Не постигаю, как Джоконда не умирала в своем плотном черном костюме, пусть и при наличии в нем терморегулятора. Мало того — благоухала тончайшими и нежнейшими духами.
Джо я зауважал после первой нашей встречи достаточно быстро. Увидев несколько лет назад новое лицо из окружения моей тетки, к тому же личико свежее, юное (ей тогда было то ли двадцать два, то ли двадцать три) и ангельски красивое, я, разумеется, не устоял и принялся так и эдак ухаживать за "эльфийкой". Говоря откровенно, больше нее я хотел потом лишь Фанни. Но Джоконда настолько элегантно и с таким искусством пресекла мои поползновения, что я был впечатлен и одновременно нисколько не обижен. Мало того, мы постепенно подружились с нею и стали относиться друг к другу скорее как брат и сестра.
Впуская их, система охраны дома даже не пикнула. Этот "квартет" в черном был вхож сюда в любое время суток.
Мы обнялись с Джо, чмокнули друг друга в щечку — крест-накрест, как было негласно принято между мной и нею. С ее парнями мы только обнялись, с каждым по очереди. Завершив этот ритуал, обменялись нейтральными вопросами о делах-погоде-природе.
— Идем со мной, — коротко и чуть картавя, сказала тогда Бароччи своим нежным, будто журчание ручейка, голосом. — Чез, остаетесь тут.
Ломброни кивнул и, не долго думая, отвесил подзатыльник Порко, собравшемуся по своей дурацкой привычке погрызть орешков прямо в гостиной.
Не досматривая до финала сцену их препирательств, мы поднялись в тетин кабинет. И ведь Джоконде, в отличие от меня, она выделила время! Я даже слегка приревновал Софи к начальнице "Черных эльфов".
— Что узнали? — без предисловий спросила генерал Калиостро, усаживаясь за свой стол.
Джоконда молча протянула ей ДНИ и уселась в кожаное кресло. Просматривая информацию в своей интерлинзе, тетя махнула рукой, чтобы сел и я.
— Угу... — она побарабанила длинными ногтями по полировке. — Что еще?
— Этот человек зарегистрировался как Андрес Жилайтис, проживающий в Вашингтоне. Отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза в точности совпадают... Он частный охранник Маргариты Зейдельман.
— Зейдельман? Очень интересно... И что Маргарита?
— Ее номер не отвечает. Возможно, в отъезде. В данный момент ищем.
— Вам придется вылететь туда вместе с Риккардо.
Джоконда кивнула и ласково улыбнулась, будто речь шла не о преступлении (я уже догадался, что они занимались моим самолетом), а о детской шалости. Вот только какой из того "пернатого" задохлика частный охранник?..
— Теперь ты, Рикки. Давай уже займемся тобой, — тетя неторопливо протерла очки — не иначе как для того, "чтобы лучше видеть тебя, дитя мое". Под ее сканирующим взглядом я ощутил себя инфузорией-туфелькой под окуляром микроскопа. — Расскажи по порядку, как все произошло. При этом я буду тебе признательна, если ты не ограничишься лишь сухим изложением фактов, а в подробностях припомнишь течение своих мыслей в той ситуации...
Мне польстило тетушкино доверие. Но я замялся, докладывать мне или нет о записке преступника-самоубийцы. Интуиция подсказывала, что об этом должно знать как можно меньше людей.
— ...Он вел себя слишком подозрительно. Чувствовалось, что он почти в панике. Когда я направился к нему, он побежал, потом схватил ту девчонку...
— Дик, почему ты обратил внимание именно на него? — уточнила донельзя логичная Джоконда.
Тьфу! Так и знал, что вмешается Джо и испортит мне всю игру!
Ну не хотел я выдавать того парня, почему — не знаю! По какому-то наитию чувствовал, что для пользы дела мне пока лучше придержать язык за зубами. По крайней мере, ничего не говорить о записке и на досуге обмозговать это дело самостоятельно...
— Я ведь говорю, что...
— Мы уже слышали, — перебила Софи Калиостро. — Джо спрашивает тебя, что привлекло твое внимание именно к этому человеку. Мало ли, по какой причине может волноваться пассажир самолета? Рикки, ведь есть что-то еще. Не так ли?
О, женщины! Я вздохнул и вытащил из кармана измятую, но уже аккуратно мною сложенную записку преступника: "ПОМОГИ ВСЕМ!" Тетя внимательно рассмотрела ее, передала Джоконде. Девушка перевела взгляд на меня.
— Ну и почему ты хотел скрыть это? Рикки, ведь все это — не шутки, — продолжала генерал.
Хуже всего, когда не знаешь, чем объяснить свои предчувствия.
— Тетя! Джо! Могу я попросить вас об одном одолжении? Я тоже буду разбираться в этом деле, но пусть пока эта улика не становится достоянием ВПРУ... Мне кажется, здесь нужно сохранить в тайне некоторые вещи, чтобы это не повредило следствию...
Они обе не стали спорить. И на том спасибо.
— Зачем готовить крушение самолета, чтобы затем выдать себя и дать шанс избежать катастрофы? — Джо озвучила мои недавние сомнения. — Я подняла старые материалы из архивов ГК... Прецедентов, когда смертник сам, сознательно, выдает себя, уже заложив взрывчатку, не случалось. Крушения происходили почти по одной и той же схеме, с незначительными вариациями... Либо самолет взрывался в воздухе, либо врезался в здание, и тогда количество жертв возрастало во много раз... Цель, как правило, была иррациональна: вызвать панику среди населения и, пожертвовав собой, попасть в лучший, с точки зрения исповедуемой религии, мир. Мотивация же — вполне материальна: семью самоубийцы обеспечивали денежными средствами сами заказчики преступления, оставаясь при этом за кулисами...
До меня вновь дошел ужас всего случившегося. Я думал, что заглушил его коньяком, обезболивающим и медитацией, однако он вновь проступил наружу. Если все это вернется, если люди снова начнут уничтожать друг друга почем зря, если человеческая жизнь обесценится настолько, что ее легко можно будет поменять на стопку купюр — какое будущее у всего нашего техногенного мира? Что будет с теми, кто открыл коридоры Галактики, не успев разобраться внутри самих себя? Крах? Тотальное уничтожение разумной жизни — везде и всюду, где успела ступить оскверняющая нога полудикого homo erectus?
— Поэтому, — сказал я, — я пока и не хочу, чтобы кто-то еще, кроме нас троих, узнал о существовании этой бумажки. Расследованию это не поможет, только запутает. Не исключено, что весть о записке попадет в прессу... Даже не знаю, как объяснить, но я чую, что ее нельзя светить, вот и все!
— Мы поняли тебя, — сказала тетя. — Мы уже все поняли. Думаю, ты прав. Ты редко ошибаешься, Рикки, и это твой огромный плюс как "аналитика". Джо, что на этого Жилайтиса?
— Досье неплохое, рекомендации — тоже. У парня наблюдались некоторые нарушения в работе эндокринной системы, но сильных патологий не было. Он был вполне трудоспособен и адекватен. Больше ничего особенного. У Зейдельман работал с 990 года, она им довольна...
— Скоро подъедет Джейн. Я наведу справки у нее, они ведь достаточно плотно общаются с Маргаритой и ее окружением. Возможно, к тому времени отыщется и сама Зейдельман. Ни один из новых фактов (Рикки, обрати особое внимание!) не должен просочиться в Управление без моего на то распоряжения... А теперь, мои хорошие, постарайтесь расслабиться и немного отдохнуть. Мы все имеем на это право: сегодня был денек из ряда вон... Да и я совсем забросила свои обязанности по отношению к гостям. Ну же, не усугубляйте моей невежливости, ступайте!
Мы снова оказались в зале. Гостей было уже человек сорок, и все ожидали выхода виновницы торжества. Я увидел Говардов с дочерью. Надо же, как выросла и похорошела их Одуванчик-Энн. Сколько же мы не виделись? Лет пять? Или все семь? Тогда она бегала смешным голенастым подростком, теперь аппетитно округлилась и вырастила длинную — едва ли не до колен — косу. Благодаря ей голова Энн Говард постоянно находилась в откинутом состоянии. Мне нравится, когда волос у женщины много, но в случае Одуванчика это уже явный перебор. Вот и мама: тараторит о чем-то с миссис Говард, матерью Энн. Никогда не понимал, почему она так стремится казаться американкой? У нее, когда она говорит на испорченном английском, такой акцент, что лучше бы ей пользоваться кванторлингвой. Подозреваю, что половины слов миссис Говард и ее муж, считающий себя непревзойденным стилистом, попросту не могли разобрать и кивали из элементарных соображений этикета.
А Энн оказалась девицей не промах! Пока старшие болтали, она успела построить мне глазки, подмигнуть и скрыться. Ох, Одуванчик, не в лучшее время ты застала дядю Дика...
— Дик, пойдем перекусим, — нарушила мои терзания Джо.
Чез, Марчелло и Витторио уже позаботились о себе и жевали тартинки, крекеры и тарталетки, собравшись в углу, у самой заставленной яствами части стола.
— Я говорила с матерью той девчонки, — сказала Джо, когда мы, взяв по тарелке, отошли в тетины заросли у стены за колоннами. — Девочка была в шоке. Через нее прошел и твой "посыл подчинения", и его "рикошет". Или она подвинулась умом, или действительно что-то чувствует...
— Ты о чем? — я совсем не эстетично, прихватив двумя пальцами длинные "лапшины" как-то особо промаринованной морковки, поднял их над собой и опустил в рот. При упоминании "харизмы" и "рикошета" у меня глухо заныл затылок.
— Из аэропорта их доставили в больницу и накачали успокоительным. Пострадавшие выспались, но сон подействовал на ребенка странным образом: ей приснилось, что этот преступник не погиб после прыжка с самолета. И еще... Она очень убеждала меня, что он совсем не тот, за кого себя выдает...
— В каком смысле?
— Я не смогла добиться от нее внятного объяснения. Что ты хочешь, ей всего шесть лет... Она говорит, что он давал каким-то образом понять, что не причинит ей зла. Она очень боялась, но...
— Что — "но"?
Джо замялась, потом все-таки сказала:
— Но боялась тебя. Она боялась, что ты выстрелишь и попадешь в нее.
— Почему ты придаешь этому такое значение, Джо? Девчонка пережила нешуточный стресс, ей приснились кошмары. Мозг помог ей справиться с пережитым, убедив, что никакой опасности не было и не могло быть. Вот и прекрасно! Я очень рад за нее. Надеюсь, врачи смогут восстановить ее психику полностью...
— Это все логично. Однако... Знаешь, мне приходилось немало общаться с детьми. Я в силу необходимости изучила массу литературы по детской психологии и ментальности. И... Дик, дети не ошибаются в таких вещах. Они видят то, чего не видим мы. И чувствуют в сто раз больше. Ты слышал о детских "полетах во сне", которые приписывают богатому воображению маленьких?
— А что, может, спросим у той девчонки, что все это значит? А? Джо? — с вызовом бросил я, раздраженный тем, что Джоконда придает столь большое значение бреду той соплячки.
— Только без сарказма, Дик! Я ведь не хотела тебя оскорбить.
— Проехали... — я злился еще и потому, что мамаша девчонки, которую я, можно сказать, спасал (никто ведь не предполагал, что "пернатый" Андрес Жилайтис честно выполнит условия ультиматума и отпустит заложницу), даже не соизволила сказать мне просто человеческое "спасибо". Ну да, это моя работа, конечно. Я и не отказываюсь. И все же как-то, не по-хорошему, цепляет. — Потанцуй со мной, Джо!
Она кивнула. В жизни не видел более красивой женщины. И более неприступной — тоже. Хотя чувственность читалась в ее бархатно-карих глазах и в каждом движении. Повезет кому-то...
Не дождавшаяся меня, Энн-Одуванчик вернулась в зал и, застав нас с Джокондой в танцевальных объятиях друг с другом, обиженно надула губы.
И тут как раз приехала Джейн Соколик, на которую сослалась тетушка, говоря о Маргарите Зейдельман. Джейн, деловая женщина, была лет на десять старше генерала Калиостро, но в точности так же полна энергии. Она извинилась перед юбиляршей и перед присутствующими за вынужденное опоздание. Выглядела бизнес-леди весьма озадаченной.
Когда иссяк поток поздравлений и были вручены все подарки, началась основная часть банкета. Гости отвлеклись на угощения и напитки, и тетя посчитала целесообразным воспользоваться этим. Я почти не сводил с нее глаз и заметил, как она что-то шепнула Джейн Соколик, поглядела в сторону Джоконды и почти неуловимо сделала движение глазами в сторону своего кабинета — это уже для непонятливого меня.
Мы снова оказались наверху, теперь вчетвером.
— Джейн, — сказала тетушка, — вы ведь хорошо знакомы с Маргаритой Зейдельман? Что вы можете сказать о ней и ее окружении?
— Она... мягко говоря, Софи, она со странностями. Более чем, — Соколик нерешительно оглянулась на нас, словно оценивая, стоит ли откровенничать в нашем присутствии; тетя всем своим видом успокоила ее на этот счет. — Маргарита практически никому не доверяет... Живет затворницей со своей охраной и кошками. Целый дом кошек, Софи, вы представляете себе? Но... Что-то случилось? Зачем вы меня о ней спрашиваете?
— Я не могу вам этого сказать, Джейн, но, поверьте, это важно, — обтекаемо, немного извиняющимся тоном пояснила генерал.
Джоконда сидела с непроницаемым видом, слившись со своим любимым кожаным креслом, куда обычно взбиралась с ногами, как девчонка, и... пропадала. Я воспринимал ее только потому, что специально смотрел. Энергетики ее не чувствовалось.
— Ах, сегодня день полон происшествий... — посетовала Соколик, нервно вертя на пальце большой золотой перстень с сапфиром. — Мой зять, Эдуард, сегодня едва не погиб в авиакатастрофе... Мы столько пережили этим утром, вы себе не представляете... Но не стоит говорить об этом в ваш день рождения, Софи... Простите.
Стоп-стоп-стоп! Или сегодня была еще одна авиакатастрофа, или мы с ее зятем летели одним рейсом... Я тут же переключил внимание с Джоконды на Соколик, а тетя уточнила:
— Он летел из Нью-Йорка?
— О, Софи, вам, наверное, уже известно об этом... Создатель миловал, все остались живы. Но когда мы об этом узнали... — она вздохнула и удрученно покачала головой. — Если бы не какой-то мальчик из вашего Управления, сейчас мы находились бы в трауре...
Как только ни называли меня сегодня, Мадонна Миа! Теперь вот и до "мальчика" дожил. А что, неплохо: "Гарсон! — да, вот так, с древнефранцузским прононсом. — Пару трюфелей к тому столику!"
— Ваш зять, если мне не изменяет память, археолог? — то ли из вежливости, то ли из каких-то иных соображений осведомилась тетушка.
— Да. Он сопровождал несколько артефактов из нью-йоркского института...
— Полторы тонны египетских камней?
— Не имею ни малейшего представления, Софи. Похоже, вам известно больше, чем мне...
Я понял, что на информнакопителе, который доставила тете Джоконда, был также список и краткое описание груза рокового самолета.
— Вам наметка, Рикки и Джо, — значительно посмотрела на нас генерал.
Бароччи без излишних колебаний поднялась. Я последовал за нею.
Джо свистнула своих парней, и мы загрузились в их микроавтобус.
— Нам так и так пришлось бы опрашивать всех свидетелей происшествия, — сказала мне она. — Так что начнем с археолога. Меня тоже слегка смутили его полторы тонны камней пассажирским рейсом...
— Как его фамилия?
Джоконда не думала ни секунды:
— Эдуард Ковиньон, археолог... Сейчас... — видимо, она, вложив в глаз линзу, погрузилась во вселенную Главного Компа, но пробыла там недолго: — Вот. Эдуард Ковиньон, 936 года рождения, уроженец Сан-Франциско. Профессор кафедры археологии, довольно известное имя в сообществе ученых Земли... Является мужем ученой Елены Соколик. Есть дети, сын. Так... работы... заслуги... награды... о-о-о! неплохо, неплохо... Ну, поглядим...
