Неожиданно мой зверь сдался и, перестав брыкаться, потихоньку затрусил по арене.
Воспользовавшись моментом, я, как сумел... направляя коленями, дёргая за гриву... уздечки-то у меня не было... направил моего коника к королевскому ложу.
— Пр-р-ру! — сильно дёрнул за гриву.
Единорог послушно встал.
— Шэ-э-эрх! — взвыл Его Величество, но сказать ему ничего не дали.
— Бу-ду-дух! — с грохотом обрушилась соседняя трибуна, на которую набилась тьма-тьмущая народу: рабочие, стражники, дворяне, горожане, совмещавшие приятное с полезным — и от опасности спастись и на мою бешеную скачку полюбоваться.
Едва стих грохот обрушившихся перекрытий, ещё не осела поднявшаяся пыль, а король с советником, телохранителями и прочими прихлебателями из ближнего окружения резво ринулся к выходу. Так и не понял, чего он хотел — похвалить меня или отругать.
— Эй, вашество, — крикнул я вдогон, — зверушку-то куда?
Не знаю, услышал ли меня король, но ворота перед нами отворили. Правда, не сразу. К тому времени я уже успел сползти со своего скакуна, погладить его по спине и потрепать по шее, говоря ласковые слова. Не помню, какой вздор я нёс, но вроде как бы извинялся, что едва не ухайдакал бедное животное. Хотя, ещё не известно, кто кого утомил больше. Единорог, тяжело дыша и дрожа всем телом, никак не мог прийти в себя, да и у меня коленки подрагивали и подгибались, после такой скачки.
— Куда его! — крикнул я служителям, распахнувшим створки.
— В конюшню! — ответил из-за их спин один из магов, формирующий в руках какую-то туманную поблёскивающую штуковину.
— Пойдём что ли, — похлопал я однорога по холке.
То всхрапнул, скосил лиловым... или тёмно-фиолетовым... не знаю, как правильнее... глазом и, естественно, ничего не ответил. И мы вдвоём... под перекрёстными взглядами людей, предпочитавших держаться на почтительном расстоянии... в обнимку, как два едва стоявших на ногах собутыльника, потопали к конюшне.
Во блин! Тут этому зверюге полагались почти королевские апартаменты. Перегородку убрали, и стойло стало в два раза шире.
О-о, а говорят, что лошади спят стоя. Мой же зверёк, едва успев переступить через порог, тут же бухнулся на большущую охапку свежей соломы. Хотя о чём это я, это ж не конь.
Та-ак, витой рог уткнулся в мою сторону, сверливший меня хмурый взгляд тоже не предвещал ничего хорошего, а хвост, совсем недавно висевший плетью, теперь танцевал какой-то замысловатый нервный танец. Всё, валить надо отсюда, чем скорее, тем лучше, ещё одной схватки я не выдержу. Сейчас меня не то, что этот единорог, коза забодает.
На нетвёрдых ногах добрался до сеновала, где нас временно поселили, и завалился спать.
— Шэрх! Эй, Шэрх!
Кто меня там толкает? Ну, что за хрень, ни минуты покоя?!
Я еле продрал глаза.
— Чего тебе, Ургк?
— Шэрх, ты есть не будешь? А то мы утром ели, днём ели, вечером ели, а ты ни разу.
— Блин! А чего не разбудили?
— Не смогли. Ты нас послал к фыргу лысому и обещал послать ещё дальше, а нам туда не надо, — поддержал брата Рым.
— И ещё, Шэрх, это передали тебе, — Ургк сунул мне в руку увесистый кожаный мешочек.
Это ещё что такое? Оп-п-па! Мне на ладонь высыпалась горсть серебряных монет. Я принялся пытать парней что это и откуда.
Бесполезно. Братья не знали ни слова по-человечьи, а служка, что приволок кошель, не ведал ни бельмеса по-тролльи. Лишь кое-как смог объяснить жестами, что деньги предназначаются мне.
И что сие означает? Королевская милость? Плата за эстрадное... то есть аренное... представление? Какая-то ошибка? Да какая разница! Дают — бери, бьют — беги! Я тут банкиром становиться не собираюсь, так что не хрен копить презренный металл! Лучше сразу потратить, пока не отняли. Как говориться: "Что пропито, прое... в общем, потрачено иным способом... — то в дело произведёно!"
— Вот что, парни, — озвучил я пришедшую в голову мысль, — пойдём-ка мы в город, заодно и столицу посмотрим, а то вернёмся домой, и рассказать будет нечего!
— Эй, служивый, открывай! — бросил я стоявшему на воротах стражнику.
— Не велено!
— Чего тебе "не велено"?
— Пускать никого не велено.
— А мы не входим, а выходим.
— Всё равно не велено!
— Мне чего, ворота выломать?!
— Попробуй, — хмыкнул стражник.
— Да нет проблем!
Конечно, железные створки с кованными ажурными кружевами не то, что ломать, корёжить было жалко. Поэтому я поступил гуманно — врезал ногой не со всей силы, а лишь слегка.
Мать его! Что тут началось... Дурным голосом взвыла какая-то сигнализация, к воротам со всех сторон понеслись гвардейцы. С ними прибежали разодетые, как павлины, офицеры, один из которых тут же набросился на меня:
— Твою мать, ты что себе позволяешь?!
— Не трожь мою мать, твою мать! — не полез я за словом в карман.
В общем, мне попытались объяснить, как глубоко я не прав, ну и я им ответил примерно то же, примерно так же.
Братья в это время вертели головами в разные стороны. Не привыкли они к такому: толпа людей, все вокруг мельтешат, чего-то орут, поди разбери, кого тут "валить" первым.
— Открывай, пусть катятся отсюда! — заорал тот самый павлин-мавлин, с которым я сцепился, — но вернуться раньше времени открытия ворот, обратно не пускать! Пусть торчат снаружи!
Угу, так мы и будем ждать, держи карман шире! Прибежишь открывать, как миленький! Но озвучивать свои мысли я не стал. Выпускают и ладно.
Ворота приоткрылись, и мы оказались на дворцовой площади. Перед нами простирался Кармилан, становившийся ещё более таинственным и загадочным в спускавшихся на него сумерках.
Глава 2.
Ноги уносили меня всё дальше и дальше от дворца. Блин! Я остановился, и едва поспевавшие за мной братья чуть не сбили меня с ног. Мать его! Совсем у меня голова не варит — отправиться в кабак, даже не спросив, где он находится! Ну точно — тролль!
Хотя, что я, собственно, так переживаю, это ж — столица, а не какой-нибудь заброшенный тракт. Тут они вообще должны быть на каждом шагу. В крайнем случае, спросим у кого-нибудь из местных, пусть только попробуют не ответить!
Как по заказу:
— Быва-али дни весё-ёлые,.. — ну, или что-то очень похожее... на местный манер... прозвучало из-за поворота — очередная рулада явно не совсем трезвого аборигена.
О-о! На ловца и зверь бежит! Вот у него и спросим, где тут питейное заведение. Уж это алкаш не может не знать.
— Эй, мужик! — окликнул я Шаляпина.
Блин! Прямо на моих глазах толстяк мгновенно протрезвел и с криком "Тролли! Убивают!" со всех ног бросился по улице.
Можно было его попробовать догнать, но, во-первых, после родео с единорогом я малость подустал, а потом, как вы это представляете: впереди бежит мужик, во всю глотку оря: "Караул, убивают!", а за ним гонятся три тролля. Так мы мигом всю столицу на уши поставим.
Так что я притормозил и предпочёл свернуть в другой переулок, может, там на улыбнётся удача.
— Да я лучше с троллем трахнусь, чем с тобой! — послышалось впереди.
Интересно, кто это там такой смелый?!
Повернув за угол, мы оказались ещё на одной улице. У крыльца двухэтажного дома, вход в который был украшен гирляндой разноцветных фонарей... как я потом узнал, эта "светомузыка" была непременной принадлежностью любого борделя... высокая девица внушительных габаритов, расфранчённая на простонародный манер, уперев руки в боки, отчитывала какого-то гнутого тощего хмыря неопределённого возраста.
— Кто тут хочет трахнуться с троллем?! — брякнул я в шутку первое пришедшее на ум, так, чтоб разговор поддержать.
Да, моего юмора явно не оценили:
— И-и-и-ы-ы! — громче милицейской сирены взвыла толстушка, пулей шмыгнув в проём едва приоткрытой двери, в котором наверняка застряла бы Памела Андерсон с её буферами и всем остальным.
— А-а-а! У-у-у! — заорал её ухажёр, удирая вдоль улицы.
При этом он так спешил, что даже не додумался вскочить на своего коня. Так и удирали они вдвоём — один на двух ногах, другой на четырёх.
Чувствую, ещё пару подобных "интервью" со случайными путниками, и весь город точно встанет на уши.
— Эй, зелёненький, — раздался откуда-то сверху нежный голосок.
— А? Что? — я уткнулся взглядом в его обладательницу, которая, как кошка, демонстрируя все свои прелести, едва прикрытые тонкой тканью... которая ничего не скрывала... призывно изогнулась в окне второго этажа.
Твою мать! У меня чуть слюна изо рта не закапала. Эх, жаль, что она не троллька!
— Дорогой, покажи-ка мне своё главное оружие. Хочу убедиться, правду ли говорят про шэрхов. Я дам тебе серебрушку, — пропела прелестница.
— Пять золотых.
— Сдурел? — блин, куда девалась ласковая киска, это прорычала львица или тигрица, даже голос стал каким-то хриплым, — Он у тебя хоть стоит?
— Милая, если б эта штуковина стояла, ей бы вообще цены не было!
Ставни на втором этаже с грохотом захлопнулись.
Ёшкин твой кот! Отчего ж в Кармилане так туго с юмором?!
С другой стороны — хорошо, а то мало ли, что взбредёт в голову этим взбалмошным любвеобильным девицам, небось, спят и видят, как найти ещё одно приключение на своё сокровище. А мне это надо?! Так можно дурёхе все внутренности разодрать! В советские времена за такое мужика с большими причиндалами сажали в тюрягу.
Это сейчас любой паренёк, считающий, что у него между ног восьмое Чудо Света может дать объявление через Интернет: "Молодой человек с большим потенциалом мечтает познакомиться с девушкой для совместного..." и так далее...
А я точно любой человечке всё разворочу до горла, так нахрен мне преднамеренное убийство?
Я ещё раз глянул в сторону дома терпимости, позакрывавшегося на все засовы, и напоминавшего теперь осаждённую крепость.
— Эй, люди! — крикнул я в сторону неприступной твердыни, — скажите хоть, где тут кабак?!
Твою мать! Никакого ответа! Ну как тут не заругаться!
Делать нечего, наша троица потопала дальше.
— Стой! Брось оружие! — а вот и местный ОМОН пожаловал.
Не успел выскочить на какую-то площадь, как нарвался на отряд стражников. Восемь рыл с алебардами грамотно, чтобы не мешать друг другу, охватили меня полукругом, девятый, самый здоровый, с мечом, вставший напротив, раздавал указания.
— Что вылупился, бросай палку! — это он мне.
— Щас брошу, тебе мало не покажется!
— Слышь, шэрх, думаешь, сможешь противостоять нам в одиночку?!
— А кто тебе сказал, что я тут один?
Не замеченные служивыми Ургк с Рымом вышли из переулка, встав от меня по обе стороны. Такой расклад был явно не в пользу стражей порядка. Их здоровяк-главарь, такой классический брутальный бугай, как в американских, а теперь уже и отечественных боевиках, сразу смекнул, что ловить им тут нех... нефига. Вот только сбежать, находясь в явном численном преимуществе, они тоже не могли. Поди потом, доказывай начальству, что обуздать вдевятером трёх громил у них не было никаких шансов! Поэтому этот тип задумался, поскрёбывая свою сизую квадратную челюсть, а может, так громко у него шестерёнки в мозгах скрипели.
— Ладно, пошли, парни, — махнул рукой мордоворот, всё-таки нагоняй от начальства и даже возможное увольнение показались ему меньшим злом, чем гибель от рук нелюдей.
— Стой! — гаркнул я.
Полуобернувшийся, чтобы уходить, бугай застыл на месте, тут же схватившись за рукоять меча. Его подчинённые ощетинились алебардами.
— Слышь, офицер, — уже мягче, почти заискивающе... для нас, троллей... всё равно, рёв — это и есть рёв, не каждый распознает интонации... добавил я... "повысив" собеседника в звании, вон как тот подбоченился, явно был всего лишь простым сержантом, — скажи, где тут у вас кабак поблизости. Не всю ж ночь нам по улицам шастать — прохожих пугать. Какие-то они у вас тут все нервные — не успеешь рта раскрыть, бегут прочь с диким воем.
— Хы-гы-гы, — развеселились стражники, видать наткнулись на кого-то из беглецов, а, может, на обоих разом.
Здоровяк сразу повеселел:
— Значит тебе кабак, чистый и недорогой? — хитро прищурившись, усмехнулся он.
— Ага. И чтобы пиво приличное, — вставил я.
— Ха, пойло там отменное. Хошь вино, хошь пиво, хошь гномья настойка, — причмокнул страж губами, — И недалеко совсем, на Магической улице. Вон, как раз тот проулок, — он указал рукой в находящийся напротив проём между домами, — точнёхонько на неё выходит.
— Что ж, спасибо, — поблагодарил я, — Пошли, парни, — это я уже братьям.
— Счастливо отдохнуть! — радостно осклабясь, пожелал мне мордоворот, под весёлое гыгыканье омоновцев.
Знал, бы, куда эти ёкарные гоблины нас отправили, схватил бы оглоблю и вышиб их них дух к ху@м собачьим!
Хм-м, а кабачок-то оказался ничего, стражник не соврал. Чисто, культурно и рож бандитских не наблюдается. Ну, если не считать гномов, которых здесь была дюжина, не меньше. Ещё какие-то юнцы у стойки — четыре парня и одна светловолосая девчонка. А на месте бармена...
Да-а, внушительный такой смуглокожий дядя в жилетке на голое тело. Пусть я никогда с такими не сталкивался, но что-то мне подсказывало, что это не человек или не совсем человек. Совсем лысая голова, маленькие прищуренные глазки под массивными надбровными дугами, поросшими густой чёрной растительностью. Нос не большой и не маленький, губы... Короче, больше ничего примечательного, кроме волевого подбородка и широких скул. Ах да, массивная фигура с широкими плитами мускулов на груди и не менее мощными, перевитыми сетью вен на руках. Шея... Казалось, её вообще не было, а круглая голова амбала росла прямо из плеч. Если ко всему прочему приплюсовать и недобрый взгляд... которым этот хмырь ожёг нашу компанию, стоило лишь переступить порог этого заведения... то вид бармена был очень суровым.
— Чего надо? — рыкнул он.
— Шоколада! — чуть не брякнул я в ответ, но вовремя одумался.
Фиг знает, как у них тут с юмором? Ещё принесут... всё таки тут столица, а не акая-то захудалая деревенька... а потом потребуют оплатить. А шоколад в средневековой Европе не каждому королю был по карману.
— Выпить и закусить, — бросил я.
Похоже, услышав от меня человеческую речь, мой собеседник слегка удивился, но бизнес есть бизнес.
— А деньги есть?
— А пиво есть? — спросил я в свою очередь, доставая кошель. — Серебро, — поиграл им, подбрасывая на ладони.
— Обижаешь, — осклабился бармен.
— Даже не собирался, — усмехнулся в ответ.
— Присаживайтесь, — бросил хозяин, принимая заказ у подростков.
Мы попытались влезть за стол, это оказалось не так-то просто. Ни он сам, ни лавки не сдвигались. Со зла я дёрнул за столешницу.
— Кря! — вякнула деревяшка, но не подалась ни на микрон.
— Хорош мебель ломать! — рявкнул Шумхар... тот самый, за стойкой... оказавшийся хозяином заведения, — Мебель замагичена, сейчас мы её подвинем.
В его руке блеснула какая-то фиговина, и выбранный нами стол... первый слева от двери... на мгновение окутался светящейся дымкой. Раз! И он уже сдвинут в сторону. Следом настала очередь скамеек: ту, что у стены лишь слегка поправили, другую сдвинули в сторону гномов. Следующую лавку вообще загнали под стол.
