И Илл'а бежала, сама не понимая куда, окончательно запутавшись в безлюдных пыльных проходах и лестницах заброшенной, скрытой в толще каменных стен, части дворца. А потом брела, едва передвигая ногами, уставшая, потерявшая чувство времени и направления. Брела долго, впав в какое-то оцепенение, позволяя ничего не значащим мыслям скользить по поверхности сознания и ни за что не цепляться толком. Иногда голоса или звуки, приглушенные толщей стен, доносились до ее ушей. Но девушка избегала их, боясь опять попасть в ту страшную комнату, — сворачивала куда-то в сторону, еще глубже погружаясь в затхлую нежилую тишину.
Даже тьма теперь оставляла ее равнодушной. Тусклый свет из многочисленных дыр, окошечек, глазков и трещин, проделанных, скорей всего, нарочно двуногими дворцовыми крысами, делал мрак зыбким и каким-то ненастоящим. А может, Илл'а больше не боялась темноты — пустой, безразличной и безлюдной — потому что впервые за свою спокойную жизнь увидела кое-что пострашнее.
Наверное, она ходила кругами. Не мог же этот проклятый Дворец быть таким огромным и запутанным? Возможно, строгая Алим спохватилась уже, и ищет свою воспитанницу? Хотя, может, и нет. Может, просто забыла, что пришла сюда не одна, — да отправилась спокойно восвояси... Никогда нельзя угадать, что творится у этой странной женщины в голове.
В конце концов, Илл'а просто устала от бессмысленных блужданий и присела на высокие ступени первой попавшейся лесенки. Она выдохлась. Страх и отвращение от совершенного осели где-то на дне души, не тревожа больше столь яростно, не вызывая новой боли и паники. Выходит, не так уж трудно будет с этим жить... И очень скоро найдется случившемуся оправдание: для себя, для жестокой Алим, даже для обладателя того хриплого голоса. Не таким уж и светлым, невинным существом она, Илл'а, на поверку оказалась! Да и сложно ли быть добродетельной в Храме, где нет ни единой возможности совершить что-то по-настоящему ужасное? Первый же выход за пределы знакомых стен (о котором так мечталось в детстве) разбил ее выдуманный образ маленькой святоши вдребезги. И оставалось Илл'е с этим только смириться. Взять себя в руки, прекратить бесполезную истерику — а, для начала, попробовать выбраться из этого пыльного крысятника...
С такими мыслями и поднялась послушница с холодных ступеней ведущей неизвестно куда потайной лестницы. Отряхнула бледно-зеленый подол жреческой хламиды да сделала было шаг вниз — туда, где, как казалось, не так темно, и не такой затхлый воздух — но вдруг тихий неприятный скрип резанул по ушам, яркий свет затопил коридор, заставив Илл'у на миг зажмуриться. И девушка не успела заметить, как спиной вперед ввалился кто-то в открывшийся лаз, — зато почувствовала резкий толчок, впечатавший ее тонкую фигурку в стену.
Незнакомцу, едва не сбившему ее с ног, повезло меньше: от неожиданности он не удержал равновесия и с проклятьем полетел с лестницы. Но не растянулся на ступенях, как следовало ожидать, а подобрался, изогнулся совсем по-кошачьи, приземлившись на согнутые ноги и выставив перед собой тонкий зловещий стилет. На миг впился в Илл'у острым, настороженным взором, словно примеряясь для удара — но, видно не почуяв опасности, тут же расслабился, сунул клинок за голенище щегольского сапога, выпрямился и уставился на девушку уже совсем по-другому — вбирая одним долгим взглядом ее всю, от растрепавшейся косы до пыльного края жреческого балахона. Оценивая и, похоже, одобряя — откуда иначе взялась бы чарующая улыбка да нахальное приглашение в искристых темно-серых глазах?
Илл'а почувствовала, что краснеет. Не так давно еще была она неуклюжим, угловатым волчонком, вызывающим, в лучшем случае, снисходительное умиление, — и подобное мужское внимание сейчас оказалось в диковинку. Да и сам молодой человек, так бесцеремонно ее разглядывающий, без преувеличений, мог претендовать на уютный, теплый уголок даже в самой черствой девичьей душе! Он словно вышел из позолоченной рамы одного из портретов — тех, в первом коридоре. Благородные черты лица, неожиданно контрастирующие с чуть смугловатой (излишне для имперского лорда!) кожей; собранные в затейливую косу темно-русые волосы, перевитые чем-то, дорого сверкающим даже в здешнем пыльном полумраке; небрежно распахнутый темно-золотой камзол с черными узорами вышивки да гладкий черный шелк штанов и рубашки под ним; множество драгоценных перстней на изящных пальцах... За всей этой роскошью и блеском, почему-то ничуть не делающими их обладателя смешным да напыщенным, и не сразу удалось послушнице заметить, что нахальный парень едва ли старше ее самой.
— Прекрасная госпожа жрица заблудилась? — молодой человек, кажется, вовсе не удивился ее присутствию в потайном лазе.
И вот это Илл'у уже встревожило.
— А с кем имею честь говорить? — спросила она подозрительно.
Показалось, или юноша всерьез задумался? Словно решал, стоит ли отвечать, и что именно? Но спустя два биения сердца опять посмотрел на девушку, в этот раз загадочно, с неожиданным, веселым вызовом.
— Илан — мое имя, — представился, наконец, приосанившись. И выжидающе да лукаво сверкнул из-под изогнутых темных бровей глубоким своим серым взглядом.
— Да не может быть! — нервно рассмеялась послушница.
— Почему это не может? — переспросил он, растерянный, даже чуть уязвленный.
— Потому, что меня Илл'ой зовут, а ты — Илан! Смешное совпадение!
— И все? — искренне удивился сероглазый, словно Илл'а только что ляпнула самую странную в мире вещь. — И больше ни о чем тебе мое имя не говорит?
— А должно? — теперь уж девушка удивленно нахмурилась. В голове ее от пережитого потрясения все еще было тяжело и гулко, будто в храмовой колокольне после праздничных перезвонов. Но изумленный юноша вызывал любопытство и симпатию, заставляя потускнеть недавние подозрения и даже оставленные позади страшные картины.
— Нет, ну по одежде судя, ты человек знатный, — осторожно предположила послушница, с ног до головы рассмотрев нового знакомого. — На слугу или охранника не похож, а другим во Дворец хода нет, наверное... Я не так часто покидаю стены Храма, — созналась почти виновато, заметив, как ползут вверх его темные брови. — Извини...
Он вдруг громко, очень весело и совсем не обидно расхохотался.
— Вот и хорошо, — тоже улыбнулась Илл'а, с заметным, надо сказать, облегчением. — Я рада, что мои слова не оскорбили тебя.
— Шутишь? Да это лучший разговор за весь сегодняшний проклятый день! — выдохнул сквозь смех Илан. — Думаешь, я от хорошей жизни прячусь сейчас в этих крысиных тоннелях?
— Не знаю, — дернула плечами девушка. — Я-то здесь всяко прятаться не собиралась, да вот как вышло...
— Все-таки заблудилась? — молодой лорд немного посерьезнел. — Немудрено! Даже я порой путаюсь... Но ничего, сейчас выведем!
И, не успела Илл'а опомниться, как он уже тащил ее за руку — бесцеремонно, ни капли не обольстительно, но как-то дружелюбно и совсем по-мальчишески.
— Нам сюда! — дернул неприметное кольцо в цельной, казалось бы, стене. — Выберемся во Дворцовый Сад, там покажу тебе тайную дверцу в ограде, как раз в Храмовый переулок. Оттуда уже не потеряешься...
Насчет последнего, девушка была не уверена — все-таки не доводилось ей прежде бродить по столичным улицам. Но застрять в этих затхлых коридорах или вновь очутиться в темном подземелье под Храмом, уже одной, без мрачной, несгибаемой наставницы, казалось участью куда худшей, так что Илл'а возражать не стала. А потом и вовсе спорить перехотелось. Ибо насколько мрачным да пугающим предстал перед ней сегодня Императорский Дворец — настолько же прекрасным показался Дворцовый Сад в лучах послеобеденного солнца. Куда там запущенному, мхом поросшему, храмовому садику! Или крохотному огородику жриц с его лекарственными травами, тремя яблонями да одиноким абрикосовым деревцом! Девушка не успевала головой вертеть по сторонам, силясь рассмотреть каждую зеленую и цветущую диковинку, о коих щедро, хоть порой и бестолково, рассказывал ее спутник.
К заветному выходу, о котором еще недавно так мечталось, подходила теперь Илл'а с плохо скрытым унынием. Низкая дверца, утонувшая в виноградной лозе и листьях, не казалась больше спасением — за ней ждали храмовые стены, наверняка разозленная ее пропажей Алим и суровое наказание за пропущенное дежурство в Залах Исцеления. Илл'ына жуткая, но такая интересная сказка, вот-вот должна была подойти к концу.
— Ну, прощай, госпожа жрица! — искренне улыбнулся ей напоследок Илан. — Может, еще увидимся!
— Может быть, — тоскливо вздохнула девушка, глубоко в этом сомневаясь. — Спасибо тебе за помощь...
— Всегда рад помочь очаровательной барышне, — лукаво прищурился парень, и быстро поднес к губам ее запястье.
Поцелуй был легким, но соблазнительным. Илл'а смутилась, опять покраснела — а потом отчего-то рассердилась.
— Ну еще бы! — ядовито фыркнула она, выдернув руку. И щелкнула вдруг нахала по носу.
Да тут же, сама испугавшись своей выходки, шустро юркнула в низенькую дверцу и бегом припустила по улице, провожаемая ошалевшим взглядом.
А юноша, наверное, еще долго смотрел бы ей вслед, растекаясь до ушей в довольной улыбке, если б сильные мужские пальцы не сжали сзади его плечо.
— Что ты здесь делаешь, Илу? — недовольно спросил чуть охрипший голос. — Я же просил не высовываться без меня из Малой Приемной! Не хватало еще, чтоб тебя кто-то чересчур прыткий в темном коридоре подкараулил!
— А никто, кроме тебя, пропажи не заметил! — весело огрызнулся молодой лорд. — Я здесь все тайники и проходы знаю!
— Та-а-ак! — развернул его к себе, внимательно в лицо всмотрелся собеседник. — И что за глупая улыбка?
Губы юноши растянулись еще шире.
— Ох, Таргел! Кажется, я влюбился!
— Опять? — насмешливо-притворным возмущением заиграл охрипший голос.
— Но она стоит того — ты бы видел! — горячо заговорил Илан. — Волосы длиннющие, цвета темной корицы, глаза изумрудные, огромные — не оторваться...
— Фигурка с округлостями, — язвительно вставил мужчина.
— Не знаю, — сразу сник сероглазый. — Фигурку всю уродливый жреческий балахон спрятал...
— Жрица? — мгновенно нахмурился собеседник. — Темные боги, Илан! Только Храма нам, ко всему, не хватало!
— Да разве справедливо такую красоту за глухой стеною держать? — обиделся за свою новую зазнобу молодой лорд.
— Справедливо или нет — а тебе об этой "красоте" забыть придется! — резко отрезал мужчина. — Храм своих дев лишь на руки законному супругу отдает, все прочее — поругание чести да безбожие!
— А может, я жениться надумал? — уперся юноша, еще миг назад о таком и не помышлявший.
— На одаренной? — издевательски усмехнулся Таргел. — Ну-ну... Не переигрывай, Илу.
— А что такого-то? — фальшиво удивился тот. — Ну подумаешь, наследника не даст... Зато, может, я любовь на всю жизнь нашел!..
Его собеседник вмиг закаменел лицом.
— Тогда храни тебя боги от нее! — бросил резко. — В твоем положении это принесет только беды!..
— А то я не знаю! — криво усмехнулся Илан, уже жалея о своей нелепой шутке.
— К тому же, и невеста у тебя имеется, — желчно добавил наставник, нарочно задевая за живое.
— К дьяволам такую невесту! — рассердился юноша. — Я даже не знаю, как она сейчас выглядит!.. И вообще... Ненавижу проклятый Дворец! — с досадой дернул он тесный ворот рубашки. — Крысятник позолоченный! Даже с тобой здесь говорить становится невозможно! Раздражаешься, словно моя матушка, — по любому поводу!..
— В этих стенах чувство юмора меня покидает, это правда, — саркастически скривил губы мужчина. — Не до шуток как-то в покоях с императорским трупом!.. — он раздраженно пнул подвернувшийся под ногу камешек.
Тот мягко утонул в золотистом песке дорожки, расчерченном весенним солнышком и тенями ветвей.
Вычурно подстриженные деревца лениво шуршали над головой крошечными ярко-зелеными листиками, осыпая на дорогое шитье парадных камзолов розовые цветочные лепестки...
То ли от стылого ветерка, то ли от холодных, мрачных слов Илан поежился, зябко передернув плечами.
— Уже все, мне восемнадцать, Огнезор... — проговорил тихо. — Ты можешь прекратить ЭТО, даже сегодня, сейчас...
— Еще нет! — неумолимо отрезал тот. — Слишком уж подозрительно выйдет! Пусть сегодня имперцы веселятся, привыкая к мысли, что их будущий правитель стал взрослым. Ни к чему омрачать всенародные гуляния трагедией... Да и... Собрание лордов по вопросам наследования трех Домов Крови лишь завтра.
— Конечно же! — съязвил юноша. — Как я мог позабыть о Собрании? Ничто не должно помешать столь ожидаемому тобой событию!
Непонятная обида говорила сейчас в нем. И ведь готовился же давно к тому, что будет! Почему же язвит сейчас да по-детски злится?
Но наставник не ответил колкостью на колкость. В отличие от юного воспитанника, мужчина владел собою в совершенстве. Впрочем, как и всеми остальными вокруг...
Желчное раздражение на миг с головою накрыло Илана, почти сразу сменившись жгучим стыдом. Знал ведь, ЗАЧЕМ они делают то, что делают. И знал, что наставнику и другу приходится намного, намного хуже...
— Я не вправе принуждать тебя, — неожиданно мягко проговорил Таргел. — Это будет только твое решение, Илу.
— И, конечно же, я сделаю то, что должен! — буркнул молодой лорд уже совсем без злости, с каким-то легким, бесшабашным смирением. — Ты всегда знаешь, как добиться от человека желаемого, проклятый интриган!..
— Как и ты, мой талантливый ученик! — хмыкнул светловолосый мужчина с видимым облегчением. — Ты справишься, Илу, — добавил серьезно, не желая скрывать вполне отеческой гордости.
— Конечно, справлюсь! — невесело улыбнулся юноша. — Я ведь не хочу участи своего предшественника...
Их взгляды одновременно нашли высокие узорчатые окна Императорской опочивальни — той самой, где лежал живой мертвец, вытащенный сегодня молодой лекаркой с того света еще на три бесконечных дня.
— У меня не такой уж большой выбор, Таргел... — слова Илана полнились взрослой горечью. — Боги не слишком милостивы к плохим правителям...
— Боги здесь ни при чем, Илу! — утешающе похлопал его по плечу мужчина. — Твой брат платит только за собственные решения. Как, впрочем, и каждый из нас...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БОЛЬШАЯ ИГРА ГИЛЬДМАСТЕРА. ГОСТИ С ДАЛЕКИХ БЕРЕГОВ.
Собрание лордов — событие практически заурядное: еженедельно сходятся сии почтенные господа перемыть друг другу косточки, выдвинуть иск соседу по владениям (его сыну, управляющему или матушке), заключить союзы (деловые иль семейные), выслушать столичные сплетни да посетовать на высокие налоги. Съезжаются на него за раз не больше дюжины человек, потому и встречаться предпочитают они в уютном городском трактирчике либо в чьем-нибудь гостеприимном доме. Просторнейший же Зал Собраний — высокий (в два этажа), опоясанный по кругу, от мозаики на полу до куполообразного свода, рядами каменных скамей (для гостей победнее и попроще) да удобных лож за резными мраморными перильцами (для совсем уж высокородных и знатных) — из недели в неделю пустует, развлекая слуг, гоняющих в нем пыль, необычайно гулким эхом. Каждый шепоток слышен здесь так, словно рожден не на другом конце зала, но вылетел над самым твоим ухом, отчего провинциальные благородные господа, не привыкшие к столичным диковинкам, часто попадали и попадают впросак. Неудивительно, что совсем их сюда не тянет! Но есть случаи, когда отвертеться никак не возможно. Всеобщее Собрание знати после совершеннолетия престолонаследника, бесспорно, один из таковых.
