Снова ветер в лицо и девушка в белой ковбойской шляпе на соседнем сиденье, на белом топике приглашающе расстегнуты две верхние пуговки, волосы цвета спелой соломы рассыпались по плечам. И куда же мы едем, спрашивает она, ну, понимаешь, я вообще-то не местный и слишком поздно сообразил, что ключи от квартиры остались у Фреда. Но тут есть еще одно место, где можно... собственно, мы уже приехали. Не бог весть что, но маты тут есть.
А ты что тут делаешь, спрашивает она, прогибаясь, и тебя от этого движения гибкого женского — такого близкого — тела бросает в дрожь. Стреляю, что еще можно делать в помещении стрелкового клуба. В самом деле, серьезно, могу показать, у меня как раз случайно все с собой, в багажнике. Спрингфилд, доработанный клон легендарного М1911. Ты всегда так с девушками знакомишься, нет, не всегда, только с теми, на которых ковбойская шляпа, говоришь ты, снимая эту шляпу и кладя ее на капот, и тонкие руки обвивают твою шею, а твои ладони ложатся на ее талию, потом скользят ниже, цепляясь за шортики, нет, сначала покажи, как ты это делаешь, что, как я стреляю, ну да, фары выключены и видны только две белые полоски — топик и шорты. Ладно, в конце концов, я был здесь уже три раза, по двести патронов за тренировку, потому что здесь стреляют серьезные парни, в основном местная полиция, чтобы быть на уровне, приходится выкладываться полностью. На раз, два, три вспышка разрывает ночь, а грохот бьет по ушам, фиксируешь следующую мишень, бах, бах, немножко затянуто по времени, но это работа на публику, а со стороны должно смотреться эффектно. Кисловатый запах пороха висит в воздухе, он везде, даже на ее губах, а мат продавлен, ну и черт с ним, запах пьянит, ударяет в голову, и тут крыша съезжает окончательно и лицо под тобой — Чэс, нет, Ширли, нет, Чэс — какой-то дикий калейдоскоп, никак не прекращается, и ведь ты знаешь, что нужно, чтобы он прекратился, но не хочешь этого, наоборот, изо всех сил пытаешься оттянуть этот миг, когда кончится все!
И только кровь гремит в ушах, как горная река... нет, не кровь и не в ушах. Потому что это ты слышишь сейчас и здесь, на еще холодном после ночи склоне пригорка в виду замка Дейга.
Начинается.
* * *
— Абсолютно бесшумных засад не бывает, так ведь, благородный дон? — прошептал про себя Алекс, увидев, как резко повернул след в сторону залитой солнцем поляны.
Было даже обидно немного. От местных он как-то не ожидал подобного дилетантства... чем-то от тех кустов определенно веет? Страхом?
От первого нападавшего он уклонился, уйдя в нижний уровень, провел подсечку — здоровенный, за центнер, бородач грохнулся так, что земля вздрогнула, кувыркнулся под ноги второму, уже набегавшему с поднятой дубиной, двумя аккуратными ударами вышиб из него дух, бросил взгляд в сторону Сошникова — тот азартно выколачивал из своего спарринг-партнера годовой запас пыли — и прыгнул на застывшего в стороне четвертого.
Уже в полете Алекс ощутил нечто странное — будто чужая липкая и холодная рука легла ему на темя, продавливая кость и наматывая извилины на пальцы. Но в этот момент он столкнулся с туземцем, и они вместе покатились по земле. Нехорошее чувство исчезло. Местный, оказавшийся на диво худосочным, попытался что-то пробулькать, но, ощутив под подбородком лезвие ножа, замолк.
— Так-то лучше, — довольно заметил Алекс, вставая и пряча нож.
Этот мозгляк и одет был получше, чем остальная троица. Хороший из него получится "язык". Да и напали они на нас первые — значит, если что, наша совесть перед местными феодалами чиста, все в пределах необходимой самообороны.
Интересно, с чего это они на нас кинулись? Первый раз местные жители проявили по отношению к советским солдатам неспровоцированную агрессию (атаку бойцов Картроза Окан не считал, полагая выступление Бубенчикова вполне достаточным поводом).
— Во, бляха-муха! — Подошедший Сошников обиженно уставился на свой правый кулак, алевший содранной кожей. — Донашивали на шмутье всякой дряни, суки позорные...
— Ни мритьяме! — неожиданно заголосил пленник.
— Да кому ты нужен — убивать тебя! — отмахнулся Вася. — Вот еще...
Он осекся и недоуменно уставился на Окана.
— Чего ты, Студент?
— А интересно, — задумчиво произнес Окан, сдергивая автомат из-за плеча и направляя его на пленника. — Как мы с тобой узнали, что "ни мритьяме" означает "не убивайте меня"?
— Не убивайте меня! — повторил бывший подмастерье гильдии провидцев Визенфил, с ужасом глядя на тонкий конец направленной на него железяки, откуда — он теперь знал это совершенно точно — в любой миг могла вылететь смерть.
— Не убивайте, благородные коуне ши!
— Так ты, выходит, колдун! — догадался Сошников.
Туземец истово закивал.
— Колдун... — попробовал словечко на вкус Окан. — Чародей... Волшебник... Ведун... Волхв... Маг...
— Эллисейн, — подтвердил пленник, мелко дрожа.
— Эллисейн, — повторил Окан. — Тебя как звать, эллисейн?
— Визенфил, — покорно отозвался туземец. Сошников потер виски.
— Вот же зараза какая, — пожаловался он. — Он наши мысли читает, да?
Окан кивнул, не дожидаясь ответа пленника.
— А я как чувствую, что он у меня в башке делает, — закончил Сошников.
— А ну-ка, прекратить! — скомандовал Окан, легонько тыча местного жителя стволом в ребра.
— Но, почтенные коуне демоны, как же я тогда пойму ваши указания? — спросил чародей... чик, решил про себя Алексей. — А вы — мои ответы?
Окан пожал плечами.
— Научи нас языку, — потребовал он, осененный внезапным наитием.
— Но я... — Пленник сглотнул и признался: — Я слабый чародей. Неученый. Почти анойя. — В голове Окана отозвалось "чародей со слабым, едва определимым даром". — У меня может не получиться.
— А ты попробуй. — Алексей выдал кровожадную улыбку и только потом сообразил, что бессмысленно запугивать человека, способного выдернуть твои намерения у тебя же из мозгов.
Пленник, впрочем, понял его правильно. В мозгу Окана снова закопошились неловкие бесплотные пальцы. Раз или два чародей ошибался — мысли начинали путаться, воспоминания то накатывали, то становились словно бы не своими. Всякий раз Окан покрепче перехватывал автомат, и пленник торопливо исправлял ошибку.
— Так откуда вы взялись, лесовики? — поинтересовался Окан, когда невидимая рука отпустила. Он не сразу понял, что задал вопрос не по-русски.
— Мы из людей коуна Дейнерика, — ответил Визенфил торопливо. — Беззаконники мы.
Слово отозвалось в новоданной памяти целым фейерверком ассоциаций, но правильный аналог первым подобрал не образованный Окан, а как раз его товарищ.
— Разбойники, что ли? — переспросил Сошников, с презрительным недоумением оглядывая разбросанные по полянке тела.
— Ну... — сознался Визенфил. — Немного.
— Тогда веди, — пожал плечами Окан.
— Куда, милостивые коуне ши? — не понял пленник.
— К главарю вашему веди, — разъяснил спецназовец. — Если я ничего не путаю, наши... владетели... с ним поговорить хотят.
* * *
Вой родился высоко в небе. Надрывно-тягучий, он падал из небесной голубизны, и это тянулось... тянулось и наконец жахнуло.
Однако командование решило не мелочиться, подумал Крис, глядя поверх прицела на опадающий земляной столб. Когда в дело вступает восьмидюймовый калибр, становится уже не до шуток. Интересно, что адмирал приказал перетащить через портал, чтобы устроить этот — бабах! — фейерверк? Крейсер?
Первый снаряд разорвался в ста метрах перед замком. Боллингтон начал было сообщать поправку, но из трубки донесся треск помех вперемешку с приказом заткнуться до особого распоряжения — корректировку пока вела другая пара.
Второй взрыв выметнул гейзер перед замковыми воротами. Третий пришелся точно по ним. Из облака дыма и пыли брызнули черточки обломков. Когда же туча опала, выяснилось, что ворот — равно как и мостка перед ними — больше не существует. Вместо них в стене замка зияла полукруглая дыра, словно какой-то очень большой и голодный подземный житель решил подзакусить любимым пудингом.
Эффектно, решил Крис, но если они и дальше собираются грызть эту кладку фугасами, то мы застрянем надолго. Он попытался примерно оценить толщину замковых стен, но угол обзора не благоприятствовал. Футов десять у основания там точно есть, подумал Крис, никак не меньше — и это сплошного камня! А ведь есть еще и вторая стена, внутренняя.
Еще два снаряда разорвались во дворе замка.
Тактическим бы их, неожиданно подумал Крис. Какие там заряды у стандартной М-110-й в ассортименте? Два и десять килотонн, по-моему. Ну, на две Хиросимы этот замок явно не тянет, а вот пара тысяч тонн стандартной взрывчатки живо бы разобрала его на элементы. Странно, что адмиралу эта мысль в голову не пришла. Заодно бы и туземцев пуганули.
Но у командования, как выяснилось, имелось свое мнение на этот счет. Положив за стены еще один снаряд, оно сочло пристрелку законченной — и вот тут-то началась настоящая канонада.
Не меньше двух батарей бьют, решил Крис, вжимая ладони в уши. Взрыв следовал за взрывом почти без перерыва, замок давно уже скрылся за пеленой пыли и дыма, в которой мелькали очередные вспышки, и в такт им тяжко содрогалась земля.
Огневой налет длился ровно двадцать минут. Затем наступила тишина.
Крис осторожно отклеил руки от головы и посмотрел вперед. На месте замка медленно расползалось в стороны огромное серое облако.
— Там, наверное, камня на камне не осталось, — сипло прошептал Боллингтон.
Крис отрицательно качнул головой.
— Сомневаюсь. Разве что этот замок намного хлипче, чем кажется с виду. Впрочем, — задумчиво добавил он, — к чему гадать. Сейчас дым рассеется, и мы увидим...
— Стены! — выдохнул Джимми. — Стены стоят!
Поймав в прицел выступивший из облака край замковой стены, Крис медленно прошелся взглядом вдоль него. Похоже, град восьмидюймовых снарядов не произвел на могучие стены особого впечатления. Только в двух местах в частоколе зубцов виднелись зияющие пустоты — следы прямых попаданий. А еще пропали те самые крыши-пагоды, так приглянувшиеся снайперу. Вместо них башни венчали отдельные чудом уцелевшие балки.
— Этой проклятой штуке ничегошеньки не сделалось! — воскликнул Боллингтон возмущенно. — Такой чертов там-тарарам — и ничего! Не иначе, местные ее заколдовали!
— Это всего лишь большие, хорошо уложенные камни, — усмехнулся Крис. — Особой магии для этого не требуется. По крайней мере, древние инки и прочие египтяне возводили гораздо более впечатляющие сооружения безо всякой потусторонней помощи.
— А вот я читал, — возразил Джимми, — что им помогали эти... маленькие и зеленые. Что у индейцев не было такой техники, с которой они могли бы...
— А они обходились без нее, — ответил Крис равнодушно. — Как цинично заметил один, по-моему, фараон: "Если человека сильно бить палкой по спине, то он может очень многое".
Хотя, мелькнуло у него в голове, вряд ли у местного лорда нашлось столько же рабов, готовых волочь на себе эти глыбы. Здесь вообще с жителями негусто. Да и словечко "потусторонний"... теперь звучит как-то двусмысленно.
— Эй! — воскликнул Джимми. — Гляди!
Но Крис и сам уже увидел Седжвика, спокойно идущего через поле к дымящейся воронке на месте замковых ворот. Винтовку снайпер закинул за спину и вообще выглядел так невозмутимо, словно перед ним расстилалось поле какого-нибудь загородного гольф-клуба.
Вот только лунки самую малость великоваты, успел подумать Крис, вставая с лежки.
— Эй, — суматошно вскинулся Джимми. — Ты куда? А если там остался кто-то из местных?
— Тогда вызовешь пару Б-52, — отозвался Крис. — Может, они сумеют оставить на этой штуке еще пару-тройку вмятин.
Седжвика Крис нагнал у самого замка. Старший сержант задумчиво взирал сквозь проем на перепаханный воронками внутренний двор.
Вблизи видно было, что обстрел не прошел бесследно. Летевшие почти отвесно снаряды пробивали межэтажные перекрытия, скрывавшиеся между двойными стенами, окружавшими внутренний двор, и рвались внутри, между ними, вышвыривая в окна и бойницы струи праха и каменного крошева. Даже если бы в замке и оставалось хоть одно живое существо к началу обстрела, его перемололо бы на кровавый фарш. Но стены стояли — неколебимо.
— Думаешь, местные все смылись?
— Они же не идиоты, — медленно произнес Седжвик. — А этот замок такая большая и жирная цель, что мы просто не могли оставить его в покое.
— Да, цель что надо, — согласился Крис. — Интересно, как командование отреагирует на известие, что весь достигнутый успех ограничивается парой превращенных в щепки курятников?
— Придумают что-нибудь, — спокойно ответил Седжвик. — Они всегда что-нибудь придумывают.
* * *
Обри Норденскольд обвел взглядом стену замка. Во время неудачных переговоров со здешним лордом он от напряжения даже не заметил, что стена кажется сплошной, хотя издалека отчетливо виделись очертания массивных базальтовых глыб. Теперь он понял, почему. Глыбы были аккуратно сварены друг с другом — как броневые плиты на бортах какого-нибудь линкора. Стыки были заметны, но дефектоскопия уверяла, будто блоки сплавлены по всей толщине стены, на добрых шесть футов в глубину. Инженеры, да и научная группа, хватались за голову. Даже самой прогрессивной в мире американской науке и технике не под силу было вот так, ровненько, запаять швы в этой циклопической кладке.
— Думаете, нам удастся это вот подорвать? — скептически заметил он.
— Почему же нет, — миролюбиво ответил капитан Торн. Командир саперного взвода оглядел адмиральского любимчика снизу вверх и добавил: — И не такое сносили. Тут, как в койке, — не размер важен, а умение. А то — Большой Глебовски, Большой Глебовски... — добавил он почему-то — должно быть, имел на поляка зуб.
Он по-хозяйски прикрикнул на солдат, азартно запихивавших в ямы мешки гелигнита.
— Экой нас все же дрянью снабжают, — ухитрялся он одновременно бурчать себе под нос при этом. — Капризная такая сволочь...
Обри искренне надеялся, что капризный гелигнит не рванет раньше времени. Офицеры стояли практически под самой стеной, и если даже их не разнесет в мелкие кусочки взрывом, то накроет горой обломков.
— Понимаете, — объяснил Торн, — силой артиллеристы уже пробовали. Головой такую стену не пробьешь. Но... — Он важно поднял палец. — Если взрывная волна пойдет снизу, то даже если она и не переломит монолит... то подроет его основание. А фундамент у этого замка... хлипковат.
— А зачем ему быть крепким? — меланхолически заметил сержант Седжвик. Его отделение осталось охранять саперов, когда остальные американские солдаты с позором вернулись на базу, увозя с собой бесполезные пушки. — Посмотрел бы я на того кретина, который попробует взять этот замок приступом. Если бы на нас сверху кипятком лили... вы бы тут недолго свой подкоп делали, капитан.
