— Судя по твоим словам, ЭТОТ вариант ты считаешь самым удачным, — юный лорд не скрывал ни сарказма, ни горечи.
— Я ведь могу и вовсе утратить человеческий облик, — сухо заметил Огнезор. — Ярость, жажда мести, ненависть... Во мне сидит жестокая тварь, ничем не лучше нашей Паучихи, только сильнее и опаснее. Она вполне может вырваться на волю. И тогда ТЕБЕ придется убить меня, Илу. А это будет очень нелегко, к несчастью...
— Почему... мне? — он отводил глаза, и это было плохо.
— Бессмысленный вопрос. Ты Император, безопасность и благополучие этой земли и ее жителей — твой первый, главный долг и твоя ответственность. И потом — ты дорог мне, я доверяю тебе в достаточной степени, чтобы подпустить к себе даже в состоянии безумия... Я не могу надеяться в этом смысле на Гильдию: мои враги там слишком трусливы, чтобы достичь успеха, прочие же — слепо преданы, готовы закрывать глаза, на что угодно. Так что за помощью обратись к Гутору. В Храме всегда знали, как приструнить свихнувшихся одаренных...
— Прекрати... Я не хочу этого слышать! — он шептал, но был готов закричать.
— ТЫ ДОЛЖЕН, Илу! Просто поклянись мне — и этот разговор окончен...
— Клянусь — если тебя это успокоит! — Илан все же сорвался на крик, совсем уже по-мальчишески...
Девушка на кровати застонала, заворочалась — но наведенный сон оказался сильнее.
— Клятва Рода! — потребовал Огнезор. — Клятва Рода, и никакая другая!
Лицо наследника в мгновение застыло.
— Нет, — отрезал он с внезапным спокойствием. — Я не дам тебе ТАКОЙ клятвы, Огнезор.
Чувство огромной, безнадежной усталости накрыло вдруг Гильдмастера с головой.
— Что ж... — тихо выговорил он, вновь осторожно беря Илл'у за руку, — тогда, полагаю, говорить больше не о чем...
Скорчив гримасу, юноша развернулся к двери.
— Я сделаю все от меня зависящее, если дело обернется плохо, — пообещал он, избегая смотреть на наставника. — Но и ты сделай! И она... пусть тоже... что-то сделает...
— Разумеется... — его ответа Илан не дослушал. Зло грохнул дверью о косяк, опять наверняка перебудив и слуг, и хозяев.
Но Огнезору уже было не до этого.
Илл'у, потревоженную шумом, захлестывал новый кошмар.
* * *
— Нет, нет, нет, нет... — ожесточенно бормотал Илан, в ярости обрывая виноградные плети на колоннах. Горе, неприятие, безграничная злость владели им, не давая вдохнуть полной грудью.
Его друг и наставник! Почти отец!..
И все из-за проклятой недоучки-лекарки!..
В этот миг он Илл'у просто ненавидел.
Впрочем, как и всех девиц на свете...
— Ну, и чего ты бесишься? — мягкий голосок леди Алии столь не вовремя раздался за спиной, заставив Илана до боли стиснуть кулаки в безмолвном гневе. — Наш ужасный Ледяной Дьявол себе невесту нашел... Подумаешь! Будто твой наставник не человек, и права на слабости не имеет!..
"В нашем с ним мире слабость — это смерть..." — пронеслось в голове, холодно и страшно.
И — дьяволы возьми! — он, Илан, сам всему поспособствовал!
Девчонку спас! К наставнику привел! Расспрашивал, копался во всем, заставляя вспоминать забытое...
Хоть что-то вообще будущий правитель умеет делать, как следует?
Взгляд невольно обратился к его горе-суженой.
Вот, например, жениться на ЭТОЙ... Всем будет только выгода от их союза...
Но как же тошно, Богини! Как тошно!..
— Тебе же, помнится, маменька спать велела? — с каким-то детским, мстительным удовольствием нагрубил Илан, понимая, что не прав, но оттого лишь больше раздражаясь.
— А я девица своенравная, — хмыкнула леди, почему-то ничуть не обидевшись. — Хочу — сплю, хочу — звездами любуюсь...
Ядовитый смешок сорвался с губ юноши.
— Ну да, звездами! — на миг задрал он голову к чернильному, затянутому тучами небу.
Затем прищурился, бесцеремонно изучая собеседницу, напоказ утопил взгляд в широком вырезе явно отцовского халата...
— Значит, пришла показать товар лицом?.. — выплюнул с гадкой улыбочкой, желая задеть, разозлить, довести до истерики и визга...
Сорвать с нее эту маску невозмутимости и светского достоинства.
Увидеть в ней хоть что-то настоящее...
Задумчивое молчание было ему единственным ответом — столь долгое, что злость почти прошла, оставив место непонятному беспокойству.
— Дурак ты, хоть и будущий Император... — наконец, вырвался у Алии нетерпеливый вздох (без капли злости, только с ноткой разочарования), заставив Илана себя и впрямь дураком почувствовать. — У меня ведь тоже нрав не медовый, могу и всерьез оскорбиться. Думаешь, тебе легче станет?.. — она выждала, прищурив глаза, сдвинув брови, словно подталкивая его к правильной мысли. — От свадьбы-то все равно не сбежать ни тебе, ни мне, как бы ни хотелось... — продолжила весьма рассудительно и мрачно. — И что потом, Илу?
Он вздрогнул от ее фамильярности. Вопрос на миг безмолвной темнотой повис между ними, не давая дышать.
"Сам ведь откровенности хотел?" — скривился юноша.
— Воевать будем? — невозмутимо предположила леди. — Штат лекарей держать от ядов, штат охраны от кинжалов? Подсылать друг другу мнимых друзей и купленных любовников? Бояться собственных детей, не зная, с кем из нас они заодно сегодня?.. Такой жизни тебе хочется, твоя Божественность?..
— Нет! Конечно, нет! — воскликнул Илан, вмиг идя на попятную.
Ярость выгорела от ее слов, чересчур разумных и беспощадных. Слишком созвучных с его собственными горькими мыслями...
— Так что нам мешает полюбовно договориться? — хладнокровно продолжала наступать Алия. — Я не обделена ни красотой, ни должным воспитанием. Ясно уж, что от меня ты не в восторге, но и сам, коль откровенно...
— Что? — вот теперь она его уязвила.
— Мы пока плохо знаем друг друга, но люди говорят всякое...
Уклончивый ответ лишь подзадорил.
— И что же говорят эти "люди"? — вплотную к ней склонился юноша: так близко, бесцеремонно близко, почти на расстоянии поцелуя.
— Что ты не выдержан и готов бегать за каждой юбкой, — отрезала она, не отстраняясь, в лицо бросая ему каждое слово. — Что бесхарактерен и делаешь все, что Таргел прикажет. Что глуп, дела тебе скучны. Что тобою вертеть может всяк, кто захочет...
— С чего бы тогда дед твой так стремился меня прикончить? — усмешка Илана была азартной, он с облегчением принимал ее вызов.
Не бестолковая кукла. Не чопорная клуша. Красива — несомненно. Изворотлива на публике — и весьма прямолинейна с глазу на глаз (а он, выросший среди интриг, мог сполна оценить эти качества). А еще умна — огромное достоинство для друга и ужасный недостаток для врага...
Нет, врагом ее делать точно не стоило...
— Вот и мне любопытно: с чего бы... Он — старый змей, и глупого щенка не опасался бы.
— Что я слышу? Почти лесть...
— Не надейтесь, Ваша Божественность, — ее лицо вдруг стало мягким и серьезным. — Никакой лести, Илан, — слова звучали тихим обещанием. — Никакой лжи между нами — только честность. Вот что я могу предложить тебе в нашем браке. Если уж все прочее тебе неинтересно...
Вот теперь он, кажется, готов был и влюбиться...
* * *
Огнезор покинул Илл'ыну каморку на рассвете. Бесшумно проскользнул к себе в комнату, не желая никому попадаться на глаза, — и заснул, едва добравшись до кровати.
Его не беспокоили до обеда, пока леди Юлии нежданно не взбрело в голову собрать домочадцев к общему столу.
За трапезой же все вели себя странно.
Обычно чопорная и сдержанная, хозяйка сегодня казалась взбудораженной, глаза ее блестели вдохновением, а речи были все о детишках-сиротах при местном храме: похоже, за случайно подсказанную Огнезором идею взялась достойная леди всерьез.
Илан же прочь отбросил свой излюбленный образ "дурашливого парня" и держался, словно на званом вечере: упражнялся в остроумии, сыпал любезностями, рассуждал о науке и политике. Всегда неумолкающая спорщица-Алия, наоборот, сидела тихо и скромно, улыбалась мягкой, чуть с хитринкой, улыбкой, поощряя жениха кокетливым взмахом ресниц.
Илл'ы же словно не было. Она без аппетита ковырялась в тарелке, прятала глаза и угрюмо молчала.
И наверное, ее отстраненность — к лучшему. Огнезор не знал, о чем сейчас говорить с нею. Признаться, он и видеть-то ее боялся!..
А потому сбежал в свой кабинет поскорее — к делам, бумагам и тяжелым мыслям. Подальше от возможных объяснений. Оправдываясь тем, что сейчас не время делать глупости.
И вообще, пора готовиться к отъезду...
Гильдмастер не желал сидеть в поместье дольше необходимого. После того, что случилось в дороге, после всего, рассказанного Храшем, промедление казалось просто смертельным!
Он не мог оставить Илана без защиты.
Не мог бросить Илл'у теперь, когда в ней пробуждалась память.
Не мог отмахнуться от пришельцев на Восточных Островах.
Не мог... не мог... не мог...
Что ж, может быть, и стоило рискнуть!
Если по-другому никак не сходится... Значит, пора отправиться в зубы к дьяволам!
Да и много ли они теряют? Вряд ли где-нибудь вообще сейчас для их троицы есть безопасное место. Взывающие следуют по пятам. Слишком опрометчиво приводить врага в этот дом, а потому лучше будет убраться поскорее.
Жаль, конечно, — ведь и пыль дорожную толком смыть с себя не успели! Но сокрушаться — занятие самое бесполезное...
Воспитаннику сообщил Гильдмастер о своем решении тем же вечером.
— Завтра последний день. Нам пора уходить.
— Так быстро? — Илан не казался обрадованным. Разительная перемена за столь короткое время!
— Все хуже, чем я думал, Илу. Донесения не внушают веры в благополучный исход. И я должен позаботиться о вашей с Илл'ой безопасности.
— А как же безопасность Алии? — неожиданно вскинулся юноша. — О ней кто позаботится?
— Алии, значит? — нельзя сказать, что Огнезор не удивился. Шустра девчонка, ничего не скажешь!
Но усмешку Гильдмастер старательно спрятал: больно уж злорадной выходила! А взгляд у воспитанника и без того сочился вызовом и яростью...
— О ней-то как раз волноваться не стоит, — постарался успокоить мальчишку. — Лорд Амареш свою кровь не тронет, даже беречь станет от слишком уж резвых союзничков. Не дурак же он! Знает, что старику без живых наследников ни народ, ни знать на троне рады не будут... А псам Взывающих без нас поместье вообще неинтересно: эти-то, в отличие от людей лорда, как раз глуповаты по-звериному, хоть и безжалостны...
— Что ж, поверю на слово... — Илан стал рассеянно-задумчивым.
Извинился невпопад, сбежал поспешно... Невесту новостью огорчить — не иначе.
Хоть что-то в этом мире шло, как следует! Впервые за последние дни Гильдмастер чувствовал облегчение.
* * *
С Илл'ой Огнезор столкнулся уже за полночь: случайно, по глупости. Слишком увлекся раздумьями.
Проклятые ноги будто сами принесли на веранду!
Она забралась на широкие перила, от чужих глаз скрывшись в густой темени виноградных листьев, от холода первой летней ночи схоронившись в меховых складках плаща — того, что отдал он ей на первом привале.
Бежать было трусливо — и поздно...
— До сих пор не спишь? — проворчал Огнезор, то ли досадуя, то ли радуясь их встрече.
— Я боюсь спать... — призналась Илл'а изнуренно и тихо. Взгляд ее был отвлеченным, беспомощным. — Не хочу опять... — она не стала договаривать.
— Ты должна как следует отдохнуть! — настойчиво проговорил мужчина. — Завтра сборы, послезавтра выступаем. У нас в достатке бед и без твоей усталости!
Против воли, получилось раздраженно и грубо.
Но девушка не огрызнулась — лишь понурилась, вся сгорбившись в смиренном, вялом бессилии, так что ужасно захотелось Гильдмастеру схватить ее за плечи и встряхнуть. Растормошить, вернуть себе нетерпеливую и колкую девицу, к которой он успел уже привыкнуть так сильно.
Согреть, избавив от невидимой дрожи, чтоб не сжимала кулаки и не ежилась под его взглядом...
Чтоб не молчала, когда он хочет слышать ее голос...
— Я могла бы выпить сонное зелье, — наконец, заговорила она, неуверенная в собственных словах. — Приготовлю запас себе в дорогу, чтобы не тревожить на ночевках вас с Иланом... Кровь-трава, немного мяты, капля наговора...
— За идиота меня держишь? — перебил Огнезор сердито. — Оно же вызывает привыкание! — он поймал ее за подбородок, не давая отвести глаза. — Как скоро ты и спать без глотка не сможешь, а? — зашипел со все растущей злостью. — Ну что молчишь?.. Только не говори, будто не знала!..
Илл'а вспыхнула стыдом и яростью, мгновенно отряхнувшись от печали.
— Я-то знала, не дура! — дернула головой, вывернувшись из его пальцев. — Вот откуда знаешь ТЫ?.. Еще одна проклятая тайна?
Обвинение в ее тоне было слишком уж явным. Мужчина тотчас отстранился.
— Хочешь себя угробить — твое право, — обронил с холодной язвительностью. — Просто сделай это не так бессмысленно.
— Что ж, спасибо за совет и заботу! — скривила она в ответ дрожащие губы. — Увы, но есть ли у меня выбор? Разве что опять сон наведешь на меня, Таргел? — спросила с издевкой, бросая вызов.
— Может быть... Хоть и печально, что мужчины в сон тебя вгоняют, девочка! — не смог он удержаться от ответной колкости.
Зеленые глаза мгновенно сузились от гнева.
— Что ж, — ему в лицо ухмыльнулась она (широко и подчеркнуто фальшиво), — спасибо за предложение, но я все же предпочту отравить себя зельем!
И убежала, швырнув плащ ему под ноги.
Бестолковая, ершистая девчонка!
Огнезор не знал, смеяться или злиться.
Но и этой ночью Илл'а хрипло кричала в ужасе.
Не помогло никакое зелье.
И он, плюнув на все, заснул на полу у ее кровати, завернувшись в отброшенный ею плащ, и держа ее за руку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. О ЯДАХ, УБИЙЦАХ И ХВОРЯХ. ПОДАРКИ ОТ ЗАМОРСКИХ ГОСТЕЙ.
Илл'е снился белобрысый мальчишка — растрепанный, с подбитым глазом и содранными в драке костяшками.
— Ничего, они еще поплатятся, — утешала она его, смывая кровь отваром из горьких трав.
Мальчишка лишь шипел, согласно и воинственно. Поплатятся, мол, еще и как!.. Только дай время!..
— Зря ты, Эдан, в одиночку к ним полез! — укоряла она затем, встревоженная за него и сердитая. — Вдвоем бы точно отбились...
— Конечно, бы отбились! — хорохорился он, стараясь меньше морщиться от боли. — Никто не устоит против нас двоих, Снежинка! Ни Крес, ни шайка его... Ой! Щиплет же!..
— А вот чтобы знал!..
Просыпалась она медленно, с улыбкой, еще чувствуя тепло чужой руки на своей коже...
Но сон исчез — а цепкие мужские пальцы исчезать с ее ладони не спешили.
Таргел был здесь.
Действительно здесь!
В ее крохотной комнатушке, прямо на каменном полу...
Илл'а пялилась на него, себе не веря.
Значит, не привиделось ей накануне ночью? А она-то весь день гадала, правда ли?..
Спящий, Эдан выглядел изнуренным — но и родным, знакомым до последней черточки.
Может, впрямь, как и снилось ей, они друг друга с детства знают?
"Нет! — одернула себя девушка поспешно. — Если знает — то не меня! Меня же и видеть лишний раз он, похоже, не хочет...".
