— Подполковник Нордскольд, а почему у нас такую программу по выявлению людей с магическими способностями не запустили, — ухватился за последнюю возможность вице-президент. — Может, мы по числу магов имели б паритет.
— Увы, но невозможно. Дело не только в отсутствии времени и взаимной помощи Серебряной империи и Советского Союза. Мы не смогли в своей группировке выявить людей со способностями и пришли к выводу, что люди нашего мира практически не имеют таких способностей. А в СССР пришли к иным выводам. Мы ущербный народ по мнению мира магов, народ-калека, как все основные народы, сформировавшие население США. Так вышло по вине наших предков, как будто сами себя кастрировали. Инквизиция тщательно зачистила всю Европу кроме России, Польши и мусульманских народов от людей с магическими способностями. Позже во времена колонизации наши предки уничтожали всех шаманов как лидеров варварских племен. Европейцы, чернокожие, латиносы зачищены от генов, дающих магические способности. А русских не зачищали. И пользуясь этим, они начали похороны власти богатых в Америке, — читал лекцию бывший офицер.
Вице-президент подскочил, меняя цвет лица с бледного на зеленый, подбежал к бару, налил полбутылки бурбона в стакан для сока и выпил большими глотками. И только после этого задал уточняющий вопрос:
— Выходит, у нас абсолютно никаких шансов на победу и мировое господство?
— В нынешней ситуации никаких. Но наверно это и к лучшему. Мне показали видения из иного хода истории, где не было наших поражений 1968 года. Там США победили в холодной войне бескровно. Но в долговременной перспективе эта победа стала катастрофой для США, наш народ после победы стал народом дегенератов. Мы там повели себя как боксер-тяжеловес, ставший чемпионом и на призовые деньги спившийся, ставший наркоманом и умерший на помойке.
— Это невозможно, я не верю... — прошептал Мондейл.
— Я подтвержу, — послышались слова в голове вице-президента. — Это полковник Советской армии Сергей Краснов, провидец. У нас есть сильный предсказатель будущего. Смотрите картинки с другой ветви будущего. И сами подумайте, зачем победа США, если через двадцать лет после нее за успешные войны НАТО против Ирака и Афганистана армию наградили правом на зоофилию и однополую любовь, а госдолг США после победы стремительно растет. Шаттлы прекратят полеты, сама программа будет отброшена как надоевшая игрушка, а летать в космос будет не на чем кроме ракет капиталистической России. Промышленность будет убрана из страны азиатам, а население потеряет статус народа инженеров.
И перед глазами Уолтера пошли очень четкие картинки США начала 2010-х годов. Мондейл был в ужасе, хоть и стал прожженным циником. И тут почувствовал, что кто-то другой управляет его телом, которое подошло к окну, открыло его и село на подоконник, свесив ноги наружу. "Ужас! Он что угодно может со мной сотворить!"
— Да, могу. Но моральные принципы меня заставляют действовать уговорами. Такое уж воспитание народов Советского Союза и Эвейна. Ваши в альтернативном будущем, устраивая революции в слабых странах, действовали куда грязнее и на вред другим. А мы вас заставляем работать на нас с целью сделать переход в социализм для народа США как можно менее болезненным, — снова послышалось в голове.
— Я помогу вам, но за других не ручаюсь. И есть же лобби из миллиардеров.
— Не беспокойтесь за них, это их проблемы. Им не выжить.
Деваться некуда, придется лоббировать интересы СССР. Вроде не слишком плохо.
* * *
— Ну что, дед? — Алекс поставил опустевшую бутылку под стол. — По последней?
— По последней, — степенно кивнул дед. — Ирина Сергеевна, может, все-таки присоединитесь к нам?
— Ну уж нет! — возразила сидящая рядом с Алексом молодая женщина. Прожитые в глуши годы ничуть не испортили ее красоты, и люди малознакомые в последнее время подчас принимали их не за мужа с женой, а за отца с дочерью. Впрочем, чужаков в доме Алексея и Ирины не привечали. — Этот яд, который вы с таким удовольствием пьете... Ни за что, и тебе, — она резко повернулась к Алексу, и от этого движения густые пушистые волосы цвета меди, взметнувшись, на миг замерли в воздухе, прежде чем снова упасть на плечи, — еще отсоветую.
— Ой, не надо этого делать, девонька! — в притворном испуге запричитал дед. — Заговоришь его, заворожишь...
— Сейчас модно говорить "закодируешь", — усмехнулся Алекс.
— Во-во, зашифруешь, а жить-то ему потом как? У нас в России водка, это, знаешь ли, не выпивка...
— ...А средство выживания, — закончил Алекс. — Ладно, дед, будет тебе. Все это она знает, да и ты все знаешь. А то не ты меня учил, что алкоголь — это органический яд, равно как и мясо, и сладкое. Я твои уроки хорошо запомнил, не надейся.
— Так то на войне, — вздохнул дед, отводя взгляд в сторону. — Там спрос другой.
— И то верно. — Алекс приподнял граненый стакан и, дождавшись, пока дед проделает то же, одним движением опрокинул в глотку огненный напиток.
— Ух! — выдохнул он. — Такие уж вот мы, люди, саморазрушающиеся системы.
— Ты еще скажи — "иррациональные", — хмыкнула молодая женщина.
— Ты и такое слово знаешь? — наигранно удивился Алекс. — Ах, ну да, ты ведь у меня холодная, насквозь рациональная, — он приобнял жену за плечо, притянул к себе, и та нежно склонила головку на его плечо, — любимая, милая, самая-самая дорогая на свете...
— Ну чисто голубки воркуете, — насмешливо заметил дед. — Прямо сердце радуется, на вас глядючи...
— Товарищ генерал-майор, — сказал Алекс, зарываясь лицом в пушистую осеннюю рыжесть. — Выходите из образа. Он вам мал.
Дед вздохнул.
— Генерал-майору позволительно переигрывать, — буркнул он, вертя опустевший стакан. — Это майору за такое враз бы оценку выставили... какой-нибудь парш... а генералу можно.
— Брось ты прибедняться, а? — сказал Алекс. — "Бывший полковник бывшего СМЕРШа". Сидишь тут, на нас смотришь, в окошко иногда поглядываешь. Чего тебе еще от этой жизни надо?
— Да ничего, наверное, — задумчиво проговорил дед, опуская стакан на стол. — Внученек... с хитрой резьбой. Вот уж, что называется, не думал, не гадал, каким оно будет — мое стариковское счастье, а оно таким оказалось.
— Как там она? — настороженно спросила Ирина.
— Все нормально, — сообщил дед, приподнимаясь и выглядывая в окно. — На лужайке сидит, перед грядками. Очень уж ей моя земляника по вкусу пришлась.
Алекс тоже перегнулся через подоконник. В последнее время катаракта все сильней донимала старика, но тот из гордости не признавался, что зрение его слабеет. Впрочем, сейчас это было даже к лучшему.
Его младшая дочь, девочка лет шести в воздушном зеленом платьице действительно сидела перед земляничными грядками и, не отрываясь, смотрела на них. И под этим, не по-детски сосредоточенным взглядом крохотные ягоды стремительно наливались спелой краснотой.
Алексей только боялся, чтобы кто-нибудь лишний не увидел опыты с земляникой. Мало ли... Хотя лишь бы кто не отдыхает в малоизвестном санатории на берегу Припяти, рядом с одноименным городом. Он это хорошо знал, работая начальником охраны Чернобыльской АЭС. Эльфийка трудилась на обустройстве и особенно на озеленении этого дома отдыха.
Но тут явился с улыбкой незваный гость. Это был Сергей Викторович Краснов, носивший гражданскую одежду, чтоб не видели его генеральские звезды.
— Здравствуйте! Как дела, как здоровьице?
— Да вот, отдыхаем культурно.
— Предлагаю продолжить. Вот бутылка коньяка из винограда, созревшего, когда я пешком под стол ходил.
— Ого! В честь чего такой нектар? — спросил дедушка.
— Проведать вас решил. И у моего ведомства праздник. Только вчера удалось удачно посадить спускаемый аппарат на поверхность Европы, спутника Юпитера. Все предыдущие попытки провалились из-за аварий при посадке. Там торосов как тут сосен.
— Коун, извините, товарищ Краснов, я слышала, что это мертвый мир, это далеко, где все мертвое из-за удаленности от Солнца. И торосы это скалы из льда, ставшего на дыбы при столкновении льдин. Откуда там им быть? — удивилась Ирина.
— Там океан под слоем льда десять километров. Но много ущелий и кратеров, где вода наверх изливалась, как вулканическая лава. Много тектонических сдвигов, из-за которых лед трещит. И много торосов потому. Отверзатели не могут открывать проходы туда, где они не знают, как выглядит место. Нужна фотография или воспоминания того, кто был на месте. И только вчера мы получили картинку. Ночью космонавты туда прошли благодаря отверзателю. Там из-за радиационных поясов смертельная радиация. Только потому что в отряд космонавтов был включен сильный маг-целитель, им удалось вернуться живыми и здоровыми. Маги Ларенайтикс Мирис и Райверикс Сидх сделали эту экспедицию возможной. Но они без наших технологий не могут осваивать другие планеты. Это огромная победа единства магии и науки, — торжествуя говорил Краснов.
— А что нашли интересного в этих льдах? — проснулось любопытство в Иллиене.
— Они нашли вмерзших в молодой лед рыб, кальмаров и других живых существ океана. Мы нашли жизнь на другой планете! — сиял улыбкой гэбист.
— Ура-а-а! — закричали все, и громче всех эльфийка, ценившая всякую жизнь, как мало кто из людей. Прыгала до потолка, не стесняясь развевающейся короткой свободной юбки, не скрывающей ее стройных загорелых ног.
* * *
Обри на летних каникулах по просьбе любимой внучки Элен решил свозить ее в бывшую столицу на экскурсию. Нордскольд долго отказывался: слишком уж много нехороших воспоминаний у него было. Потом решился показать легендарный город, который так много значил для каждого американца, и который был столицей до поражения США в холодной войне.
Жил Обри в новой столице США, которой стала Филадельфия. Это был один не только из крупнейших, но и старейших американских городов. Более тихий, чем Нью-Йорк, красивый город. Не было смысла оставлять столицу в Вашингтоне после погрома в центральных офисах многих организаций. Потому и стала столицей Филадельфия. Округ Колумбия стал частью штата Мэриленд.
Рано утром на машине приехали в Вашингтон и отправились на экскурсию в составе очередной группы туристов. Город был не то, чтобы пустой, но ни разу не попали в пробку на городских улицах, где раньше было не протолкнуться. Пока автобус ехал к Белому дому, Нордскольд оглядывал улицы и сравнивал былое и нынешнее. Элен внимательно слушала гида. Город сохранили по возможности каким был при капитализме: все те же магазинчики, офисы частных фирм, масса рекламы, убогие бедные районы. А Обри вспомнил непонимание русских, когда те спрашивали, откуда такая преступность и такие гадюшники в некоторых районах американских больших городов. Теперь и внучка Элен не понимает, как такое было возможно.
Белый дом стал музеем, куда водили туристов. Больше ни для чего он не использовался. Отставной офицер в одной из других групп туристов заметил малознакомого человека, напряг память и окликнул:
— Капрал Рид!
— Простите, мы незнакомы, — ответил подтянутый мужчина средних лет, присмотревшись к Обри. Но последнего было не обмануть:
— Я во втором вторжении отказался учавствовать. Не надо Крис мной брезговать.
— Майор Нордскольд?!
— Он самый, — с этими словам Обри обнял бывшего снайпера. — Где вы сейчас живете?
— На той стороне, военным инструктором служу. Вот, с семьей приехал на экскурсию. А вы кем сейчас работаете?
— Я на пенсии. Вот, привез старшую внучку показать Вашингтон. Младший внук еще грудной младенец, сейчас со своей мамой. Сын мой на Марсе трудится. Подумать только, раньше выгодным предложением считали работу с большим окладом, а сейчас выгодное предложение это стать космонавтом. Их сейчас тысячи, а в почете не меньше, чем в шестидесятые годы.
— И зачем мы воевали против Советского Союза? За кошельки миллиардеров?
— За них и за мираж американской мечты. А Советы нам ее помогли получить. Крис, мне показали иной вариант будущего Америки. Там победа хуже нашего поражения в холодной войне, — ответил Обри. Кристофер покивал головой и промолчал.
* * *
Седая стройная женщина, приглашенная на старт космического корабля, погрузилась в воспоминания. Их было много, но то, что вспоминала, уже не помнил никто: все остальные умерли. Она помнила старый Эвейн, помнила кедровые и сосновые леса, многочисленные песчаные пустыни, дымящие города и опасные урановые АЭС, конец великого противостояния, мир магов без техники и мир безволшебных людей с техникой.
Множество болот заросли морозостойкими гигантами эвкалиптами, выведенными союзом генетиков-селекционеров, друидов и эльфов. Магия и знания безволшебных людей преобразили саму природу, а не только цивилизовали орков-неардентальцев и других дикарей. Климатологи и маги-погодники сделали невозможное — превратили песчаные пустыни в тропические леса. Совместили селения и лес. Вся Земля и весь Эвейн преобразились.
А сейчас работали над Марсом и Венерой, чтобы превратить их в живые миры, и с Марсом добились многого. Наладили контакт с цивилизацией разумных кальмаров с Европы.
Все люди стали магами благодаря многолетнему труду людей обоих миров. Много было достижений, и одним из главных было создание в Эвейне термоядерных электростанций, потом созданных на Земле.
Прежним мирам настал конец, их сменил мир людей, вооруженных наукой, техникой и магией одновременно. А ныне на орбите Земли был готов к старту первый межзвездный корабль с экипажем из магов-космонавтов. Пора было говорить, и Иллиена сказала короткую речь:
— Люди о многом мечтали, о звездах, о магических силах. Но никто не думал, что магия откроет нам путь к звездам. Наша сила в единстве. В добрый путь к звездам!
После других прощальных речей стартовала первая межзвездная экспедиция...
КОНЕЦ.
