Слушая попутчика, Илл'а все сильнее проникалась решимостью и странным азартом. Это знак Богинь — убеждала она себя. Целый новый, неосвоенный мир — так далеко отсюда, что никакая Гильдия не имеет над ним настоящей власти! Уж на Южном-то Алим ее искать поленится! А, может, и не больно ей нужна беглая воспитанница — коль до сих пор не догнала, не изловила! Странно только, что от этих мыслей больше в Илл'е было детской обиды, чем настоящего, здравого облегчения...
А ведь там, за морем, все по-другому! Не надо будет там каждый миг оглядываться, не надо прятаться за вызывающими головную боль иллюзиями, не надо изворачиваться, раз за разом добавляя в сундучок своих поступков все новый и новый черный камешек... Но главное — в тех землях, тем людям и она, бестолковая юная жрица, сумеет стать действительно полезной да нужной! Может, и простят тогда Богини ей ложь... и воровство... и того несчастного из роскошной дворцовой опочивальни...
К концу неторопливого двухдневного пути Илл'а была настроена столь решительно, что, выспросив у дядьки Вихаря все про житье-бытье родичей, почти вынудила накорябать брату послание с просьбой помочь отважной храмовой девице устроиться да обжиться на новом месте.
Исполненный благодушия, мужичок высадил ее перед воротами Крама, сам же покатил к родной деревеньке, спеша увидеть домочадцев и поделиться приятными новостями: как обвел вокруг пальца еще не пришедших в себя после недавнего переполоха чиновников, да как склонил жадную до подвигов молодую дуреху-лекарку перебраться на Южный в помощь братовому семейству...
Илл'а же помахала ему на прощание рукой и присела на теплый валун у обочины в хвосте длинной очереди из жаждущих посетить "город многиих грехов да пороков". Рядом задумчиво жевала молодую травку мосластая крестьянская кобыла, и сонно попыхивал у телеги трубочкой сухонький, старенький фермер. Он то и дело поглядывал опасливо на кучку лихого вида молодцев (то ли моряков, то ли вовсе — разбойников), развалившихся на грязных плащах чуть в стороне от прочего люда. Те что-то жевали, бодро чавкая, припивая из фляги да срываясь порой на грубые шуточки и веселый гогот. Голодная Илл'а рассматривала их задумчиво, с легкой завистью и досадой на свою несусветную глупость: в страхе убегая из столицы, даже хлеба она в карман не сунула! Если б не любезный дядька Вихарь, поделивший вчера на двоих свой обед и ужин, сверкать бы ей сейчас тоскливым взглядом давно не кормленого пса... Все-таки сытая храмовая жизнь — плохое подспорье для будущей бродяжки!
Подозрительные молодцы, меж тем, завидели на дороге приятеля да взялись громко зазывать того к себе. Мрачный тип в обтрепанной рубахе приветственно взревел и двинулся навстречу, чуть не затоптав Илл'у огромными ножищами.
— Ты чего здесь? — издали завопили ему. — Портовые стражи за ту драку до сих пор грозятся шкуру с тебя спустить!..
— Да видал я их!.. — рыкнул тип. — Пусть поймают сперва! Небось, побоятся!..
— Ты это зря... — злорадно сообщили ему. — Не слыхал, что ли? В Краме нынче переполох. Всякая крыса служивая злобствует!..
— Чего ж так?.. — не слишком обеспокоился мужик. — Начальство прижало?..
— Хуже!..
Молодчики загалдели наперебой, но все, как один — издевательски:
— Сам сиятельство, Наследник Престола пожаловал...
— ...половина Императорской Серебряной Сотни в охране...
— ...и толпа молодых дворянчиков...
— ...и даже барышни в каретах...
— ...говорят, Гильдмастер лично со своими псами в свите...
— ...исколесили сперва все окрестные владения...
— ...так, что местным лордикам до сих пор тошно...
— ... а давеча вот и сюда добрались...
— ... и Крам нынче в честь гостей, что гребенкой, чешут...
— ... всякую вошь норовят выкинуть...
— ... а после, говорят, по всей Империи двинутся...
— ...Наследник, мол, желает, осмотреть владения...
Они еще что-то взахлеб рассказывали, но Илл'е, понукаемой сзади, пришлось идти вслед за дрогнувшей очередью. Компания же с травки и не сдвинулась: видать, не больно-то спешила войти в город...
За шаг до городской стены девушке запоздало подумалось, что, может, и ей торопиться туда не стоит. Но хмурый стражник уже спрашивал "кто" да "откуда" — и протягивал мешочек для входной пошлины...
Как во сне, Илл'а бросила монетку, ступила под высокую арку ворот, зашагала по грязной мостовой, опять остро чувствуя себя загнанным в каменную западню зверем. Ее словно тянули за повод — вперед, куда-то... к кому-то...
А Богини смеялись, столь же издевательски, как и те лихие ребята у дороги...
"Я сразу в порт... И вещи, и деньги при мне. Ближайший подходящий корабль — и поминай, как звали..." — безуспешно заговаривала она зубы своему страху.
"Проклятье!.. Алим, интересно, тоже здесь?.." — настойчиво проталкивалось изнутри.
"Да и дьяволы с ней! — распалялась Илл'а. — Не до меня ей, похоже, в любом случае!..".
Порт, не чета столичному, огромный и шумный, сокрушил в ней последнюю уверенность. Ну как здесь вообще найти то, что ищешь? Откуда в такой дыре, как Крам, такие просторы?..
Бесконечная вереница кораблей, корабликов и лодочек, столь отличных и размером, и видом, что Илл'а даже угадать не пыталась ни названий их, ни назначения. Широкие пристани, тщательно одетые камнем, закованные в него так плотно, что и самые злые волны не смогли бы сыскать здесь ни трещинки для своих пенных, прогрызающих все на свете, клыков. Скрипы, лязги и крики, сливающиеся в беспорядочный, никогда не стихающий, гомон. Блестящие от пота, вычерненные солнцем спины, резво тянущие на себе сундуки и ящики, бочки и тюки, корзины и связки...
Как же сильно отличалась эта необъятная, бурлящая жизнью гавань от унылой, пустынной картинки, услужливо подброшенной Илл'е то ли слишком живым воображением, то ли проснувшейся чужой памятью! Ей знакомы были очертания залива, скалистый мыс слева и тоненькая дымка островов на горизонте. Но ни трущоб, ни одичавших садов, ни городской стены, что подступала некогда к самому морю, не было теперь и в помине! Морской порт Крама разросся, давно выплеснувшись за ненужный вал и укрепления; расползся вдоль берега, поглотив и неуклюжие, дряхлые виллы местных богачей, и слепленные в кучу развалюхи нищих, — явно грозясь подмять под себя в ближайшие годы и весь этот скверный, богами нелюбимый, городишко...
На миг девушка поддалась мрачной растерянности. Яснее ясного было, что выбраться отсюда быстро у нее, как ни старайся, не выйдет...
Затем, справедливо рассудив, что маленькие лодочки вряд ли годятся для ее целей, Илл'а огляделась. И надолго засмотрелась на величавый парусник, скрипящий снастями. Наблюдала за деловитой возней матросов на его палубе, и за шумной суетой фермерского семейства у трапа. Коренастый мужик с тремя сыновьями перетаскивал на судно пожитки, а внизу, на груде вещей, смешно ругались две бабенки, и ребятня мутузила друг друга...
Корабль же громадой возвышался над всей портовой суетой — прекрасный и легкий, но большой и надежный в то же время. Похоже, он-то девушке и нужен!
Оглядевшись по сторонам, обратилась она было с расспросами к спешащим загорелым матросам — но те лишь досадливо отмахнулись. Какой им прок с оборванки-жрицы? Деньжат не подкинет, ночку не скрасит... Только от дела и способна отвлечь! Зато юркий, хитролицый человечек, что крутился среди грузчиков, тут же подскочил к лекарке, ощупал всю неприятным взглядом — да махнул рукой, указывая на приземистое широкое строение, куда, то и дело, нырял самый разномастный люд.
Строение оказалось местной "морской конторой". Официальное ее название, конечно, было не в пример длиннее и напыщенней, но вряд ли даже сами здешние чины его помнили — куда там пришлой жрице! Мазнув безразличным взглядом по бронзовой табличке у входа, Илл'а ступила за порог — и на миг опять растерялась. Очень уж многолюдно здесь оказалось! Попробуй еще найди, к кому обратиться! Занятые господа рангом повыше и говорить, скорей всего, не станут — молоденькие же болтливые писари отвлекутся от нудной работы с радостью, но вряд ли что толковое расскажут...
Впрочем, уставшей и голодной девушке сейчас было наплевать на чиновничьи порядки. Она невежливо схватила за рукав первого, кто пробегал мимо. И уже из его недовольного фырканья выяснила кое-как, что на Южный пассажиров берут всего три корабля, но что два из них сейчас в плавании, третий же, тот самый парусник, отплывает не раньше, чем через неделю. И, коль у жрицы есть такая необходимость, помощник капитана ("во-о-он тот хам черноголовый, что с конторскими ругается") сможет уделить ей минутку для делового разговора...
С указанным "черноголовым" повела себя Илл'а куда любезнее: скромно дождалась, пока тот руками намашется да вволю наорется на господ-чиновников, поприветствовала кроткой, вежливой улыбкой — и только затем со своим делом обратилась.
— Мне сказали, ты пассажиров до Южного набираешь?
— Десять золотых за койку и место в трюме для барахла, — все еще с досадой сообщил он, на Илл'у посмотрев лишь мельком. — Припасы берешь свои: капитану нахлебники без надобности...
— Сколько... золотых? — девушка и дышать забыла. За такие деньги даже в столице по нынешним временам доброго коня купить можно было, с телегой — да еще и на вещички в дорогу осталось бы! — Неужто, с каждого по стольку берете? — не замедлила она возмутиться, припомнив резвое семейство, грузящее на корабль тюки, тючки и сверточки. Ну никак не походили те на богачей!
— Почему же с каждого? — ничуть не удивился моряк ее возмущению. — Если есть у госпожи жрицы подорожная от Храма — так и бесплатно повезем, как положено...
— Я думала: на Южный всякого берут... — осторожно намекнула лекарка.
— Лет десять назад и брали... — хмыкнул "черноголовый". — Полные трюмы набивалось. Оборванцы нищие, авантюристы да каторжники. Но что толку от таких переселенцев? Даже те, кто до конца плаванья дожил, после в лесах сгинули. Дурной народ: ни землю распахать, ни зверя поймать... Грабить-то там оказалось некого... Сейчас совсем по-другому. Хочешь ехать — пиши прошение в имперскую канцелярию: на себя, на семью, на барахло и скотину. Будет позволение — перевезем, без особых удобств, но безопасно. Судно у нас надежное, крепкое; команда умелая, с немалым опытом; койка личная для каждого пассажира, охрана от пиратов и прочего сброда, даже целитель свой имеется... А коли нет позволения — так или дома сиди, или плати свои, кровные...
Илл'а разочарованно вздохнула, прикидывая, что уж за неделю нужную сумму ей никак не достать.
Моряк впервые взглянул на девушку — внимательно, да еще и с сочувствием.
— Лекари, конечно, на Южном всегда нужны... — оставив суровый тон, заговорил с ней по-отечески ласково. — Но, уж прости девонька, Храм тебе подорожную правильно не выписал! Перевидал я таких молоденьких дуралеев-мечтателей!.. Только жизнь себе в диких землях загубишь!
— А помощник вашему корабельному лекарю не нужен? — упрямо перебила Илл'а его увещевания.
— Ремеслом и натурой плату не берем! — отрезал "черноголовый" опять сердито.
— К-какой еще "натурой"? — взвилась от его намека юная жрица.
— Сама посуди, — перебил он строго. — Плаванье предстоит долгое, пассажирок матросы почти не видят — да и не тронут под страхом смерти. А вот баба из команды — другое дело... Были у нас уже такие умные, только после военной школы... К капитану напросились в охрану... До смертоубийства тогда дошло... — его взгляд стал неприязненно-тяжелым. — Конечно, будь ты кривой и дряхлой, первым Орсию в помощь позвал бы! А так, девонька, нет — и не надейся!..
— Эх, надо было мальчишкой переодеться!.. — буркнула Илл'а в глубокой досаде. — И что мне делать теперь?..
Моряк понимающе усмехнулся.
— Можешь, конечно, в порту у грузовых поспрашивать... — помолчав, все же с неохотой проговорил он. — Порой они пассажиров за бесценок берут... Но я бы, коль по чести, не советовал. Могут или вовсе не довезти, или не туда, куда обещано...
— Да уж ясно... — совсем сникла девушка. — Ладно, и на том спасибо...
Контору покидала Илл'а крайне мрачной. Закончилось, видать, ее везение! Уж не у стен ли Крама? А она и не заметила...
Знакомый хитролицый человечек крутился у крыльца, кого-то явно высматривая.
— А, госпожа жрица! — обрадовано ринулся он к ней. — Неужто, и правда плывешь на Южный?..
— Нет, — бросила девушка раздраженно, не понимая, что понадобилось от нее подозрительному типу. — На Южный нынче дорожка золотая, юным храмовым дурочкам не по карману будет...
— Да-да-да... — сочувственно прицыкнул языком хитролицый. — Что творят, канцелярские крысы, что творят...
Он шел теперь за Илл'ой, не отставая, вертясь вокруг нее, как довольный пес — то справа в лицо заглянет, то слева. И ухмылочка все медовей и гаже...
— Спасибо за помощь, я тороплюсь, — попыталась избавиться от прилипалы лекарка.
— Да какая там помощь!.. — и не думал отставать тот. — Вот если б я тебе надежного капитана присоветовал... Впрочем... — он сделал вид, что крепко задумался. — Есть у меня один знакомый... Если хорошо попросить, он и за скромных два золотых для тебя место на корабле найдет...
— Нет, благодарю, — отрезала Илл'а. Человечек ей отчаянно не нравился, да и предупреждение "черноголового" еще хорошо помнилось...
— Да ты не отказывай сразу! — навязчивый попутчик не сдавался. — Я понимаю: доверять первому встречному несподручно... Но я ж тебе не предлагаю сразу в трюм лезть! Встретишься с капитаном в людном месте (таверна тут рядышком, в Питейном переулке, есть, "Хмельная русалка", там даже стража время коротает), поспрашиваешь у людей о корабле и команде, поговорите лично — вдруг, и сговоритесь...
Соглашаться девушка не собиралась. Она, может, и сходит потихоньку с ума, но еще ведь не полная дура! Хитролицый весь был с гнильцой — и дара не нужно, чтобы это почувствовать!
Только у Богинь были иные планы...
Услышь Илл'а раньше — и свернула бы в сторону, подальше от столь явных неприятностей. Но в толпе почуяла безумца она слишком поздно. Он вынырнул перед нею, налетев на прилипалу-попутчика, и замер, раздувая ноздри.
Сутулый морячок, чем-то смахивающий на Моранова приятеля. Только глаза его казались пустыми, рот кривился в оскале, а кожу резали цепи — незримые для большинства, но жгущие взгляд юной жрице: на горле, на лбу и на сердце. И от них уже тянулись куда-то нити, как у балаганной куклы, что пляшет по воле хозяина...
Это было так страшно, что Илл'а закричала.
А безумца вдруг снесло черной тенью — и вторая накинулась следом. Двое в темной одежде и масках распластали свою жертву на земле. Он рычал и выл, как животное, головой ударяясь о камни, выкручиваясь с нечеловеческой силой. Отбросил прочь одного из черных, и пальцы сжал у другого на горле — но вдруг обмяк с потухающим взглядом и рукоятью кинжала под ребром...
Народишко шустро схлынул в стороны, растворившись на припортовых улочках. Широкий круг пустоты окружал теперь черных — мужчину и женщину. Даже хитролицый человечек исчез куда-то — и только Илл'а замерла, не в силах пошевелиться.
