Пробирались в унылом молчании. Холодная сырость, густой туман и болотная грязь под ногами — чудесное лекарство от пустой болтовни, уж в этом Гильдмастер за свою жизнь успел не раз убедиться. Только Илан иногда бурчал себе под нос что-то обиженное, но маловразумительное: пыхтел, дергался, отгоняя болотную мошкару, чесался сквозь толстую ткань плаща и куртки, с завистью поглядывая на невозмутимого наставника и почти столь же невозмутимую девчонку-жрицу.
— Да что за дьяволы! — наконец не выдержал он, заставив всех остановиться. — Защитный амулет совсем выдохся!..
— Не выдохся, — поморщился Огнезор столь несвоевременной наблюдательности, — я сам его разрядил, как и прочие: слишком след у моего дара теперь приметен для Взывающих. Не даст нам затеряться...
Вдаваться сейчас в объяснения ему хотелось меньше всего, однако юные попутчики были, похоже, совсем иного мнения.
— Как это разрядил? — завелся и без того раздраженный Илан. — Когда?.. И мне почему не сказал?..
— О-о, так эти вещички у его высокородия — твоя работа? — в свою очередь влезла лекарка. — И что, правда, от комарья спасали? Надо же!..
Она вся загорелась интересом — и теперь заглядывала в лицо, тянула за рукав, сама того не замечая, словно любопытный ребенок.
— И от мошкары, и от зверья... — видя столь искреннюю жажду знаний, не смог сдержать мужчина улыбки.
Но тут же опять нахмурился, вспомнив, где они и зачем.
— От людей вот только бесполезны, даже вредны... — процедил мрачно, с подозрением вслушиваясь в туман. — У нас не так много времени. Пойдем.
— А можно посмотреть? — все не желала униматься девушка. — Я таких прежде не видела!..
Лорд-наследник, впрочем, тоже в стороне не остался.
— Это что ж выходит: я без защиты теперь? — опомнившись, возмутился он. — Ну хорошо, боги с нею, привыкну... Сожрут меня, правда... Уже сожрали... Но вот почему эти твари девчонку не трогают, а? Где справедливость?..
Илл'а злорадно хмыкнула, лишь подливая масла в огонь.
Два взгляда скрестились на лице Гильдмастера. Требуя немедленной поддержки, осаждая, загоняя в угол...
— Да тихо вы! — не выдержав, повысил Огнезор голос.
Устало провел по лицу руками.
Нет, к постоянному флирту этих двух недорослей он уж как-то притерпелся: и досаду в узде держал, и ревность бестолковую загнал поглубже. Но вот это... это было что-то новенькое!
Будто двое детишек не поделили внимание папочки!
Хотя чему удивляться? Что одна, что другой в ученическом еще возрасте. Да и нравом — словно брат с сестрою...
Испугавшись его гнева, Илл'а отступилась первой.
— Хорошо, ты прав, сейчас не время, — опустила она глаза, и, лишь теперь заметив, что пальцами теребит его рукав, неловко отдернула руку. — Мне... надо отойти... — шагнула в туман, полностью скрывшись из виду.
— Далеко не уходи! — крикнул ей вслед Огнезор; и тут же обернулся к воспитаннику.
Как раз вовремя, чтобы заметить, каким неприязненным, даже ревнивым взглядом провожал тот юную жрицу. Того и гляди, гадость вслед выкрикнет...
— Ну что за детские перепалки, Илу? — со вздохом сжал Гильдмастер плечо юноши. — Тебе ведь уже не тринадцать...
Тот дернулся, сердито огрызнувшись:
— Сам говорил, что не стоит слишком посвящать ее в наши дела! А теперь вдруг про свои амулеты болтаешь!.. Это я еще не спрашиваю, о чем вы вчера ночью шептались!..
— Вот и не спрашивай, — ушел Огнезор от разговора. — Все равно скоро узнаешь...
— Секретничали, значит?.. — желчно усмехнулся Илан. — Ах, ты ж!.. — отвлек его зудящий у лица болотный слепень. — Ну почему вас с ней мошкара не трогает?! Это что, еще один фокус одаренного?..
— Всего лишь травку нужную в подкладку и воротник зашить надо было, — раздался из тумана голос лекарки. — Могу поспорить, твой наставник так и сделал... А о тебе вот ненароком позабыл... Попросишь любезно — на привале срукодельничаю.
— Это правда? — сверкнул юноша на Огнезора сердитым взглядом.
Тот лишь руками развел, ничуть, впрочем, не ощущая вины: будь юный лорд-наследник на уроках мастера Ледогора повнимательней — не скребся бы сейчас, словно запаршивевший пес... Любопытно, что еще из столь нужной для выживания науки пропустил мимо ушей нерадивый воспитанник?..
Серая мгла рассеялась лишь к полудню — и тогда же, обогнув Крам по широкой дуге, выбрели путники к месту встречи. Прибрежная топь с колючими лозами осталась, наконец, за спиной. Чахлый овражистый лесок отделял их от тракта — чудесное место, чтобы спрятать хоть целый разбойничий лагерь, не то, что подмастерьев с лошадками.
Негромкий свист из зарослей орешника оповестил, что их уже ждут.
Растрепанная светловолосая девица бесшумно выскользнула на тропу, кивнула Огнезору и Илану, неприязненно сощурилась на жрицу. Махнула рукой, призывая идти следом.
Мужчина пропустил своих подопечных вперед.
Молодой наследник ломанулся в кусты — торопливо и шумно, не желая упускать возможности вдоволь наглазеться на девичьи прелести их провожатой, обтянутые форменными гильдийными штанами.
Бестолковый мальчишка!
Огнезор раздраженно качнул головою.
Илл'а же шла, задумчиво вперив взгляд в землю, — угрюмо-сосредоточенная, с горькими нотками ревности и грустной насмешки над собой. А он вновь начинал ее чувствовать — чересчур, слишком отчетливо и остро... Возведенные барьеры трещали под грузом усталости.
Следовало подумать об отдыхе, и как можно скорее...
Кони с поклажей ждали на прогалине. Уютно потрескивал костер — а рядышком, на камнях, уже ждал котелок с нехитрой похлебкой, разложены были свежие ломти хлеба и соленого крупчатого сыра.
Позабыв обо всем, Огнезоровы юные спутники с аппетитом набросились на еду.
Он же сам первым делом отвел в сторонку встречавшую их девицу.
— Что здесь, Крива? — смог, наконец, потребовать доклада.
Губы девушки едва заметно сжались.
Свое полное имя красавица Ри ненавидела всей душою.
И пусть теперь уже немногие в Гильдии помнили ее тощей девчонкой с уродливым шрамом от кнута во все лицо, плохо шевелящей губами и почти не видящей на правый глаз, — она-то свое безрадостное ученичество не забыла! И брезгливое удивление наставников, и насмешки пополам с жалостью от товарищей, и — пуще всего — всегда мучительное, жадное любопытство мастеров Боли, чьей подопытной довелось ей быть долгие два с половиной года... С их-то тяжелой руки от шрама ныне и следа не осталось — вот только имя, будто клеймо, никуда не делось, заставляя каждый раз скрипеть зубами.
Огнезор, впрочем, жалеть ее не собирался. Звал-то он ее всегда лишь ненавистной "Кривой" — холодно, без капли дружелюбия, хоть и считалась она его помощником-подмастерьем. И надеялся до последнего, что из столь желчной девицы выйдет толк, а не восторженная дура-почитательница.
Хотя, по правде говоря, толк, может, и был: упрямая, талантливая Ри блестяще проходила все испытания. Вот только чем дальше, тем больше напоминала она Гильдмастеру своими повадками Славу, что наводило на мысли совсем безрадостные...
— Здесь все тихо, — ничем больше не выказав недовольства, уверенно доложила подмастерье. — Нас трое. Один ушел посмотреть, что там позади, нет ли слежки. Второй рыскает по тракту, разведывает путь... Лошади отдохнули и готовы к дороге. Припасов на два дня, как ты и приказывал. Если кто увяжется, наша тройка уведет за собою следом, на север. Тебе не о чем беспокоиться... господин лорд.
Ее слова не вызывали сомнений — и все же что-то не давало Огнезору покоя. Смутное ощущение, возникшее на рассвете с туманом. Словно... он что-то упустил.
Что-то... угрожающее.
Чужое хищное торжество, знакомый тонкий свист, единый вопль трех голосов вспороли вдруг тишину прогалины, заставив мужчину похолодеть. Одним стремительным движением он метнулся назад, туда, где у шипящего костерка с разлитой похлебкой друг к другу жались Илл'а с Иланом — словно пара до смерти напуганных детишек. Живых... к счастью. И целых...
Они таращились огромными глазами, одинаково переполненными ужасом, — на него. И... куда-то ему за спину...
Лишь теперь, убедившись, что подопечные невредимы, Огнезор позволил себе обернуться.
Светловолосая Ри замерла коленопреклонной. Удивленная и странно беззащитная улыбка застыла на ее лице — синеющие губы на мраморно-белеющей коже... Коже, часто испрещенной тонкими багровыми полосами: поперек и наискось, через щеки, лоб, подбородок... вдоль запрокинутой в последнем усилии шеи, сквозь рваные прорехи на серой рубахе, по плечам и груди, по рукам и ногам — по всему телу...
Густая, глубокая сеть порезов стремительно набухала кровью, пока другая сеть — тончайшая, серебристая, из металла да смертоносных заговоров, сделанных самою безумной Паучихой, — рывками распускалась на ветру, подобно паутинному плащу. Обнимала, впивалась в тело девушки, словно пара рваных призрачных крыльев...
Едва подоспевший подмастерье уже волок за собою темную груду в изношенной и рваной гильдийной форме — тело убийцы со свернутой шеей. Сбросив труп на землю, он дернулся было к Криве, но Огнезор остановил парня резким окриком.
— Не прикасайся... к этому!.. — ужас и брезгливость, вопреки желанию, прозвучали в его голосе. — Ри уже мертва.
— Ты не можешь знать! — отмерла неожиданно Илл'а. — Я должна попытаться...
— НЕ СМЕЙ! — он резко перехватил ее за руку. — Разве сама ее смерти не чуешь?
— Да... — девушка потерянно сникла.
— Что это... за дьявольщина? — хрипло выдавил побледневший подмастерье. Огнезор знал парня более шести лет: тот давно уж не боялся никого и ничего, но вот сейчас дрожал от подступающей паники.
— Недавнее изобретение печально всем известной Паучихи, — заставил себя говорить мужчина, борясь с чувством вины и горечи. — Говорят, украдено было из Гильдийных Хранилищ...
Рука Илл'ы напряглась под его пальцами, всхлип вырвался из ее горла.
Взгляд же подмастерья заледенел.
— Уж прости за дерзкие слова, высокородный лорд, — выпалил он отрывисто, но твердо, — однако... господин Гильдмастер, как мне кажется, позволяет этой сумасшедшей слишком многое!..
Огнезор встретился с его прямым, отчаянным взглядом — и безмолвно кивнул, соглашаясь. Сеть из острой стальной паутины, пропитанная ядовитым даром, намертво прилипала ко всякому, кто дышал, делая жертву неподвижной и беспомощной. Сжимаясь, она глубоко врезалась в тело, убивая быстро, но мучительно, человека или зверя — любого, в ком не было дара. С одаренными же... делала что-то другое. На самом деле, Мила так и не узнала, что именно. Огнезор просто не позволил проверить, хотя Паучиха просила... отчаянно просила, самозабвенно... Будто малыш о новой игрушке.
Хвала Богиням, он запретил! И все же... Дать право на жизнь подобной мерзости, как и выпустить ее по недосмотру в свет — это была его личная (первым делом, его!) ошибка...
— Зачем темный мастер напал на Ри? — тихо подала голос Илл'а.
Гильдмастер вздрогнул от ее вопроса.
— Он не темный мастер! — с ненавистью пнул ногою тело Огнезоров помощник. — Грязный вор и ренегат!..
— Или обращенный, еще одна жертва Взывающих... — попытался осадить его мужчина. — Злость не вернет тебе напарницу...
— Ри выполняла свой долг, — заставляя всех умолкнуть, вмешался неожиданно Илан.
Он был серьезен и собран, без тени недавнего испуга, без намека на прежнюю ребячливость. Скорбное лицо, решительные, властные движения...
— Она выполняла свой долг, — твердо повторил лорд-наследник. — Паучиха, как я слышал, делала свою сеть для одаренных. Не думаю, что убийца планировал нападать на Ри...
Недосказанное повисло в воздухе.
Обличением. Немым упреком и безмолвным признанием вины...
Он, Гильдмастер, потерял бдительность. Слишком увлекся своими бедами и, похоже, чересчур устал. Потому-то Крива, — не он, опытный в искусстве Разума, но самоуверенная девчонка-подмастерье без капли дара — первой заметила опасность. Она же и закрыла его собой...
От чудовищной нелепости того, что случилось, Огнезор готов был скрипеть зубами.
— Как они выследили тебя? — тихо спросил Илан, нарушая тягостное молчание. — Я думал, разрядив все наши амулеты, ты затер следы...
Осознание собственной глупости опалило мужчину, сжигая внутренности.
— Не все, — простонал он. — Дьяволы возьми! Я разрядил не все!..
С ним всегда оставался еще один — его проклятый брачный медальон, кроме прочего скрывающий от любопытных глаз настоящую силу его дара! Огнезор так привык к нему, что даже не вспомнил!..
А меж тем, это был след, которым умный противник не преминул воспользоваться! Стоило избавиться от него немедленно!
Однако и снять медальон — все равно, что в огонь путеводного маяка масла подлить!..
Что же делать?..
То ли опять Илл'а мысли прочла, то ли в этот раз, забывшись, Гильдмастер говорил вслух, но девушка мягко сжала его руку.
— Это скрывающий тебя полог, да? — тихо переспросила она. — Я могу попробовать, нет, не сделать похожий (на это у меня не хватит опыта), но хотя бы подправить... Если смешать наши силы, воздействовать вместе...
— Это исказит след до неузнаваемости, — закончил за жрицу он.
Как ни старался, Огнезор не мог придумать иного выхода. Ему срочно требовалась помощь одаренного — и его милая храмовая девочка, к несчастью, была единственной другой одаренной в окрестностях...
Но... дьяволы возьми!.. Меньше всего он хотел давать ей в руки их венчальный артефакт!
Втайне страшась того, что может случиться, мужчина потянулся к медальону.
— Полог... здесь, — проговорил неуверенно, не сразу разжимая пальцы и выпуская амулет из рук.
На миг Илл'а отвлеклась, вскинула взгляд, рассматривая, изучая, впитывая то, чем был Гильдмастер без скрывающей его маскировки: слепящим, подавляющим, вызывающим страх и восхищение... Он видел это все в ней — видел слишком ясно, и чем дальше, тем яснее...
Затем ее глаза вернулись к медальону. Девушка взяла его с излишней, подозрительной осторожностью, нахмурилась, закусила губу, озадаченная, ничего не понимающая. Силясь вспомнить, узнавая и не узнавая одновременно... Огнезор читал по ее лицу — и, что хуже всего, все еще, несмотря на попытки отгородиться, читал в душе, отчетливо и резко. Целый миг ему казалось, что последние барьеры вот-вот рухнут....
Но Илл'а лишь качнула головой, отмахиваясь от ненужных, несвоевременных мыслей, да молча принялась за работу.
У них ушел на все почти полный час. Целый час, за который их наверняка обнаружили! Теперь заново придется путать след, но это было лишь малое из всех возможных несчастий... Где один убийца — там и другие. Время убегало сквозь пальцы, в любой миг грозя обрушиться на их головы еще одной смертельной сетью или чем похуже.
Пора было продолжать путь.
Уже вернулся второй подмастерье — тот, что осматривался впереди на тракте.
Готовы были лошади. Упрямый Илан, исколов все пальцы, заканчивал пришивать к воротнику завернутые в лоскут травы да вяло впихивал в себя остатки обеда, потому что так было нужно, хотя, конечно же, ни еда, ни отдых после случившегося его не прельщали...
