Обри с ужасом осознал, что старик говорит правду. Оставить поля без ухода действительно означало остаться голодным... или положиться на милость богатых демонов.
— Езжайте в другую деревню, — посоветовал староста. — Там, может, народ глупый.
Может. Обри не стал говорить, что в соседних поселениях идеологическая борьба не увенчалась успехом.
Майор пересказал услышанное лейтенанту Уоллису.
— Сэр, разрешите обратиться, сэр? — поинтересовался тот после недолгой паузы.
— Разрешаю, — махнул рукой Обри. — И не надо по полной.
— Слушаюсь. А почему мы не можем просто... согнать эту банду прикладами и не валандаться?
Видно было, как лейтенанту хочется выместить на туземцах накопившееся зло.
— Потому, лейтенант, что у нас есть строгий приказ — поддерживать с ними дружеские отношения, — устало ответил Обри. — Даже если им на это глубоко начхать.
И потому, хотел он добавить, но промолчал, что мы уже палим друг по другу вовсю и конца-краю этому не видно.
— Лейтенант! Майор! — крикнул радист, высовываясь из люка.
— Что случилось? — спросил Обри, подбегая к бронетранспортеру.
— Нападение, — проговорил радист, припадая одним ухом к наушникам. — Партизаны... сожгли еще одну эм-стотринадцатую... Лейтенант, вас требует подполковник Макроуэн.
Уоллис натянул наушники. Реплик его командира слышно не было, и Обри оставалось мучительно гадать о содержании беседы по сдавленным уоллисовским "есть, сэр... да, сэр... так точно, сэр".
Наконец лейтенант пришел в себя и, старательно не глядя на Обри, проговорил:
— Приказ командира... в связи с тем, что местное население явно оказывает партизанам помощь и поддержку... в качестве меры устрашения произвести принудительное переселение жителей... и снести деревню. — Он сглотнул и закончил: — Майор, вы объясните это местным или мы сразу прикладами?
Обри безответно кивнул. Подойдя к деревенским старейшинам, он, как мог, перевел им содержание макроуэновского приказа. Старейшины молчали.
— Мне очень жаль, — добавил Обри машинально.
Староста дернулся, точно майор отвесил ему пощечину. Он пожевал губами, сплюнул — не на ботинки Обри, но так близко, что брезгливого Норденскольда перекосило, — и, отвернувшись от майора, крикнул что-то своим соплеменникам. Из толпы донесся слитный негодующий гул, но никто не сделал и шага вперед. Никто не бросал в американцев камнями, и за это Обри искренне был благодарен судьбе.
— Мы... не воюем с вами, — попытался он объяснить старейшинам. — Мы воюем с вашим лордом. Не помогайте ему, и вас никто не тронет.
Староста ничего не ответил, но заговорил самый дряхлый из старейшин.
— Наш лорд, — прошамкал он, — убит. С вами теперь воюет земля Дейга. Вы не победите земли.
Теперь уже все старейшины отвернулись от Обри — демонстративно. Чувствуя себя оплеванным, майор вернулся к бронетранспортеру.
Морпехи с мрачным весельем вламывались в дома, волокли все припасы, какие только могли найти в погребах и амбарах. Суматошно квохтали здешние куры — почему-то сизые, как голуби.
— Майор Норденскольд... — пробормотал радист, тиская в пальцах ручку. — Вас вызывают на базу... Наши взяли пленника.
— Что? — изумился Обри. Ему уже казалось, что им противостоят неуловимые невидимки.
— Сейчас он без сознания... но, когда он очнется, от вас потребуется допросить его. Приказ адмирала Дженнистона.
* * *
— Айхегойн аф омбенин! — разнеслось над деревней. — Айхегойн аф омбенин!
В первый момент Крис даже не сообразил, откуда грохочет эта тарабарщина. Только когда мегафон загремел снова, он увидел мелькнувшую между домов коробку М-113-го, на крыше которого стоял лейтенант Уоллис.
— Что он орет? — удивленно спросил Джимми.
— Что-нибудь вроде: "Собирайте ваше барахло и выходите", — устало ответил Крис. — Или что там полагается кричать в подобных случаях. Наверняка на этот счет есть специальная инструкция.
Цепочки взводов уже втягивались в лабиринт деревенских улочек. Снайперы пристроились к одному из них — второй взвод третьей роты, автоматически отметил Крис, никого из них не знаю, а командиром у них Барни не-помню-кто... ладно, будем считать, что Флинтстон — чуть поотстав. Морпехи были "на нервах", настороженно поводя по сторонам стволами М16-Х, и этот мандраж, похоже, передался Боллингтону. Тот несколько раз бросал выразительные взгляды на висящую на бедре Криса кобуру "кольта" и наконец, не выдержав, попросил:
— Крис, может, если тебе пистолет не нужен, дашь мне подержать, а?
— А зачем он тебе, — рассеянно отозвался Крис, — когда у тебя есть такой прекрасный "рэндолл" с серейторной заточкой? От одного его вида герильерос будут в ужасе разбегаться.
— Оставь мой нож в покое!
— А ты оставь в покое "кольт", пока я не приказал тебе разрядить винтовку!
— Что?!
Крис, резко развернувшись, схватил Джимми за грудки.
— Я сказал, прекрати ныть и заткнись! — рявкнул он.
Боллингтон с ужасом осознал, что его напарник не просто зол — он взбешен. Когда только Рид успел себя так накрутить, ошеломленно подумал он, был же сонный как муха.
— Еще одно слово, и я сам вытряхну из твоей винтовки патроны, — прошипел Крис, подтаскивая Джимми к себе. — Потому что РАЗРЯЖЕННОЕ ОРУЖИЕ НЕ СТРЕЛЯЕТ, а я не хочу, чтобы ты устроил тут что-нибудь, из-за чего будешь потом просыпаться в холодном поту. Я не могу внушить это остальным долбанным придуркам, у кого чешутся пальцы на спусковых крючках, но ты — мой подчиненный и будешь выполнять МОИ приказы. Ясно, мать твою так?!
— Так точно, сэр! — выдохнул ошеломленный Джимми и после недолгой паузы тихо попросил: — Может, отпустишь все-таки мой карман?
— Прости. — Вспышка гнева прошла так же внезапно, как и накатила, и теперь Рид снова выглядел сонным... и смущенным. — Просто... хватит с меня одного Уолша.
— Ладно уж, чего там, — пробормотал Боллингтон. — Понимаю.
— Черт! — Крис озабоченно огляделся. — Похоже, мы отстали.
— Ну, не могли они уйти далеко, — озабоченно начал Джимми, заворачивая за угол... и осекся.
Прямо перед ними на узенькой деревенской улочке пятеро морпехов обступили туземку. Девчушка, прижав стиснутые кулачки к подбородку, испуганно шарахалась от одного гогочущего чужеземца к другому.
— Ч-черт, — выдохнул Крис.
Двое "охотников" настороженно оглянулись в их сторону, но, увидев, что вновь подошедшие не местные и не офицеры, тут же потеряли к ним всякий интерес.
— Ну, милашка, не бойся, иди ко мне! — выкрикнул один из них, здоровенный негр в неуставной черной косынке, повязанной на пиратский манер — У Сэма есть для тебя кое-что, чего ты еще наверняка не видела... такого большого и черного!
— Ты собираешься показать ей батончик "марса", а, Сэмми? — со смехом крикнул другой. — А не боишься, что откусит? Она же дикарка!
— Крис...
— Остынь, Джимми. — Рид привалился спиной к забору. — Ей ничего не угрожает.
— Но они...
— Просто дурачатся. На что-то более серьезное у них нет времени. И потом, слишком много свидетелей.
— Ты уверен?
— Да. Кстати — мы в любом случае ничего не можем сделать. Любой из этих орангутанов в пять секунд уделает нас обоих. А угрожать оружием своим из-за какой-то туземки...
— Но она же совсем еще девчонка.
— В Индии, — усмехнулся Крис, — замуж выдают в одиннадцать.
— Знаешь, Крис... — Боллингтон как-то странно взглянул на напарника. И взгляд этот Крису совсем не понравился. — Иногда я тебя не понимаю.
— Иногда я сам себя не понимаю, — проворчал снайпер, отрываясь от забора и кладя руку на кобуру.
— Смирно!
Даже не успев осознать, откуда раздался начальственный рык, все присутствующие немедленно обратились в соляные столбы, между которыми замерла перепуганная девочка.
— Та-ак, — многозначительно протянул стоящий на противоположном конце улочки лейтенант Лоренцо. — Развлекаетесь, значит?
— Никак нет, сэр!
— Разве я спрашивал ваше мнение, рядовой Шеллингфорд? — удивленно осведомился лейтенант. — Я сказал, что вы, стадо безмозглых мустангов, развлекаетесь, и, значит, так оно и было. Капрал Суэртро?
— Здесь, сэр!
— По возвращении на базу подойдете ко мне, — вкрадчивым тоном произнес Лоренцо, — и я придумаю для вас что-нибудь... особое. А пока — с какого конца деревни сказано было начинать?! Живо на площадь!
— Есть, сэр! — отозвался капрал.
Крису было отлично видно, как из-под его каски стекали на лицо крупные капли пота. Лейтенант Лоренцо не зря заслужил заглазное прозвище "Аспид", и если уж он обещает придумать что-то особое, помимо своего обычного арсенала, то это будет нечто из разряда "мама, роди меня обратно".
— Эй, вы двое! — Теперь окрик лейтенанта мог относиться только к ним — пятерка морпехов покинула место действия со скоростью, позволявшей претендовать на место в команде Корпуса по бегу.
— Да, сэр?
— Снайперы?
— Так точно, сэр!
— Тогда какого... — Лоренцо не договорил фразы. — Присмотрите за ней! Собрать вещи и... вообще.
— Есть, сэр! — рявкнул Крис, идиотски выпучив глаза.
Лейтенант еще пару секунд мерил обоих подозрительным взглядом, затем развернулся и, насвистывая, зашагал вверх по улочке.
— Ух! — выдохнул Джимми, когда Лоренцо скрылся за углом. — Я уж думал, он и из нас сейчас начнет бигмаки лепить.
— Он нам и так подгадил, — рассеянно отозвался Крис, глядя на девушку.
Действительно, совсем еще ребенок. Но девчонка красивая, даже сейчас, перепуганная до полусмерти. Через пару лет, когда расцветет окончательно, будет сердца разбивать только так, подумал он.
— У тебя разговорник есть?
— Что? Ах да, где-то был. — Джимми суматошно принялся рыться по карманам. — Куда же я его... ага, вот.
— Спроси, как ее зовут? — шепотом приказал Крис, осторожно приближаясь к девушке, сообразившей, что демоны уже не окружают ее со всех сторон, и явно готовой уносить ноги.
— Э-э, куон... ниман... тоу? — запинаясь, прочитал Джимми. — Черт, буквы мелкие!
Девушка настороженно переводила взгляд с одного американца на второго.
— Этна, — выдохнула она и тут же испуганно сжалась.
— Этна, — повторил Крис. — Вот и отлично.
Сейчас важно говорить спокойным тоном, подумал он, ничего, что она не понимает. Сам настрой речи уже действует положительно, Седжвик ему об этом говорил не раз, и он сам убедился, когда они наткнулись на ту индейскую деревню.
— Красивое у тебя имя, — продолжил он с гипнотической размеренностью. — Этна. У нас так вулкан один называется. И сама ты красивая. Правда, она красивая, Джимми? Глаза, как два глубоких озера, коса до пояса, носик... такой очаровательный вздернутый носик... юбка разноцветная... Сама небось из лоскутов сшила?
— Мне что, переводить всю эту чушь? — осведомился Боллингтон, пытавшийся одновременно заложить пальцами все страницы в тощеньком ксерокопированном разговорнике.
— Конечно, нет, идиот, — не переставая улыбаться, отозвался Крис. — Скажи ей... нет, дай сюда этот дурацкий разговорник, я сам скажу.
Он выхватил из рук Джимми уже успевшую истрепаться по краям брошюрку и начал лихорадочно пролистывать ее.
— Коун... Крис, — прочитал он, обнаружив наконец искомое, и для верности ткнул в себя указательным пальцем. — А это коун Джим.
Девушка прошептала что-то невнятное.
— Не понимаю. — Крис развел руками и, пролистнув книжечку, повторил: — Найведна.
— Спроси ее, где она живет? — подсказал Боллингтон. Крис ожесточенно зашуршал страницами.
— Этна... — выдавил он, после чего едва не сломал язык, пытаясь заменить именем девушки последнее слово в наиболее подходящей обнаруженной им фразе: "Где есть постоянное местообитание партизан?"
— Найведна? — недоуменно переспросила девушка.
— Местообитание, — задумчиво повторил Крис и, сообразив, что от разговорника, похоже, толку не будет, изобразил в воздухе силуэт домика, после чего начал тыкать пальцем в Этну и в соседние дома. — Где. Ты. Живешь.
— Ай, ведна! — рассмеялась девушка. — Омбен ми хетта-ри!
Она ловко скользнула мимо Криса к калитке в заборе, распахнула ее и, замерев в проеме, выжидательно уставилась на снайперов.
Американцы переглянулись.
— Э-э... думаешь, нам стоит идти? — спросил Боллингтон.
— У нас приказ, — пожал плечами Крис. — И потом, наверное, ей действительно нужно помочь собрать вещи.
— Но она же наверняка не может жить одна, — возразил Джимми.
— Вот это мы сейчас и выясним, — пообещал Рид, подходя к калитке.
Двор за сплошной оградой оказался неожиданно большим. Здесь спокойно размещался большой дом, несколько построек поменьше, которые Крис классифицировал как хозяйственные, и два — как же это по-русски, задумался почему-то снайпер, a, _izbushka_, — небольших домика, к одному из которых и поманила их Этна.
Крис осторожно шагнул в темный коридорчик, рукой отвел от лица в сторону что-то остро пахнущее травами — позади медно загремел оказавшийся не столь ловким Боллингтон — и, наклонившись, прошел в маленькую, но на удивление светлую комнату.
— Омбен ми, — сообщила Этна, садясь на кровать.
Она подобрала ноги — Крис мельком отметил, что одеяло, которым застелена кровать, похоже, сделано из тех же лоскутов, что и юбка девушки, — обхватила колени руками и, положив подбородок на колени, уставилась на американцев своими большими глазами.
— Наверное, ты сказала, что живешь здесь, — задумчиво пробормотал Крис, с любопытством оглядываясь вокруг. — Прости, крошка, но я не понимаю ровным счетом ничего из того, что ты так славно лопочешь. Проклятый языковой барьер... Можно?
Он протянул руку к нарисованной на стене картинке, нов последний момент задержал ее и оглянулся на девушку.
— Хай, бирмас.
— Все равно не понимаю, но будем считать это согласием, — сказал Крис, осторожно касаясь отполированной доски.
Не неровной желтоватой поверхности неведомый художник уверенными четкими штрихами изобразил одинокое дерево с кружащимися вокруг листьями. Чем-то это напомнило Крису китайские рисунки тушью, только это была не тушь, а... он глянул на подушечку собственного большого пальца — наверное, уголь. Потом рисунок покрыли воском, чтобы не стирался так легко.
— Образец примитивного искусства, а, командир? — ехидно осведомился Боллингтон из-за плеча. — Вот что значит патриархальная культура! Наши тинэйджеры обвешивают свои комнаты плакатами, а эта аборигенка — пейзажами. Интересно, откуда у нее столько денег, а? Тот парень, что намалевал все это, должен драть недешево.
— Обвешивает... — Крис оглядел комнату, всюду натыкаясь взглядом на черно-желтые рисунки. И тут его осенило. — Кто. Это. Делать? — спросил он, сверившись предварительно с разговорником и тыча пальцем в доски. — Изготовлять — кто?
