— Но почему тогда зараженых в столице не спустили? — вслух принялся раздумывать юноша.
— Слишком приметно? — предложил вариант Гильдмастер. — Слишком хлопотно? Их мало пока, лекари слабы и плохо обучены — с большим мором не управятся. Зато на Восточных островах, наверняка, во всю ширь развернулись...
— Мы должны сообщить в Храм! — услышав это, вскинулась Илл'а. Вздернула подбородок, воинственно сжала кулаки, готовая бороться со спутниками.
— Кто же спорит, — хмыкнул Огнезор. — Должны. И сообщим. Письмо напишем... Заодно и лечение опишешь. Как-никак — твое личное изобретение. Думаю, за это Храм тебе лицензию безо всяких испытаний выдаст...
— Правда? — глаза девушки загорелись надеждой. — Хотя, если не поверят, я могу им Илана предъявить...
— А вот это ни к чему! — голос мастера мгновенно стал холодным. — Ты и слова об Илане не скажешь. Никому. Никогда. Понятно?..
Илл'а вздрогнула, сгорбилась под промокшим одеялом.
— Понятно, — отвернувшись, выдавила сквозь зубы.
Наставник лишь тяжело вздохнул, как всегда, не собираясь оправдываться.
— Ни дьявола тебе не понятно! — добродушно заговорил Илан. — Я наследник благородного рода, Илл'а. Значит, должен так или иначе этот род продлить. Неизвестная же хворь — прямая тому угроза. Так что если хоть кто-то заподозрит... Чудесные родственнички быстро отправят меня к праотцам и найдут замену, с молчаливого согласия всего благородного собрания... Я не в том положении, чтобы рисковать...
— А на Таргела не смотри, — добавил он, перехватив косой взгляд лекарки, — его титул ненаследственный, получен за личные заслуги и никаких родовых обязательств не налагает... — последние слова прозвучали почти обиженно.
— Угу, я счастливчик, — с мрачной иронией пробормотал Огнезор, пристраивая над костром котелок с водою. — Живу, как мне вздумается. И по здешним болотам шатаюсь исключительно из склонности к бродяжничеству...
Илан сделал вид, что смутился.
— Бумагу доставай, — оттерев от сажи руки, скомандовал мужчина. — Гербовую, Императорской канцелярии — для Гутора послание составлять. И обычную — моим людям весточку...
Над плотным вощеным листом с вензелями Илл'а с Иланом пыхтели вдвоем, полою плаща прикрывая послание от надоедливого дождя, усердно подбирая слова да отчаянно стараясь не опрокинуть с колен неудобный походный письменный набор. Юноша составлял заковыристые фразы, блистая навыками придворной дипломатии и хвастаясь изящным почерком, жрица же сухо надиктовывала историю болезни "неизвестного путника, встреченного в восточных болотах".
Гильдмастер в это время что-то быстро выводил заточенным угольком на примятой серой бумаге, подложив под нее одолженный у Илл'ы крохотный походный травник — вторую (по словам их спутницы) непременную вещь, что обязана быть в кармане балахона каждой храмовой девицы. Первую — сборник божественных гимнов — оная девица потеряла еще на нечестивых улицах Крама, о чем не слишком-то сокрушалась, даже для виду...
Котелок закипел. Наставник, оторвавшись от своего "вестника", бросил в воду кусок солонины, высыпал скудные остатки крупы из их запасов, хмуро потряс уже пустой мешочек и, подумав, добавил в свое варево пучок привядших травок, видать, собранных Илл'ой еще к прошлому (вчерашнему ли?) обеду.
Юноша с девушкой невольно ловили каждое его движение с тоскливым голодным нетерпением.
Дождь понемногу прекращался, оставляя по себе хмарь и мокрый, болотный холод. Ежась, Илан спешно докарябывал письмо Гутору, уже не заботясь об изящности мелких буковок. Ноздри сами собой раздувались, прожорливо вдыхая чудесные ароматы похлебки. Таким голодным лорд-наследник давно уже себя не чувствовал!
Лекарка рядом сглотнула.
— Тебе помочь? — спросила Огнезора, посматривая на котелок и миски с плохо скрытой надеждой.
— А встать-то сможешь? — насмешливо покосился тот. — Сиди уже... Еще поведет от слабости — чего доброго в костер угодишь... Послание готово? — обратился к Илану.
— Уже... — закивал тот. — Подписываешь ты, — протянул Илл'е бумагу.
Та замерла на миг, колеблясь — затем спешно, будто в омут ухнула, нацарапала свое имя.
— Мне не поверят, — вздохнула обреченно.
— Поверят, — хмыкнул мужчина. — Руку дай!
Он двигался так быстро, что жрица даже не успела отпрянуть. Стиснул девичьи пальцы, кончиком кинжала проколол подушечку, прижал к бумаге рядом с ее нерешительной подписью. Затем столь же стремительно капнул на листок собственной кровью.
— Зачем это? — поразилась лекарка.
— Твоя кровь — для опознания, и чтобы Гуторовы храны пропустили. Моя — для весомости, чтобы святой отец поверил...Эх, храмовая девочка! — покачал головой на ее недоверчивое хмыканье. — Ничего-то ты о собственном Храме не знаешь...
— Ты зато знаешь больно много, — беззлобно огрызнулась девушка. — Отправлять-то свои послания как будешь?
— Увидишь! — широко, по-мальчишески улыбнулся он, отчего даже Илан, никогда таким наставника не видевший, дар речи потерял. Что уж говорить о бедной лекарке!..
А Огнезор, пока они в себя приходили, руку вытянул вверх, подзывая, притягивая, подманивая. Лицо напряжено, губы сжаты, глаза видят и не видят — ищут... И вот уже черная тень выпала из серой хмари — встрепанный, промокший ворон, хлопая крыльями, уцепился за затянутый беспалой перчаткой кулак. И вдруг замер, словно неживой.
Юноша издал восторженный возглас.
Нет, он этот фокус и прежде много раз видал — но все равно не мог сдержать детской радости.
Илл'а же с опаской потянулась к птице. Тронула пальцем жесткие перья, отдернула руку. Возмущенно пихнула в грудь наставника.
— Нельзя животных с помощью дара подчинять! Нехорошо это, грех!
— У нас здесь людей дюжинами на поводок сажают, — язвительно поддел он, — а нашу маленькую святошу беспокоит птица!
Неприятная, циничная ухмылка вдруг искривила губы милой храмовой девочки, сделав ее лицо чужим, совсем не знакомым Илану. Так мог бы усмехаться Огнезор — давно не юный и весьма уже потрепанный судьбою. Но не Илл'а — не его беспечная подруга, прямолинейная, наивная и вспыльчивая... Словно другой человек выглянул из глубины зеленых глаз. Может быть та, годы назад умершая, женщина, которой лорд-наследник не знал — и не хотел бы узнать?
— А птицы больше стоят жалости, чем иные люди, — с сарказмом проговорила эта "другая". — Вам ли не знать, господа-дознаватели?..
Со злым хриплым карканьем ворон сорвался в мокрое небо, унося к столице два скрепленных кровью послания...
* * *
Новый Илл'ын кошмар был полон снега, холода и... смерти. Стыли льдинки в волосах, в заскорузлом на морозе темном меху воротника. Нога подламывалась и тонула в сугробе. Воздух рвался хрипло изо рта, оседая на щеках колючим инеем.
А затем боль разрывала тело — снова и снова.
Словно в смоле, увязла девушка в одном этом миге, не в силах вырваться, пережить, оставить в прошлом...
Снежная мгла метели растворялась во тьме тускнеющего взгляда.
Холодно...
Так холодно, что на губах больше не тают снежинки...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ДЬЯВОЛ.
Наутро Таргел был молчалив и задумчив. Не язвил, не сыпал наставлениями, не подгонял, не повышал голос — лишь с хмурым видом перетряхивал походные мешки, уже изрядно потрепанные дорогой, полегчавшие почти наполовину.
А еще — следил за Илл'ой. Каким-то тоскливым, совсем больным взглядом, словно за умирающей...
И без того мрачной, девушке хотелось от этого завыть. А может, и повторить свой недавний подвиг — да врезать-таки белобрысому лорду-дознавателю по изрядно заросшей физиономии. Вдруг хоть на сей раз врасплох застанет?..
О новом, особенно жутком, кошмаре она старалась вообще не думать — в чем, кстати, весьма мешал похоронный вид ее спутника. Или все же — товарища по несчастью?
Илл'а давно подозревала нечто подобное, только прямо спросить у нее все духу не хватало. Но теперь, подстегнутая раздражением, весьма решительно направилась она к Таргелу.
— Ты тоже их видишь? Мои кошмары? — то ли спросила, то ли обвинила.
От ее голоса мужчина вздрогнул, выпустил мешок из рук. Резко, дергано вскинул на девушку взгляд....
— Да, — подтвердил виновато.
А затем, что-то рассмотрев в ее лице, вдруг притянул к себе, сжал, стиснул в объятиях — сильно, судорожно, до невозможности дышать. И столько в этом было внутренней боли, горького отчаянья, застарелой тоски, что Илл'е стало за него действительно страшно...
— Это всего лишь плохие сны, храмовая девочка, — прошептал хрипло и ласково, погладив ее по голове, как ребенка. — Они уйдут без следа — и все наладится...
— Так и есть, Эдан, так и есть... — тихо, осторожно согласилась она, откуда-то точно зная: убеждал он не ее, но себя... А потому и застыла, боясь нарушить объятие, разбить этот миг одним неловким движением...
Заставить Таргела опять замкнуться в себе.
Но он и без Илл'ы слишком хорошо умел это делать.
Руки медленно ослабили хватку, мужчина неловко отстранился.
— Ну, раз так — заканчивай с печалью-самоедством! — похлопал ее по плечу с совершенно фальшивой бодростью. — Нам пора выдвигаться дальше, если не хотим в этих болотах всю жизнь проторчать!..
— Может, остаться и неплохо было бы, — угрюмо буркнул из-под тюка с одеялами молчавший до сих пор Илан. — Что-то, в свете последних недель, мне возвращаться к людям уже не хочется. Там-то нас, небось, заждались...
Насколько прав был юноша, они узнали всего три дня спустя.
* * *
Тропа под ногами еще сочилась грязью, но болотная поросль уже сменилась обычной, луговой, а с сосновых утесов стало видно близкий океан — когда Таргела загнали-таки в ловушку.
Похоже, у хозяев-Взывающих была незримая связь со своими Псами, и пока Илан в лихорадке лежал, враги успели неплохо подготовиться к встрече. Коль уж не выследили в болотах, так точно высчитали, куда нужная им троица путь держит... Что, впрочем, не так и сложно было — выбраться из болот на тракт, ведущий к парому на острова, всего в двух местах и возможно. Но одно из этих мест для таящихся ото всех путников никак не годится — торгово-охотничья застава, да при ней деревенька, чересчур людная. Мигом разговоры пойдут — и непременно дойдут, куда не следует... Хотя, с другой стороны, толковую разбойничью засаду там не устроишь, а травить в трактире — дело чересчур ненадежное...
Другое место, наоборот, для всякого, кто не желает чужого внимания привлекать, идеально подходит: болотные воды собираются тут в ручейки, а те стекаются в две топкие речушки, резво бегущие к океану. А между ними — заросший кустарником торфянистый перешеек, полностью исчезающий по весне, но уже сухой и проходимый сейчас, когда лето крепко вступило в свои права...
Вряд ли пришельцы из-за моря так хорошо знают особенности здешних троп — на это-то, видать, Таргел и понадеялся. Вот только окружили их на перешейке, прижав к хиленькому, наспех слепленному завалу из камышей и плавника, вовсе не чужеземцы с Псами — а самые что ни на есть местные! Рядящиеся по-разбойничьи в рванье с чужого плеча, но с цепким взглядом наемников и с выправкой бывалых воинов...
— Лезьте вглубь, — выпустив десяток игл в самых ретивых, приказал своим спутникам Таргел.
С перепугу Илл'а мигом втиснулась в узкий зазор между рыхлыми, трухлявыми стволами, раздвигая сухие рогозовые стебли, кроша локтями гнилые ветки. Зажмурившись, спасая глаза от сучков и щепок, протолкнулась вглубь, поползла змеей, пока не уткнулась лбом в разлапистую корягу. Стремительно извернулась по-кошачьи — да резко дернула на себя пыхтящего и сыплющего грязными ругательствами Илана.
Тот рухнул сверху, больно въехав подбородком девушке в живот, отдавив ноги — и тут же перекатился на бок, забился в щель, давая место Таргелу, немедленно ввалившемуся следом. Светловолосый приземлился на несчастную Илл'у куда бережней — и все же лекарка уже мысленно подсчитывала синяки.
— Похоже, вы двое, детки, им живьем нужны!.. — хрипло выдохнул мужчина, мгновенно подбираясь, спиной задвигая сжавшуюся в комочек девушку.
— Иначе пристрелили бы, как Огонька в Краме... — пояснил уже совершенно спокойно. — Не понимаю только, почему МЕНЯ еще на подходе к этому... недоразумению фортификационной мысли... болтом не наградили...
— Идиоты, может? — нервно хихикнул Илан. Он был исцарапан и взъерошен. Щеку украшала ссадина, распухшая губа кровила.
Впрочем, Илл'а и сама выглядела не лучше.
— Боялись себя выдать раньше времени и спугнуть добычу? — выдирая из пальца длинную занозу, сквозь зубы прошипела она. — Что? — сразу же стушевалась, когда спутники изумленно примолкли. — Это присутствие свое они могли амулетами прятать, но смертельную опасность, да при твоих, Таргел, талантах... Любой сильный одаренный направленный лично на себя удар почует, но, конечно, не всякий увернуться успеет. Ты бы успел.
— А вы бы в зарослях тем временем скрылись... — согласился мужчина. — Что ж, звучит правдоподобно. Но это значит — они хорошо знают, ЗА КЕМ охотятся...
Все это время он осторожно ворочался, раздвигал завал вокруг и над собой, пока сверху не образовалась дыра — и вдруг высунулся на миг из бурелома, сквозь колючие, склизкие от водорослей, ветви разглядывая и пересчитывая врагов, сгрудившихся на почтительном расстоянии и о чем-то активно спорящих. Видать, не ожидали они, загоняя своих жертв к сооруженной заранее поперек тропы преграде, что те такими шустрыми окажутся — вместо того, чтобы ринуться назад или начать метаться в поисках обхода, по-лисьи зароются в самую гущу ощерившейся острыми сучками ловушки, да еще и отстреливаться начнут!
— Выкуривать будут, — задумчиво подвел итог светловолосый. — Жаль, далеко отошли. Моим арбалетом не достать. Да и игл осталось... — он скривился.
— Сколько там людей? — насторожено спросил юноша.
— Около двух дюжин, но я заметил, как одного отправили вверх по тропе. Похоже, у них лагерь в болотах. Как бы подкрепление не пришло... Так что делать что-то надо — долго мы здесь не высидим.
— Эти ведь на безумцев не похожи? — с надеждой предположил Илан. — Может, с ними договориться попробовать?..
— Договориться? — с сомнением выгнул брови Таргел. — Ну-ну...Эй! — высунувшись из завала, закричал он. — То, что вы совершаете сейчас, называется "государственная измена"! — голос мужчины стал непреклонным и властным, угрожающе налился льдом. — Отступите, пока не поздно! И Его Божественность вас помилует!
В ответ раздался нестройный издевательский гогот.
— Вот и поговорили, — саркастически хмыкнул светловолосый. — Еще идеи? — обратился он к спутникам, глаз от наемников не отрывая ни на миг.
— А ты... напугать их не можешь? — зашипел Илан, неосторожно дернувшись и заехав лекарке локтем в бок.
— У них амулеты. Хорошие. ГИЛЬДИЙНОЙ РАБОТЫ. Почему, ты думаешь, я засаду не заметил вовремя?.. Не всех, видать, крыс передавили!.. — процедил Таргел со злостью. И прикусил язык, наверняка почуяв, как навострила любопытные ушки Илл'а.
— Ого! — опять неловко подался вперед молодой лорд.
