— Твою мать, Грисби! — тихо ругнулся капрал Ховард. — Совсем сбрендил?
— Простите сэр, виноват, — скороговоркой отозвался Тим. — Чертова канава... я всего на секунду... никто не мог...
— Вернемся, — прошипел капрал, — я тебе таких фонарей на рожу понавешу, что ты у меня будешь лучше любой кошки в темноте видеть!
— Да, сэр. То есть есть, сэр.
* * *
Крису передвижение в темноте давалось легче прочих. Конечно, их всех натаскивали на ночные действия, а у большинства был вьетнамский опыт... но Вьетнам был давно, а он только пару месяцев назад ползал по панамским джунглям. Ну а ночи близ экватора отменно темные.
Именно поэтому его и поставили в дозор, пока группа обходила Межевую скалу.
— О'кей, вот и мостик, — прошептал сержант Гамильтон, опускаясь на колено рядом с Крисом. — От него до русского мотеля пятнадцать минут ходу.
— Не нравится он мне, — неожиданно для самого себя сказал Крис.
— Кто? — не понял Теренс.
— Мостик. — Крис скривился, пытаясь привязать слова к неуютному ощущению под ложечкой. У него один раз уже было такое — там, в джунглях. Они с Седжвиком так и не узнали, кто тогда смотрел на них из черной стены деревьев тяжелым немигающим взглядом.
— Мостик как мостик, — сказал Гамильтон. — Может, с виду и хлипкий, а сделан основательно. У них тут все эдакое... ажурное. Зато широкий... авто проедет. Даже перильца есть.
— Смена дозора, — скомандовал лейтенант Томас. — Тройка Фернандеса — вперед.
— Есть, сэр!
— Слушай, а эти русские... — слегка запыхавшись, спросил "Бык" Лопес у капрала Фернандеса, когда дозорная тройка закончила перебежку к мостику. — Какие они?
— Не знаю, — отозвался капрал и зачем-то подергал свою "кастильскую" бородку. — Но скоро узнаю.
* * *
Американцы подкрались перебежками к гостинице, самые здоровенные выдавили дверь, часть начала минировать здание, большинство ворвались внутрь. Тут капитан Мухин крикнул на английском с сильным акцентом:
— Сдавайтесь! Вы окружены!
— Занять круговую оборону! Всех, кто в здании, взять в заложники, — приказал майор Ричардсон. Но увы, гостиница оказалась пустая. И тут раздался голос на языке Эвейна:
— Сложите оружие и выходите. Если откажетесь, то на вас обрушится дворцовая стража Эвейна, я ее сотник.
Словно подтверждая его слова, в воздухе зависла гроздь светящихся шариков. Вся группа поняла, в какой ситуации оказалась. Тим высказался:
— Может, попробуем прорваться?
— Мы в полной заднице. Не видишь, что русские сговорились с местными, — сквозь зубы ответил капрал.
* * *
Проснулся лейтенант Топоров от того, что лучи солнечного света, с трудом пробившись через низенькое оконце, наконец-то добрались до подушки.
Голова болела, но не очень. Хоть и нахлестался он вчера порядочно, нобыло это вполне приличное местное вино, а не всякое жидкое г..., наспех процеженное через фильтр противогаза. Да и ударить в грязь лицом перед дамой, пусть и легкого поведения, тоже не хотелось.
Впрочем, насколько лейтенант был в состоянии припомнить вчерашний вечер, дама осталась им довольна. Весьма. Иначе бы не спала сейчас у него на груди, почти неслышно посапывая, совсем по-детски подсунув ладошку под щеку. И было это состояние Топорову до такой степени приятно, что нарушать его не хотелось просто категорически.
Но делать это все же придется, огорченно подумал Топоров, потому что часы лежат на столе, рядом с кувшином пива, предусмотрительно оставленным с вечера. Но так не хочется ее будить! Кто бы знал!
Жениться на ней, что ли? Из бывших б..., говорят, хорошие жены получаются, если, конечно, и в самом деле завязать решила. Да ну! Нужен он ей очень. Видел же, сколько она за ночь заколачивает... сам, кстати, отдавал. А он кто? По местным меркам — так, дружинный полусотник, тот самый нуль без палочки.
От этих унылых размышлений в горле у лейтенанта пересохло окончательно. Он с тоской уставился на вожделенное пиво, которое — вот оно, рукой подать — было так близко и одновременно так недосягаемо. Еще бы чуть-чуть...
Топоров аж зажмурился, воочию представляя, как глиняный кувшин слетает со стола навстречу протянутой руке, тычется в пальцы...
— А-а-а!
— Что? Где? Что случилось?
Сонная девушка непонимающе уставилась на пузырящуюся рядом с ней пену, затем перевела взгляд на забившегося в угол кровати лейтенанта.
— Ва-а-а, — промычал Топоров. — Я-я-а хотел... А он слетел со стола... И мне по пальцам...
— Ах, ну это бывает, — успокаивающе заметила девушка. — Не справился с Даром... случается. Даже, говорят, с гильдейскими, а уж их-то учат в огне гореть, а себе спуску не давать. После такой, — она сладко потянулась всем телом, — бурной ночи это вовсе неудивительно.
— Д-даром? — повторил лейтенант сдавленным шепотом.
— Ну да, — кивнула Тесса. — Странно, а меня местные уверяли, что вы, демоны, все бестолочи.
— А... чего?
— Бесталанные, лишенные Дара.
— М-м-м...
Главное — не паниковать, подумал он. Ты же десант, Гена. Должен сообразить, как поступить с Даром.
Может, это все так, по пьяному делу? Пройдет?.. Или вообще померещилось. Лейтенант покосился на кувшин с наивными петухами, который до сих пор сжимал в руке, глотнул от души и, сочтя, что начинать нужно с чего полегче, перевел взгляд на часы. Те послушно всплыли в воздух, глумливо покачивая обвислым ремешком. Нет, не померещилось... Зато из увольнения опоздал капитально. Вроде мелочь, но с учетом прошлых косяков погоны точно сорвут.
— А знаешь, — задумчиво сказала девушка, — мне с тобой вчера было хорошо. По-настоящему хорошо, давно уже так не было. Ты не подумай, это я не из-за того, что ты чародей. Этим я потом перед подругами буду хвастаться — дескать, спала с эллисейном. Наши-то чародеи на таких, как я, и взгляда не потратят — зачем им, когда перед ними и так любая юбку задерет? Но вчера-то я не знала... и мне просто было хорошо.
— В самом деле? — осторожно спросил Топоров.
— Хочешь — Керуном поклянусь, — улыбнулась Тесса. Спокойно так улыбнулась, непрофессионально. — А я тебе понравилась?
— Очень! — честно сознался лейтенант. — У меня такого... такой женщины еще не было.
— А хочешь, — прищурилась девушка, — будет? Каждую ночь?
— Это как?
— А так! — Тесса одним гибким движением прильнула к нему. — Мы можем уехать отсюда вместе — ты и я. Ты — опытный воин, да еще таланный, такого любой владетель с охотой в дружину возьмет. А я... тоже кое-что откладывала, для начала хватит. Или, — она приподнялась на локте и с тревогой заглянула в лицо лейтенанту, — твой владетель не отпустит тебя? Или ты давал погробную клятву?
— Мой владетель... — задумчиво повторил Топоров. — Да, мой владетель вряд ли отпустит меня к тебе... если я его попрошу... А вот если я его просить не буду...
* * *
— Это неслыханно! — Император грохнул кулаками по столу, будто ему казалось, что без скоморошьих ужимок собеседники не поймут всей серьезности положения.
"Старик сдает, — подумал Дартеникс ит-Коннеракс. — И печальней всего, что он понимает это и сам, но ничего не делает, чтобы справиться с собою".
Он обвел взглядом зал Совета десяти — такой тесный, что напоминал скорей большую комнату, совсем не похожий на просторные чертоги, излюбленные зодчими замка Коннегейльт. Возможно, потому, что стены его были выложены драгоценным янтарем и сделать зал обширней — значило вконец разорить казну. Почти весь зал был занят огромным столом в форме неправильного шестиугольника. Вдоль трех его сторон восседали по трое представители гильдий, владетелей и советников, еще две оставались свободны, а последнюю, самую узкую, занимал император. Оттуда он мог одновременно окидывать взглядом остальных членов совета.
Дартениксу для этого приходилось поворачиваться, а крутить головой, покуда самодержец не прервал своей бессвязной речи, было бы непочтительно. Впрочем, он и так знал, кто сидит рядом с ним, и даже мог догадаться, какое мнение у кого сложилось о последних событиях.
— Неслыханно! — повторил император. — Дикие ши устраивают разбойное нападение на гостиницу в центре столицы, не озаботясь покоем и благополучием жителей Андилайте! Чье небрежение привело к тому, что не смиренные клятвою демоны разгуливают по стране, как по своим преисподним?!
Было бы довольно странно, мелькнуло в голове у Дартеникса, если бы дикие ши, перед тем как пытаться устроить кровавое побоище, вначале интересовались у городского головы, где бы им лучше это сделать, чтобы не потревожить сон мирных обывателей.
— Все это, само собой, весьма возмутительно, — пророкотал старшина Вермидеракс, — но возмущаться злобством демонов я могу и у себя в постели, откуда вытащил меня гонец. Что могут рассказать нам о природе этих ши те, кому Серебряным законом предписано блюсти покой жителей Эвейна Благословенного?
Дартеникс ухмыльнулся — про себя, конечно. Глава гильдии кузнецов уловил самую суть противоречия. Собрав в столь неурочный час малый совет и вот уже добрых полчаса оскорбляя уши и рассудок наивысших людей страны едва ли не площадной бранью в адрес распоясавшихся демонов, император покуда ни единого слова не сказал по существу.
— Прошу, коун Неаракс, — раздраженно бросил император, усаживаясь.
Сосед Дартеникса неспешно поднялся на ноги, позвякивая алыми бляхами на серебристой кольчуге. Воевода собственной дружины императора отвечал, помимо прочего, за порядок в стольном граде.
— Мои дружинники пленили нападавших демонов, — проговорил он не спеша. Дартеникс, даже не поднимая головы, ощущал, как соскальзывает в его сторону взгляд воеводы, точно в поисках поддержки. — И допросили при посредстве дружинных провидцев. Еще мы допросили других демонов, которые нас попросили помочь захватить в плен нападавших.
— Что же вы разузнали? — нетерпеливо осведомился Вермидеракс.
— Эти ши принадлежат к двум враждебным друг другу племенам, — ответил воевода. — И те, и другие проникли в Эвейн около трех месяцев назад... через стоячие камни близ восточного и западного рубежей. В Андилайте их ... — воевода замялся, — передовые дозоры. Оба племени желали привести своих посланцев пред взор раахварракса и склонить его слух к своим обманным речам. А пуще этого — стремились не позволить того же врагу. Западные ши напали на восточных ши, но мы устроили засаду по просьбе восточников. Вторые тоже хотели напасть, но передумали. Вместо этого нашими руками подловили западных на подлости. Мы действовали по закону.
— И как же так вышло, — полным яда голосом осведомился владетель Тарьюс ат-Баларайн, — что безумные ши месяцами шляются по эвейнскои земле, не встречая ни отпора, ни препятствия?
В который уже раз Дартеникс убедился, что со стороны императора ввести в малый совет этого склочника было ошибкой. Да, коун Тарьюс прекрасно понимал, кому обязан возвышением, и всегда поддерживал своего покровителя, случись голосам в совете серьезно разделиться, — но дурные манеры и сутяжная натура баларайнского владетеля сводили на нет всякое дополнительное влияние, какое мог бы получить император через своего ставленника. Вот и сейчас — не кто виноват надо выяснять, а дело делать!
— Почтенный владетель Баларайна, — ответил старшина Брейлах, не дожидаясь, пока император предоставит ему слово, — не прав. Он не прав трижды! — Чародей предупреждающе вскинул руку, останавливая готового перебить его владетеля. — Он не прав, говоря, что ши появились в Эвейне неведомо для нас, ибо еще два месяца назад вести об их появлении достигли столицы. Он не прав, говоря, что ши не встретили отпора, ибо благородный владетель Торион ат-Дейга пал в бою с ними, и тогда же — наследник и родич его Бран, так что сиденье владетелей Дейга пустует ныне, и род сей пресекся, и дар сей утрачен! — В потрескивающем голосе чародея звучал жаркий гнев. — И в-третьих, владетель Баларайна не прав, задавая свой вопрос, ибо все сказанное мною сейчас уже известно тем, кто имеет уши.
"Так его", — довольно подумал Дартеникс.
— Если эти вести уже обошли весь Эвейн, — напористо проговорил владетель Тарьюс, — почему же армия среброрукого не сокрушила безумных ши, едва провидцы донесли их до Андилайте?
— Потому что это не дело раахварракса, — отозвался Брейлах. — Чародей огневого талана Линдан ит-Арендунн, служащий ныне земле Дейга, предпочел не взывать в этот раз к Серебряному закону. Вместо того он обратился к совету гильдии за помощью... и мы, разумеется, ее оказали. Точней сказать, оказываем, — поправился он.
"Вот сейчас, — отрешенно подумал Дартеликс, — император должен сказать "с моего согласия и благословения". Или нечто вроде того. Но он не скажет, вот в чем беда. Тяжелые времена ждут Эвейн... да еще эти ши..."
Император не сказал. Трое владетелей ошарашено примолкли, не зная, радоваться такому обороту событий или огорчаться. Конечно, хорошо, что дело не дошло до всеобщего ополчения... но если император с таким безразличием отнесся к судьбе одного владения — что станется с остальными?
— А чего хотят эти демоны? — поинтересовался надзиратель дорог коун Ториш. — Возможно, справедливее было бы договориться с ними, а не начинать, не разобравшись, войну, в которой погибнет, без сомнения, немало добрых чародеев и дружинников.
Дартеникс поморщился. Надзиратель дорог был, на его взгляд, слишком уж тесно связан с имперским казначеем. Люди склонны преувеличивать важность своего ремесла — воины полагают, будто добрый меч способен решить любую проблему, а торговцы столь же трепетно относятся к деньгам.
— С теми, кто вырезал целую деревню, кто пресек чародейный род, кто притесняет попавших в их власть? Разве может быть мир с подобными существами? — выразил всеобщее мнение Брейлах.
Ответа советник не услышал. В голове его прозвучал тихий, бессловесный голос: "Позвольте воспользоваться вашими глазами, коун".
"Будь так добр. — Он едва не ответил провидцу вслух. — Негоже заставлять Альтерикса ждать".
Чародеи торопились. Не успела мысль отзвучать в голове Дартеникса, как обок скромного трона распахнулся створ и из обрамленного лиловыми сполохами провала выступил Ратвир.
Губы императора стянулись в нитку.
— Приветствую тебя, племянник, — процедил он. — Верно, у тебя есть веская причина врываться столь дерзко на собрание Десяти?
— Воистину так, дядя. — Ратвир поклонился почти небрежно. — Ваше величество... почтенные коуне... я рад сообщить всем вам, и в первую очередь — вам, старшина Брейлах, что орда ши, угрожавшая западным рубежам Эвейна, сокрушена. Немногие уцелевшие, к стыду моему, скрылись за стоячими камнями.
Малый зал Совета огласился слитным торжествующим кличем. Даже сомневавшихся захватил общий порыв. Лишь император молча хлопнул ладонью по столу, то ли в радости, то ли от гнева.
