— У-у-у-у-ух, — в очередной раз выдохнул воздух Иншалм, недюжинным усилием воли сдержав себя в руках.
Если бы взгляды могли сжигать, от меня остался бы и горстки пепла. Я глянул на дознавателя не менее "дружелюбно".
— Как наши успехи? — вкатился в открывшуюся дверь эл Трэвар.
"Вкатился", потому что... "колобок" — вот, что первым приходило на ум... Старший дознаватель был низкоросл, коренаст и имел солидное брюшко. В довершение ко всему он буквально излучал доброжелательность и вёл себя, как человек весьма недалёкий. Однако Ювэн, хорошо знавший местных служителей королевского сыска, отозвался об этом Эркюле Пуаро весьма положительно. Да с каким-то трепетом в голосе... так и не понял от чего... то ли Юв боялся этого деятеля, то ли уважал. А может, и то, и другое вместе.
— С этим шэрхом совершенно невозможно разговаривать! — тут же наябедничал начальству Инш.
Как будто мне с ним легко.
— Ну а ты что скажешь? — это Трэвар уже мне.
— А чего тут говорить? Вопросы надо нормально задавать, а не как этот недотёпа, — я ткнул пальцем в Инша, отчего того аж перекосило.
— И что же в них было не так?
— Да всё!
— Нет, ну, эл Трэвар, — не выдержав, вскричал доз, — Я у него спрашиваю, знаком ли он с Малышкой Сонитой? Отвечает отрицательно, и тут же выясняется, что именно он, — Инша указал на меня, — арестовал её в разбойничьем лагере. Ну что мне с ним делать?!
— Н-да, — старший дознаватель тоже уселся за стол, — Что скажешь, Шэрх?
— О чём?
— Объясни, как можно захватить преступника, а потом утверждать, что в глаза его не видя?
Я уставился на Пуаро. Шутит или серьёзно?
— Ты понял вопрос? — похоже, сыскарь не шутил.
— Нет?
Толстяк уставился на меня, потом глубоко вздохнул и ровным голосом задал вопрос:
— Кого ты, Шэрх, нашёл в разбойничьем лагере?
— Девчонку.
— Вот её и звали Малышка Сонита.
— А-а-а, ну так бы сразу и сказали.
— А ты утверждал, что её не знаешь, — встрял в разговор Иншалм.
— Я этого не говорил.
— Но вот же, у меня записано чёрным по белому, — ткнул он в какую-то бумагу.
— Не знаю, что у тебя за хрень там понаписана, но ничего подобного я не говорил! Ты спросил: "Как я познакомился с Сонитой?", а я ответил, что не знакомился с ней.
— Но как же,.. — доз опять ткнул в ту же бумажку.
— Ещё раз говорю, для особо тупых: "не зна-ко-мил-ся"! Потому что я вообще с женщинами-человечками не знакомлюсь! Нафиг они мне нужны! У меня невеста есть!
Не ожидавшие от меня такого отпора, дознаватели примолкли.
— Я вот чего не понял, — нарушил я тишину, пристально взглянув на обоих следаков, — девчонка ведь назвала совсем другое имя. Как такое может быть?
— А у вас что, чужими именами не называются?
— Нет, зачем? — я удивлённо уставился на сыскарей, играть, так играть, — Вот меня зовут Шэрх, это в племени все знают.
Пуаро сперва пустился в объяснения, что такое имена, клички, псевдонимы. Потом до него дошло, что ему так придётся рассказать всю историю человечества.
— Ты чего-нибудь понял? — прервав свой монолог, спросил дознаватель.
— Не-е-а, — "честно" признался я, мотнув головой... косить под тролля, так косить.
— М-мда, тяжёлый случай, — вздохнул Трэвар, скребя затылок.
— Значит, когда девчонка назвалась... этой, как её,.. — решил я ему "помочь".
— Сорэной, — подсказал Иншалм.
— ...То это было не настоящее имя?
— Конечно, — подтвердил младший доз, — она ведь в розыске.
— В розыске? — эхом откликнулся я.
— Её ищут.
— То есть как "ищут"?
— Не успел ваш караван прибыть в столицу, как девица сбежала, прихватив своё оружие и деньги эла Пататортуса. Хитрая бестия.
— Поэтому нам вдвойне важно, как вы встретились, что она делала, что говорила, — перехватил нить разговора Трэвар.
Пришлось отвечать, куда ж деваться. При этом всё время увиливая от прямых ответов и всячески наводя тень на плетень.
— И ты не заметил, что они с Овриденом отец и дочь?
— Нет.
— Значит, никаких родственных чувств они не проявляли.
— Я же говорю, я не знаю, как это выглядит у людей! Откуда мне знать?!
Вот в таком ключе и продолжался наш разговор.
— Фу-у-ух, — вытер вспотевший лоб и лысину "колобок", — Шэрх, тебе не говорили, что с тобой надо разговаривать, хорошенько накушавшись гороху?
— Что? — не понял я.
Трэвар только махнул рукой.
— И куда это вы меня ведёте? — спросил я у стражи.
— Сейчас узнаешь, уже пришли, — буркнул сержант или, может, офицер. Кто знает, какие звания королевских гвардейцев?
Хоть меня вели и не в тюрьму... для этого наверняка прислали бы кого-нибудь попроще... но это путешествие совершенно не нравилось. Ничего не говорят, оглоблю отобрали. А я так с ней сроднился, что чувствовал себя, будто без рук. Конечно, могло быть и хуже, но и нынешнее положение меня не радовало.
А вот и какая-то стройка... визг пил, стук молотков. Ворота распахнулись, и мы оказались на посыпанной песком продолговатой арене. Теперь стало понятно, что тут строят. Не Колизей, конечно, но деревянный амфитеатр тут пытались соорудить. А арена? Так, на вскидку, меньше футбольного поля, но побольше хоккейной площадки.
Пока я озирался вокруг, шум молотков и пил стих, а побросавшие инструмент работяги уставились на меня. Как там: "Шёл я лесом, видел Чудо... Чудо видело меня". Вот, тут, люди пялились на меня, а я на них, так что тех двух справа на центральной трибуне для "ВИП-персон" заметил не сразу. Лишь когда уловил их разговор:
— Это тот самый шэрх?
— Да, Ваше Величество.
— Что-то он мелковат.
Я оглянулся на обладателя голоса, как у генерала... В этом фильме... ну где, "Ну вы, блин, даёте!"... А-а, вспомнил — "Особенности национальной охоты", вот.
Да, этот дядька тоже был представительным, с золотой цепью на шее. Тёмно-синий бархатный камзол, такой же, почти чёрный берет. Волосы тоже, наверное, раньше были тёмными, а теперь — седые. Борода, усы. Оценивающий взгляд.
— Ваше Величество, — тут же сгорбившись зашептал стоявший рядом хмырь, на котом позолоты было раз в десять больше, — это он только таким кажется... отсюда... с трибуны.
— Да-а, ну ладно, — король озорно сверкнул глазами, — тогда — запускай! — махнул он рукой.
Э-э-э-э, я не понял, кого запускай, куда запускай? Мы так не договаривались!
Ворота на другом конце арены растворились и из них вышло нечто... Нет, не так — НЕЧТО.
Я удивлённо захлопал глазами, а шестерёнки в моих мозгах с натугой провернулись, подбирая, какое дать определение этому невиданному зверю, как...
— Да, Рамир, ты прав, единорог отсюда тоже не впечатляет! — разочаровано произнёс король.
Что-о-о! Эта тварь — ЕДИНОРОГ?! Твою мать! Ну ни х... ничего себе! И кому-то она ещё кажется невзрачной?! Так пусть это м... чудак спустится сюда и встанет напротив этого монстра!
Я буквально пожирал зверя глазами. Сразу и не разберёшься, на кого тот был похож: конь — не конь, носорог — не носорог. Рог, одна штука, действительно имелся. Только не на носу, а во лбу. Желтоватый, почти белый, витой, острый, но не такой длинный, каким его изображают на картинках.
И вообще, на грациозное сказочное существо это чудище никак не походило. А девственницы рядом? Лишь в том случае, если эта тварь хавает их на завтрак.
На кого походил этот монстр?
Пусть рог торчал на лбу, но было в нём что-то от носорога: сила, напор, мощь... Но в остальном зверюга больше смахивала на лошадь. Такую же коренастую, как пони. Да нет, пони — они карлики с большой головой и короткими ногами, это же животное было более пропорциональным. Если и можно найти что-то общее, то, скорее, с тяжеловозом. С очень тяжёлым "-возом", даже сверх тяжёлым. Пожалуй, так будет правильнее.
Ну чем этот однорог не конь? Морда, вроде бы, — лошадиная. Грива есть. Копыта — непарные, целиковые. Вот только хвост подкачал, точь-в-точь, как у коровы или, вернее, как у быка — с кисточкой. А может, как у царя зверей? Вон, как хлещет себя по бокам, аки лев рыкающий!
Что-то в его облике мне подсказывало, что это самец, взрослый, хотя и достаточно молодой, ещё не заматеревший.
— Хорош, зараза, — изрёк Его Величество, разумеется, не в мой адрес, а этой "милой коняшки".
Тут я был с ним полностью согласен. Зверь был красив. Густая грива разных оттенков, от тёмного, почти чёрного, до золотого. Как это называется у женщин, эффект мокрых волос? Вот и тут было нечто похожее. Сами волосинки тоже меняли цвет с тёмного у корней на светлый и обратно, становясь почти чёрными на самых кончиках. В общем, эту красоту невозможно было передать словами. Надо было видеть.
А шкура? Короткая золотистая шерсть, под которой перекатывались могучие мускулы, казалась бархатной. Более тёмная на спине и совсем светлая, почти белая на животе. Эти переливы делали массивную фигуру зверя более совершенной, утончённой, аристократичной что ли. Довершали экстерьер чёрные копыта с белыми "носочками" и "звездой" во лбу. Потрясающее впечатление!
В общем, зверь был великолепен, тоже любовался бы и любовался. Особенно, если сидел на трибуне рядом с королём или где-нибудь в другом месте, а не стоял напротив этого сурового гиганта.
Пока я рассматривал зверюгу, молодые парни, сопровождавшие его на арену, развернулись и, накинув полог невидимости, рванули к выходу.
До меня только потом дошло, что эти хмыри в тёмно-синих балахонах были магами. Тогда я буквально впал в ступор, когда силуэты чародеев, будто размазались, стали прозрачными и едва заметными. Я же говорил, что на нас, троллей магия влияет слабо, совсем не так, как на людей. Но всё равно, такое я видел впервые. Было отчего выпасть из реальности.
Пареньки меж тем... хотя они могли быть куда старше, маги, как известно, живут долго... дали дёру, аж пятки засверкали. Чары, опутывавшие единорога, как и "поводки", на которых его привели на арену, рассеялись... Это я сейчас так думаю, а в тот миг был просто ошарашен происходящим.
И похоже, не я один. Зверь напротив непонимающе затряс головой, будто пытаясь что-то стряхнуть, а потом хмуро уставился на меня.
Так мы и простояли несколько минут, пялясь друг на друга.
Э-э-э, не понял, а чего это он наклонил голову, едва не упёршись рогом в землю, а потом, как-то очень нервно, принялся рыть песок копытом.
Я повернулся, чтобы спросить у сопровождющих. Мать твою! Их и след простыл.
Последнее, что услышал — скрип закрывающихся ворот и тяжёлый стук засова.
Замуровали, демоны!
А потом мне стало не до этого.
В мозгах монстра что-то переклинило, и он бросился на меня. К чему-то такому я подспудно был готов, быстро уйдя в сторону. Проскочив мимо цели, единорог резво развернулся и вновь ринулся ко мне. Отпрыгнув в самый последний момент, я понял, что долго так продолжаться не может. Упрямая скотина непременно что-нибудь придумает, а убежать от неё вряд ли удастся. Всё ж таки она на четырёх ногах, а я только на двух. Увидел направленный на меня витой рог, и внутри всё похолодело.
Как и предполагал, в этот раз зверь не понёсся на меня, сломя голову, а подскочил на малой скорости, но это ему не помогло. Улучшив момент, я вскочил на тварь верхом. Раз! И верёвка, поддерживавшая до этого штаны, выдернута наружу. Два! И она уже обмотана вокруг шеи однорога. Быстро делаю два узла, пока зверюга не опомнилась.
Ну вот, началось! Тварь пошла скакать и брыкаться, да так резво... Хорошо, что я сумел ухватиться за канат в самый последний момент. Да, я ж не сказал, когда эти баронские хмыри сшили мне штаны из какой-то старой палатки, вместо ремня подсунули толстенный канат, не иначе, как от катапульты... или как её там... Зато сейчас эта "бечёвка" очень пригодилась!
Помню, смотрел по телеку американское родео, где ковбои скачут на быках и мустангах. "Порхают" на их спинах, как бабочки, только роль крыльев у них выполняли ноги, которые взлетали выше головы. Правда там тоже были какие-то заморочки... ведущий объяснял, что надо одной рукой удержаться за верёвку, другая должна быть свободна.
Вот и я сперва ухватился лишь одной левой, а вторую вздёрнул вверх и успел крикнуть:
— Йо-хо-хо!
А потом едва не прикусил язык, уж больно пры-пры-прыгучая и бры-бры-брыкучая мне досталась скотина.
Дальше всё было, как в том американском шоу. Я летал вверх-вниз, как теннисный мячик, а этот рогатый гад всё никак не желал остановиться. Вроде, и не такой уж и здоровый зверь, а веса моего, будто не замечал. Или он до того остервенел, что совсем не чувствовал ни усталости, ни боли. Тогда уж мне точно с этой четвероногой подкидной доски срываться не стоит, иначе меня тут же порвут на сотню маленьких троллей. Я вцепился мёртвой хваткой одной рукой в верёвку, а другой в гриву неугомонного монстра так, что костяшки побелели.
Шоу продолжалось: мы скакали по арене туда-сюда, то вперёд-назад, то из стороны в сторону. Я уже перестал разбирать, куда мчимся, где верх, где низ, настолько всё мельтешило перед глазами. Не представляю как, но я по-прежнему держался.
Тут необузданной твари втемяшилась в голову новая мысль. Единорог развернулся и ринулся на забор. То ли там ему померещился просвет, то ли ещё что.
— Бум! Хрясь! — преграда разлетелась вдребезги.
Дальше осатаневшее животное понеслось, не разбирая дороги, сметая всё на своём пути. Вот только вырваться на простор однорогу была не судьба, он постоянно натыкался на стоявшие вокруг каменные дома. Так что зверюге со мной на спине пришлось нестись вдоль арены по часовой стрелке, круша недостроенные трибуны. Грохот разбиваемых в щепы брусьев и досок, крики и ругань разбегавшихся в разные стороны рабочих. Кр-р-расота!
— Шэ-э-эрх, мать твою-ю, куда тебя несё-ёт! — прорезал шум голос Его Величества, в котором явно слышались панические нотки.
А-а, ну да, арена-то круглая... или, как её, эллиптическая, или овальная. Не силён я в геометрии. Но если двигаться по периметру, он ведь когда-нибудь замкнётся.
— Ва-ва-вашество-о, — героически выкрикнул я, — оно-о-о само-о едет!
Не знаю, услышал ли меня король...
— Рами-и-ир! — взревел он, — кто строил эту по... хренотень!
И не дослушав:
— Всех на кол! Казнить! Четвертовать! — продолжал бушевать Его Величество где-то над моей головой.
Потом, совсем чуть-чуть не доскакав до ворот... видно имел стойкое отвращение ко всяким разрешённым входам-выходам... мой Конёк-Горбунок резко рванулся вправо и, выломав ещё одну секцию ограды, вырвался на арену.
Он ещё поскакал, попрыгал, но уже вполсилы, "без огонька". Несколько раз заваливался то на один бок, то на другой и даже пару раз перекатился через спину, чтобы задавить меня своей тушей. Но я был начеку: резво соскакивал, едва скакун начинал падать, и тут же оказывался на нём, стоило единорогу встать на ноги.
Я уж прикидывал, а не дать ли дёру... вот только не факт, что бежать будет легко. Задницу я всю отбил, а спереди. Пошарил рукой, боясь наткнуться на яичницу всмятку... Да нет, вроде всё на месте. Мы, крепко скроены, если не с железными... этими самыми, то с каменными наверняка.
