— Взрывная... — Хольгер покачал головой. — Пальцы прижгло?
Гедимин посмотрел на руку с оплавленной бронёй и качнул головой.
— Фрил поплавился, остальное цело. Надо охладить...
Он вспомнил о расколотых стержнях и досадливо сощурился на повреждённую перчатку.
— Помоги взять пробы. Это... — он кивнул на светящиеся дырки. — Нельзя тут оставлять.
Через два часа они, смыв со скафандров раствор меи, наконец вернулись в "чистый" отсек. Испытательный зал остался под меей на всю ночь — из восьми килограммов ирренция сарматы собрали только семь, ещё один размазался тонким слоем по стенам, и Гедимин не хотел оставлять его там. Константин, увидев сарматов на пороге, резко развернулся к ним от телекомпа и устало уронил руки вдоль тела.
— Два придурка, — ровным голосом проговорил он. — Хуже Лиска, честное слово. Что было? Взрыв?
— Хлопок, — ответил Гедимин. — Не понимаю, почему. Стержень двигался очень плавно. Резких изменений не было.
Константин тяжело вздохнул.
— Следующий чертёж дашь мне на проверку?
Гедимин несколько секунд смотрел на него немигающим взглядом, потом покачал головой.
— Тут надо думать. Смарт не поможет.
"Ещё два или три эксперимента," — он задумчиво сощурился, счищая остатки фрила с перчатки. "Попробовать немного по-разному. Они разгораются, это хорошо. Осталось стабилизировать. Надо пробовать, так, навскидку, не скажешь..."
07 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Бассейн бурлил. Клубы пара, сворачиваясь в тугие жгуты, поднимались к вытяжным скважинам. Насосы работали на полную мощность, и уровень воды уже не колебался. Гедимин приподнял голову, покосился на дозиметр и облегчённо вздохнул — хотя шар расплавленного ирренция ещё не начал остывать и отчаянно "фонил", цепная реакция, несомненно, была прервана. Перегородка из рилкара и флии вовремя рассекла мягкий сгусток надвое, отделив источники излучения друг от друга; теперь они уже не составляли критическую массу и рано или поздно должны были остыть. Сармат покосился на анализатор и сердито сощурился — то, что несколько минут назад было ирренциевыми стержнями, обсидиановой линзой и конусной ловушкой из тугоплавкого рилкара, смешалось в однородную массу. "Пойдёт в переработку," — решил Гедимин, снова откидываясь к стене и глядя поверх бассейна на клубящийся пар. "Хорошо, не разбрызгалось. Вовремя успел..."
На его руках, от кончиков пальца до локтя, не осталось ни одного чёрного пятнышка — верхний слой обшивки стёк, остатки испарились, обнажив золотистые ипроновые пластины. Внимательный взгляд заметил бы, что они немного деформировались от нагрева, но пока это не мешало Гедимину, и он не беспокоился. "Сам поправлю, когда остынет," — подумал он, взглянув на предплечье. "Обойдусь без Кумалы."
На противоположном краю кипящего бассейна раздался глубокий вздох. Константин, вместе с Хольгером склонившийся было над водой, выпрямился и перевёл взгляд на неподвижного Гедимина.
— Ну что, доволен? Ещё шестнадцать килограммов ирренция ушли в отходы. Какой это взрыв по счёту?
— Никакого взрыва не было, — отозвался Гедимин, глядя мимо него на Хольгера, опустившего в воду анализатор. — Просто температурный скачок. Хольгер, осторожно там. Расплав ещё не остыл.
— Я вижу, — сказал химик, вынимая руку из воды и тщательно отряхиваясь. — Очень интересно... От борной кислоты в данном случае нет никакого толка.
— Конечно, — буркнул Гедимин. — Это же омикроновая реакция. Надо придумать что-то другое...
Он встал, подошёл к бассейну и облокотился на ограждение. Бурлящая вода частично закрывала обзор, но сармат заметил, что два шара на дне из белых стали оранжевыми. Зелёный свет, причудливо преломляемый поднимающимися пузырями, клубился вокруг, меняя оттенки. "Красиво," — подумал сармат. "Но опыт снова не вышел. Не стабилизируется. Видимо, стержни слишком короткие..."
— Просто температурный скачок... — повторил Константин с тяжёлым вздохом. — Атомщик, тебе ещё не поотрывало руки по чистой случайности. Что ты намерен делать дальше?
— С чем? — растерянно мигнул сармат, выдернутый из мыслей о длине стержней. — Расплав пойдёт в переработку. Нет смысла с ним возиться.
— Это понятно, — кивнул Константин. — Первая разумная мысль за сегодня... Но я о твоих опытах. Что ты запланировал на завтра?
Гедимин задумчиво посмотрел на медленно краснеющие куски расплава. "К вечеру остынут. Надо будет раздробить их и отдать Хольгеру."
— Стержни слишком короткие, — сказал он. — Надо удлинить. И ещё... Кажется, там нужен ипрон. Одного стержня недостаточно.
Константин посмотрел на потолок и повернулся к Хольгеру.
— Ты это слышал? Ему ещё что-то "кажется"! На третьем по счёту взрыве пора бы знать точно. Я сделал расчёты для твоих твэлов...
Гедимин поднял руку ладонью вперёд.
— Видел. По твоим расчётам они не разгораются. Про взрывы там ничего не было.
Он обошёл бассейн и нажал на рычаг. Ещё одна перегородка упала в воду, рассекая светящиеся шары надвое. Пузырей в воде стало меньше.
— Нужно сделать что-то из ипрона. Возможно, распылитель. Регулировать реакцию...
Хольгер посмотрел на него долгим взглядом и покачал головой.
— Ты имеешь в виду аэрозоль? Неважная идея. Попробуй обойтись защитными полями вдоль стержней. Их проще убрать, когда они не нужны.
Гедимин хмыкнул. Его руки ещё чувствовали жар расплава — он с плавящейся ловушкой в руках перекатом проскочил под медленно поднимающимся барьером и швырнул расплав в воду за долю секунды до того, как последнее из бесчисленных защитных полей вокруг ловушки растаяло. Генератор не успевал создавать их — они сгорали быстрее, чем он срабатывал.
— Поле не держит тысячу кьюгенов. Оно даже сотню не держит, — сказал он, бросив защитный экран в воду. Плёнка вспыхнула зеленью и исчезла, едва долетев до поверхности. Хольгер развёл руками.
— Что есть, атомщик. Попробую усилить, но обещать ничего не могу. Мы с Исгельтом думаем в эту сторону. Омикрон-излучение слишком агрессивно.
Константин вздохнул.
— И какой же вывод? У нас нет ничего для работы с ирренцием. Но Гедимин уже расплавил тридцать килограммов. И намерен расплавить ещё центнер. Надеюсь, Ассархаддон одумается раньше, чем счёт пойдёт на тонны. И до того, как взрыв разрушит пол-"Гекаты".
08 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Гедимин снял готовый стержень со стенда, осторожно взял его двумя руками и поднял перед собой.
— Полтора метра без хвостовиков, — сказал Константин, с сомнением глядя на прозрачную оболочку. Сквозь неё просвечивали короткие серые цилиндрики в ореоле зеленоватого свечения. Между ними — через каждые три штуки — виднелись тонкие плоские пластины с золотой нитью внутри.
— Ипрон?
Гедимин угрюмо кивнул.
— Не хотелось. Но что-то должно их стабилизировать.
Константин покачал головой.
— Я думаю — не факт, что должно. Взять, к примеру, плутоний...
Гедимин отвёл взгляд. Он смотрел на стержень, стараясь избавиться от неприятных мыслей, но в этот раз свечение ирренция не успокоило его. "То-то и оно. Как узнать — это уран или плутоний?"
...Реактор от опыта к опыту увеличивался и обрастал дополнительной защитой, но Гедимин, начиная очередную стадию эксперимента, лишь презрительно щурился — и на генератор защитного поля, и на флиевый барьер. "Опять бежать к бассейну," — подумал он, закрепив в гнезде последний стержень, и оглянулся на спокойную воду. "Не буду ставить стену. И бегать не буду. Так долетит."
Он слегка приподнял всю конструкцию — бросить её в бассейн было несложно, даже одной рукой, сармат только сомневался, что ловушка не расплавится в полёте.
"Ладно, хватит ерунды," — он глубоко вдохнул, унимая волнение, и сделал шаг назад, к примитивному управляющему механизму. "Ещё один опыт. Attahanqa!"
Управляющий стержень медленно и плавно пошёл вверх, подставляя обсидиановую линзу под излучение с шести сторон. Дойдя до первой золотистой риски, он на долю секунды прервал движение. Дозиметр пискнул. Гедимин шагнул к реактору, пристально следя за мелькающими цифрами. Стержень снова сдвинулся с места.
Он поднялся уже на метр, когда Гедимин остановил его. Зелёное свечение стало таким ярким, что его уже не сдерживала тонкая серебристая фольга — оно проходило насквозь. Сигма-излучение беспрепятственно разливалось по залу — и неровно пульсировало вместе со светом... и вместе с интенсивностью омикрон-излучения и температурой стержней. Цепная реакция уже шла полным ходом, но показатели росли неравномерными скачками — и так же внезапно падали. Гедимин следил за ними три минуты, прежде чем заметил, что не дышит, и сердито фыркнул, силой загоняя в лёгкие воздух. Показатели не выравнивались — и ещё минуту спустя Гедимин заметил, что температура медленно, но неуклонно возрастает, и вместе с ней растёт выброс нейтронов. Помянув про себя размножение "макак", он снова шагнул назад. Стержень двинулся вниз, прерывая реакцию и гася неровное свечение.
Окись ирренция остывала медленно; Гедимин включил воздушный охладитель и выждал полчаса, прежде чем температура внутри флиевого барьера выровнялась. За его спиной раздался негромкий гул, а за ним — короткий возглас, — Константин вошёл в отсек и обнаружил, что между ним и разгорающимся твэлом нет ничего, кроме воздуха и спины Гедимина.
— Для кого предупреждение в шлюзе?! — спросил, не оборачиваясь, ремонтник. Он собирался продолжить эксперимент, но сейчас замешкался — никем, кроме себя, он рисковать не хотел.
— Мать твоя пробирка, — потрясённо пробормотал Константин, останавливаясь у бассейна. — Где барьер?!
— На кой он тут? — отозвался Гедимин, нехотя разворачиваясь к пришельцу. "Тебя тут ещё не хватало, уран и торий..."
— Твэл подозрительно целый, — продолжал Константин. — Ещё не запускал?
— Сделал первый прогон, — ответил сармат. — Разгорается, но даёт вспышки. Не понимаю, в чём дело.
Он посмотрел на Константина — тот положил ладонь на ограждение бассейна и, похоже, не собирался никуда идти. Гедимин недовольно сощурился.
— Sa taikka, — буркнул он, разворачиваясь к твэлу.
— Tiitzki, — отозвался Константин.
Стержень медленно пополз вверх. Гедимин взглянул на анализатор и стиснул зубы. Температура снова росла, и нейтроны появились почти сразу же. Вспышки следовали одна за другой, в этот раз — более частые и яркие. Сармат остановил стержень на первых пятнадцати сантиметрах, выждал одну минуту и с раздражённым шипением опустил его до упора.
— Гляди-ка, — с удивлением в голосе пробормотал Константин. — И вправду работает. Что остановился?
— Вспышки, — сердито сощурился Гедимин. — Интенсивность скачет. И эти нейтроны... Откуда они вылезли?!
Константин поднял руку с анализатором, направил на реактор и еле слышно хмыкнул.
— А нагрев меньше, чем я ожидал. Всего пятьсот. Мог бы и не тормозить.
— В первые минуты работы, — буркнул Гедимин. — Что будет через полчаса? Пять тысяч? Он вообще не должен был греться. Четыреста — максимум.
Константин махнул рукой, отключая анализатор.
— Слишком холодно, атомщик. Думаешь, бывают такие реакции? Вы чего-то не учли с Линкеном. Нагрев должен быть гораздо больше. Засунь его уже в воду, чтобы зря не дёргаться!
Гедимин тяжело качнул головой и снова уставился на твэл, как будто ждал от него пояснений.
— В воду нельзя. Я бы и воздух убрал...
"Чем же его выровнять?" — он задумчиво смотрел на остывающие стержни. "Добавить ипрона? Такое впечатление, будто они все сильно различаются. Может, подвигать их по отдельности для выравнивания? И... ипрон всё-таки нужен. Хоть не взорвётся..."
11 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
— Гедимин, что с реактором?
Ассархаддон, раздвинув плечом охрану, материализовался прямо перед задумавшимся Гедимином, и тот вздрогнул и растерянно мигнул. Охранники запоздало попятились, Кенен Маккензи, болтавший с Хольгером, сорвался с места и исчез в толпе, оставив свободный стул. Ассархаддон сел, тяжело облокотился на стол и посмотрел Гедимину в глаза.
— Прошу простить за отлучку. Только вернулся. Мне сообщили, что возникли сложности. В чём дело?
— Вернулся? — Линкен, настороженно следивший за ним, внезапно оживился. — Что нового на Земле?
Гедимин, хоть и был поглощён собственными мыслями, нашёл силы на вялое удивление — Линкен редко радовался появлению Ассархаддона и обычно не лез к нему с вопросами и не обращался на "ты". "Опять я что-то пропустил," — невесело отметил он про себя.
— На Земле? — куратор на секунду задумался. — Обкатываются дополнения к законам да Косты. Корпорация "Вирм" решилась вывезти в Анды две группы сарматов-шахтёров. Местные оказались против. Мы потеряли четыре жизни, а "Вирм" — желание продолжать проект. Думаю, раздачу сарматов поштучно пока притормозят.
Гедимин поднял голову.
— Они убили четверых? Почему никто не защищался?
Ассархаддон смерил его долгим задумчивым взглядом.
— Мне нравится ваш ход мысли... Они защищались, Гедимин. Кроме четырёх убитых сарматов, там осталось полсотни трупов макак. Но это не отменяет потери. Очень неосторожно со стороны "Вирма", очень...
Он осуждающе покачал головой и, протянув руку, дотронулся до ладони Гедимина.
— Почему ваш скафандр не отремонтирован? Вы обращались к Кумале?
От внезапной смены темы разговора сармат мигнул и не сразу нашёлся с ответом.
— Некогда к нему ходить. Броня нужна каждый день. Если бы он дал мне напылитель для этого фрила...
Константин толкнул его в бок. Гедимин удивлённо покосился на него — "Чего ему опять не так?"
— У вас повреждены и глубокие слои брони, не только фрил, — сказал Ассархаддон, отпуская руку сармата. — Но если, по-вашему, ремонт не нужен... Я дам знать Кумале, он посмотрит, что там с распылителем. А что вы можете сказать о реакторе? Судя по состоянию вашего скафандра, серьёзных аварий не было, но и успешной работу не назовёшь.
Гедимин угрюмо кивнул.
— Разгорается, но нестабилен. Две-три минуты — и всё. Серия вспышек, быстрый разогрев. И нейтроны... Откуда там нейтроны?!
Он уткнулся было взглядом в стол, но Ассархаддон притронулся к его шлему и силой заставил сармата поднять голову. Тот изумлённо мигнул.
— Институтам Земли ещё работать и работать до ваших результатов, — глаза куратора на секунду зажглись жёлтым огнём, и Гедимин ошалело встряхнул головой — Ассархаддон выглядел крайне довольным. — Три минуты... Ядерная физика — не моя специальность, но, видимо, вы на верном пути... только вынужденно приостановились.
Гедимин хмыкнул.
— Приостановился? Я уже вторую неделю не могу сдвинуться с места.
— У вас будет достаточно времени, — отозвался Ассархаддон, сдвигая с запястья пластину брони. Экран его смарта неярко светился.
— Пока вы думаете о причинах нестабильности, проверьте кое-что для Исгельта. У него появилась странная идея. Как по-вашему, может ирренций из разных источников иметь разные свойства?
