— Наш дорогой старшина, — отозвался Окан, — за свои многочисленные "командировки" в Кампучию и всякие другие Никарагуа сумел выработать у себя исключительной силы экстрасенсорное восприятие. То, которое он сам именует "жопным чувством". Вот именно его мне сейчас и не хватает. Мне интересно, зачем нам сдался этот лихой стрелок из БМП, который медведя уложил.
— Как раз затем, чтобы нас из засады не положили, — раздалось в головах у обоих.
* * *
Рядовой Миша Волк, когда наносил в лагерь визит собакомедведь, курил, спрятавшись за новеньким БМП-2, прямо с завода преподнесенный на блюдечке группировке вторжения. Собственно, в воинских частях его почти не было. Услышал рев, но странное оцепенение его охватило, которое стряхнул как мокрый собака воду. Растолкал механика-водителя, отправив его за рычаги, а сам залез в башню с заряженной пушкой.
Машина завелась сразу, но пока разворачивались, время было упущено. Заехали к месту визита, но зверюга уже вышла из лагеря. Миша развернул башню и дал прицельно очередь из пушки по монстру, целясь по середине туши. Эффект был как от расстрела глухаря из пулемета. И тут он понял, чего 73-миллиметровую обычную пушку заменили на 30-мм автомат в новой машине.
Дарьев лично произвел Волка в младшие сержанты. Новоиспеченный сержант несколько дней ходил гордый, не задумываясь. А потом задался вопросом, чего все были одурманены, а он трезвый. Как-то раз смотрел пристально на малознакомого ефрейтора Семенова и услышал "Вот бы сейчас моей Кате засадить". Понял, что научился читать мысли. Так узнавал, кто чего замышляет. Еще наловчился чувствовать вблизи за стенкой, кто присутствует из людей.
Но как-то раз рискнул залезть в голову гэбисту и попался. Краснов сходу почувствовал и завел в кабинет. Там и объяснил, что имеет такие же способности, а заодно взял к себе в неофициальные помощники для наблюдения за личным составом. Приказал тайно улучшать свои способности тренировкой. А в один прекрасный день, когда уже не было Николая Марксленовича, отправил его Сергей Викторович в помощь разведке за границы Эвейна, запретив раскрывать себя без крайней нужды.
* * *
— Это ши, вне всякого сомнения. — От прыганья по веткам Филандеваль, Летящий-как-птица, слегка запыхался. В молодые годы, лет сто тому назад, имя подходило ему куда больше, но годы уходят, а прозвания не переменить. Еще десять-пятнадцать весен, и он уже не сможет обходить дозором рубежи пущи, а станет восседать вместе со старейшинами в Круге совета. — Их речь не похожа ни на один из говоров Эвейна, ни на один из языков соседних земель. Даже на орочий.
— С каких это пор ты стал великим знатоком наречий Серебряной? — Скользящий-среди-стволов, представлявшийся Эгилю Торню Эдарисом, свесил ноги с ветки, но спрыгивать на землю не спешил.
Филандевалю он был почти ровесником, но Та, кто приносит судьбы, оказалась к нему благосклонней. И рука его крепче, и взор — яснее, и язык — острей. Оттого небольшой отряд дозорных вел он, а не единственный равный ему старшинством.
— А их одежда? Предметы, что они несут? Разве ты видел когда-нибудь подобное?
— Я не претендую на то, что видел все сотворенное под светом Благословляющей, — задумчиво глядя вслед уходящим ши, отозвался Скользящий. — Но я никогда не видывал ничего схожего. И я не понимаю их назначения. А когда в мой лес приносят вещи, назначения которых я не понимаю... не нравится мне все это.
— Так чего же мы ждем? — возбужденно воскликнул Филандеваль. — Они перешли границу без нашего на то дозволения — разве этого мало?
— Мы не ведаем их силы, — осмелилась вступить в разговор старших Иллиена.
— Так же, как и они, не ведают нашей, дитя. — Филандеваль скользнул по ее лицу предупреждающе холодным взглядом. Девушка слегка порозовела лицом, и эльф незаметно поморщился, отведя взгляд. Еще один признак нечистой крови. Что за бес попутал прекрасную Шилиеллу поддаться на сладкие уговоры полукровки Аратамиеля? Если бы только в человеческой сути было дело! Не может сохранять чистоту рода столь маленькая община, и даже гости, приходящие из других пущ, не спасают положения. В жилах самого Филандеваля, потомка Хранителя священной рощи, текло немного людской крови — в шестнадцатом колене и в седьмом тоже. Хотя он-то не может краснеть так... по-человечески, как эта девочка, во всех прочих отношениях унаследовавшая материнскую прелесть. Но ее дар, ее проклятый дар!
— Гляди, — Летящий снова повысил голос, — что они делают?
— Что-то, — голос Скользящего на миг дрогнул, — нам непонятное.
— Они собираются колдовать! — выдохнул Филандеваль. — В нашем лесу. Разве мы можем позволить такое?!
Эдарис задумчиво склонил голову.
— Не можем.
* * *
— Товарищ генерал-майор! — На лице вытянувшегося перед командующим капитана-связиста сияла довольная улыбка. — Разрешите доложить — есть устойчивая связь с группой Дерябина! Слышимость превосходная, можете убедиться.
— И убедюсь, — заявил Свистунов, проходя в палатку. — Сюды, что ли, говорить?
— Вот в него, товарищ генерал-майор. — Связист протянул командующему массивный эбонитовый микрофон.
— Как слышите? Прием.
— На связи сержант Колокольцев! — донесся из стоявшего на столе черного ящика искаженный помехами, но вполне различимый голос. — Слышим вас хорошо!
— Ну вот! — торжествующе сказал Свистунов, поворачиваясь к сгрудившимся у входа в палатку начштаба группировки и двум адъютантам. — А говорили — невозможно, невозможно, всякие там физические-химические законы... В Советской армии действует только один физический закон — приказ вышестоящего командования! Верно я говорю, а, солдат? — поинтересовался генерал-майор у сидящего за аппаратурой сержанта-связиста, хлопнув его при этом по спине так, что очки солдата сползли на самый кончик носа.
— Э-э... Так точно, товарищ генерал-майор, — выдохнул связист.
— То-то... — Свистунов осекся, с подозрением уставившись на динамик. — Что это было?
Из черного ящика снова донесся треск, но на этот раз никто из присутствующих уже не спутал его с помехами — это были автоматные очереди.
— А-а-а! — прохрипел кто-то, перекрывая грохот выстрелов, казалось, в самый микрофон. — Больно...
— Справа! Справа они!
— Получайте, гады! И грохот взрыва.
— По ветвям, Джон! Бей поверху!
— А-а, суки!
— На, на, на, на....
Грохот выстрелов стих так же внезапно, как и начался, и остался только один звук — хрипящее бульканье, словно кто-то неплотно прикрутил кран.
— Мамочка. — Голос был чистым, словно какое-то волшебство на миг убрало все помехи. — Мама. Больно-то как! Мамочка.
Хрип стих.
* * *
— Как раз затем, чтобы нас из засады не положили, — раздалось в головах обоих. — Нас пасут с деревьев. Только не смотрите прямо на них, сейчас дам картинку.
Все увидели в головах указание на людей в ветвях деревьев. Лейтенант сделал ошибку, приказав выйти на связь.
Все произошло очень быстро. Короткое шуршание — Алекс, обернувшись, успел увидеть, как ткнулся в землю радист, из спины которого торчали две белоперые, словно в насмешку, стрелы, как пытается вскочить лейтенант... а потом все потонуло в грохоте стрельбы.
— Вали их! — проорал один из десантников, поливая лес из "ручника". Через миг он получил стрелу в горло, качнувшись, упал на спину, выпустив последнюю очередь в ярко-голубое небо над поляной.
— Слушай мою... — Дерябин захрипел страшно и почти тут же смолк.
— По ветвям, ребята! — закричал Волк, заметив волшебством перебежки стрелков. — Бей поверху!
— А-а, суки! — все стали лупить по указанию доморощенного провидца.
От расстреливаемых деревьев брызнули листья, щепки... и еще что-то тугое, зеленое слетело с ветвей и безвольной куклой шлепнулось оземь с одного дерева, второго, третьего...
— На, на, на, на....
Стрелы резко перестали лететь. Миша Волк подошел к рации.
* * *
Свистунов медленно отвернулся от рации на столе, и, увидев его белое от гнева лицо, начштаба содрогнулся.
— У нас, — неспешно и веско произнес командующий, — дежурное звено к взлету готово?
— Так точно, товарищ генерал-майор, — отрапортовал начштаба. Он не стал напоминать начальнику, что дежурное звено было и единственным — менялись только пилоты. — Ми-двадцатьчетверки... в полной боевой...
— Поднимайте, — скомандовал Свистунов.
— Но, товарищ генерал...
— Я сказал, поднимайте! — рявкнул командующий. — Пусть выйдут на сигнал рации — связист, обеспечьте — и там, там...
— Говорит младший сержант Волк, на нас напали лучники. Имеем четверых убитых, двое тяжело ранены. Лейтенант Дерябин среди раненых. Среди нападавших двое раненых, остальные мертвы.
Свистунов тяжело вздохнул и, сразу став каким-то съежившимся и мешковатым, словно воздушный шар, из которого начали выпускать воздух, облокотился о шкаф с аппаратурой. Он боялся проблем из-за того, что послали разведгруппу в лес, куда местные советовали не ходить из-за эльфийских лучников.
— Отставить Ми-24, пусть поднимут пару транспортных, один с десантом, — велел он одному из адъютантов, прервался, вытащил из кармана брюк белый платок, тщательно протер лицо.
— Есть, товарищ генерал-майор! — выдохнул начштаба и ринулся прочь из палатки.
* * *
— Что, все? — спросил Окан со стрелой в плече Мишу Волка.
— Ну да, там и там раненые враги, быро свяжите.
Первым, что он увидел, были сапожки. Небольшие зеленые сапожки, принадлежащие человеку, лежавшему на земле с вывороченной ногой. Зеленая курточка, очень затейливая, что-то между "лохматой" накидкой и карнавальным костюмчиком. Вроде бы беспорядочно нашитые лоскутики и ленточки всевозможных оттенков зелени на самом деле образовывали узор такой красоты — и сложности, — что Алекс даже не стал пытаться в него всмотреться. По земле были распростерты волосы цвета золота, настоящего, девятьсот двадцать пятая проба и герб Союза на слитках. Волосы эти обрамляли тонкое, смугловатое, неимоверно прекрасное лицо.
— Вы чего на нас напали, — спросил Окан зашевелившегося лучника, держа его на прицеле, а у самого плыло перед глазами от боли.
— Зачем вы пришли в наш лес, ши? — простонал тот в ответ.
"Эльф, ну чистый эльф, — устало подумал Алекс и только после этого заметил заостренные кончики ушей лежащего перед ним существа. — Ой, и вправду эльф! Интересно, а он мне нужен? А Краснову? Вот вопрос, достойный принца датского — нужен или не нужен подполковнику ГБ Краснову живой эльф. Наверное, нужен."
— Зачем вы пришли в наш лес, ши?
— Не понимаешь, кто тут главный? Ребята, вяжите его, — приказал Алексей и пошел ко второму раненому.
Девочка. Не девушка даже. Стройная, тоненькая, с огромными голубыми — вот это цвет, подумал Алекс, вот он действительно голубой, а не те бледные оттенки, что у людей бывают, — глазами и длинными пушистыми волосами цвета меди. Красивая. Не так, как старший эльф — жуткой притягательностью старинной гравюры, невозможным совершенством. Она чуть-чуть ближе к человеку. Какого черта она здесь делает, подумал Алекс, у нее даже лука нет. Только короткий нож на поясе. Красоту только портила кровь в волосах. Она затаилась в промоине под огромным вывернувшимся корнем старого вяза,
сжавшись в комочек и тихонько поскуливая, словно крохотный пушистый зверек с перебитой лапкой.
Он вдруг ощутил какую-то странную детскую обиду. Не свою, а того четырнадцатилетнего пацана, запоем читавшего при свете ночника толстенную книжку в мягкой обложке, привезенную говорливой материной подругой из загранкомандировки. Затейливое золотое тиснение "The Lord of the Rings". Только вот сказочка в реальности оказалась злобненькая. Кровавая сказка.
— Вы пришли в наш лес, и наши сородичи отомстят, ши, — неожиданно обратился пленный эльф к десатникам — Вы пожалеете.
Джон Малов наступил на сломанную ногу эльфу и сказал:
— Молчать! С собой возьмем, и с нашим воеводой потолкуешь.
— Волк, а что это было? — доколупался Окан к мотострелку.
— А я провидец, как говорят местные. Как сюда перевели, так и вылез скоренько талант. Как раз перед визитом зверюги. Потом попался Краснову, и он тайно взял меня на учет. Вам дал в сопровождение на всякий случай. Так что, пацаны, с вас поляна и мне, и подполковнику.
Алекс рассмеялся, представляя, как будут проставляться гэбэшнику: "Вам коньяк за то, что дали в помощь колдуна". Остальным было не до смеха, лейтенанту с пробитым легким и Окану нужно срочно в госпиталь. Девочка была без сознания, и ей тоже надо было в госпиталь, как и второму эльфу.
* * *
— Летят! — послышалось из-за полога палатки. — Летят!
С того момента, когда слух о схватке разведгруппы с туземцами распространился по лагерю, Лева Шойфет сидел в своей берлоге тише воды ниже травы. Он боялся, что кто-нибудь непременно сорвет на нем зло. Но сейчас он не мог сдержаться.
Выскочив из палатки, он вместе со всеми бросился к посадочной площадке. Тяжелые, брюхастые туши транспортных вертолетов уже опускались, вздымая клубы пыли. Возбужденные и злые часовые отталкивали напирающих товарищей.
Все уже знали, что случилось в далеком лесу, хотя официально никто никому и ничего не объяснял. В отсутствие достоверных сведений плодились и множились байки самые дикие.
Но того, что предстало взглядам столпившихся у края площадки солдат, не ожидал никто из них. Даже спешно сорванный с новой базы Краснов, один из немногих, пропущенных за оцепление. Леву не пропустили, но из уважения, каким на Руси обычно пользуются юродивые, позволили без особых усилий пропихнуться к самому краю, откуда все было прекрасно видно.
Десантники высыпали из вертолета первыми — бешеные после боя. Командир подкрепления суетился вокруг, пытаясь как-то успокоить подопечных, но у него явно не очень получалось. На носилках вынесли лейтенанта, странного человека в зеленой одежде.
А потом из вертолета вышел переводчик.
Лева не сразу вспомнил, что этот рослый, худощавый парень с ледяными серыми глазами на самом деле спецназовец и свое знание эвейнского получил случайно. В последнее время он и его товарищ все больше освобождали Леву от будничных заданий, оставляя официальному переводчику лингвистические изыскания. Чем глубже Лева изучал местное наречие, тем больше вопросов у него появлялось. Первоначальная версия — о некоем племени протокельтов, проникшем в мир Эвейна через случайно отворившиеся ворота, — трещала по всем швам. В языке находились следы и более поздних контактов — слова, не характерные для кельтской группы, зато вполне обычные в германских, балтских, более и менее древних наречиях, — и более ранних, целая группа корней, не имевших вообще ничего общего ни с индоевропейскими, ни с какими бы то ни было языками из тех, на которые поочередно грешил педантичный Лева
(сходство с эскимосским или кечуа он проверять не стал).
