— И что дальше? — спросил Лландауркс. — Они могут сидеть там бесконечно.
"Сейчас бы нам очень пригодился Линдан, — подумал он. — Но на своем месте он нужнее. Или Виндерикс... Правда, Виндерикс один стоит дружины".
— Мы могли бы обложить эту железку хворостом и поджечь, — задумчиво проговорил Данторакс. — Но есть способ проще. Один из наших воинов — Телленаур — родович Дейга. Он почти анойя, но его силы должно хватить. Сейчас...
Изнутри железного гроба донесся какой-то шум, и внезапно широкая задняя дверь откинулась вверх. Ши посыпались изнутри, как горох.
Все было кончено очень быстро. Против лучников, бивших с деревьев, против меченосцев, поджидавших за порогом, демоны были почти беспомощны. Лишь двое из пятнадцати успели пустить в ход свое громобойное оружие, да и тем удалось лишь ранить троих бойцов.
— Телленаур! — окликнул Данторакс, спускаясь со своего наблюдательного поста. — Хватит!
— А? — Худощавый юноша очнулся от сосредоточенного полузабытья. — Да, коун. Простите, коун.
Только что убитый стрелою ши, поднятый чародеем, с мучительным вздохом осел на скамью, закрывая сохнущие глаза.
— Ничего, — Данторакс кивнул. — Я же знаю, что ты плохо владеешь своим даром.
— Простите, коун, — повторил Телленаур, потупившись.
— Не извиняйся, — оборвал его воин. — Если бы не твой дар, мы пострадали бы куда сильней. Вот чем меряется его сила.
Он внезапно насторожился, улавливая среди лесных звуков только ему ведомые сигналы невидимых часовых.
— Лландауркс! — бросил он решительно. — Ты готов?
— Да. — Целитель устало поднялся с колен. — Все трое могут идти... хотя Колла я бы советовал поддержать. Все же пробитое легкое — не шутка.
— Тогда уходим, — скомандовал Данторакс. — Сюда движется другая повозка.
Маленький отряд уже углубился в лес, когда из-за поворота выехал легкий танк "шеридан", именуемый иногда презрительно "противопехотным" — более тяжелой наземной техники в распоряжении армии вторжения не было. И превращавшие вековые стволы в решето шестидюймовые шрапнельные снаряды никому не могли причинить вреда.
* * *
— Боевой дух солдат падает с каждым днем, — угрюмо признал Макроуэн.
— Его поднимет первая же существенная победа, подполковник, — оборвал его Дженнистон. — То, что вы не в силах ее добиться без приказа сверху, — ваша, и целиком ваша вина.
Обри передернуло. Он уже привык, что командование группировкой вторжения для адмирала оказалось слишком сильной нагрузкой. Большую часть времени Дженнистон пребывал в ступоре, выходя из него, только чтобы выяснить, что случилось на свете за время его отсутствия, и от ужаса впасть в бессознательное состояние по новой! Сегодня, к сожалению, адмиралу стало полегче.
— Вы потеряли... сколько вертолетов, майор?
Обри начинал уже жалеть, что не задвинул под сукно список боевых потерь. К сожалению, право вытребовать подкрепления имел только командующий, а без веской причины Дженнистон не собирался обращаться к своему запредельно высокому начальству ни с какими просьбами. И без того АНБ перевернуло небо и землю, а заодно поставило на уши ЦРУ, чтобы доставить к точке перехода те скудные силы, что имелись в распоряжении группировки сейчас, не замеченные всевидящей русской разведкой.
— Шесть, адмирал, — невыразительно ответил Норденскольд. — Один с отделением Па... Клелайна. — Уже вся группировка вторжения называла погибшее отделение именем единственного выжившего (если это можно было назвать так), а не именем командира, и только Дженнистон, несколько оторвавшийся от действительности за время нескончаемых припадков, требовал точности. — Четыре во время карательной операции у замка и еще один...
— Я помню, — оборвал его адмирал. — Как и потери в людской силе. И я не знаю даже, что сложнее скрыть — смерть десятка остолопов, позволивших себя зарезать каким-то туземцам, или гибель одного вертолета, который стоит дороже, чем эти остолопы заработают за десять жизней!
— И еще один БТР, — осмелился добавить Обри.
— Что? — Адмирал подпрыгнул. В глубине души адъютанта затеплилась надежда, что долгожданный припадок наконец избавит всех присутствующих от мучений, но не тут-то было. — Когда?
— Вчера, — проронил Макроуэн, мрачно покосившись на Обри. — Мы перестали посылать пешие патрули после того, как пропали два...
— Погибли, — отрубил адмирал.
— Пропали, — стоял на своем Макроуэн. — Мы не нашли никаких следов тел. Кровь на дороге, кислота, видимо пролитая из аккумуляторов, стреляные гильзы... Но ни тел, ни клочка формы, ни даже... в общем, ничего. Мы обыскали лес в радиусе сотни ярдов — ничего!..
— Это я знаю, — оборвал его Дженнистон, — дальше.
— Мы стали отправлять на патрулирование группы на бронетранспортерах... наши стотринадцатые изрядно впечатлили местных поначалу... и исчезновения прекратились. До вчерашнего дня. — Подполковник примолк.
— Как это случилось? — потребовал ответа адмирал.
— Мы не знаем, — прошептал Макроуэн.
— Они попали в засаду, — попытался помочь ему Обри.
— Интересно, как вы это допустили? — презрительно фыркнул адмирал.
Подполковник кивнул.
— Это нам следовало предусмотреть, не спорю, — согласился он. — Туземцы свалили перед БТРом дерево... хотя как им удалось это, я тоже не понимаю. Не здешнюю секвойю, конечно, но... здоровый старый гинкго, в три обхвата. Гораздо проще было вырыть яму-ловушку. Командир попытался вылезти наружу и открыть огонь из пулемета — вы же знаете эту идиотскую конструкцию, адмирал! В поле она, может, и хороша, но в лесу, да в засаде... Короче, он не успел высунуться, как в него всадили стрелу. Водитель дал задний ход — вслепую, потому что оптику заляпали чем-то в первые секунды, — и тут же позади упало еще одно дерево. Это все мы знаем совершенно точно — рация в машине работала до последнего. Насчет оптики тоже не совсем понятно. Она выдерживает прямое попадание из крупнокалиберного, а тут — все белое от трещин. Патруль вызвал на подмогу танк, и мы... согласились. Потом по рации донеслись крики, чей-то дикий вопль... и тишина. Когда танк все же приехал — через четверть часа, — там были только трупы. Десантный люк на корме был открыт.
— Зачем? — невольно прошептал Дженнистон, и тут же, опомнившись, сделал суровое лицо.
— Мы не знаем, — повторил Макроуэн. — Но замки не были сломаны. Патрульные выбежали сами. Под стрелы.
— Это похоже на английский длинный лук, — добавил Норденскольд. — Его стрелы пробивали троих стоящих колонной пехотинцев одного за другим.
Дженнистон помолчал.
— И ваши люди, — поинтересовался он у Макроуэна, — не попытались открыть огонь?
Это проняло даже упрямого служаку-морпеха.
— Со всем уважением, адмирал, должен заметить, что это также и ваши люди, — ответил он. — Патрульные открыли огонь. Те, кто успел. При том, что некоторые солдаты были убиты холодным оружием, с ближней дистанции. Но ни одного трупа противника мы не обнаружили. Или враги унесли их с собой, или им сказочно повезло.
— "Повезло", — передразнил его Дженнистон. — Врагу в этой войне вообще сказочно везет, должен вам заметить. Или я чего-то не понимаю?
— Это мы не понимаем, — ответил за Макроуэна Обри. — Мы не понимаем, каким образом туземцы сбивают боевые вертолеты. Каким образом им, вооруженным мечами и луками, удается брать верх над автоматчиками. Каким образом они уничтожили взвод морской пехоты, оставив от тел только горелый прах, и расчет минометчиков, находившийся от места сражения в доброй миле, не оставив на телах никакого следа! Я тщательно обработал всю информацию, поступившую от подполковника Макроуэна, и должен сказать, что, судя по всему, разведка ошиблась, определяя уровень развития местной цивилизации, и последствия этой ошибки могут быть катастрофическими. Обри избрал единственный верный путь. Перекладывать вину на Макроуэна было бы подло, собственной адмирал не признал бы даже на Страшном суде, зато свалить все на аналитиков из АНБ, обрабатывавших первоначальные данные, было куда как удобно.
— Р-разведка... — пробурчал адмирал. — Так проведите свою, черт вас побери! Разузнайте, что за оружие на самом деле у местных...
Обри набрал воздуха в грудь.
— Адмирал... — проговорил он неуверенно. — Кажется, это не оружие.
— Что вы хотите сказать, майор? — переспросил Дженнистон. — Что наших ребят, — "Ага, — мстительно подумал про себя Обри, — теперь уже наших?", — закидали маргаритками?
— Никак нет, адмирал. — Обри прокашлялся. — Я консультировался с научной группой... — На самом деле ничего подобного Обри не делал, но не станет же адмирал проверять каждое его слово! Для чего, в конце концов, нужен старому пердуну адъютант, как не для того, чтобы работать? — Похоже, что местные жители владеют парапсихическими способностями... в предельной степени.
— Я помню ваш... весьма туманный отчет о переговорах с местными, — перебил его Дженнистон. — Там, помнится, упоминалась телепатия. И рапорт сержанта... Рида, кажется?
"Хорошо, — подумалось Обри, — что тебе еще что-то помнится. Или все же плохо?"
— Кстати, должен отметить, что все ваши дипломатические потуги, майор, кончались в лучшем случае ничем, — добавил адмирал.
— Именно телепатия, — проговорил Обри, проглотив обиду. — Я бы мог допустить, что наших бойцов... мм... дистанционно загипнотизировали.
— Бред какой, — отозвался Дженнистон без особого убеждения. — В это я поверю, когда местные гориллы пройдут мимо часовых прямо в лагерь и потребуют отвести их к нашему вождю. Пусть попробуют загипнотизировать мины. А сожженные "кобры" — это тоже гипноз?
— Пирокинез? — без особой надежды предположил Обри.
Макроуэн заморгал.
— Бред, — повторил адмирал. — Я не запрещаю вам проверить даже это предположение... но только потому, что других идей ни у кого из вас нет.
— Есть, — ответил Макроуэн. — Это происки русских.
— Тоже бред, — отозвался адмирал, демонстрируя не свойственный ему здравый смысл. — Будь у них подобное оружие, мы б о нем знали. И даже русские не так глупы, чтобы давать его в руки дикарям. Но... проверить можете. Нет — я вам приказываю проверять любые предположения по этому поводу.
— Ну и как я, интересно, буду выяснять, не красные ли снабдили здешних голожопых чурок супер-пупер-огнеме-том? — саркастически полюбопытствовал Макроуэн, когда они с Обри покинули адмиральский кабинет.
— Глубокая разведка? — предположил Обри. Макроуэн выразительно поднял брови.
— Если влияние красных настолько распространилось, что ощущается даже на этих окраинах, — пояснил Обри, — а мы, судя по всему, находимся на окраине здешней империи, почти на самом фронтире, то дальше на восток оно должно ощущаться сильнее. Я бы забросил небольшую группу... человек пять... под видом торговцев из-за границы. .. подальше от здешних мест, куда слухи не успели дойти...
Подполковник истово закивал.
— А вот как я буду доказывать адмиралу, что здешняя атмосфера благоприятна для спиритов и гадалок, — уныло закончил Обри, — просто не представляю.
Макроуэн широко ухмыльнулся.
— А вот тут, — заметил он, — я, кажется, сумею вам помочь.
— Возможно, — без энтузиазма отозвался адъютант, — но на вашем месте я бы усилил охрану базы... так, на всякий случай.
— Вокруг нас минные поля в милю глубиной, — отмахнулся Макроуэн. — Что может случиться?
— Мне, — ответил Обри с достоинством, — совершенно не хочется это узнать на своей шкуре.
* * *
В многозвездное небо выплыла луна. Линдан покосился на нее дурным глазом и потряс головой, пытаясь разогнать туман, вязкими клочьями набившийся в череп. "Когда же я успел задремать? Впрочем, неважно... не надо было строить из себя великого владетеля, героя... без сна и отдыха". Усталость мельничным жерновом давила на плечи. Молодой чародей и его спутники уже третий день по очереди следили за лагерем демонов.
Линдан очень внимательно отбирал тех, кого брал с собою на это самоубийственное задание, обращая внимание не столько на воинское умение — он не сомневался, что любой дружинник Дейга будет отменным бойцом, в отличие от полагавшихся на свое громовое оружие ши, — сколько на слабые чародейные дары, которыми были наделены его люди. Никто из них не тянул на гильдейского колдуна, ведь сильные волшебники редко становятся воителями — Линдан и не ожидал чудес. Но дар, пусть и слабый, может спасти своему обладателю жизнь. В конце концов молодой огневик отобрал троих.
— Что в лагере? — прошептал он чуть слышно.
— Спят, — донеслось из темноты. — Часовые на страже. Все, как обычно.
— Начали! — скомандовал Линдан.
Все было приготовлено загодя. Линдан долго и внимательно наблюдал за лагерем — поначалу в одиночку, оставив дружинников в лесном становище, — прежде чем принять решение. Слишком плохо, на его взгляд, охранялся лагерь, чтобы это было случайностью. Скорей всего, любого, кто попытается проникнуть туда, прорубив острым мечом крупноячеистую сетку из тонкой проволоки, ждут неприятные сюрпризы.
Но ши покидали свое стойбище не только по воздуху. Они проложили дорогу от самых ворот, и по ней сновали туда и сюда темные гробы на широких железных цепях.
Линдан мог бы сжечь не один из них, но делать этого покуда не стал. Он хотел, чтобы часовые ши утратили бдительность. Пусть думают, что опасность поджидает их только в лесу, где Виндерикс и отряд дружинников с Льяндорзом нападали на их передовые дозоры. А тем временем четверо эвейнцев устроились под самым их боком — чтобы, когда придет время, вонзить в этот бок острый нож.
И сейчас это время настало.
Первым на дорогу выбрался Кервен. И неудивительно — он видел в темноте, точно кошка; не чародейский на самом деле дар, но очень полезный. Если бы только можно было без помощи провидца помочь остальным видеть его глазами... Но Виндерикс один заменял небольшое войско. Как передали дружинники, носившие засадчикам провизию, провидец уже отправил к предкам два дозора ши.
Эльвейн шел последним. Луна озаряла дорогу ярким светом, и Линдан видел, как искажено его лицо. Все правильно — сторожевые вышки ши виднелись из-за опушки леса. Дозорные, верно, следят сейчас за дорогой, не близится ли враг? Лишенные обычных таланов, они должны полагаться только на зрение... Но даже будь на их месте сильные чародеи, против Эльвейна им не устоять.
Крохотный отряд медленно, опасливо двинулся к распахнутым воротам. Ши не трудились даже затворять их на ночь. И это еще более укрепляло Линдана в мысли, что незнакомая волшба пришельцев поработала здесь, наставив неведомых ловушек. Все молчали — покуда дозорные бдят впустую, Эльвейн еще сможет отвести им глаза, но, если кто-то из них насторожится, обмануть его будет гораздо сложнее.
