— А, бомба... — Гедимин досадливо сощурился. — Ладно. Тогда — просто ничего не трогай. Вернусь — разберёмся.
19 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Трое охранников во главе со Стивеном Марци вместе с учёными прошли в "грязный" отсек — и там и остались, рассредоточившись вокруг выхода. Гедимин, краем глаза уловив смутное движение у стены, поднял взгляд от барабана, в котором окись ирренция перемешивалась с необогащённым жёлтым кеком, и удивлённо мигнул.
— Что вы тут забыли? — спросил он. Что-то шевельнулось и у другой стены, и Гедимин обнаружил, что отряд охраны Хольгера тоже здесь — маячит у выхода в испытательный отсек и оцепеневшим взглядом смотрит на оборудование.
— Приказ Маркуса — сопровождать тебя во время работы, — ответил Стивен. Гедимин мигнул.
— Глупый приказ. От вас тут никакого проку.
— Приказ координатора Маркуса, — медленно, по слогам, проговорил Стивен, глядя ему в глаза. Что это должно было означать, Гедимин не понял.
— И что? — сердито сощурился он. Хольгер, встав со стула, положил руку ему на плечо.
— Не трогай их. У них действительно приказ. После того, как ты пострадал от взрыва... — он махнул второй рукой в сторону выхода в испытательный отсек.
— Всё равно — глупость, — проворчал Гедимин, отворачиваясь от охранников. Барабан продолжал вращаться — вещества должны были перемешаться равномерно. Хольгер стоял над устройством с анализатором, но постоянное движение и несколько слоёв защитного поля мешали работе прибора.
— Мало, — сказал Гедимин, поймав рассеянный взгляд Хольгера. — Не разгорится.
Химик, отвлёкшийся от изучения экрана, растерянно мигнул.
— Что?
— Мало ирренция, — повторил сармат. — Всего половина по массе. Не разгорится.
Хольгер с любопытством посмотрел на него.
— Ты же не пробовал. Откуда знаешь?
Гедимин недовольно сощурился — на такие вопросы отвечать всегда было сложно.
— Сам увидишь, — буркнул он. — Пустая трата урана. Его нельзя брать много. Процентов двадцать максимум.
Хольгер еле слышно хмыкнул и, остановив вращение барабана, просунул анализатор под защитное поле.
— Так... Почти готово. Ещё минут пять-шесть... Я же говорю — ты не пробовал. Ни пятьдесят процентов, ни двадцать. Если действительно не разгорится — уран убавим.
Гедимин посмотрел на экран его анализатора и пожал плечами. Можно было ещё поспорить о пропорциях, но перемешивание уже подходило к концу, и пора было запускать топливный цикл.
— Завтра напробуемся, — он перевёл взгляд на охранников, замерших у ворот. — Вы и в испытательный за мной полезете?
Стивен выдержал его хмурый взгляд, не смигнув.
— Приказ, — отозвался он с таким видом, как будто это слово могло объяснить всё, вплоть до изменения критической массы ирренция. Гедимин озадаченно мигнул.
— А я бы в такой броне не лез, — буркнул он, останавливая барабан и позволяя смеси высыпаться. Она была тёмно-бурой, слегка подсвеченной зеленью, — светло-серые кристаллы сингита в массе жёлтого кека затерялись. Хольгер осторожно провёл над ней щупами анализатора и кивнул.
— Всё хорошо. Запускай цикл.
Двухметровые рилкаровые трубки — оболочки будущих топливных стержней — уже лежали в герметичной нише. Их прислали с большим запасом — предполагалась длинная серия опытов. "А если бы сразу взяли двадцать процентов..." — Гедимин досадливо сощурился, но промолчал. Ирренций светился, защитные поля вспыхивали зеленью, пропуская смесь под собой, — всё было так, как сармат любил, и пока ничего не взрывалось.
20 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
"Я же говорил — не разгорится..."
Остаться на ночь в лаборатории Гедимину не позволила охрана. Хольгер ушёл первым, обогнав его на десять минут; бесполезные стержни отправились в переработку, пустые оболочки, залитые меей, остались в испытательном отсеке проходить дезактивацию, смесь урана и ирренция в пропорции один к пяти проходила отжиг — единственную стадию, которую Гедимин рисковал оставить на ночь без присмотра... Уже на платформе сармат в последний раз оглянулся на лабораторию, кивнул собственным мыслям и вошёл в полупустой вагон.
Пока он возился с оборудованием, в столовой успели собраться все, — даже Гедимин с трудом протиснулся к раздатчику. Привстав на пальцах, он посмотрел поверх голов, — за столом его группы ещё оставалось свободное место. Он направился туда, но приостановился, увидев справа от себя знакомую чёрную броню. Исгельт в этот раз не сел вместе с "ядерщиками" — он и сармат в неприметном сером экзоскелете беседовали за столом далеко от группы "Феникса". Внимание Гедимина, в общем-то, привлекла именно броня — под обычной серой обшивкой угадывались флиевые пластины, и выступающие сочленения были явно сделаны из флии — а такие экзоскелеты пока ещё не были запущены в серию. "Космолётчик," — подумал Гедимин, глядя на знакомые выступы на спине чужака — "сопла" "лучевого крыла". "С Кагета?"
— Да ну, Исгельт, — космолётчик резко мотнул головой. — Какое животное может такое соорудить? Я не знаю, что такое "пчёлы", но эти сооружения на плато, их размеры, форма, их микроструктура... Смотри сюда!
Он развернул перед Исгельтом двухмерное изображение с экрана смарта. Это был участок плоской поверхности — чего-то вроде кирпичной кладки, но её элементы не имели ни одной гладкой стороны — они были покрыты выступами и сцеплялись ими между собой. Некоторые из них были сходны, но двух одинаковых Гедимин не нашёл. Выступов не было только на внешней стороне — её как будто обрезали. Сверху она была покрыта пятнами сероватой корки; сармат сразу узнал это вещество, выступающее из щелей кладки мелкими кристаллическими щётками. Это был сингит.
— Это минерал, — космолётчик провёл пальцем вдоль изображения. — Железистый силикат. Обрати внимание на швы. Там нет никакой прокладки, никакого раствора. Блоки словно врастают друг в друга.
Исгельт пожал плечами.
— Магматическая структура? Они бывают многообразны. Скол очень ровный, да, но форма самая обычная.
Сармат снова мотнул головой.
— Какая магма?! Ты слушаешь, что я говорю? Там миллионы этих сооружений по всему плато, они стоят друг на друге! Эти твои "сколы" со всех сторон, выступы — во всех направлениях. Какая магма может так застыть?!
Гедимин, забывшись, шагнул к нему — и опомнился, уже оказавшись рядом со столом, под удивлёнными взглядами Исгельта и незнакомого космолётчика.
— Откуда это? С Ириена? — отрывисто спросил он. Космолётчик мигнул.
— А. Мы были неосторожны, — слегка сузил глаза Исгельт, щёлкнув пальцем по смарту на запястье собеседника. Плоское изображение погасло.
— Гедимин Кет, Ядерный блок, — коротко представил он сармата; космолётчик кивнул, настороженно глядя на Гедимина. — Фальк Марци, снабженец. Мы говорили о горных породах, встречающихся на Ириене.
Гедимин мотнул головой и пристально взглянул на Фалька.
— Это не горные породы, — угрюмо сказал он. — Это искусственные объекты. Там была цивилизация. Надо было изучить её. А мы уничтожаем её следы.
Фальк едва заметно вздрогнул, быстро перевёл взгляд на Исгельта, — тот качнул головой и крепко взял Гедимина за запястье.
— Не наводи панику, физик. Занимайся своим реактором. Если Фальк на Ириене найдёт ископаемый реактор, мы тебе сообщим. Остальное тебя не касается.
Гедимин резким движением стряхнул его руку — он сам удивился, как легко это получилось, и как переменился в лице бывший адмирал.
— Потом ты будешь жаловаться, что тебе не подчиняются, — криво усмехнулся он, глядя на Исгельта. — Хватит мне приказывать. Фальк, ты знаешь что-то о жителях Ириена?
Космолётчик снова посмотрел на Исгельта. Тот недобро сузил глаза и слегка приподнял ладонь. Гедимин шевельнулся — и обнаружил, что его с двух сторон держат охранники в тяжёлых экзоскелетах.
— Приказывать? Да лучше сломать антиграв в поясе Оорта, — поморщился Исгельт. — Пусть Ассархаддон с тобой общается. А я пресеку распространение ненужной информации. Не показывай эти снимки в столовой, Фальк. Тут многовато лишних глаз.
Охранники Исгельта не выпускали Гедимина, пока не довели его до стола, из-за которого уже приподнимался, настороженно щурясь, Линкен. Отряд Стивена шёл за ними, ни во что не вмешиваясь, и близко старался не подходить. Гедимин, раздражённо фыркнув, освободился из чужих "клешней" и сел за стол.
— Что-то не так? — спросил Линкен, глядя вслед быстро удаляющимся охранникам. — У тебя были дела с Фальком?
Гедимин качнул головой.
— Я не знаю Фалька. Но он видел древние постройки на Ириене. Странные технологии были у этих... существ.
Линкен недоверчиво хмыкнул.
— Не знаешь Фалька Марци?! Ah-hasu... Энцелад — далёкая планета. Фальк — один из лучших пилотов.
— Лучше, чем ты? — уточнил Гедимин, стараясь не мигать слишком часто. "Линкен признал кого-то хорошим пилотом. Это что у него, последствия облучения?"
Линкен замялся, но всё же кивнул.
— Ириен? — запоздало насторожился Хольгер. — Так вот почему тебя привела охрана... Тебе опять не даёт покоя Ириен?
Забыв о градации пилотов, Гедимин развернулся к химику.
— Странно, что мне одному. Ты что, не понимаешь, что всё это значит?
Хольгер пожал плечами.
— На Земле была культура, погибшая из-за слишком совершенных каменных наконечников. Нелепо и досадно. Но не должно мешать работе.
21 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
— Ничего страшного, атомщик, — терпеливо сказал Хольгер, гладя Гедимина по плечу. Тот сердито фыркнул.
— Технологию переработки урано-ирренциевой смеси мы отработали ещё в Ураниуме, — напомнил Хольгер, покосившись на анализатор; щупы прибора были запущены под защитное поле — в миниатюрном цехе не было устройств точного контроля, и топливные таблетки приходилось проверять вручную. — Мы идём навстречу друг другу, понимаешь? Сужаем пространство выбора. Теперь мы знаем, что пятидесяти процентов урана слишком много. Если выяснится, что десяти слишком мало, у нас останется всего треть диапазона. И тогда...
— Опять пустой перевод сырья, — поморщился Гедимин. — Надо было начинать с двадцати процентов.
— Было бы неплохо, кроме твоего чутья, иметь ещё научное обоснование, — вздохнул Хольгер.
Над выходом вспыхнула цепочка светодиодов. Один из охранников, бросив пару слов в коммутатор, повернулся к сарматам.
— Константин Цкау запросил разрешения на вход в "грязный" отсек.
Сарматы переглянулись.
— Ты опять отключил его пропуск? — тихо уточнил Хольгер. — Зачем?
— Так, — нехотя отозвался Гедимин. — Зря, наверное.
Константин быстрым шагом вошёл в отсек, покосился на штабель топливных таблеток под защитным полем и брезгливо поморщился.
— Снова эти ваши... эксперименты? Вот что делает с сарматами избыток сырья...
Гедимин развернулся к нему и сузил глаза.
— Ты знаешь, что и зачем мы делаем. Что тебе не по нутру?
Константин махнул рукой.
— Вы хоть раз заглядывали в официальную программу экспериментов? Хотя — кого я спрашиваю...
Сарматы растерянно переглянулись.
— Официальная программа? У нас она есть? — озадаченно спросил Хольгер. Константин громко фыркнул.
— Как ни странно — да. Я выполнял по поручению Ассархаддона расчёты для управляемой цепной реакции. Читай.
Передатчик Гедимина громко пискнул, приняв пакет данных. Гедимин развернул экран и удивлённо мигнул.
— Смесь "ириена" и "кагета"? Кагетский ирренций предполагается стабилизировать ириенским? Кто придумал эту чушь?
Константин с присвистом втянул в себя воздух.
— Я мог бы донести на тебя. Но не буду. Можешь сам пойти и сказать Ассархаддону, что его идеи — чушь. Проверим, насколько ты для него ценен.
Гедимин мигнул, недоверчиво глядя на него.
— Ассархаддон? Врёшь. Он такого предложить не мог. Он не физик... и не идиот.
Хольгер крепко ухватил Гедимина за плечо и дёрнул назад, одновременно вклиниваясь между ним и Константином. Северянин, уже выставивший руку перед грудью, разочарованно фыркнул.
— Константин, ты мне ничего не скинул, — сказал Хольгер. — Дай посмотреть... Получается, если ирренций разного происхождения смешать в этих пропорциях, твэлы не будут "вспыхивать"?
— По расчётам выходит так, — кивнул Константин, медленно успокаиваясь. — Ассархаддон хочет, чтобы вы немедленно это проверили.
Хольгер оглянулся на Гедимина. Тот смотрел в сторону, недобро щурясь, но молчал.
— Ага, займёмся, — кивнул химик. — Можешь идти в "чистый" отсек. Тут немного радиоактивно...
Дезактивационный шлюз закрылся за Константином, пренебрежительно фыркнувшим напоследок. Гедимин подошёл к остывающим топливным таблеткам и просунул анализатор под защитное поле. Хольгер тронул его за плечо.
— Мы можем разделить задачи, атомщик. Я возьму на себя опыты Константина, ты продолжишь работу с ураном...
Гедимин, резким движением выдернув щупы из-под экрана, развернулся к Хольгеру и схватил его за плечи.
— Не лезь туда, — сказал он. — Слишком опасно. Этот идиот опять насчитал какую-то чушь. А голову оторвёт тебе.
Хольгер мигнул и наклонил голову набок, озадаченно глядя на Гедимина.
— Ошибка в расчётах? Ты в этом уверен?
Сармат угрюмо кивнул.
— Они все — одна ошибка. Займись ураном, это безопаснее. И... работать в испытательном будем по очереди.
Хольгер поспешно закивал и отстранился, потирая плечо.
— В таком случае... занимайся всеми испытаниями, как и раньше. А я буду собирать твэлы.
Гедимин качнул головой.
— Можешь делать топливо, но твэлы соберу я сам.
Хольгер мигнул, снова наклонил голову; в его взгляде под прозрачным щитком, как показалось Гедимину, мелькнула обида.
— Я знаю, что ты умеешь, — поспешно сказал он. — Но мне так спокойнее.
— Никаких вопросов, атомщик, — закивал химик, отворачиваясь к защитному экрану. — Так, что он нам прислал... Любопытная пропорция. У тебя остался "ириен" или "кагет"?
— Прислали с утра пару контейнеров, — Гедимин кивнул на закрытую и отмеченную предостерегающим знаком нишу в стене. — Я ещё подумал — зачем?.. Смотри, не перепутай. Тут ведь даже не проверишь, та пропорция или не та. И то, и другое, — ирренций...
Хольгер хихикнул, успокаивающе похлопал его по локтю и вернулся на "пункт контроля топлива". Гедимин вскрыл одну из стенных ниш, достал длинный контейнер. Внутри лежали двухметровые управляющие стержни — сармат делал их с запасом, благо ипрона в лаборатории было достаточно. Гедимин покосился на Хольгера — тот был занят проверкой таблеток — и осторожно провёл пальцами по оболочкам стержней. "Надо поговорить с Ассархаддоном," — подумал он. "Идея выглядит очень глупой. И к тому же опасной."
26 октября 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
— Значит, диапазон рабочего топлива — от пятнадцати до тридцати пяти процентов... — Хольгер задумчиво посмотрел на контейнер с Би-плазмой и сделал большой глоток.
