— Тогда вас не затруднит... Тьфу! К демонам эти политесы!.. Как воин воину, Роллион, как ты относишься к Балаболу и всем его прихвостням?!
Мой собеседник недобро усмехнулся:
— Резко отрицательно.
— Тогда принимай командование над всей нашей армией.
— Прошу меня простить, Шэрх... ничего, что я тоже на "ты"?
— Да нет проблем!
— Дело в том, что я поклялся служить князю Тайлора и никто этой клятвы не отменял. Поэтому принести присягу Нариллару Четвёртому я не могу.
— А тебе не кажется, Роллион, что победа над стоящей у стен Сферрана тарторанской бандой, куда важнее сказанных когда-то слов и приблизит освобождение твоей...
— Ше-ерх, — бесцеремонно перебил меня собеседник, — присяга — это не просто слова. Даже тебе, ставшему дворянином совсем недавно, это следует знать... К тому же, ты — не человек... Может, у вас всё по другому... Усомниться в моей верности клятве, — тут его голос стал совсем глухим, едва не перейдя на звериный рык, — тяжкое оскорбление. С любым другим я давно бы скрестил клинки, если б не убил на месте.
— Прошу меня простить, — я поднял руки, демонстрируя, что сдаюсь, — сказал не подумав. Вижу "жизнь — князю, честь — никому" — для вас не пустые слова.
— Верно, — проронил дворянин.
— Тогда как вы ухитряетесь совмещать свою присягу со службой наёмника. Разве хозяину не даётся клятва?
— Это просто работа, — гордо вскинул подбородок воин, — не менее почётная, чем труд купца или ремесленника. В ней нет ничего зазорного.
— И потому вы на службе у так нелюбимого вами Нариллара Четвёртого?
— Почему ж "нелюбимого"? Нормальный монарх, не хуже всех прочих.
— То есть, если я временно найму вас главнокомандующим, никакого урона чести не будет?
— А почему не назначить на этот пост эла Кальвера?
— Роллион, я не понял, тебе что, деньги не нужны?
— Да нет, нужны, и даже очень... Долги и всё такое, — поспешно добавил наёмник, будто оправдываясь.
— Тогда в чём проблема?!
И мы принялись обсуждать меркантильную сторону дела.
Уф-ф-ф! Не думал, что спор будет таким жарким. Пришлось не скупиться на обещания. Я-то думал, удвоить солдатам месячный оклад и хорош, но Роллион меня отговорил. В общем, не вникая в подробности, кому, чего и скока, скажу лишь, что всё воинство было перетасовано, командиры сотен и десятков заменены на "контрактников"... военачальнику виднее... Дальше — больше: наименее подготовленных рекрутов выгнали на стены, забрав оттуда опытных наёмников, находящихся на службе у богатых горожан. Те было возмутились — самоуправство и всё такое... Но я вежливо поинтересовался, не хотят ли они возвращения власти Балабола? И возникший конфликт как-то сам собой рассосался.
В общем, войско перетасовали, переформировали, частично перевооружили, построили, и я обратился к нему с проникновенной речью:
— Доблестные защитники Сферрана, войска подлого захватчика Батраболла подошли к нашему городу. Не посрамим же память отцов и дедов, дадим отпор супостату! Главнокомандующим назначается... как, кстати звучит твой титул, — шёпотом спросил я у нашего нового предводителя.
— Эллир.
— ...Эллир (кстати, так до сих пор и не понял чем он отличается от просто "эла") Роллион. О вознаграждении в случае победы вы уже знаете, те же, кто побежит, будут казнены на месте. Мало того, их семьи будут высланы из города, а имущество конфисковано! Всё! Я надеюсь на вас!
Роллион тоже был краток:
— Поступив на службу простым десятником, я произнёс клятву наёмника. Сейчас мне нечего к ней добавить, кроме того, что я выполню её с честью. Надеюсь, что и вы будете верны данному слову. Откройте ворота, мы выступаем.
— По плану возражений нет? — тихо спросил я у Роллиона.
— Считаю, что он достаточно безумен, чтобы сработать, — "обнадёжил" главнокомандующий. — Меня больше волнует, где ты возьмёшь денег, чтобы со всеми расплатиться?
— Надеюсь на сокровищницу. Маг обещал вскрыть её со дня на день.
— А если у него не получится?
— Тогда есть другие доходы, например от будущей ярмарки... Да не переживай, займу в конце концов! Что мне горожане, денег не дадут?..
Роллион хмыкнул.
— Только не вздумай сказать чародею, что у него кишка тонка, а то где нового военачальника искать?
Не успел мой собеседник ответить, как...
— Я всё слышу! — яркой вспышкой раздалось в голове.
Мы с Роллионом оторопело посмотрели друг на друга, а потом дружно, задрав головы, уставились на стену. Диздарус в ответ осклабился нам сверху.
Маги, мать их за ногу!
Глава 5.
Едва наши скромные силы выступили из города и растеклись по холму, не успев ещё толком построиться, как со стороны противника заиграли трубы, подавая сигнал к началу атаки, и неприятельская пехота стройными рядами споро двинулась вперёд.
— Магов не видно? — спросил я у стоявшего рядом Диздаруса.
— Нет, — отрицательно мотнул тот головой.
Сперва чародей совсем не желал участвовать в битве. Однако, после того, как я поинтересовался, что он предпочитает: немного помочь нам сейчас или потом выяснять отношения с Балаболом и его магами один на один, волшебник всё-таки сменил гнев на милость.
Теперь Диздарус стоял, скрестив руки на груди, зловеще ухмыляясь каким-то своим мыслям. Да так, что, глядя на него, даже у меня мурашки бежали по спине. Я даже засомневался, стоило ли настаивать на его непременном участии в сражении, пускай лишь в качестве наблюдателя. Ведь о наличии чародеев у противника не было ни слуху, ни духу.
— Пора? — спросил подошедший Роллион.
Ёшкин кот! Совсем я охренел! Нашёл время, для размышлений на отвлечённые темы!
Враги тем временем не дремали, успев быстрым шагом преодолеть небольшую ложбину, и теперь резво поднимались к нам на холм. На мой взгляд, их казалось уже не в два, а в три раза больше, чем нас.
— Давай, — кивнул я.
— Ложись! Закрой уши! — гаркнул эллир.
— Кальвер, поджигай! — это уже я нашему главному артиллеристу.
Эл сам поднёс фитиль к пушке.
— Бабах!
Грозный монстр на четырёх колёсах... больше похожий на корабельное орудие, чем на его полевого собрата... содрогнувшись всем телом, выплюнул в наступающих заряд картечи. На правом фланге вражеской пехоты мгновенно образовалась изрядная брешь, её наступление замедлилось.
Не зря я приказал изготовить этот "горох" вместо огромных чугунных ядер.
— Заряжай! — выкрикнул Кальвер.
Пушкари бросились к орудию, принявшись прочищать ствол. Надеюсь, они успеют выстрелить второй раз, пока противник до конца не прочухался.
— Конница слева! — заорали с башни.
— Рыцари! — послышался панический возглас.
— Молчать! — гаркнул Роллион, — Ортал, прикрой левый фланг!
Вряд ли наши сдержат конную лавину в несколько сот всадников, да и перестроиться не успеют. Я кинулся к пушке, ухватив за лафет и попытавшись занести её "задницу".
Мать его! И как у меня только пупок не развязался? Блин! А зарядить-то мы по-любому не успеваем.
— Диздарус, помоги!
Мой рёв вывел мага из отстранённого созерцания разворачивающейся битвы. Раз! И горка чугунной картечи взмыла в воздух, влетев в ствол. За ней последовал мешок пороха.
— Не-е-ет! Наоборо-от! — взвыл я.
Вражеская конница была совсем близко, но чародей не подвёл. Куль с порохом вылетел обратно. Подождал, пока из жерла пушки выскользнет вереница ядер, и влетел обратно. За ним последовала картечь.
— Кальве-е-ер! — крикнул я, уже ни на что не надеясь. Эл явно не успевал.
Но тут произошло чудо: рог с порохом и фитиль вырвались из его рук и устремились к запальному отверстию.
— Ложись! — рявкнул эллир.
— Падай! — вторил ему Ортал.
Стоявшие перед пушкой пехотинцы, зажав уши, шлёпнулись на землю.
— Дуду-ух! — громыхнуло орудие.
Нёсшихся во весь опор рыцарей, которым до покорно лежавших солдат оставалось несколько шагов, буквально смело. Остальные кавалеристы отпрянули в стороны, но прямо на меня, нацелив копьё, летел всадник в оранжевом сюрко.
Так он и запечатлелся в моей памяти: развевающаяся попона, трепещущие ноздри коня, горящие глаза в прорези забрала и хищный оскал какой-то диковинной твари на маковке шлема.
Миг, и я прыгаю к торчащему из земли бронзовому копью... я выпросил у мага парочку, так, на всякий случай... разумеется, с возвратом... и воткнул их в землю, тут на пригорке, где мы стояли с Диздарусом. Как видите, пригодились!
Ещё мгновение, и с разворота я швыряю копьё во всадника. Зачарованный металл пробивает доспех на груди коня. Снопом летят искры. Породистый скакун, будто врезается в незримую стену. Замирает на мгновение, встаёт на дыбы и валится набок. Скачущие следом всадники придерживают коней. Ещё минута и у них нет никаких шансов.
— Встать! Живей! — надрываются наши командиры.
— Чего застыли?! Вперёд! — орёт Ортал, — В морду, в морду коли! — тут же показывая, как следует поступать.
Тычет остриём алебарды в голову лошади, та дёргается назад. И, пока рыцарь, натягивая поводья, пытается совладать со своенравным животным, бьёт его в правый бок гранёным шипом своего универсального колюще-рубяще-режущего оружия. Хищное, чуть загнутое остриё тут же окрашивается кровью. Незадачливый всадник клонится в седле... Но завершения поединка мне досмотреть не дано.
— В сторону! Берегись! — орут справа.
Оборачиваюсь. Ёшкин кот! Наша четырёхколёсная громада, будто ожив, начинает катиться под уклон. Бедняга Кальвер хочет отскочить и падает прямо под колёса. Я уж думал, ему трындец. Но нет, извернувшись немыслимым образом, эл прямо на четырёх конечностях... будто шимпанзе или горилла... ухитряется сделать три прыжка, которые уносят его от опасности. Смешно? Жить захочешь — ещё не так поскачешь!
В последний момент наши успевают расступиться, и громоздкое орудие катится на застывших от ужаса солдат противника, которые ещё мгновение назад готовы были снести нас к чертям собачьим.
Но и это ещё не всё. Не успела пушка набрать скорость, а наши ряды сомкнуться, как пара могучих быков, притащившая эту каракатицу к воротам... Вернее, катилась она под гору сама. Запряжённые сзади животные не толкали орудие, а наоборот, тормозили, шествуя размеренно и чинно.
Зато сейчас флегматичные животные, ещё минуту назад спокойно жевавшие траву, как с цепи сорвались. Порвав упряжь, они ринулись в проход за пушкой, обрушившись на вражеское войско, как два разъярённых смерча.
— Караул! Демоны! Спасайся, кто может! — тут же взвыла добрая дюжина глоток, и с оглушительными криками тартарцы бросились кто куда.
— Что встали?! В атаку! — не растерялся Роллион и наше немногочисленное войско двинулось вниз по склону, гоня деморализованного противника и сбивая хлипкие заслоны из тех, кто не поддался общей панике.
Одним из таких был одинокий всадник в жёлто-зелёных цветах Балабола, который пытался навести порядок в центре. Вокруг него действительно начали собираться какие-то командиры со своими подчинёнными...
Хрен ты угадал! Я размахнулся и отправил в полёт последнее зачарованное копьё. Он был достаточно долгим, но к счастью, моя мишень неподвижно стояла на одном месте. Снова блеск рассыпающихся искр и ещё один породистый скакун рушится на землю.
Оставшейся без своего предводителя горстка врагов не дано было сдержать нашего натиска, к тому же сквозь неё, сметая всё на своём пути, проносится один из быков.
— Навались! Победа близка! — орёт Роллион.
Я тяну шею, чтобы рассмотреть в образовавшийся толчее, что с поверженным мною врагом. Поднялся, или нет? Вытянув шею, делаю шаг в сторону, цепляюсь ногой за брошенный мной же самим молот и падаю на задницу. Мля! Больно-то как!
И тут натыкаюсь взглядом на согнувшегося от смеха Диздаруса. Тут битва — кровь и смерть, а он вон как заливается, магическая его душа! Зато, похоже, я теперь знаю, отчего взбесились быки. И пушка... Да и фиг с ней! Так от неё даже больше пользы, всё равно пороха и картечи было лишь на два выстрела!
Главное — битву мы выиграли! Всё остальное — мелочь!
— Сколько-сколько? — переспросил я, не веря собственным ушам, — Двенадцать убитых и ещё двоих не удалось спасти?
— Совершенно верно, — кивнул Кальвер, удивлённо уставившись на меня, дескать, чему это я поражаюсь, — Раненым невозможно было помочь: у одного ударом копья была разворочена грудь, второму пробили голову, — видимо мою реакцию эл воспринял, как недовольство их гибелью, — Пока их обнаружили, пока нашли амулеты... Остальные двадцать шесть вне опасности.
Блин! Меня-то удивило совсем другое. Мы с неполными пятью сотнями вышли чуть ли против трёх тысяч врагов (больше двух с половиной пехоты и почти полсотни кавалеристов), и мало того, что всех их разогнали, так ещё умудрились перебить три с половиной сотни и около четырёх взять в плен.
Правда, если подумать, то и удивляться-то тут особо нечему: оставшихся на поле боя тяжелораненых солдат противника наши беспощадно добивали, да и бегущих особо не щадили. Исключение было сделано лишь для представителей благородного сословия — с тех можно было взять хороший выкуп. Ещё Роллион запретил добивать каких-то наёмников. То ли это были его знакомые, то ли знакомые знакомых. В общем, они тоже должны были откупиться.
Среди пленных оказался старший сын Батраболла Третьего — Тарторэл, который таким неудачным способом попытался вернуть свои владения, набрав отряд из остатков войска, разбитого у Чёрной речки. Кроме герцога Сферранского в плен попало ещё три барона, в том числе и тот оранжевый, которого я так удачно ссадил с коня. Не запомнил я их фамилий, да, честно говоря, и не особо-то и пытался, как и тех, что погибли в бою.
Помню лишь, что убиты были два графа: командующий правым флангом и предводитель кавалерии. И тот и другой погибли от картечи, как и ещё два фьерра. А вот магэрр, возглавлявший левое крыло вражеского войска успел благополучно дать дёру, как и остальные дворяне, не попавшие в число двадцати трёх пленных (вместе со всеми перечисленными высокородными, включая и наследника Балабола) и восьми убитых представителей благородного сословия.
Честно говоря, когда я устраивал эту авантюру и не надеялся одержать такую сокрушительную победу.
— Истфьерр, я хотел поговорить, — перехватил меня во дворе наш главнокомандующий.
— Да, Роллион?
Я внимательно вгляделся в наёмника, что-то он после битвы сам не свой: то всем своим видом выражает вселенское уныние, то какой-то возбуждённый, глаза лихорадочно блестят... Прямо, как сейчас... Уж не наркоман ли? Вроде бы нет.
— Не здесь. Давайте поднимемся к вам в кабинет.
Что ж, не имею ничего против.
— Слушаю, — прервал я молчание, как только мы уселись за стол.
— Вот какое дело, истфьерр, мне срочно нужны деньги, и не только мне одному, но и моим друзьям.
— Но мы же с вами договорились, что вознаграждение будет отдано или после вскрытия сокровищницы, или потом частями, и все с этим согласились.
— Обстоятельства изменились, — помрачнев, буркнул мой собеседник, кусая губы.
