— Владетель Фориол мудр. — Обри слегка наклонил голову — насколько может поклониться местному князьку американский офицер.
— Владетель Фориол, — вот теперь Пардайг ит-Арбрен усмехнулся уже откровенно, — осторожен. И не обольщайся, ши. Я готов вас терпеть, но не думай, что стану вас любить после того, как вы держали в плену моего раненого брата.
Обри посмотрел ему в глаза. Он знал, что во многих отсталых странах это считается оскорбительным, но сейчас ему было все равно.
— Твой брат, владетель, убил десяток наших воинов так же небрежно, как мальчишки бьют мух, — отчеканил он. — Мы готовы терпеть ваше презрительное невмешательство... но не ждите, что мы станем вас любить. Верно, у тебя там прячется чтец мыслей? — Майор мотнул головой в сторону заслоняющих угол зала колонн. — Так пусть посмотрит, что мы могли бы сделать с вами, будь мы такими дикарями, какими вы почитаете нас!
Он ожидал, что Пардайг рассердится, впадет в бешенство, даже — чем черт не шутит — вызовет обидчика на дуэль, хотя такого обычая здесь вроде бы не существовало, и Обри мог догадаться, почему: поединок между двумя сильными эсперами должен был кончиться, вероятней всего, двумя летальными исходами. Вместо этого владетель расхохотался — гулко и вроде бы беззлобно.
— А ты горд, демон! — проговорил он, отмахиваясь. — А теперь иди, покуда я не испепелил тебя!
"И помни, — послышался в мозгу Обри женский голос с совершенно учительскими интонациями, — что дикарь не тот, кто рубит врагу голову. Дикарь тот, кто хвалится своим милосердием, отрубая головы через одну".
Обри покраснел и, рваным движением отсалютовав владетелю Фориолу, направился к выходу.
И все же прежде, чем он добрел вслед за провожатым, без которого запутался бы в лабиринтах замка, до дверей, на лице его заиграла улыбка. Да, переговоры прошли не так удачно, как надеялся Обри, но цель достигнута. Фориол отказал в поддержке партизанам... как там он назвал нового владетеля — самозваный? Его нейтралитет обеспечен. Обри уже знал, с чего начнет беседу с владетелем Малиунданы, которого собирался навестить через два дня — к этому времени остальные посланцы Фориола как раз должны будут покинуть лесных сидельцев из Дейга и направиться домой. А договорившись с двумя
владетелями, третьего он распропагандирует в два счета — то у едва ли захочется оставаться один на один против загадочных и могучих пришельцев.
Теперь, пожалуй, стоит и продолжить разговор с Макроуэном насчет глубокой разведки. Пардайг Фориол заявил совершенно ясно — вопрос прохода американских войск по территории страны должен решить император. А кто он, что он, где находится и какой, наконец, властью обладает — все это нам покуда совершенно неясно.
Пожалуй, если воспользоваться помощью кого-то из владетелей, научить отделение морпехов местному языку... отправить якобы купцами... до самой столицы, с редким товаром в виде пластиковой бижутерии и шоколадных батончиков... Может получиться.
У вертолета Обри остановился. Провожатый терпеливо ждал, не выказывая ни злобы, ни нетерпения. Майор махнул рукой. Двое морпехов проворно подняли осоловелого от морфия чародея на ноги и выпихнули из "хьюи".
— Что вы сделали с коуном Брендайгом? — сухо вопросил провожатый.
— Опоили, — ответил Обри. — Зельем, отнимающим колдовской дар. К вечеру это пройдет. Иначе ваш лорд может считать нас обманщиками, а свое слово — не имеющим силы.
— Слово всегда имеет силу, — промолвил туземец.
Он бережно подхватил Брендайга под мышки — тот безвольно обмяк у него на руках — и повел к замку.
Обри с улыбкой глядел ему вслед. Будущее казалось прекрасным.
* * *
Майор Краснов мучился зудом в пальцах. Пальцы чего-то невнятного требовали — то ли рвать редкие волосы на темени, то ли чистить табельный пистолет, чтобы пристрелить Бубенчикова без суда и следствия. Вместо этого гэбист покрепче вцепился в поручень и настрого запретил себе и думать о подобных глупостях.
Хватит и предстоящего разговора с владетелем.
Краснов уже понял, что правильнее было бы называть Рахтаварина ит-Таварина бароном Бхаалейном. Однако калька с эвейнского уже прочно вросла в нарождающийся жаргон "руки помощи", а кроме того, сами туземцы не делали различий между графами и маркизами. Владетель — это владетель, и точка. Потуги отдельных господ кичиться древностью рода или крепостью дара показались бы убогими любому, знакомому с великомосковским местничеством.
Не в первый раз Краснову пришло в голову, что общественный строй Эвейна будто бы специально создавался для поддержания стабильности. Он гнал от себя эту мыслишку, недостойную истинного марксиста-ленинца, но она возвращалась. Ведь должна же быть причина тому, что на материке — за всю планету майор не мог поручиться — существует только одно государство!
Или дело в парапсихических силах? Если они наследуются, как цвет волос или глаз... должны быть и вариации. Не может только силой удерживаться у власти одна династия, если могущество ее чародеев будет сильно колебаться. Эвейнцы называли это "варварскими княжествами" — объединенные на одно-два поколения под властью особенно сильного шамана земли. Потом умирал шаман, и страна-однодневка разваливалась снова, разодранная на части усобицами соперничающих чародеев. Могло показаться, что колдовство загнало этот мир в страшный социальный тупик безо всякой возможности дальнейшего прогресса... если бы не Эвейн.
Насколько мог судить Краснов, последние два тысячелетия Серебряная империя сохраняла основные свои черты. Она расширялась — медленно, но неуклонно. Увеличивались число чародеев и их сила. Но император царствовал, владетели правили, колдуны объединялись в гильдии, а крестьяне всех их кормили. На свой лад это тоже был тупик, хотя и несравненно более уютный, чем непрекращающиеся кровавые стычки за эвейнскими рубежами.
То же самое касалось и технического прогресса. Лингвист Шойфет уверял, что основная миграция с Земли на Эвейн (название страны все крепче и крепче прилипало ко всему миру) произошла три, не то четыре тысячи лет тому обратно. Индоевропейские племена того периода были дикарями даже по сравнению с жителями Востока, строителями пирамид и зиккуратов, хотя и те не знали ни железа, ни стремени, ни хомута. Но за прошедшие годы их земные родичи вышли в космос, в то время как потомки первопоселенцев Эвейна (возможно, существовали и более ранние волны миграций, но с их следами ограниченный контингент до сих пор не сталкивался) додумались только до спичек.
Шойфет продолжал твердить, будто наличие в обществе чародеев тормозило развитие техники само по себе — дескать, зачем развивать механику и геометрию, когда сильный телекинетик, вроде того же ат-Бхаалейна, мог поднять почти любой груз? Всякий раз, стоило упрямому лингвисту сесть на любимого конька, Краснов показывал ему местные спички. Вездесущий и незаменимый снабженец Либин выменял их у кузнеца на пару килограммов стреляных гильз. Спички были совершенно как земные, только раза в два побольше. Выходило, что есть у местных жителей и наука — по крайней мере алхимия. Но плодами ее они почему-то не пользовались.
И тут пришло сообщение, что явился с проверкой ни много, ни мало, а сам генерал-полковник КГБ Петров Василий Иванович. У Краснова как валун с души упал.
ЧАСТЬ 2
* * *
Петров Василий Иванович был классическим военным контрразведчиком, сделавшим карьеру во время войны. За двадцать лет, с 1939 по 1959 годы дослужился до звания генерал-майора и должности зама начальника военной контрразведки СССР, когда его перевели на пост председателя КГБ БССР, где и служил до 1970-го года. А вот дальше судьба его раздвоилась, как и история.
Незадолго до смерти генерал-полковник КГБ в отставке, Семичастный Владимир Ефимович не врал, когда рассказывал, что главными кандидатами на звание преемника Хрущева были Брежнев и Косыгин. Вот на этой почве и образовалась вилка истории. В первом случае Петров в 1970-м году стал главой особого отдела КГБ по Белорусскому военному округу, во втором замом Председателя КГБ СССР, курирующим всю контрразведку. Ключевую роль в этом сыграли хорошие знакомые по БССР Мазуров и Машеров, ставшие членами Политбюро. Последний так и вовсе в 1976 году стал генсеком.
Когда пришел на прием к Василию Ивановичу пенсионер в мундире генерал-майора КГБ, глава контрразведки узнал своего бывшего коллегу по СМЕРШ. То, что рассказал старичок, походило на бред, но его можно было проверить у непосредственного подчиненного, генерал-лейтенанта Подгорных. Иван Александрович поведал много интересного про проект "Шеллак", но выходило, что майор Краснов много недоговорил непосредственному начальству, что передал через спецназовца и его дедушку. Концы с концами не сходились, да и слова майора "Лучше Польшу отдать под опеку США, чем потерять Эвейн". И вот поздно вечером самолет доставил обоих генералов на военный аэродром под Барановичами, а рано утром поехали на объект.
Уазик доставил на базу в лесу, спустились по пандусу в котлован, где непонятное устройство лежало на кольце из валунов. Сверкнули молнии, запахло озоном, машина проехала через проход и оказалась на вершине холма на военной базе. На территории, уже застроенной деревянными зданиями, их встретило у здания штаба все командование. Услышав традиционное "Здравие желаю...", сходу спросил старый генерал:
— Покажите мне тех самых повстанцев, с которыми вы наладили сотрудничество, и с которыми товарищ майор не желал иметь дело.
А в ответ тишина...
— Сколько их вообще, кто они такие? И вы что, языки проглотили? — нахмурился друг Машерова.
— Уже нисколько, товарищ генерал-полковник, — язвительно ответил невысокий крепыш в майорских погонах. — Их всех перебили вояки местного барона. Я, помнится, всеми правдами и неправдами пытался помешать вооружению лесных разбойников нашим оружием, утверждая, что они бандиты, а не повстанцы, но не смог. Так лесные урки сначала с нашим оружием ограбили караван на территории союзного барона. Потом их всех нашинковали в укрепленном лагере. Еще и наши войска сцепились с владетельской дружиной, когда поехали разбираться. Результат авантюры: боевой опыт войны с местными, потеря взвода солдат и четырёх офицеров, потеря БТР и трехсот автоматов ППС и испорченные отношения с ближайшим бароном.
— Что, самый умный, что ли? — прицепился Подгорных, уязвленный правдой Краснова.
— Не знаю. Во всяком случае, я и в случае агитации сработал бы аккуратнее Бубенчикова, который с соседом поссорился и спровоцировал бои с его дружиной. Это еще один взвод с бронетехникой в потерях. Я попробовал аккуратно вести агитацию так, как на мой взгляд следовало, а именно аккуратно расспрашивал, какие есть проблемы у деревенских жителей с владетелем. Думал, подкинуть мысль, что барон им не нужен и даже вреден, а потому надо убрать. Выяснил, что местное крестьянство совсем не желает менять существующий порядок вещей.
— И что вы намерены делать при таком раскладе? — прицепился генерал-лейтенант, когда отошли в кабинет Краснова.
— Договариваться с местной властью о сотрудничестве, а поиметь мы можем много.
— Что именно, и как вы с владетелями будете мириться? — не успокаивался Подгорных, Петров наблюдал за обоими.
— Мы нашли на Беззаконной гряде крупное месторождение урана, пока, правда, уточняем залежи, потому и не доложили. По запасам и содержанию урана это одно из лучших известных нам месторождений, если не считать одной особенности. Дело в том, что в нашем мире в природном уране 99,3 % изотопа уран-238, а ценного изотопа уран-235 0,7 %. Однако, геологи нашли признаки существования в прошлом месторождений с содержанием до 3 % урана-235 в месторождениях. К сожалению, все они выгорели из-за самопроизвольных реакций деления. А тут мы наткнулись на месторождение с содержанием 2,7 % урана-235 по отношению к общему количеству урана. Для сравнения: в качестве ядерного топлива на наших АЭС используется уран с содержанием изотопа-235 от 1,8 до 3 %.
— Нихрена себе находка! — воскликнул генерал-полковник Петров. Одного месторождения было достаточно, чтобы открутить голову замполиту за срыв сотрудничества с местными властями. — Только поясните, пожалуйста, почему вы боитесь партизанской войны с местными? Мы ж вроде их превосходим по оружию.
— Дело в том, что у некоторых аборигенов есть сверхестественные способности, что уравнивает наши шансы. Пока достоверно установлено четыре типа чародеев, это друиды, огневики, движители и провидцы.
— Так, друиды это лесные маги, огневики управляют огнем, движители тяжести тягают силой мысли, а провидцы что, в мозгах могут ковыряться. Верно понял? — переспросил заинтригованный глава контрразведки.
— Так точно. Мы в бою сталкивались с огневиками и движителями. Первые силой мысли пожгли нашу бронетехнику и людей, вторые подняли в воздух и расколошматили БТР. Сталкивались и с друидом, а провидца местного можем прямо сейчас предъявить.
— Вы понимаете, что должны нам сегодня доказать ваши последние слова, чтобы нам не хотелось отправить вас на лечение, товарищ Краснов? — спросил Петров.
— У меня есть, чем доказать, только я не торопился именно, чтобы в спецлечебницу не отправили. Тут еще вот что очень важное вылезло. У некоторых наших людей после длительного пребывания в этом мире тоже появились спецспособности. Я лично, оказывается, имею способности мага-провидца, способного немного угадывать будущее и копаться в людских мозгах. Когда-то еще удивлялись с меня, что интуиция хорошая.
— Вас из-за интуиции и взяли в КГБ, как записано в личном деле, — нервно глядя отметил Подгорных. — Что именно вы можете, и что могут наши люди?
— Эмоции, мысли и воспоминания могу считывать, как и кое-что внушать. Научился у одного верного аборигена методу быстрого обучения языку. Но всех возможностей не знаю, как и наши маги, да никто из наших не знает. Все способные люди плохо умеют пользоваться своими спецвозможностями, а обучаться не у кого. Тут два варианта, или самим методом тыка, или мириться с аборигенами. Пока я выделяю в спецвзвод и автоматически повышаю в звании и условиях службы таких людей, — ответил Краснов.
— И когда на обследование к нашим спецам сможете отправлять?
— Да хоть сейчас, но пока делать это крайне нежелательно. Если заметят солдаты, что раз увезли бойца, проявившего особые возможности, второй, третий, то эти способности будут в лучшем случае скрывать. Могут и дезертировать, договора о выдаче у нас нет, зато в Эвейне маги люди первого сорта, а безволшебные второго сорта. Если позволите, буду накапливать своих магов, по возможности ради этого меняя личный состав. Может быть, специалисты Эвейна на нашей стороне могут находить, но надо договариваться. Так что война неприемлема с баронами. Обследование допустимо только на месте, когда наберу много людей, и в ближайшей перспективе никакой лоботомии!
— И, создав мощную группировку волшебников, сможете установить советскую власть в этом мире? — спросил генерал-лейтенант. Мысленно давно похолодел, что майор в его мозгах может ковыряться, но пришел к выводу, что бояться поздно или не надо. До кучи крайне полезно иметь такого гэбиста там, где надо, чтобы он видел насквозь людей.
