— Четыре часа сорок семь минут. Я "сделаю" Марчелло, — Малареда подмигнул приятелю.
— О'кей, приступайте. Так, Чез...
— Я!
— Меня не будет на связи, пока я совещаюсь с синьорой. Ни для кого. Проследи.
— С удовольствием, Джо. С удовольствием.
Чезаре любил оставаться "за главного".
А Малареда тем временем принялся освобождать захваченного в плен Сабуко из "паутины" эмпат-паралича.
Ровно через четыре часа сорок восемь минут Чезаре вывез арестованного из отеля. И ровно через четыре часа пятьдесят три минуты Марчелло активировал две голограммы: уплотненную, "сложную", фактически неотличимую от оригинала — Джоконды (это была повседневная заготовка именно на такие форс-мажорные случаи) и двойника попроще — Сабуко. Интерактивные "глюки" уселись в машину незадачливого наемника, и Малареда доставил их по адресу, выведанному у пленника. Дальнейшие действия и контакты обеих голограмм фиксировались "эльфами" посекундно. Сценарий прошел без накладок.
РАЗВЯЗКА
(4 часть)
1. Договор с примадонной
Колумб, океан Феба, залив моря Ожидания, 15 июля 1001 года
Прогнозисты обещали хорошую погоду на всю ближайшую неделю. Океан Феба был безмятежен, как студент после успешной сдачи последнего экзамена. Он блаженно вздыхал легким прибоем и подставлял почти незаметные волнышки ласкающим лучам Касторов. Каскады искр плясали на воде от берега до горизонта, слепили глаза и чаровали, повергая отдыхающих в какое-то расслабленно-бездумное состояние. Магия бесконечной синей стихии была столь сильна, что лишь немногие помнили о суетных земных делах...
Но кое-кто помнил.
Этот "кое-кто" очень внимательно приглядывался к одной из пассажирок большого прогулочного катера — очень полной даме неопределенного возраста, дорого одетой и кажущейся неприступной. И "он" точно знал, что неприступность эта обманчива.
Даму звали Кармен Морг. В прошлом она являлась примадонной московской оперы, но ближе к пятидесяти перебралась на аграрно-курортный Колумб и навещала теперь родную Землю лишь от случая к случаю: на юбилеи хороших товарищей или по приглашению на громкие Содружественные фестивали. Последние несколько лет Кармен превратилась почти в затворницу. Ее здоровье, как, не скрывая, говорила она, пошатнулось из-за гибели самой любимой подруги — Ефимии Паллады. Морг и Палладе довелось проработать бок о бок полжизни.
Поначалу Кармен впала в депрессию, затем — в философию, а вскоре не на шутку увлеклась эзотерикой. Правда, "кое-кто" не подозревал о последнем обстоятельстве. "Он" знал характер Кармен, пожалуй, едва ли не лучше, чем она сама. Бывшая примадонна считала себя женщиной бескомпромиссной и жесткой, очень деловой и уверенной в себе. Но это было иллюзией. Морг жила в иллюзиях и, выдумав себе маску, не замечала, что маска эта топорщится, где-то отстает — в общем, ни в какую не хочет на ней сидеть. Это было видно даже мало-мальски знакомому. А вот попутчик Кармен, совершающий вместе с нею прогулку на катере, знал ее с тех лет, когда она нянчила "его" на руках и с улыбкой выслушивала первые откровения взрослеющей личности.
Судно вышло из бухты, где городские власти устроили "водную феерию", подключив специальные системы, выбрасывающие в небо фонтаны воды. Наблюдать феерию с берега было не так интересно, потому толпы отдыхающих, пользуясь любым попутным транспортом, рванули на ближайшие острова. Прокатчики гидромашин, планеров и катеров взвинтили цены до поднебесья, словно решив соревноваться количеством цифр на прейскурантном табло с высотой морских фонтанов.
Катер, где плыла Кармен, относился к категории V.I.P. Он был зарезервирован небольшой группой людей, основную часть которых можно было бы причислить к здешней богеме. Посвященный в ряды ВПРУ мог бы встретить здесь и своих коллег, путешествующих под видом служителей творчества. И не только мог бы, но и встречал.
— Боже мой! Тетя Кармен!
Примадонна раскрыла глаза и увидела стоящую возле нее высокую стройную девушку в закрытом синем купальнике. Приметливый женский взгляд тут же отметил, что купальник очень идет к серо-голубым глазам дерзкой брюнетки, нарушившей покой пожилой знаменитости. И лишь в следующее мгновение Кармен поняла, кто перед нею.
— Фаичка! Детка! — воскликнула она, с удивительной прыткостью, едва ли предугадываемой в ее тучной фигуре, подскакивая с шезлонга.
Чуть придушенная в расчувствованных объятиях Кармен, Фанни охнула. Натискав дочку подруги всласть, певица ухватила ее за плечи и, любуясь, отстранила от себя:
— Как же ты похожа на своего папашу!
В тоне прозвучала легкая укоризна: подруга Фаининой матери откровенно недолюбливала беспокойного Алана Палладаса.
— Тетя Кармен, я не нарочно! Честное слово! У меня к тебе дело, тетя Кармен, — гречанка выскользнула из-под ее ладоней, ловко извернулась и, уверенным движением ухватив певицу за локоть, увлекла за собой в каюту. — У меня к тебе серьезное дело, тетя Кармен! Садись. Это очень важно. Это касается моей жизни и жизни отца. Ну, не говоря уже о судьбе всего мира.
— Я нисколько не сомневалась, что именно так ты и скажешь. Твой папаша снова просадил все деньги на своих дурацких опытах? Ох, ну как же ты красива, деточка моя! Как жаль, что твоя мама... — Кармен прослезилась, и голос ее, дрогнув, загустел, — ...не сможет увидеть тебя... такой... — она утерла глаза острым кончиком наскоро сложенного платочка.
— Не будем сейчас об этом, тетенька Кармен! — Фанни погладила ее по плечу. — Как твоя жизнь?
Только этим и можно было вразумить сердобольную тетушку Кармен. Она тут же вспомнила о неотложном деле Паллады:
— Да что моя жизнь?! У тебя-то что стряслось, дитя мое? — и напоследок махнула платком под курносым носом, словно вдавленном в подушечки разрумяненных щечек.
— Тетя Кармен, ты помнишь Сэндэл? Сэндэл Мерле?
— Хвастушку Сиди! Ну, бог ты мой, конечно же помню! Она писала такие милые вещицы, когда вы все хулиганили и бегали на свидания с мальчишками...
— Те-е-етя Кармен, ну давай посерьезнее! — рассмеялась гречанка. — Я, между прочим, разговариваю сейчас с тобой как официальное лицо. Да, Сэндэл стала довольно известной в Содружестве писательницей. Во многом — благодаря своему супругу Максу Антаресу... Вот о нем сейчас и пойдет речь...
...Полина взглянула на часы. Жариться на солнце, да еще и под аккомпанемент глупой болтовни парней и девиц из какой-то музгруппы Буш-Яновской надоело. Сержант уже должна закончить свою беседу с Кармен Морг. Им с таким трудом удалось выпутаться из-под пристального наблюдения Александры Коваль, что все пошло чуть-чуть несообразно намеченному Джокондой плану. Впрочем, то ведь был всего лишь файл-прогноз...
Буш-Яновская поднялась и оглядела себя — руки, грудь, бедра. Щедрые солнца над Колумбом уже покрыли ее светлую кожу загаром, и кое-где стали проступать незваные веснушки. Что ж, искусство иногда требует в жертвы... красоту.
Их громадный трехъярусный катер с бассейнами, теннисным кортом и прочими ухищрениями, плыл в открытом океане, и без приборов Полине было не понять, удаляются ли они от берега по-прежнему, либо возвращаются назад, в Даниилоградскую бухту. "Да, когда еще доведется прокатиться на такой штуке", — мелькнуло сожаление, а сама капитан тем временем спускалась в каюту.
Она застала собеседниц в момент, когда Кармен с недоумением произнесла:
— Но ведь офсетная печать, насколько мне известно, довольно сложный процесс, Фая!..
Обе женщины — постарше и помоложе — воззрились на вошедшую Полину и замолчали.
— Полина? Я не ошиблась? Вы Полина?
Та кивнула.
— И ты здесь... — Кармен Морг всплеснула руками. — Девочки, но я переживаю, что могу вас подвести. Я ведь никудышная актриса...
— Не прибедняйся, тетя Кармен! Просто сделай это для меня, Алана и... во имя памяти мамы. Что касается "печати по старинке", этим займусь я. Все готово, вплоть до пластин. Их просто подменят в самый последний момент. И все, тетя Кармен. И все.
Полина села к их столику и плеснула себе сока, а затем небрежно бросила в бокал кубик льда.
— Это очень серьезное и запутанное дело... — пораздумав, снова засомневалась певица. — Это необходимо поручить опытному сотруднику вашей организации...
— Тетя, решение принято лишь исходя из того, что ты заслуживаешь огромного доверия... Принято там, понимаешь? — Фанни указала куда-то вверх.
"Н-да, "провокатор", как по писаному глаголешь! — Буш-Яновская коснулась губами ледяной жидкости, а затем исподтишка взглянула на подругу. — Тетка аж зарделась от блаженства. Ты льстишь, и лесть твоя убойна... Кармен теперь "твоя" с руками и с ногами. "Провокатор" — змеиная специализация, я всегда это знала"...
Ведь Полина таким вот взглядом — чуть-рассеянным, наполовину сквозь стеклянные стенки бокала — видела еще и то, что при этом делает Фанни. И немного завидовала.
Тоненький, еле заметный ручеек, почти ниточка, соединял сейчас сержанта и певицу. Он начинал свое течение из груди Фанни и вливался в грудь Кармен. И в тепле, в любви купалось сердце примадонны, обласканное якобы открытым сердцем опытного "провокатора".
А вот на более глубоком слое (о нем Полина могла только догадываться) происходило уже нечто другое. Упругий огненный 'щуп' аккуратно тянулся от переносицы Паллады ко лбу примадонны. Вот этого Фанни помнить и уметь уже не могла. Это вытравили из нее во время блокировки. Страшный прием, парализующий волю собеседника. Настоящее название этого приема — 'харизма'. Это вам не мягкая и нежная струйка сердечного 'обаяния' и даже не откровенное воздействие 'секси', срабатывающее лишь на существах полярных полов. 'Харизму' среди управленцев называют еще 'посылом подчинения'. Единственная мера против него — да как и против любого другого вмешательства — 'scutum', или 'щит'. Ясно, что Морг не только не владела этим, но даже, возможно, и не подозревала о наличии таких способностей у реальных людей. Хотя... хм... а этого 'секси' в ней самой еще достаточно. Видимо, в молодости она обворожила не один десяток, а то и не одну сотню мужчин...
Буш-Яновская усмехнулась, но ничего не сказала, несмотря даже на беспомощно-вопрошающий взгляд готовой подчиниться Кармен. И просто почуяла, как 'щуп' окунулся в незащищенный мозг женщины. Поведение певицы изменилось. Двиения стали немного вялыми, глаза остекленели. Но если не приглядываться — так и не заметишь. Теперь за Кармен будет все делать программа, втиснутая в нее Палладой.
Полина не ведала лишь одного. Фанни любила подругу покойной матери. Кармен была одной из немногих, к кому гречанка испытывала по-настоящему теплые чувства. Потому так долго и беседовала Паллада с Морг, чтобы просто-напросто не повредить самочувствию тетушки резким вмешательством. Потому и наматывала программу осторожно, как плетет паутинку маленький лесной паучок, и та потом блестит нависшими росинками на солнце, растянутая хитрым образом между ветвями. И в точности так же легко эта паутинка, разорвавшись, исчезнет без остатка — стоит лишь пройти между кустами. Но прежде она сослужит службу: поймает закуску для паучка. 'Приходи ко мне на ужин', — мухе говорил паук', — вспомнила Буш-Яновская любимую песенку Фаины.
— Хорошо, детка. Я постараюсь, — улыбнулась Кармен.
— Сейчас катер подойдет к одному из островов. Там для тебя откуплена вилла. На два дня. По соседству с тобой отдыхают Сэндэл с любовником. Вам будет совсем не трудно "случайно" встретиться и повспоминать прошлое. А затем перейдешь к делу. Вот накопитель с романом твоего "племянника", — Фанни вложила в безвольную руку певицы малюсенький ДНИ. — Остальное ты знаешь.
— А если ей не понравится роман?
— Уверяю тебя, ей — понравится, — убедительно ответила гречанка. — Сэндэл знает в этом толк. А Бульвер-Литтон — великолепный писатель. Жаль, что это — единственное из того, что нам досталось. И пока это лишь архивный "пробник": исходник напечатан кириллицей, английского варианта не осталось. Так что сама понимаешь, сколь велики трудности перевода на кванторлингву.
— Ах... в голове не умещается... — Кармен взялась за виски. — За два дня?..
— Такой шанс не упускают. И Сэндэл его не упустит. Наша Хвастушка основательно исписалась на своем Эсефе в окружении услужливых "синтов" и деловых партнеров супруга. Она схватится за роман.
Морг кивнула.
2. Нападение
Там же, в тот же день, двумя часами позже...
— Кто в типографии подменит пластины? — уточнила Буш-Яновская, глядя вслед спустившейся по трапу примадонне.
— Разумеется, "синт". Управленческий "синт", абсолютная копия того, что обслуживает машину...
— Таковой уже имеется?
— За кого ты меня принимаешь?
— За Фаину-Ефимию Палладу, действия которой иногда опережают здравый смысл, а идеи — законы природы.
— Ну, дарлинг, в данный момент я сама по себе — главное нарушение законов природы, ты не находишь?
Крыть Полине было нечем. Она только засмеялась и покачала головой.
Фанни, зевая, облокотилась на перила. Пестрый зонтик Кармен мелькнул напоследок, теряясь среди листвы.
— Странные эти колумбяне все-таки... — с ленцой сказала гречанка.
— Это почему еще? — Полина смазала кожу солнцезащитным кремом.
— Делать такой "буфер" из города, а потом совершенно беззаботно плыть в открытый океан на остров, который слизнет при первой же хорошей волне...
— О волне, знаешь ли, будет известно заранее. Тут в основном богачи, поэтому я уверена, что возле каждой виллы предусмотрено по флайеру на случай стихийного бедствия...
— Ну да... — последовал равнодушный ответ. — Устала я что-то... Будь я настоящим "провокатором", не была бы сейчас как выжатая. Да и Кармен, сделав дело, уже не вспоминала бы о нем. Но что могла, как говорится... Спасибо родному "вэпэрэу"...
— Как голова?
— Хреново голова... С этим постоянным чертовым запахом серы... Нырнуть не хочешь?
— Ну нет, я только намазалась! — Полина загородилась от подруги обеими ладонями.
— Ж-ж-женщины!
И с этими словами гречанка, легко перемахнув через перила бортика, нырнула с высоты второй палубы катера в темно-синие волны чужого океана. Фанни угадала: Буш-Яновская не захотела прыгать не только из-за того, что недавно наложила крем. Полина всегда немного побаивалась морской глубины, а уж здесь, на чужой планете, да еще и в такой дали от основательного и надежного берега... Кроме того, зная рельеф дна (остров со всех сторон оканчивался обрывом, стоило пройти в воде несколько шагов)... Нет! Все-таки кое-какое воображение у капитана спецотдела осталось. Конечно, сложись ситуация, угрожающая жизни, Полина отключила бы глупые фантазии и нырнула. А просто так в этот миллиардолетний океан, даром что условно часть его вокруг полуострова Спокойного называлась морем Ожидания, Буш-Яновская наведываться не собиралась. Уж увольте, как говорится.
— Достаточно, выходи оттуда! — скомандовала капитан, хотя гречанка плавала отменно красиво и стремительно, извиваясь всем телом, словно водяная змея.
