Ладно, когда в их обитель вторгся вчера папаша Фанни, Валя еще стерпел. Как бы там ни было — свой человек. Правда, чем вызван был этот странный визит, Валентин не понял, а у Полины он давно уже привык не выспрашивать тех вещей, о которых она не говорила сама. Так или иначе, приезд Палладаса жена представила ему прошлым вечером как данность.
Алан спал в комнате для гостей, и с Валентином они увиделись лишь за завтраком. Биохимик вид имел помятый, и в ванной после него попахивало... как-то странно. Псиной, что ли... К тому же, судя по всему, своей одежды у Палладаса не было. Никакой. Пришлось выделить ему один из халатов.
Но теперь, похоже, их и без того недолгий покой готовы нарушить гости иного плана...
Валентин поднялся по ступенькам, но двери разъехались еще до его попадания в зону охвата фотоэлементами.
— О! Идешь? А я как раз за тобой!
Невысокая фигурка жены отступила на шаг назад, пропуская Валю в дом. Затем Полина присоединилась к нему, взяла под руку. Вместе они смотрелись просто неотразимо: титан и нимфа, которая не достигала ростом ему и до плеча. Однако Валентин никогда не решился бы вступить в единоборство с этой "нимфочкой".
— Там, кажется, к тебе, — Валентин хотел ущипнуть ее за бок, но передумал: зачем дразнить себя игрой, когда это все равно ни к чему не приведет из-за переизбытка гостей в их несчастном доме? Черт бы их всех взял!
Полина поняла его настроение и даже смягчилась:
— Это... просто гости, Валь... Мои друзья.
— Те самые, с которыми вы, нахлеставшись текилы, устраиваете спортивные игры? Ну это... типа "бега на ходулях с препятствиями", "плавания в мешках", "художественной гребли на песке"?..
Полина тут же шлепнула его по спине:
— Валька, гад, не ерничай! Это было давным-давно и всего один раз...
— ...но како-о-ой! — ввинтил он.
— ...с Яськой и Фанни...
— И Сэндэл!
— Сиди не было!
— Была, елки-палки, была!
— Ну, была... — сдалась жена. — Только это — совсем не такие друзья!
— Мне уже значительно легче. Значит, вызывать группу спасателей и выкапывать мешок с Сиди больше не придется?
Полина тотчас напустила на себя строгости:
— Валя!
— Да? — ух, как тяжко далось ему это "да"!
Он готов был посшибать стоявшие вдоль стен коридора пальмочки и никелевые статуэтки, изображавшие неизвестно что. Но с женой — она такая! — не поспоришь...
— Валя, смотайся после обеда в центр. Насчет Колубма... Ну, ты помнишь?
— Насчет чего?
— Колумба! Туг на ухо? Я решила, что нам, если и лететь, то на Колумб... Ты хотел отдыхать — вот и отдых.
— А ближе ничего нельзя найти? — огрызнулся Валентин: ну вот, уже откровенно гонят из дому, да еще и под таким идиотским предлогом.
— Нет, ближе нельзя! Это самый лучший курорт в Содружестве.
Что-то фальшивое проскользнуло в ее тоне. Нет, другой бы не заметил, но они с Полиной были женаты уже почти восемь лет, так что чувствовали друг друга и без слов. И эта фальшь насторожила Валентина.
— Хорошо, съезжу, — сквозь зубы вымолвил он, и на том разговор прекратился.
Все равно ведь будет так, как требует она: устами Полины глаголет все ВПРУ*.
____________________________________________
*ВПРУ — здесь: Военно-Полицейско-Разведывательное Управление. Полина Буш-Яновская — капитан специального отдела этого Управления.
Внизу, в холле, приехавших гостей встречал услужливый Дядюшка Сяо.
Друзьями супруги на сей раз оказались трое мужчин и молодая женщина красы неописуемой. Все они были в строгих черных костюмах, показавшихся Валентину формой какого-то неизвестного подразделения.
Дама нежно улыбнулась — и ему, и Полине. Минутная заминка. Затем Полина сделала еще несколько шагов с последних ступенек и бросилась к гостье:
— О! Джо! До чего же я рада тебя видеть!
Валентин ощутил, как от удивления кожа с его лба поползла к затылку. Это какими же они должны быть подругами, чтобы вот так обниматься?! Даже с Фаиной и Ясной жена держала некоторую дистанцию, а тут...
— Чезаре! — Полина перекинулась на высокого парня-блондина лет тридцати.
Рафинированный интеллигент. В наличии даже некое подобие аккуратненькой бородки. Буш-Яновский видел его впервые.
— Я Чезаре, — тихо сказал, приподнимая руку, крепенький южанин, ростом чуть пониже "интеллигента", пышноволосый. — Он, — (кивок на блондина), — Марчелло...
Полина нисколько не смутилась и захлопотала возле Чезаре, оставив в покое иронично прищурившегося Марчелло. Этого Чезаре, кудрявого типа со смолянисто-черными волосами, Валентин окрестил про себя "генуэзским рыбаком". Слишком уж простецким казался тот парень. Третий в команде представлял собой "не пойми что". Буш-Яновский так его и прозвал, не мудрствуя лукаво. Щуплый, верткий, да еще и с пронырливыми умными глазами, все время что-то жующий и сплевывающий...
Тем временем гостья приблизилась к Валентину и протянула ему руку:
— Здравствуйте, синьор. Мое имя — Джоконда Бароччи. Я сожалею, что нам не удавалось видеться прежде.
— И вы решили исправить это упущение! — гоготнул хозяин дома, осторожно пожимая хрупкую с виду кисть красотки.
Словно извиняясь за недотепу-мужа, Полина вздохнула и в ответ на вопросительный взгляд Джоконды пожала плечами. Неловкую заминку разбавило появление Алана Палладаса.
— Извините, что в халате! — залебезил биохимик, тоже восхищенный небесной красой госпожи Бароччи.
Спутники Джоконды перекинулись друг с другом короткими репликами на незнакомом, но приятном для слуха языке. "Не пойми что" фыркнул, "интеллигент" зевнул, а "рыбак" слегка нахмурился. Сама Джоконда не успела ничего сказать, так как в дверях возник Дядюшка Сяо и, кланяясь на манер цирковой лошади, чиркнул когтями по паркету:
— Прошу за стол!
Разговор за обедом не клеился. Полина отдавала Дядюшке Сяо короткие распоряжения, не пытаясь найти тему для беседы. Сам же Валентин, без аппетита пережевывая бифштекс, который казался ему совершенно пресным, задумчиво смотрел в одно из окон — огромных, от пола до потолка, и расположенных по кругу в обеденном зале. Отсюда был хорошо виден остроносый автомобиль визитеров и приготовленная роботом-дворецким его, Буш-Яновского, спортивная машина. И этим жена озаботилась! Насколько же она торопится сплавить любимого супруга подальше!..
Все так и ждали, когда исчезнет "лишний".
...Когда Валентин наконец уехал, оставшиеся переглянулись.
— Дядюшка Сяо, деактивация, — негромко и чуть глуховато приказала Полина, сразу изменившаяся как лицом, так и поведением.
Теперь это была капитан спецотдела, а не просто радушная хозяйка, которая в погожий весенний денек воспользовалась выходным, дабы угостить давних приятелей обедом.
Робот-доберман самоотключился и замер у барной стойки.
Алан смотрел на подругу дочери уже совсем другими глазами. Давно ли с Фаинкой девчонками бегали, спрашивается? А теперь — офицер! Видно, что устала безмерно, но и бровью не ведет, молодец. Ну, что ж поделать, так оно получилось. Он виноват и готов это признать...
И с этими, "черными", она явно едва знакома. Палладас мог только гадать, кто они такие. Может, из Управления, может, нет... А главная-то у них эта девочка! Поверить невозможно: молоденькая совсем. Парнишки-то, которые с нею приехали, четвертый десяток разменяли, а сидят, помалкивают, ждут, когда начальница заговорит.
Джоконда вытащила сигаретку, и чернокудрый — Чезаре, что ли, его зовут? — щелкнув зажигалкой, помог ей прикурить. На Палладаса она почти и не глядела, но биохимик чувствовал, что она чем-то невидимым прощупывает его мысли.
— Алан, это "Черные эльфы", можешь познакомиться еще раз, — как-то обреченно, будто на прощание, вымолвила Буш-Яновская и кивнула на гостей. — Джо — начальница квадро-структуры.
Палладас удивился так, будто услышал о существовании драконов.
— Правда, что ли?! Ого! Госпожа Бароччи, можно я вас потрогаю? А то вдруг вы сон?
Чернокудрый крепыш сверкнул глазами в его сторону. Джоконда ласково улыбнулась и поднесла сигарету к губам.
— Схема утверждена, — выдохнув тонкую струйку дыма, сказала она, обращаясь к Полине. — О действии вашего, господин Палладас, препарата, мы знаем уже многое. Было бы неплохо, если бы вы объяснили подробнее, но... попозже. Сейчас я расскажу, что мы с вами будем делать.
— Нас с Аланом смущает один факт, — Полина слегка потерла пальцем переносицу. — При исключении из спецотдела Фанни была подвергнута множественному блокированию памяти... Блокировка всей информации, частично — навыков. Это могло сказаться... да думаю, и сказалось... на многом в ее личности. Мне так кажется. Она, знаете ли, сильно изменилась с того времени. Во что это выльется теперь — неизвестно... Сможет ли Алан обмануть Лору Лаунгвальд?
— Твоей начальницей займется Стефания Каприччо, — успокоила ее Джоконда. — Это нью-йоркская контрразведчица, и она вот-вот приедет в Москву именно для этих целей. О том, чтобы Алан под действием вещества не сказал ничего лишнего, Стеф позаботится. Алан, а вот вам я, правда, не завидую.
— Ладно, чего уж! — отмахнулся биохимик. — Кому еще всю эту дурь расхлебывать, как не мне?
— Тоже верно. Хотя держу пари, вы даже не представляете себе, кто такая Стефания. В любом случае, нам надо представить дело так, чтобы у подполковника Лаунгвальд не возникло ни малейших сомнений в том, что тот диск информнакопителя предоставлен ей вашей, Алан, дочерью. За это придется пострадать. Но план уже одобрен президентом, и менять что-либо мы не вправе.
— Алан... — Буш-Яновская сделала паузу, которую нарушил лишь хрустнувший шейными позвонками Витторио, которого Валентин прозвал "не пойми что". "Эльф" совсем не аристократично решил размяться, потянулся и покрутил головой из стороны в сторону. — Алан, все очень опасно, ты уже и сам мог в этом убедиться. И будет все только сложнее. Мы идем ва-банк — ва-банк пойдут и они...
Алан с благодарностью вспомнил того мальчишку, Господина Инкогнито, который тоже пошел ва-банк и в одиночку вступил в очень нехорошую игру.
— Разберемся... — ответил биохимик. — Бывало и похуже...
— Да уж куда хуже, знаете ли... — прокомментировала Полина и в ожидании обратилась к Джоконде с красноречивым видом человека, сделавшего все, что от него зависело.
— Здесь один слабый момент, — бесстрастно заговорила Бароччи, слегка подкартавливая. Так проявлялся ее акцент. — Твой муж, Валентин. Мой тест показал, что вероятность отказа составляет примерно восемь процентов из ста... Но чтобы он согласился на "анабиозку", тебе придется поставить его в известность.
— Здесь множество таких слабых моментов, Джо... Но не Валька. Валентин не откажется.
От нечего делать "интеллигент" Марчелло принялся играться с ножом и вилкой, изображая что-то вроде ленивого фехтования. Чезаре пасмурно взглянул на него из-под бровей, насупился, нахохлился и поплотнее сложил руки на груди.
Красавица-южанка раскрыла кейс, откуда извлекла затем несколько мини-накопителей:
— Записи с Фаиной, вам для работы. Это из файлов Главного Компьютера. Все, что удалось отыскать. По большей части — рабочие моменты, есть сюжеты на отдыхе, вот только домашние практически отсутствуют...
Алан поневоле оживился: значит, милый облик дочери фиксировали не только на работе и управленческих внутренних "посиделках"?
— "Практически"? — переспросил он, прикидывая, куда в их квартире могли прицепить "видеоайз" нарушители частной собственности из родимого Управления.
Джоконда нежно улыбнулась ему, прекрасно понимая причину, по которой ученый встрепенулся:
— Но ведь вы снимали дочь любительским способом и не раз высылали ролики по Сети друзьям и родственникам, не так ли?
— Ах, ну да, ну да! — Алан усмехнулся: — Забыл, с кем имею дело!
— Ты частенько это забываешь... — проворчала Полина. — Отсюда все проблемы.
— Однако если бы не я, то... сама понимаешь... — Палладас подмигнул, дабы разрядить обстановку.
— Bla-bla-bla... — перебив их, вмешался Чезаре. — Пьете из пустого стакана, а?
Бароччи поднялась из-за стола. Мужчины сделали то же самое. Не глядя на подчиненного, она выпалила быстрой тирадой:
— Чез, э ора доббиамо андаре!
— Си, синьорина! — усмехнулся мрачнолицый Чезаре.
"Квартет" тут же снялся с места. Джо и ее парни исчезли, будто в сказке. Раз — и от дома уже стремительно отъезжает черный, похожий на громадную иглу, микроавтобус...
4. "Зеркальный ящик" Управления
Спиралеобразное сверкающее устройство, вращаясь, поднимало меня вверх... и внезапно растаяло. Будто ветром сдуло покровы наваждения.
Осталась реальность. И боль.
Только что снившаяся мне безликая девица-палач теперь уже наяву хватается за волосы на моей макушке, дергает, заставляя меня поднять голову:
— Так что ты помнишь? — вдруг кричит она, и лицо ее обретает черты; из неясного пятна оно становится...
Пощечина. Я задыхаюсь от спазмов, меня трясет, но женщина кому-то кричит:
— Она сейчас сдохнет. Раствор!
Акцент... Акцент из какой-то далекой — не моей — жизни...
Рука немеет. Черты девицы обостряются...
Ей за тридцать. Была совсем девчонкой — сейчас вижу: ей далеко за тридцать. Волосы гладко зализаны, короткие, нос тонкий, загнутый, как у хищной птицы. В темных глазах — пустота.
Смерть? Или все же сон?
В голове начинает проясняться.
Я все в том же "ящике", среди зеркал... Да, это наш, управленческий, "зеркальный ящик". Комната для допросов. И пыток. Пытки привезла с собой из Америки Стефания Каприччо, а передо мной — она сама. Эта самая "хищная птица"...
— Я не... — пытаюсь повторить, пытаюсь вспомнить недосказанную фразу из того бытия — и не могу.
Зеркала искажаются. Из них лезет что-то страшное. Девица... эта женщина... смерть... она снова хватает меня за волосы (чувствую боль, но это маячок к спасению) и говорит:
— Скажешь?
Начинаю вспоминать...
* * *
Все происходило так.
Ночью накануне ареста в подъезд дома на Улице Двенадцатой Ночи, где проживала бывшая сотрудница ВПРУ Фаина Паллада, не производя излишнего шума, вошло несколько человек в гражданской одежде.
Приказ о задержании исходил от подполковника Лоры Лаунгвальд, начальницы московского филиала ВПРУ. Руководителем операции назначили капитана Полину Буш-Яновскую, и та отдала необходимые распоряжения своей помощнице, лейтенанту Лиде Будашевской, будучи занята встречей с американской коллегой. Надо сказать, Лида Будашевская глубоко в душе подивилась этому приказу, но не подала и виду: не в компетенции лейтенантов обсуждать и, тем более, осуждать действия и решения СОС*.
___________________________________________
*СОС — здесь: старший офицерский состав (ср. МОС — младший, в ВПРУ к нему причисляются работники, получившие звание сержанта)
Паллада и ее отец проживали на четырнадцатом этаже старой тридцатиэтажной постройки. Но это совершенно не означало, что можно пренебречь осторожностью, тем более, когда имеешь дело с таким человеком, как Фанни. Некогда дружная с Палладой, Лида Будашевская выставила парней по периметру дома и — особенно — под окнами означенной квартиры. Сама же с группой из четырех человек направилась в подъезд.
