов наследования родительских черт любых тварей пояснил, что для силы дара две метки в семени должны нести в себе Дар для большой силы. Вон как вьется вокруг нее лысоватый шумный купец-ши, потрясая толстым пузом, и самое интересное — вроде бы молодка не против его ухаживаний... Ох, тяжела ты, владетельная ноша!
Солнце наконец-то выкарабкалось из-за леса, и под лучами его заиграли яркими красками знамена, засверкало шитье на кафтанах гостей, заискрились самоцветы на владетельском троне, по такому случаю вынесенном из замка и установленном во главе пиршественного стола. Гости рассаживались с неприличной поспешностью — опасались, очевидно, как и хозяин, что доброго доленского вина на всех не хватит. Даже с учетом подаренного шиева вина.
Линдан чуть помедлил, зная, что уж без него-то пир не начнется. Он обводил взглядом свои владения — леса и поля, замок и деревню, — и сердце ему грела уверенность — столь же прекрасной и богатой увидят землю Дейга и его дети, и внуки, и правнуки. Так будет, пока бережет их Серебряный закон.
* * *
За стеклами такси проносились кирпичные коттеджи — белые, желтые, коричневые, каждый с обязательной лужайкой перед домом. Над одним вдруг взвился радужный фонтан поливальной установки — и Крис зажмурился, в который раз увидев перед глазами серебряные башни Андилайте.
И бриллиантовое сияние дворца в вышине.
— Давно из армии, мистер? — спросил шофер, молодой негр в красно-желтой ветровке, лихо выкручивая баранку на повороте.
— С месяц. — Крис был не особенно расположен болтать, но сидеть в тишине тоже было как-то... неуютно, а ничего похожего на магнитолу на приборной доске "Шевроле" не наблюдалось — гнездо прикрывала наспех приклеенная панелька.
— Сперли, — пояснил негр, перехватив взгляд Криса. — Позавчера. На пять минут отошел за кофе, возвращаюсь — стекло выбито, радио и правого зеркала как не бывало. Тинэйджеры. Шурин мой обещал достать что-нибудь простенькое, что оставлять не жалко будет. А пока, — он кивнул на карточку под стеклом, — Ди-Си Райт, ди-джей и водитель такси в одном лице.
— Бывает, — кивнул Крис.
— А вы что, родились здесь?
— Нет, — медленно ответил Крис. — Родился я в Аризоне. А здесь учился... в колледже.
— Что, решили продолжить учебу?
— Нет... не знаю, — поправился Крис. — Пока не решил. Просто путешествую... отдаю долги.
— А к нам откуда?
— Из Миннесоты, — ответил Крис.
У Седжвика не было родных — в этом его досье не врало. Он мечтал, выйдя в отставку, прикупить участок на берегу реки... построить небольшой мотель и рыболовную станцию. Они вместе мечтали — как-то ночью, в панамских джунглях.
Крис стиснул зубы. Из всего разведывательно-снайперского взвода в этот мир вернулись только он с Боллингтоном, да и то по унизительной милости туземцев. Седжвик, Ральф Конрой, Эл Дженнинг, Глебовски... Тадеуш, финн Райконен с непроизносимым именем — все они остались там. И Крис Рид, следуя по с боем вырванным адресам, объехал половину Америки, отдавая долги тем, кто остался за каменным кольцом Стоунхенджа, прежде чем вернуться сюда.
Машина, прошуршав шинами, плавно приткнулась к бордюру.
— Вот ваш адрес, мистер, — сообщил шофер. — Мейсон-стрит, 15.
— Что? Ах, да, — очнулся Крис. — Сколько с меня?
— Двадцатка, сэр. Мне вас подождать?
— Нет, — отозвался Крис, протягивая ему сложенную вчетверо бумажку. — Не стоит.
Он вышел из машины, ежась под налетевшим невесть откуда порывом холодного осеннего ветра — ну да, ведь уже осень! — сверился с адресом и, подойдя к подъезду, нажал третью слева кнопку.
Ничего. Он позвонил еще раз. Черная решетка домофона безмолвствовала. Что-то в ней казалось Крису окончательно неправильным.
Он надавил на кнопку в третий раз. Звонок верещал долго — слабый отзвук доносился до Криса даже сквозь массивную дверь. И — ничего. Тишина. Все — зря!
Он развернулся и уже спустился с крыльца, когда дверь за его спиной скрипнула, открываясь.
— Крис?!
Крис резко обернулся. Девушка стояла на пороге... выцветшие джинсы, тоненькая синяя рубашка навыпуск, большие голубые глаза.
— Ширли!
— Крис! — полувскрикнула-полувсхлипнула девушка и, птичкой слетев с крыльца, упала ему на грудь.
— Вернулся, — прошептала она, прижимаясь к его груди. — Вернулся. Милый, любимый, единственный мой. Вернулся... ко мне.
— Да, малыш, — прошептал Крис, прижимая ее к себе. — Я вернулся. Как и обещал. Я вернулся.
Он шептал что-то еще, утешительное, ласковое... но в глубине сознания черным зверем ворочалась память о крови и боли, о неизбежных ошибках и несчастных совпадениях. "Они остались там, — твердо сказал себе Крис, — они все остались там... и не придут в наш мир". Но он знал, что еще долго будет вздрагивать всякий раз, стоит ему увидать краем глаза что-нибудь настолько лиловое, как сполохи по краю портала.
— Я вернулся, — повторил он, словно пытаясь убедить в этом себя самого. — Домой. Навсегда.
Крис ошибался...
* * *
Через неделю его вызвали и вручили приказ о призыве на воинскую службу. Крис Рид спросил у майора, вручившего приказ:
— Я ведь уволился, зачем меня призывать, войны же нет.
— Ваша задача служить консультантом в 39-й пехотной дивизии. Вам будет присвоено звание сержанта.
Кристофер Рид похолодел. Слава у этой дивизии была отвратительная в некоторых слоях населения США. Ее главным назначением было подавление массовых беспорядков. В 1968 году не только изменение избирательного закона спасло США от революции. Сам закон здорово нагадил руководству страны, дав возможность всех гражданам напрямую голосовать, а не через представителей, как раньше. Была упразднена коллегия выборщиков, так что президента и сенаторов выбирали простым большинством голосов. Но в довесок к уступке в лице изменения избирательного закона устроили кровавую бойню взбунтовавшимся районам и городам, и эта задача выполнялась 39-й дивизией, укомплектованной головорезами, не имеющих за душой ничего святого кроме верности США. В нее любили переводить солдат, отличившихся жестокостью во Вьетнаме.
— Зачем именно меня туда переводят? Разве нет лучше снайперов?
— Они должны выполнить задачу, с которой не справились наши люди на вашем последнем месте службы. Но мне не сказали, где вы служили.
— Я должен подумать.
— Думайте, если через три дня не явитесь, у вас будут большие проблемы, — предупредил майор.
Рид окончательно еще ничего не решил, но ему захотелось стать перебежчиком, предателем родной страны ради мира на Земле.
* * *
Подполковник Краснов ехал домой на служебную квартиру в Барановичи, где жила его семья в лице жены Татьяны, сына Алеши и дочки Кати. Пару дней назад позвонила Таня в строящийся у одноименного озерагород Выгонощанск и сказала, что ей по знакомству дали билеты в городской дом культуры, где будет выступать сама София Ротару. На такой концерт, если не сходить, жена будет врагом до конца жизни. Отказать никак было нельзя, но предчувствия пугали. Поговорив с капитаном Перовским о подстраховке, решился ехать, отправив впереди себя УАЗ-469 с капитаном.
На дороге ничего подозрительного не было, кроме машины ГАИ, у которой стоял двое постовых, а еще двое в машине. Лейтенант ГАИ махнул палкой, когда разглядел номера на личной машине Сергея Викторовича.
— Здравствуйте, лейтенант Семенов, предъявите ваши документы, — сказал постовой. Второй в звании прапорщика милиции стоял, как-бы невзначай направив автомат на гэбиста. Подобное в СССР было из ряда вон выходящим. Краснов аккуратно попытался подсмотреть мысли постовых и все понял, но решил чуток повременить.
— Быстро выходите из машины, руки на капот! — приказал лейтенант, едва глянув документы.
— Я подполковник КГБ, вы должны меня отпустить, записав данные.
— Выходите, а то будем стрелять, — приказал лейтенант, вытаскивая пистолет. Из милицейской машины выскочили еще двое.
Сергей Викторович медленно отстегнулся, стал открывать двери и сосредоточился на мозге прапорщика. Тот дал очередь по остальным троим, благо, патрон был в стволе и затвор передернут. Затем всем раненым застегнул наручники, лег на землю и рядом с собой положил наручники. Подполковник его запаковал, взял в руки трофейный АКМ и только тогда расслабился. Чувствовал себя как после соревнований по вольной борьбе, где ему так и не удалось победить и выйти в большой спорт. Взял рацию и вызвал Перовского с медиками.
ЗИЛ-131 с кунгом, полным спецназовцев, подъехал быстро, благо, ждал в паре километров. Почти сразу подлетел и Перовский на "козле". Запаковали быстро и, сделав перевязку боевикам, выросшим на Брайтон-Бич, полетели в Барановичи, благодаря переходу, готовящийся вернуть себе статус областного центра. Грузовик летел, безжалостно сжигая бензин, 100-120 километров в час.
Краснов поставил свой угловатый ИЖ-19 на стоянке у подъезда, ЗИЛ-131 у ближайшего гастронома, находившегося в соседней девятиэтажке. Туда же подошел и Сергей Викторович. Солдаты толпой вошли в магазин. Там в подсобке переоделись в гражданскую одежду и обулись в кеды. Вышли через заднюю дверь по одному.
Повязав уличных наблюдателей, начали основную операцию. Через соседние подъезды спецназ забрался на крышу, пока подполковник долго выбирал шампанское и конфеты в гастрономе.
Краснов почувствовал троих боевиков на лестнице выше своей квартиры и попутал им мысли, пока к ним шли спецназовцы. Потом открыл дверь в своей квартире и вошел один. Жена встретила в коротком халатике, под которым еще не был виден растущий животик. Заметно нервничала, но старалась скрывать панику.
— Привет! Заходи к детям, они тебя очень ждут.
— Да я уж не сомневаюсь, — Сергей напрягся и почувствовал по одному боевику в ванной и туалете, троих в детской комнате. Подожди пару минут. Стал медленно возиться со шнурками ботинок, сам сконцентрировался на тех, кто в туалете и ванной. Обул тапки и пошел в детскую.
— Здравствуйте, Сергей Викторович. Вам придется проехать с нами, а то с детьми беда случится, — приказал уже немолодой крепкий мужчина аристократического вида. Ну прямо Джеймс Бонд. Сергей ему ростом был до подбородка, не уступая по ширине плеч.
Подполковник напрягся, и агенту пришла мысль спрятаться за своими помощниками, сидевшими с детьми на руках и держащими пистолеты у их голов.
— Пистолеты хоть уберите от детей, я же безоружен, — попросил Краснов. "Джеймс Бонд" кивнул головой помощникам. Те убрали оружие и обняли детей, двенадцатилетнего Алешу и восьмилетнюю Катю, готовые задушить их. Главарь держал гэбиста на прицеле "Макарова". Сергей со всей силы дал мысленную команду агенту. Два выстрела поразили помощников в головы, третий пришелся в колено стрелявшему.
"Джеймс Бонд" выронил пистолет, упал на пол и с криком схватился за рану. Сергей поднял все оружие, дал жене в руки пистолет и приказал держать на прицеле главаря. Сам тем временем высвободил детей от объятий трупов. В квартиру ворвались спецназовцы. Из ванной комнаты и туалета извлекли бессознательные тела еще двоих, которые из-за помутнения сознания повесились на своих ремнях, правда, еще не умерли.
Потом был долгий и интересный разговор в застенках КГБ с заморскими гостями...
Но это потом. С женой у Сергея Викторовича была своя беседа, которую сам же начал:
— Ну успокойся, успокойся, все прошло, мы переедем в более спокойное место...
Кое-как успокоил Танюшу способностями провидца, хоть самого начало трясти от ее волнения, спросил:
— Как наш третий ребенок? И как ты?
— Выкидыша вроде не будет, уже лучше мне стало. Что это было? Кто это?
— Вражеская разведка, ее уже нейтрализовали. Но нам надо переехать жить в другое место, ближе к моей работе. Там будет спокойнее.
— Куда переехать? И какое это место? И чем ты вообще занимаешься? Что такого делаешь, что на нас напали? И когда же мы переедем жить в Москву?
