М-мда, сколько мы уже в пути? По-моему недели две. Как это всё утомило, скорей бы мы куда-нибудь пришли. Интересно, далеко ещё до столицы? А то так ноги стопчешь по колено, пока дойдёшь.
Фу! Потянуло от телеги, я невольно поморщился. Окорок этот вонючий. Если этот толстый хмырь... как его... Пататортус питает надежду скормить нам эту тухлятину, он будет сильно разочарован. Не знаю, как парни, а я это дерьмо точно есть не стану. Скорее сожру самого эла, предварительно зажарив его в собственном соку, и никакой бронированный "мерс" ему не поможет.
Это я так про себя обозвал ту таратайку, в которой ехали сам Пататортус, его жена Элалия и фьерра Лиона. Наверное, правильнее было обозвать эту повозку каретой, вот только на экипаж Золушки этот сейф на колёсах походил мало. Ну и правильно, пусть внешний вид этой передвижной крепости, влекомой шестью лошадиными силами, не внушал эстетического наслаждения, зато вполне соответствовал своей главной задаче — оберегать жизнь и здоровье находившихся внутри людей. Не хотелось бы проверять карету на прочность, но что-то мне подсказывает, что сегодня без этого не обойдётся.
— Шэрх! Шэрх! — послышался звонкий голосок.
— Да, фьерра Лиона, — подошёл я к дверце экипажа.
— Шэрх, скажи мне, а почему тебе понадобились штаны, когда остальные тролли обходятся без них?
— Им так удобнее...
Девушка задавала всё новые и новые вопросы. Сколько времени мы в пути, а этот поток никак не иссякнет. Правда, на некоторые я уже ответил раза по два. Но, раз барышне нравится, пусть спрашивает, жалко что ли!
— Шэрх, тебя что-то беспокоит? Какой-то ты не такой сегодня.
Я взглянул на баронессу. Нежный овал лица, золотистые локоны, настороженно смотрящие на меня голубые глаза, строго сдвинутые брови. Нельзя сказать, что Лиона была неземной красоты, но и дурнушкой её тоже не назовёшь. И эти милые ямочки на щёчках. В своей прошлой жизни я б закрутить роман с такой ципой не отказался. Жалко, что с этими средневековыми платьями толком не разберёшь, стройна ли девчонка, как былинка, или чуть полновата, хотя, скорее всего — второе. Впрочем, мне-то что за дело?
Сказать ей или нет? Нет, пожалуй, не стоит поднимать панику раньше времени.
— Шэрх, ты меня не слушаешь, — надуло губки милое создание.
— Простите, фьерра, задумался.
Подумать мне было о чём.
Вчера ночью, отойдя по малой нужде, я случайно услышал разговор.
— ...Подходящий караван, и охраны немного.
— А здоровые образины?
— Ты же видел, какие они медлительные.
Ну-ну.
Невидимые враги ещё о чём-то пошушукались,.. я уже не расслышал... затем удаляющиеся шаги, и за забором всё стихло.
Вот такая информация к размышлению. Сейчас я раздумывал, а правильно ли поступил, что никого не поставил в известность о готовящемся нападении. По идее, надо было предупредить хотя бы того же Шона. Да, но вот только что я ему скажу? Кто и с кем беседовал — понятия не имею. В каком месте и какими силами подстерегают нас разбойники мне тоже не известно. Да и на нас ли собираются нападать? Может, на какой-нибудь купеческий караван? На мой взгляд наш отряд слишком крепкий орешек, чтобы ввязываться в сомнительную авантюру.
Да и не стоит он того. Что у нас есть — четыре фургона и карета. Что-то не заметил я у дворян драгоценностей. А поклажа? Хозяйственная утварь, необходимая в дороге, палатки, провизия и полная телега выделанных шкур и кож, среди которых были и от горных быков. То ли наш Хом подсуетился, чтобы и ему что-то перепало с этого похода, то ли хозяин замка в своё время выменял.
Пока я был занят своими мыслями, наш маленький караван углубился в лес.
Ну вот, началось!
— Тресь! — подрубленное дерево рухнуло впереди на дорогу.
— Хресь! — точно такое же завалилось сзади, отрезая нам пути отхода.
— Фьють! Фьють! Фьють! — засвистели болты и стрелы.
— Берегись! Разбойники! — заорал я, — Ургк, долбани камнем в то дерево, — указал я налево, — Рым, а ты — вон в то, — эта цель была прямо по курсу, чуть правее дороги.
Сам я вырвал стоящий у обочины тонкий сухой ствол с обломанной верхушкой и запустил в стоявшие дальше кусты, откуда в нас тоже летели стрелы. Вертанувшись в воздухе, как городошная бита, деревяшка прошлась по кустам. Обстрел тут же прекратился.
Остальным Робин Гудам было тоже не до стрельбы. Ургк попал в раскидистый ствол, отчего стрелки еле удержались на своих местах, а снаряд его брата попал ещё удачней.
— Хряп! — тонкое дерево подломилось, и злодеи с дикими криками полетели на землю.
Поделом вам, хорькам. А то, ишь чего удумали, будут нас тут расстреливать, как в тире. Не-е, правильно, сверху всё видно, как на ладони, а бедолагам, что мечутся внизу, просто некуда деваться. Зато сейчас нападавшие сами стали мишенями. А нахрена тогда я по дороге собирал эти камни. Правда, набралось их не больше десятка, ну, так мы не с армией воевать собирались.
— Твою мать! — заорал у меня над ухом Ургк, получив в левое плечо стрелу, — Сейчас я тебя!
— Бабах! — метко пущенный камень ударил в живот притаившегося меж ветвей лучника, отчего тот, выронив лук, свалился с сука, повиснув вверх ногами.
Так они что, все привязаны? Тем хуже для них. Ургк не остановился на достигнутом, тут же сбив второго. Рым попытался поразить третьего злодея, но промахнулся. А я чего встал соляным столбом, "мои"-то разбойники, поди, все разбежались. Нет, шалите, засранцы, уйти от шэрха в лесу безнадёжное дело. Подхватив оглоблю, я рванулся вдогонку за своими "подопечными".
— Ну, и чего вы там высматриваете? — поинтересовался я... тоже задрав голову, как Ургк, Рым, Шон и ещё двое воинов, которых я не знал... полюбовавшись на висевших вниз головами разбойников, — Ждёте, когда сами упадут? Вряд ли дождётесь.
— Неохота лезть за ними и оставлять нельзя злодеев, вдруг притворяются, — высказал общее мнение сержант.
Ясен пень взбираться на дерево пришлось бы кому-нибудь из людей, мы ж, тролли, не бурундуки и не белки какие.
— Вот ты б, метнул топор, да перерубил верёвку, — обратился я к одному из воинов.
— Скажешь тоже... и это не топор, а секира... видишь — обоюдоострая... и метать её замумукаешься, — заявил мне владелец оружия.
— Ты так думаешь? Лучше дай сюда, и проверим, не до ночи же тут стоять.
Странно, но этот здоровяк... для людей, разумеется... спорить не стал, передав мне оружие. Видно, самому стало интересно, что я с ним буду делать.
— Попадёшь? — сунул я секиру Ургку.
— Попробую, — пожал плечами тот.
— А ну, отойдите! — выкрикнул я, когда сородич примерился, чтобы метнуть топор.
— Бым! Хлоп! — точное попадание, верёвка оказалась перерубленной, и безвольное тело шлёпнулось на землю.
— Мать его! Чего я вас послушал! — взревел хозяин секиры, которая прочно засела в дереве.
— Подожди! Не ори! — одёрнул я его, обламывая стоящее рядом деревце.
— Хрясь! — и его тонкая верхняя часть полетела на землю.
Оставшейся жердиной я попытался сбить застрявший топор.
— Рукоять не сломай, — пробурчал воин.
Тогда я начал пихать оружие под второе лезвие, раскачивая его туда-сюда. Ещё один толчок и острый угол лезвия осталось остался торчать в дереве. Я быстро опустил ствол и, насадив топор поглубже в расщеп, успел поднять быстрее, чем недовольный воин вырвал у меня свою собственность.
— Ты чего?!
— Сейчас второго срежем. Зачем снова топор метать? Ещё отлетит кому-нибудь в лоб.
Этот хмырь был привязан какими-то ремнями. Я осторожно тюкнул по ним, а потом провёл лезвием.
— Шлёп! — и ещё один злодей оказался на земле.
— Эй ты, слезай по-хорошему! — крикнул я третьему разбойнику, повисшему на другом дереве, несколькими шагами правее, — Или секирой ткну!
Перестав прикидываться экзотическим фруктом, прохиндей обвил ствол ногами, перерезал ножом верёвку и соскользнул в низ. Его тут же обезоружили, обыскали, связали и отконвоировали к остальным бандюганам.
Трое из них сидели на земле у обочины со связанными руками, рядом на земле валялось ещё четыре тела с повреждениями разной степени тяжести. Итого, вместе с притащенными нами, находившимися в отключке — семь живых и трое мёртвых. Один сломал шею, когда рухнул вместе со сломанной Рымом верхушкой дерева, двух других братья уконтропупили дубинами, когда догнали. Не рассчитали сил, бывает. А что, нам кто-то приказывал захватывать преступников живьём.
За "своими" троими мне тоже пришлось побегать. Нет, одного я сшиб, когда метнул в кусты свою "биту". Второй сильно прихрамывал, так что настигнуть его не составляло особого труда. А вот третий успел прилично оторваться, правда, это не особо ему помогло. Сейчас он как раз застонал и зашевелился. Я пнул его оглоблей в правое плечо, отчего тот взвыл ещё сильнее.
— Не ори! — и новый тычок.
А нечего было на меня кидаться с всякими нехорошими железками. Правда, свой класс владения мечом этот Робин Гад показать так и не успел, получив тычок сначала в живот, а потом несильный удар по правой руке, отчего сразу выронил оружие. Дальше стандартная процедура: ещё пара ударов и я уже волоку бесчувственное тело, которое потом бросил в общую кучу. Меч тоже прихватил — не пропадать же добру.
— Хорош разлёживаться, вставай! — пнул я толстяка ещё раз.
Вообще-то толстым он не был. Наверное, правильнее было бы его обозвать "плотный", просто от худощавой жилистой фигуры Робин Гуда, каким его обычно изображают, тут ничего не было и в помине. Наверное, правду говорят: "Чем дальше в лес, тем толще партизаны". Этот "герой" был как раз из таких. Но не его упитанная фигура привлекла моё внимание. Одет поганец был явно лучше всех прочих, имел меч и, как потом оказалось, поддетую под верхнюю одежду кольчужную "футболку" с короткими рукавами.
Морщась, злодей с трудом принял сидячее положение.
— Ты главарь этой шайки?
Пленный не удостоил меня ответом, да мне, собственно, это и не требовалось.
— Рым, ну-ка проверь, много мяса в его заднице.
Не долго думая, сородич тут же выполнил мою просьбу, ущипнув злодея за филейную часть.
— Э-э-э, чего вы это? Чего? — задёргался Робин, быстро двигая ногами и связанными руками, пытаясь отползти как можно дальше, пока не упёрся спиной в ствол молодого деревца.
— Да ты не боись, разбойная твоя душа, насиловать не будем. Ты нас интересуешь по другой части.
— Ка-акой? — запинаясь выдохнул преступник.
— Как по какой? Продовольственной разумеется,.. — и я поведал о нашей нелёгкой тролльской судьбе.
Мало того, что кормят плохо, так ещё охотится не дают...
— Так лес же рядом? — удивился разбойник
— Да какой это лес, вот у нас в предгорьях — это лес. А тут и дичи-то подходящей нет, одна мелкота. А эту, — я указал рукой на людей и лошадей, — нам убивать не разрешают, поэтому вся надежда на вас. Так что, извиняй, ничего личного. Мы-то, вообще, хотели съесть того гада в карете, что не кормил нас всю дорогу, так ведь его так просто оттуда не выковырнуть. Зато ты рядом, правильно, Робин-Бобин?
— Меня, вообще-то, Овриден зовут.
— Да какая нам разница, ты ж, когда в харчевне заказываешь кусок мяса, не спрашиваешь, как его раньше звали, — хлопнул я разбойника по спине, отчего того аж передёрнуло.
Однако наш новый знакомый оказался парнем тёртым и весьма сообразительным, да и самообладания ему было не занимать. Прежде, чем я поведал ему какие-нибудь новые страсти-мордасти, чтобы добиться желаемого... Чего? Да ЕДЫ, естественно, чего ж ещё?!.. хитрый хмырь сам обратился ко мне:
— Господин Шэрх, если я дам вам продовольствия, вы нас есть не будете?
— Нафига, вы люди пища слишком костлявая. Идти сможешь?
— Смогу.
Я рывком вздёрнул злодея на ноги.
— Мы быстро, — не оборачиваясь, бросил я Шону.
Робин нас не подвёл: ни бежать, ни плутать по лесу он не собирался, зато увидев на поляне лошадь с телегой, застыл, как вкопанный.
— Ой, па,.. — осеклась на полуслове, выскочившая из землянки молодая девчонка в мужском костюме, с такими же рыжеватыми волосами, как у нашего пленника.
— Дочка, бе... — успел выкрикнуть тот, пока мой кулак не огрел его по голове.
Сам я рванул вперёд. Девица пару мгновений стояла, распахнув глаза и разинув рот, а потом кинулась в землянку. Может, там она и смогла бы укрыться, но кто ж ей это позволит. В последний момент я ухватил девчонку за ногу, прежде, чем она успела что-то предпринять.
Несколько мгновений мы боролись. Девчонка пыталась вырвать ногу и захлопнуть дверь. Был бы я человеком, эта принцесса воров точно бы удрала, а так один удар кулака и толстая деревянная преграда слетела с петель. Больно уж надоела мне эта мышиная возня. Юную разбойницу чудом не задело, а я мигом выволок извивающуюся, брыкающуюся и ругающуюся добычу на свет божий.
— А ну, тихо! — юная бандитка полетела в пыль.
— Как ты, доченька? — упал перед ней на колени любящий отец, и оба обнялись и разрыдались.
До чего ж трогательная сцена, был бы человеком, точно б прослезился.
— Изверги вы, детей обижаете, — буркнул папаша.
— Слышь, Робин, я не понял, а ты у нас кто — святой угодник?
Разбойник засопел, но возразить не решился. Ну и правильно!
— Хватит миловаться, — прервал я семейную идиллию, — Продукты есть, или ты нас обдурить решил?
Ясное дело, главарь бандюганов чего-то задумывал: или у него в берлоге был подземный ход, или оружие. Вот только не вышло ничего из этой затеи.
— Тогда чего ждёшь, вскакивай и тащи мясо, — прикрикнул я на злодея, — Живо!
— Мне бы помощника, — жалостливо попросил Робин, а глаза такие честные-честные.
— Девчонка останется с нами, — усмехнулся я, — И помни, надумаешь там стрельнуть, или ещё чего, она умрёт первой.
Не уважают нас, троллей, видать, совсем, за дураков держат. Согласись я с этим мастером грузильного дела, мы б его с подмастерьем долго из-под земли выковыривали.
— И побыстрее там!
Блин! С первой же оленьей тушей этот Робин Гад застрял в проходе. И это несмотря на то, что у неё не было ни рогов, ни копыт. Ну и кто он после этого?
— Давай сюда, — ухватил я дичь за передние ноги.
М-м-м, копчёненькая... Вот это запах, я аж облизнулся в предвкушении.
— Волоки следующую!
Дальше Робин подтаскивал, а я подхватывал и грузил. Нехило живут разбойнички, прям, как короли.
— А пива нет? — с надеждой спросил я.
— Не-е-е, — замотал головой запыхавшийся разбойник, — Эти проглоты всё выдули, а новое не успели завезти.
— Обидно, — с сожалением вздохнул я и расхохотался, потому что бандит квадратными глазами уставился на меня.
До него только дошло, что я сказал. Наверное, теперь ломает голову, из чего в горах тролли варят пиво. Хотя, скорее всего ему не до этого.
Лошадка, то и дело фыркая и косясь на нас, неспешно бредёт по широкой лесной тропе... только-только повозке проехать. Папа с дочкой в обнимку сидят и правят телегой, дочура то и дело шмыгает носом и смахивает с глаз слёзы. Душевная картина. Мы втроём шагаем следом и трескаем мясо. Хрен знает, как там будет дальше, когда доберёмся до отряда. Может, всю добычу попытаются отнять. Люди, они такие.
