На убитую, застывшую все в той же позе, никто старался лишний раз не смотреть.
Пора было уходить...
Но прежде... Для Гильдмастера оставалось еще одно дело.
Медленно Огнезор подошел к погибшей, вытянул руку в толстой перчатке, мысленно потянувшись к дьявольскому изобретению своей безумной соратницы. Сеть дрогнула, чавкнула, петля за петлей выходя из мертвой плоти. Повинуясь приказу, застыла на миг в воздухе, дернулась, стряхивая кровь, словно чудовищная бабочка пыльцу, — и с тихим шелестом намоталась на пальцы. Мужчина брезгливо стянул перчатку, от греха подальше вывернув ее наизнанку.
— Теперь вы можете похоронить вашу напарницу, — кивнул угрюмым подмастерьям.
К несчастью, это единственное, что он мог сделать для девушки, закрывшей его от убийцы собственным телом.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ПОМЕСТЬЕ. РАЗБОЙНИК И ЗЕЛЕНОГЛАЗАЯ ДЕВЧОНКА.
Следующие четыре дня, вопреки опасениям, прошли, хоть и уныло, но тихо.
Не видно, не слышно было ни крикливой, злой погони, ни тайных, хоронящихся от своих жертв, преследователей. Разговоры же все сводились неизменно к коротким угрюмым фразам, выдающим усталость и раздражение. Еще слишком сильны были ошеломление и ужас, вызванные столь внезапной, нелепой смертью Ри. Каждый думал о своем, полностью отдаваясь быстрой скачке по слякотным весенним дорогам...
Ночевали в полях и рощах, людей обходя стороною.
Илл'а все больше храбрилась, хорохорилась, не показывая усталости и страха, зато волю давая так и не изжитому храмовыми сестрами дурному нраву.
Лорд-наследник, вторя ей, брюзжал, ехидничал и дулся — уже на второй день путешествия наставник его в известность поставил, что едут они не куда-нибудь, а навестить леди Алию. Пора-де познакомиться с невестой... Вот и роптал, упирался мальчишка, совсем не горя жаждой этой встречи.
Огнезор же в ответ хранил молчание.
Ему выпала, наконец, возможность осмыслить все произошедшее, пусть в относительном, но покое. И размениваться на бестолковые споры, даже с Иланом, мужчина не собирался.
Вот так, пригретые весенним солнышком, вяло между собой переругиваясь, к полудню четвертого дня достигли путники единственного во всем мире места, где и Гильдмастеру, страшному да ужасному, могли быть рады от души и всегда...
Поместья Таргел.
Завидев всадников издали, широко распахнул перед ними ворота весело ухмыляющийся молоденький караульный.
— Приветствую, господа, приветствую!.. Милости просим! — поклонился он, чуть дурашливо, зато не холодно, с нервным радостным восторгом, присущим детям перед долгожданными гостями.
— И тебе день добрый! — спешился Гильдмастер. — Что слышно, дома ли господа?..
— Да где там! — радостно выпалили в ответ. — Лорд Риэ уж неделю, как в столицу по делам укатил... А леди Юлия с утра в поселении, по торговцам ездит, все сама проверяет, чтобы не обжулили... После обеда, не раньше будет. Зато здесь молодая госпожа!.. — последнее, кажется, сообщено было с особым воодушевлением.
— Вот уж радость, — скривившись, буркнул Илан. Восторгов сверстника разделять он не спешил.
Огнезор незаметно наградил паршивца тычком. Не хватало еще принижать невесту перед охраной и слугами!
Илл'а же за их спинами тихо зафыркала. Однако смешки ее быстро перешли в едва придушенные стоны.
— Чем грубить, лучше барышне помоги! — велел Гильдмастер, поглядывая на девочку с плохо скрытой тревогой.
Хмурый Илан послушно развернулся к ней — но так при этом сверкнул фамильным императорским взглядом, что бедной лекарке впору было прятаться!
— Спасибо, я уж как-нибудь сама! — благоразумно отказалась та. И без того уже успела за последние два дня изрядно с раздраженным лордом-наследником наругаться... — Вы идите, идите, негоже заставлять хозяйку ждать! А я после подойду... Осмотрюсь пока...
И решительно завертела головою — будто, и правда, дворовые постройки да суета у конюшен представляли небывалый интерес для утомленной дорогою путницы. Но очень подозревал Огнезор, что в ее "осмотрюсь", на самом деле, входит укрепляющая настойка да приведение в порядок намертво закаменевших мышц. Четырехдневная стремительная скачка — не то, к чему привыкли храмовые девочки. Она и на лошадь-то сама не сразу вскарабкалась (благо, Лаины рефлексы взяли верх)! Но отдохнуть сверх отведенного не попросилась ни разу — да и теперь признаваться в своих бедах не станет.
Глупая, упертая девчонка!
Да и сам он хорош! Упрямо делает вид, что спутница ему неинтересна — а глаз тайком не спускает всю дорогу!..
Тоже весьма умно и по-взрослому, да! Достойно опытного мужчины и Гильдмастера...
Однако, поразмыслив, скрепя сердце, Огнезор решил сейчас пойти ей навстречу. Коль такова же Снежинка, какой была раньше, то собственная неловкость должна бы доводить ее до бешенства. Стоит дать возможность девочке опомниться...
— Пошли, Илан, — подтолкнул он воспитанника. — О нашей спутнице и без нас позаботятся. А нас, поди, уже встречают...
Юная госпожа поместья, и впрямь, как положено радушной хозяйке, гостей ждала у порога. Грациозно и плавно выступила навстречу. Однако раскрасневшиеся щеки да тяжелое, сбившееся дыхание выдавало в леди недавнюю поспешность.
— Добро пожаловать, лорд Таргел! Лорд Илан! — ее улыбка была искренней и радостной.
— Леди Алия, рад встрече! — поклон негодного мальчишки, наоборот, холодным вышел до грубости. — Прошу простить, дорога нелегкой выдалась... Поговорим позже... — а затем сбежал, паршивец малолетний! Только каблуки сапог по мраморным ступеням застучали!
И пусть все так же сияло хорошенькое личико Алии вслед жениху приветливой, вежливой усмешкой — но Огнезор приметил, как грозно сузились янтарные глаза, обещая скорую расплату за оскорбление.
— Не злись на него, Али! — шепнул он, обнимая ее крепко и радостно. — Знаю, знаю: вы оба с гонором! Но Илан переменчив, как всякий избалованный мальчишка, а ты, клянусь, упрямица не из последних!.. Захочешь — настоишь на своем!..
— Вот именно! — вздернула Алия носик. Встряхнулась, гордо выпятив подбородок, чем вмиг напомнила своего вздорного женишка. — И сколько у меня есть времени, Таргел? — спросила деловито.
— Дня три всего, не больше...
— Что ж, посмотрим, кто кого! — ее губы решительно сжались, а глаза уже горели расчетливым, хищным азартом. — Пусть отдыхает с дороги... пока что...
— Несчастный мой воспитанник! — саркастически хмыкнул Гильдмастер.
Целеустремленности юной леди Алии мог бы позавидовать весь Совет лордов! А Илана в мужья она хотела давно — как раз с девяти лет, с той самой достославной встречи, которая так будущему Императору запомнилась... И стараниями Гильдмастера желание это втайне подогревалось и лелеялось, чтобы к шестнадцати годам стать самой главной и достойной целью...
— Там и твою комнату уже готовят, кстати! — опомнилась от коварных планов леди. — Ванну с дороги. И кабинет, само собой. Обед подадут туда же...
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — тепло улыбнулся ей Огнезор. — И много сюда докладов навезли?
— Ну как сказать... К общему столу распорядилась тебя ждать лишь завтра к вечеру...
— Значит много... Тогда не буду времени терять даром. А с Иланом уж как-нибудь сама. Боюсь, моими нравоучениями дела не поправишь — как бы хуже не сделать...
— Святая правда! А кто там, кстати, с вами приехал? — отложив на время заботу о ветреном женихе, переключилась на насущное девушка. Близоруко прищурилась, силясь в окна разглядеть фигурку на крыльце. Нахмурилась, не зная, что и думать...
— Жрица-лекарка из столичного Храма. Уж будь добра, прояви гостеприимство! И пусть не дергают ее пока своими хворями.
Илл'а и без того казалась слишком изнуренной. Огнезор начинал за нее всерьез беспокоиться.
— Само собой! Можешь на меня положиться! — по-детски чмокнув его в щеку, устремилась к новой гостье Алия.
Мужчина только головою покачал, видя такую непосредственность. Все же чопорная манерность матушки каким-то чудом обошла невесту Илана стороной.
И слава Богиням! Второй леди Юлии он бы, стыдно признаться, не выдержал.
* * *
Илл'а бездумно рассматривала особняк — широкую веранду, арки, массивные прямоугольные колонны из камня, увитые цепким виноградом и плющом. Потемневшие серые стены, новенькую крышу из красно-рыжей черепицы; множество узких окошек, поблескивающих в полуденном свете дорогим цветным узорным стеклом...
Дом был красив — чужой, и все же чем-то знакомый... Безумное чувство родилось в душе — будто она, Илл'а, должна быть здесь своею.
И тем печальнее было прийти незваной гостьей...
Таргел с Иланом ушли, даже не обернувшись.
Она сама просила, но все же... Вопреки здравому смыслу, сердце кольнула обида.
Спина немилосердно ныла. Девушка украдкой огляделась — никто вроде на нее не пялился. Она неловко, с тихим стоном выгнулась, потянула затекшие мышцы.
Нет, хорошо все-таки, что спутники ее сейчас не видят!
— Госпожа жрица? — раздался звонкий девичий голосок, заставив Илл'у торопливо выпрямиться.
Барышня в светлом платье, совсем юная (не иначе — ровесница), торопливо шла к ней по лестнице — темноволосая, с нежными чертами лица и тонкими пальчиками в кружевных перчатках... На миг пронзило лекарку неловкой, глупой завистью, стыдом за свой бесформенный, потертый балахон, обветренные губы и шершавые ладони — но это чувство так же быстро и ушло, сметенное извечным Илл'ыным любопытством.
Это и есть невеста Илана? Та самая?..
А хороша! Прав все-таки был Таргел! Его воспитаннику, падкому на девичью красоту, удержаться будет вовсе не просто...
— Благословите, матушка... ма-тушка?.. — говорить леди начала еще издали, но осеклась, подойдя поближе и разглядев-таки за жреческим балахоном возмутительно молодое, как для странствующей храмовницы, Илл'ыно лицо. — Та-а-к... — тон ее мгновенно изменился, благородные нежные ручки в кружевных перчатках совсем по-деревенски уперлись в боки. — И сколько тебе лет? Ты хоть вообще из Храма? Или это новая столичная мода — ряженых любовниц за собою таскать?..
Она наступала и наседала, с каждым словом распаляясь все больше, пока ошеломленная напором Илл'а пятилась, суматошно раздумывая, как бы выкрутиться, как бы так ответить, чтобы и хозяйке не смертельно нагрубить, и сохранить остатки собственного достоинства...
— Хм... — наконец, опомнилась она, — мне даже неловко спрашивать, в чьи именно любовницы добрая леди записала меня, грешную?..
— Илана, конечно! — зло фыркнула барышня. — То-то он так нелюбезен!.. И не ври мне! Можно подумать, я столичных сплетен не слышала... — кулачки в перчатках угрожающе сжались.
— Не знаю, что там за сплетни, — рассердилась Илл'а, — а только МНЕ этот высокородный паршивец и даром не нужен! С таким нравом да таким гонором... Впору тебе сочувствовать!..
— Ну ты и... птица, однако! — поразилась ее наглости хозяйка.
— Я здесь по делу, — перебила лекарка. — У нас договор с Таргелом. Это все. Ничего более.
Упомянутый светловолосый лорд как раз во дворе появился, вынырнув из-за угла, с черного хода: он спорил о чем-то с крупным черноусым парнем — то ли слугой, то ли одним из стражи — и мимо девушек пронесся, не мазнув и взглядом.
Илл'а же невольно вслед засмотрелась... Тоскливо и немного обреченно...
А собеседница ее была внимательной! Цепкий, любопытный прищур, рука в перчаточке, задумчиво потершая подбородок таким недевичьим, перенятым у кого-то, жестом. И вот уже ревнивый блеск янтарных глаз сменяется на снисхождение и скуку.
— Хм... договор... ну-ну... Так ты из этих бедных дурочек? Прости, прости! Сочувствую... — а голосочек зазвенел злорадством! — Неужто, даже среди жриц теперь?.. Хотя чему я удивляюсь! Многим, многим сложно устоять бывает... С дамами-то наш Таргел обходителен... Лицемерно-сладок и любезен до ужаса... — и Алия закатила глаза в столь фальшивом ханжеском ужасе, что Илл'а будто снова в Храме очутилась, а оттого не сдержала хмыканья.
— Это он-то обходителен? — саркастически искривила губы. — Слова сквозь зубы цедит, высокомерен, груб... Насмешечки, опять же!..
— Ну, может, с нерадивыми подчиненными... — проговорила леди совершенно недоверчиво. Еще и взглянула эдак, свысока: гримаска вышла дивно презрительной!
Что ж, общение у скромной храмовой послушницы с высокородными сразу не заладилось! Не зря же Таргел ее как-то оборванкой назвал!..
— Я его, вообще-то, с рождения знаю! — видя скептическую Илл'ыну ухмылку, обиделась за белобрысого лорда Алия. — Даже с матушкой моей он подчеркнуто вежлив, хоть и не в ладах с нею, уж не знаю почему!..
— Как скажешь... — Илл'е спорить расхотелось. Усталость, раздражение владели ею, не способствуя беседам. — Ты здесь хозяйка, тебе лучше знать, кто и каков... Пригласишь ли в дом недостойную? Или мне, после всего, выметаться?..
— Да, конечно... В смысле... добро пожаловать! — от подобной грубой прямоты барышня впервые с их знакомства растерялась. — Тебя проведут... — она заоглядывалась, в поисках хоть кого-нибудь, кто мог бы это сделать.
— Не трудись, — Илл'а криво усмехнулась. — Черный ход ведь там, я права? — она двинулась туда, откуда прежде Таргел появлялся, необъяснимо уверенная в собственной правоте.
Смущенная леди лишь смотрела ей вслед, кажется, не зная больше, что делать.
Мда, глупее встречу не придумаешь...
Лекарка уже корила себя за вспыльчивость, клянясь впредь всегда быть с хозяйкою вежливой, что бы той ни вздумалось сказать. Подумаешь — язычок у юной Алии ядовит, а нрав несдержан! И бить умеет по больному, мерзавка! Видать, высокородных этому с младенчества учат...
Но ведь она здесь — леди, а сама Илл'а — никто. В конце концов, "любезный" лорд-дознаватель может оборванку-лекарку и прочь вышвырнуть! Запросто! А уж если его драгоценная умница-красавица Алия нажалуется!..
И вот помяни дьяволов!.. Таргел был тут как тут! Перехватил Илл'у на лестнице у черного входа, будто знал, специально ждал, когда она сюда заявится! Эх, зря надеялась мышкой прошмыгнуть на кухню, дабы в ногах у господ да прислуги не путаться!..
— Надеюсь, вы поладили с Алией? — первое, о чем спросил он, заступив дорогу.
И прозвучало это, словно обвинение.
Взбешенная прежним разговором и горькими мыслями, Илл'а вмиг позабыла о зароке любезности:
— Это с той милой, воспитанной леди, что меня с порога шлюхой ряженой обозвала? — протянула она весьма ядовито. — Хм... я даже и не знаю, как ответить!
— За словом, однако, в карман не лезешь! — насмешливо прищурился лорд. Без тени, негодяй, сочувствия! — Ну, Алия!.. — протянул с гордостью. — Всегда отличалась характером!.. И то подумать: прекрасная юная фея у ее ветреного женишка в свите!.. Кто угодно бы исполнился подозрений... И что с того, что нрав у феи дьявольский? Так даже юным лордам интереснее... А ты ведь и сама бы, храмовая девочка, на ее месте в свой "жреческий" статус не поверила!..
И смех его стал последней каплей! Столь жаркой ярости Илл'а с самого Крама не испытывала! И пусть отчаянно хотелось плакать, но больше, куда больше — бить, ударить! Не в первый раз с их странного знакомства... Но вот впервые не хотела она себя сдерживать! Да и пальцы вдруг сами собой сложились по-мужски в кулак...
