Из стенной панели вылетело кресло и едва не ударило Зила под коленки. Он среагировал быстрее, отпрянул, а потом сел. Антарес чуть заметно дернул глазом, но не позволил себе досадливо поморщиться.
— Мою жену "заказали". Знаешь, что это такое?
Зил не знал точно, однако догадался по контексту:
— Ее пытались убить?
— Пока нет. Но это первое движение к тому, чего я опасался. Потому два года назад нанял тебя. Увы, Зил... человек предполагает, а Главный Конструктор располагает совсем другими сметами... Все было ими отслежено и выверено: чтобы тебя не было рядом с нею, чтобы не было рядом меня...
Элинор едва не вскочил с места. Тревога толкала его к действиям, но смысла в действиях не было. Он просто не мог сидеть, как не мог ни спать, ни есть. За последние сутки глаза его ввалились, загорелое лицо побледнело. Антаресу же для этого спектакля пришлось прибегнуть к услугам гримеров, поэтому выглядели они с фаустянином одинаково измученными.
— Кто эти люди?
Молодец! Как хорошо натасканный охотничий пес: уже готов к броску, только "ату" скажи! Любовь!
И с совершенно серьезным видом Антарес завел давно подготовленный рассказ о Маргарите Зейдельман, владеющей львиной долей плутониевых акций, о ее борьбе за власть на топливном рынке. О происках, которые она предпринимала, через каких-то промышленных шпионов узнав об эсефовских разработках ТДМ.
— Сэндэл нужна им, чтобы влиять на меня, Зил, — понуро опустив плечи, дипломат встал в свою любимую позу: спиной к собеседнику и глядя в окно. — Как бы это ни выглядело со стороны, я люблю свою жену. Я все знаю о вас... — Антарес почувствовал позвоночником, как потупился фаустянин. — Вы и правда хорошая пара. Мне очень больно, но я понимаю, я все понимаю. Ты — красавец, даром, что "синт". Сильный, умный. Короче, все мои физические недостатки компенсируются твоими достоинствами, и с этим ничего не поделаешь. И Сэндэл — просто человек. Ей нужен кто-то, кто будет уделять ей много внимания, а я не могу себе этого позволить из-за безумной занятости. Сначала я подумал, что ты для нее как хорошая игрушка. Наиграется — и бросит. Но теперь вижу, что у вас все серьезнее. Когда я понял это, то, не буду скрывать, был в ярости. Я очень люблю ее, Зил. И поэтому хочу, чтобы она была счастлива.
Он примолк, но Элинор молчал. Да, все-таки этот проклятый монашек действительно умен. Тут главное не пережать, а то ведь из благородства он может пойти на попятную и даже "уступить"... Игра должна быть тонко-психологичной...
— Она не хочет покидать меня, Зил. Я предложил ей выход: остаться с тобой, но предупредил, что ты ведь всего-навсего "синт", да еще и не зафиксированный в ОПКР. То есть тебя как бы и нет для Содружества. Но теперь я вижу, что мои противники просто так не отступятся в любом случае, даже если она и примет мое предложение. Ее похитят у тебя. Согласись, Зил, будучи на улице, без моей поддержки, вы будете вынуждены найти где-то работу для того, чтобы не умереть с голоду. Сэндэл умеет только писать книги, да и то при моем меценатстве. К сегодняшнему дню она исписалась, что уж кривить душой. Итак, вы будете работать и не сможете уделять друг другу столько времени, как сейчас. И стоит тебе отвернуться — ее тут же похитят с целью шантажа...
— Шантажа кого, господин Антарес?
— Меня... — вздохнул тот и резко повернулся. — Меня, Зил. Они поймут, что мое отречение от жены — это шаг, сделанный из любви. Значит, я не смогу остаться в стороне, случись с нею что. Таким образом, не изменится ничего. Она все время будет в опасности.
— Так что же делать?
— Выход у меня тут один: сделать встречный шаг.
— Остановить испытания ТДМ?
— Да ты с ума сошел! Даже не представляешь, о чем говоришь! Неужели ты считаешь, что я один занимаюсь этим вопросом? Да, я играю не последнюю роль, но колесо закрутилось.
— Так в чем заключается встречный шаг, господин Антарес?
— В устранении первопричины. Магната Зейдельман.
— То есть? — страшная догадка осенила мозг фаустянина, но он все еще не верил в то, что понял хозяина правильно.
Антарес скорбно кивнул. На лице Элинора сквозь бледную маску усталости проступил ни с чем не сравнимый ужас.
— Вы говорите... об... убийстве? — шепнул молодой человек, и глаза его наливались глухой темнотой.
— Да. И у меня в этом есть только один союзник. Ты. Никому иному я не могу доверить такое дело. Или уйдет из мира Зейдельман, или погибнет Сэндэл. А она погибнет, когда они поймут, что даже ради жизни жены я не буду в состоянии остановить проект ТДМ. В распоряжении Зейдельман продажные офицеры Управления. Они убивать умеют, причем без риска для себя. В моем распоряжении — только ты...
Элинор отрицательно замотал головой, не сводя широко раскрытых глаз с удрученного лица посла. Антарес горько усмехнулся:
— Вот на этом и заканчивается земная любовь таких юнцов, как ты. Заканчивается понятие "долг", когда вы присягаете на верность кому-то, заканчивается понятие "честь", когда вы клянетесь родителям либо заменивших вам родителей людям... Прежде убивали за полкредита... Сейчас рушатся даже такие незыблемые святыни, как честь, долг и любовь. Я считал, что выродились только мы. Но нет, выродились и на благополучном в нравственном отношении Фаусте... По крайней мере, я предполагал, что в нравственном отношении он благополучен, однако я глубоко заблуждался... Иди к себе и забудь.
— Если вы не станете давать мне посторо... других поручений, я буду охранять вашу жену, — с лихорадочной быстротой заговорил фаустянин, уже чувствуя, что рассудок его мутится от противоречий.
— Юноша-юноша... Ты считаешь себя бессмертным, что свойственно юности... Вспомни принцип действия аннигилятора. Убить тебя еще проще, чем Сэндэл. Это может сделать даже необученный. Как только их шпионы пронюхают о твоем "устройстве", ты будешь уничтожен, а вслед за тобой погибнет и Сэндэл. Но иди, это уже не твое дело. Я вижу теперь, что твоя любовь ограничивается физическими удовольствиями, а нести все бремя ответственности придется, как всегда... Максимилиану Антаресу, кому же еще... Но я тебя прощаю. Вы же воины только условно... На самом деле вы зачахли за своими молебнами. Вы живете в игрушечном мире на своем Фаусте и сдохнете при первом же дуновении ветерка из нашего жестокого мира. Иди к себе. Я буду думать, как спасти жену... Уходи, не хочу тебя видеть. Возможно, мне нужно связаться с Агриппой и объяснить ему ситуацию. Пусть он заберет тебя обратно: ты не выполнил своего обещания перед ним. Любой другой, настоящий, воин пошел бы и без дурацких раздумий сделал свое дело. Но не ты! Ты слишком чистенький. И даже ради близкого человека ты побоишься испачкать нежные ручки. Купайся в беззаботности и дальше, фаустянин. Ты негоден для нас.
Элинор повернулся и вышел. Антарес удивленно двинул бровью. А гаденыш не только умен, но еще и прозорлив, еще и плохо подвержен влиянию. Быстро адаптировался к премудростям Внешнего Круга... Придется пустить в ход "тяжелую артиллерию". То есть слезы Сэндэл.
Но делать этого дипломату и его супруге не пришлось. Фаустянин попросил аудиенции уже через полчаса, вдоволь намыкавшись по окрестностям. В лице его уже не было ничего живого. Парня откровенно шатало, будто он напился, как сам черт.
— Я сделаю это, господин Антарес...
10. Не вернешь
Джек Ри, лейтенант нью-йоркского специального отдела, дежурил в тот самый день, когда из больницы "Санта Моника" был выписан некий длинноволосый Джим Хокинс, прошедший обследование вместе с Андресом Жилайтисом, охранником известной миллиардерши Маргариты Зейдельман. Точнее, дежурил Джек ночью.
Ассистентка занималась навигацией, а помещенный в гель и принявший виртуальный облик свирепой амазонки — отличительный образ спецотделовцев — Джек Ри проверял работоспособность доверенной ему системы.
Легконогая серая кобылка, неспешно гарцевавшая под седлом, в котором восседала воительница, встала посреди тропинки. Лучи здешнего тускловатого солнца запрыгали по узловым пунктам, высвечивая города, в которых необходимо побывать дозорной. Амазонка спрыгнула со спины лошади и подошла к большому камню на обочине. Короткий меч звякнул, высекая искры.
— Сержант!
"С небес" послышался голос ассистентки:
— На связи!
— Проверьте доступ к медикам.
— Доступ имеется. Что-то не так, Джек?
— Это я и хочу выяснить.
— Зафиксировать как тревогу?
— Не спешите. Я выясню.
Амазонка взлетела в седло и с гиканьем ткнула пятками бока кобылы. Локации стремительно менялись, узлы вспыхивали, отмечая для навигатора схему движения лейтенанта Ри.
Город Целителей. Каждое здание — картотека. Амазонку интересовал храм на главной площади, и она нещадно погоняла свою взмыленную лошадь. В спокойном режиме виртуальные города безлюдны — только постройки и деревья. И дай бог, чтобы они как можно реже наводнялись посетителями!
— Джек?
— Пока все в норме, сержант.
Голос Джека был ровным, но его амазонка неслась по ступеням храма. Вот наконец-то алтарь, охраняемый громадной псевдогранитной кошкой, глядящей куда-то вдаль. Джек произносит пароль, и ему открывается вход в хранилище. Теперь — глаз да глаз. Нужен двухсотый саркофаг по правую сторону коридора.
— Докладывайте, как у вас, Джек! — волновалась навигатор.
Сейчас должен поступить сигнал на его незаблокированный ретранслятор...
— Лейтенант, вам вызов, — упреждает ассистентка.
— Ответьте, пожалуйста. У меня все спокойно. Попыток взлома пока не вижу. Вероятнее всего, ошибся. Но проверить нужно.
И пока сержант отвечала на вызов, Джек спихнул крышку с двухсотого саркофага. Из черного провала выскочил серебристый волк и метнулся к выходу из хранилища. Но дежурный был наготове. Вздернув лук, он пустил стрелу вслед зверю. Коротко взвизгнув, тот упал, прополз еще несколько шагов и издох.
Амазонка приблизилась, чтобы повторно убедиться, та ли информация была ею уничтожена. Убедившись, она развеяла прах волка без остатка. Опустевший саркофаг исчез сам собой.
— Сержант!
— Джек?
— Сержант, отбой! Ложная тревога. Верните меня на исходную, к камню.
Информации о Джиме Хокинсе, под именем которого скрывался в "Санта Монике" поверенный Хозяина Зил Элинор, больше не существовало.
* * *
Выписавшийся из больницы две недели назад, Элинор ехал теперь в Вашингтон. Вещество перевоплощения уже начало действовать — фаустянин чувствовал, как меркнет его сознание, и торопился прибыть по адресу.
Хозяин называл имя: "Тимерлан Соколик". Именно этот человек должен стать связником между Элинором и Антаресом... Зил старался удержать в памяти только две вещи: адрес и имя посредника. Остальное неважно.
Соколик оказался молодым парнем. Может, чуть-чуть постарше самого Зила.
— Ты исполнитель? — спросил он.
Элинор кивнул, и то лишь потому, что обязан был ответить Тимерлану.
— Идем, покажу тебе место, где ты сможешь спокойно сделать все, что надо.
И Соколик запер его в совершенно пустой комнате с видом на глухую стену. Зил скорчился на полу, готовый перенести обещанную боль, но и тут его лишил покоя сигнал ретранслятора, встроенного прямо в браслет ТДМ. Приват-канал Антареса.
— Зил, — произнесло изображение, на которое фаустянин глядел сквозь приопущенные веки. — Тебе придется сделать еще кое-что. От посредника ты получишь дистанционку, документы и авиабилет. Когда закончишь со старухой Зейдельман, выезжаешь в аэропорт Мемори. Тебе нужно лишь в определенный момент включить таймер и отследить успешность взрыва.
— Взрыва? — тупо глядя мимо голограммы, переспросил Элинор.
Антарес вычислил самый удобный момент, когда в метаморфирующий мозг послушника можно было закладывать программу. Сейчас фаустянин был для посла не более серьезным противником, чем обнаженный ребенок для полностью экипированного чемпиона-боксера. Максимилиан с любопытством разглядывал уродливые бугры на открытых частях тела Элинора. Гаденышу сейчас не до противостояний, а подсознание потом сделает за него все, что нужно. Это как гипноз. Сам посол в подобных психологических тонкостях разбирался не слишком хорошо, но в его распоряжении было достаточное количество консультантов-профессионалов.
Папаша связника Тимерлана Соколика, археолог Эдуард Ковиньон, собирался провезти рейсом "Нью-Йорк — Сан-Франциско" гранитные плиты, доставленные с одной из Блуждающих в Козероге. Отправившийся туда по просьбе тещи, которую интересовало наличие атомия на XNV и XNZ, ученый обнаружил камни, испещренные египетскими (и, похоже, не только египетскими) письменами. На Блуждающей! И этому было единственное объяснение: плиты очутились там в результате некорректной работы стационарного трансдематериализатора, о чем Антареса и Эмму Даун не раз предупреждали эсефовские физики. Вкупе со странностями, происходящими сейчас с погодой в районе холмистой части Египта, появление плит говорило в пользу версии о вторичности изобретения эсефовцев. Где-то в Луксоре или близ него находился самый первый земной ТДМ. Как считала доктор Азмол, продолжительное время не используемый, но по-прежнему подпитываемый энергиями портал неизбежно повлияет на окружающую среду. Вначале он спровоцирует медленное опустынивание местности, затем — повышение температуры, потом внесет множество изменений в атмосферу непосредственно над устройством. Это может происходить на протяжении тысячелетий, что в планетарных масштабах — всего лишь ничтожный миг.
Так вот, на данный момент для землян все, что творится сейчас в Египте — не более чем аномалия. Им не хватает звеньев, чтобы ответить на вопрос. Камни, прибывшие из Козерога, вполне могут стать тем самым связующим звеном. И после этого тайна спрятанного в горах ТДМ будет раскрыта. Правительство получит в руки главный козырь оппозиции. Тогда и мешающиеся под ногами "плутониевые" консерваторы, и создающие суету "атомиевые" новаторы окажутся просто не у дел. Антарес делал ставку на уничтожение Ковиньона и его камней, но попутно, разумеется, не мешало убрать цепкую старуху Зейдельман, а заодно обратить в нужную веру кого-нибудь из поборников атомия. Скажем, для этих целей очень подошла та девица из Организации космоисследований, Аврора Вайтфилд, с которой на днях продуктивно пообщался все тот же умница-Соколик, склонив красотку-лесбиянку к связи с сотрудником спецотдела, капитаном Калиостро. "Враг моего врага — мой друг!" — так любил говаривать Антарес.
Посол проинструктировал Элинора и оборвал связь как раз в тот момент, когда фаустянин, стиснув зубы от боли, начал терять сознание. Антаресу хотелось бы понаблюдать за мучениями проклятого гаденыша, но времени, к сожалению, не было.
* * *
Тимерлан не поверил своим глазам. Ведь он собственноручно блокировал комнату, куда был запущен исполнитель. Как оттуда вышел совершенно другой парень, Соколик не понимал, а предупредить его никто не удосужился.
Однако ослушаться хозяина Тимерлан не мог, на то были четкие инструкции: выдать исполнителю все атрибуты, пошагово объяснив, что делать и когда.
